Отражение
Существует много легенд и преданий о различных вещах, которые оставил на земле после себя сам Иисус. Тут и колыбель, в которой он провёл свое младенчество, и крест, на котором он принял на себя муки за человечество, и копьё, которое его от этих мук избавило, и многие другие. Все эти вещи проходят сквозь века, следы их теряются и возникают вновь. Появляется множество копий, подделок. Но отличительной чертой каждого из них являются чудесные свойства, приписываемые им. Наверное, поэтому человечеству уже никогда не увидеть подлинники этих реликвий – их прячут те, кто всё-таки их нашёл.Но не о них речь. Я бы хотел вам рассказать о вещах, которые оставил на земле персонаж диаметрально противоположный Богу – Люцифер. Он же дьявол, он же Сатана.
В преданиях о том, что Люцифер когда-либо был на земле, не говорится. По крайней мере, явно. Но, тем не менее, по моему убеждению, дьявол среди нас побывал, притом неоднократно. Как те люди, которые были причислены к лику святых и вознеслись на небеса, существовали и те, кто всю свою жизнь отдали на служение Сатане. Убийцы, насильники, деспоты и тираны. Знаменитые и безызвестные, сумасшедшие и гении. Многие окрасили своё имя злой памятью и ненавистью.
Но даже среди них были те, кто выделялся. Истинные слуги дьявола, которые оставили частицу ада в нашем мире. Их немного, но такие были. Именно их следы я – студент 5 курса исторического факультета (и зовут меня Том) – искал в минувших веках.
Вообще, когда я поступал на истфак, то представлял себя великим будущим археологом, который через пару лет после окончания института уже откопает парочку пирамид, а также обязательно разыщет хотя бы один утерянный город. Но как выяснилось позже, практическая археология уже не была в особом ходу, и в большинстве своем великие археологические открытия остались в прошлом. Теперь же, чтобы подобраться к чему-то историческому поближе, остаётся лишь проводить час за часом в архиве в поисках той информации, которая запрятана в многочисленных ветхих томах, которые тоннами хранятся в подвалах крупнейших библиотек. Этим я и занимался в свою летнюю практику. Как и было упомянуто выше – искал я информацию о вещах, которые были оставлены самыми жуткими людьми в истории.
Не то, чтобы я верил в их какую-либо силу или что-то в этом духе, нет. Просто это была самая интересная тема, с которой мне пришлось столкнуться за всё время обучения. Поэтому, закончив пятый курс, я решил провести лето, зарывшись в книги по данной тематике, и по возможности выследить какую-либо вещицу в настоящем времени. Поначалу я цеплялся за самые жуткие истории – серийные убийства, массовые сожжения, жертвоприношения. И таких вещей было в предостаточном количестве: мечи, кинжалы, перевернутые кресты, кубки. Они постоянно были на виду, и в конце концов оседали либо в музеях, либо в частных коллекциях, либо в руках всевозможных сектантов, которые им поклонялись. Один из жертвенных кинжалов я даже видел лично: ржавая железяка с потускневшими камнями на рукоятке не снискала пощады у времени и представляла собой жалкое зрелище, не несущее в себе никакой ценности. Она была одним из поводов для гордости старой вдовы, доживающей свое время под злостные взгляды многочисленных наследников, которые придумали судьбу для коллекции реликвий куда получше, чем пылиться в старом особняке.
Время шло, а ничего действительно ценного я так и не высмотрел, отчего у меня появились раздражительность и бессонница. Часто я стал засиживаться в архиве допоздна, а зачастую и вовсе уходил оттуда лишь с первыми лучами солнца, благо хорошие отношения, сложившиеся с ночным сторожем мне это позволяли.
Так было и в тот раз. В ту ночь, когда всё случилось.
По пути к библиотеке я захватил себе парочку бутербродов и чашку кофе. Время было уже к 9 вечера, но прохожих на улице было множество: август всё-таки. Легко взбежав по каменной лестнице, я направился к стеклянным дверям, где меня уже по привычке дожидался улыбчивый и толстоватый мужчина лет 50.
- Что-то ты сегодня припозднился, Том, - непринуждённым голосом начал он.
- Позже начну, позже закончу, Фрэнк, - так же непринужденно ответил я. - Лови!
Я бросил ему пакет с одним из бутербродов, и мы вместе вошли внутрь, после чего двери были заперты, а я отправился привычным путём в подвал, где меня ждала очередная ветхая книжонка N-ного века. Что мне определённо нравилось в моем занятии – так это стол. Огромный стол из красного дерева – ручная работа какого-то итальянского мастера – он пылился в архиве просто за невозможностью его оттуда извлечь, ведь он не проходил ни в одну из дверей, ведущих наверх. Оставалось лишь гадать, как он там оказался. Но меня такие вопросы мало интересовали, куда лучше было просто наслаждаться комфортной высотой, приятной на ощупь поверхностью и красивой рельефной вырезкой по краям, на которой были изображены летающие ангелы и хохочущие демоны – как нельзя подходящая атмосфера для моего исследования. Единственное, что стул не соответствовал такому шикарному столу – он был обычным стулом, которые сотнями штамповали и развозили по всем государственным учреждениям. Но ничего не поделать, приходилось обходиться тем, что есть.
«Так-так-так! Что у нас здесь, - я начал рыться в кипе книг, оставленных на столе со вчерашней ночи, вспоминая, на чём именно остановился. - Ага, вот эта… Угум… Угум… Впрочем, безделица»,- подумал я, откладывая в сторону очередную бесполезную книженцию. За время, проведенное в этом подвале, я научился отличать стоящие книги от пустышек. К сожалению, никто мне в этом помочь не мог, ведь все книги, которые я исследовал, были из неотсортированной секции – только здесь можно было найти что-то новое. Конечно, большая часть информации была копиркой известных фактов и сотен заклинаний по вызову дьявола, которые вы легко найдете на любом сайте по данной тематике.
«Нда, что-то мне не прёт, - промелькнула мысль в голове. - Столько книг, и ничего… Хоть вешайся». Я усмехнулся сам себе, ведь на столе передо мной лежала запись из летописи о каком-то графе, которого вешали минимум четырежды, и каждый раз верёвка на виселице обрывалась, даря ему свободу по закону.
- Эх, ну и дребедень! – высказал я в сердцах в темноту ночного помещения и начал разговор с самим собой, не боясь быть услышанным. - Но что же делать? Что же делать. Не там ищу? А где же ещё?
Я стал перебирать в памяти секции, где могло бы оказаться что-то достойное, но, по сути, во всех я уже побывал. Хотяяя… Мысль эта давно меня гложила, но раньше я не придавал ей значения. Можно было бы поискать в секции не просто неотсортированного, но даже неучтённого. В этой секции хранились книги, которые по разным причинам не были отнесены ни к одному из веков, ни к одной из тематик, ни к одному из авторов. Многие в силу своего ужасного состояния, некоторые потому, что не нашлось переводчика с языка, на котором они были написаны, но были и те, до которых просто руки не дошли. Вероятность того, что там что-то окажется, была мала, но выбора у меня особого не было, и я, захватив лампу, направился к этому разделу архива. Он находился в отдельной комнатке за старой деревянной дверью с массивным замком, который с грохотом открывался одним из ключей, которые были у меня на связке, любезно предоставленной ночным сторожем. Какой из ключей именно, я не знал, поэтому провёл несколько минут, перебирая варианты один за одним.
Наконец, после очередной попытки ключ потужно провернулся, и дверь со скрипом отворилась, открыв проход в небольшую комнатку, заваленную без особой системы книгами, на которых скопился весомый слой пыли. Я осторожно шагнул внутрь, освещая пространство перед собой. Нос предательски зачесался, и я чихнул, чем вызвал пылевую бурю, окончания которой пришлось ждать минут пять, стоя на одном месте. Когда же всё улеглось, я двинулся дальше, осматриваясь по сторонам и стараясь глубоко не дышать.
- Так-с, ну что же я ищу, а? – шёпотом спросил я сам себя, продолжая вглядываться в кучи книг вокруг. С чего-то стоило всё-таки начать - я решительно прошёл к возвышавшейся белой куче и уселся возле неё на пол. «Потом постираю», - промелькнуло в голове. Смахнув толстое белое одеяло и терпеливо дождавшись окончания очередной пыльной бури, я взглянул на выглядывающие корешки. В основном книги там были без названий, а если что-то и было на обложке, то оно всё стерлось до такой степени, что разобрать там что-либо не представлялось возможным. Ничего не поделаешь, придётся перебирать всё подряд.
Первая книга была на латыни и рассыпалась, едва я её взял в руки: «Интересно, а это не порча имущества?» - задумался я, глядя на кучку обрывков и пыли, которая ещё недавно была книгой. «Возможно, мною только что было уничтожено утерянное произведение Шекспира», - мысленный смешок натянул улыбку на мои губы. «Стоит быть осторожнее». Последующие книги я старался хотя бы визуально оценить на степень разваливаемости, чтобы предотвратить повторение истории. Возможно, благодаря этому спаслись многие записи, которые я аккуратно откладывал в сторону, не рискуя открывать.
В среднем на 2 ветхих приходилась одна книга в хороших кондициях. Но и в них не находилось ничего интересного, и с каждой просмотренной мой энтузиазм, который до этого времени позволял мне безропотно сидеть на пыльном полу, угасал, и всё чаще появлялась мысль о том, что стоит поскорее покинуть это безнадёжное место.
За таким перебором прошло несколько часов: мотивация опустилась ниже критической отметки, и я решил для себя, что если в очередной книге ничего не будет, то уйду немедля.
В ней ничего не было. Сборник рецептов какого-то аптекаря, которому, видимо, заняться было нечем, кроме как печатать свои рецепты. Со злости я метнул этот сборник в груду, которая всё ещё была передо мной. Та ответила огромным облаком пыли, которое напрыгнуло на меня, и я от неожиданности дёрнулся назад, сбив фонарь, стоявший рядом.
Сколько я возвращаюсь в своей памяти к тому моменту, столько и жалею, что мой взгляд оказался таким цепким: в падении я увидел яркий отблеск где-то в одной из гор книг от метнувшегося луча света. Приземлившись на пол, я был обездвижен на несколько минут, позволяя пыли осесть, а воздуху принять приемлемую прозрачность и чистоту.
«Что же это сверкнуло? Может, и вовсе показалось. Здесь-то и сверкать нечему – сплошная книжная труха», - с каждой проведённой на полу минутой моё любопытство возрастало, и когда наконец я смог безбоязненно открыть глаза, тот тут же нащупал фонарь, который лежал неподалеку, встал и начал светить в том направлении, где, как я помнил, и был тот самый блеск. Удача улыбнулась мне быстро: уже через несколько секунд в основании книжной горы что-то тускло заблестело в ответ на мои световые позывы. Я осторожно направился в том направлении, пока не упёрся в невысокую, мне по колено, кучку книг. Осветив её уже сверху, я ждал отблеска, но того не было. «Что ж, придётся помараться», - с этой мыслью я начал разгребать старый хлам, который в большинстве своём при прикосновении к нему пополнял количество пыли в этой комнате, и вскоре я копался уже буквально в песке, изредка выуживая потрепанные переплёты или отдельные страницы.
«Чёрт!» - это прозвучало достаточно громко, но по-другому и быть не могло - мой палец пронзила острейшая боль, и я мгновенно выдернул руку из этой груды. «Чёрт!» - ещё раз сругнулся я, рассматривая палец. На нём сильно кровоточила длинная и глубокая рана, протянувшаяся на несколько сантиметров по направлению к ладони: «Хорошо, что не сухожилия», - подумал я, засовывая палец в рот. Во рту сразу образовался солоноватый железный привкус: «Надо бы перевязать».
Не стоило задерживаться надолго, поэтому я воспользовался первой попавшейся книгой, как лопатой, и начал разгребать всё подряд в том месте, где только что был ранен. Не заставив долго себя ждать, в свету сверкнул осколок стекла, который торчал из книги. Времени рассматривать не было, и я просто схватил его вместе с книгой и помчался к выходу.
Дверь закрывать не стал – не до того было. Едва ли не бегом я нёсся к аптечке, которая находилась неподалеку от моего стола, понимая, что кровь из пальца во рту идёт с неистовой силой. По пути бросил книгу с осколком на своё рабочее место и поднажал к белому ящичку, что висел на стене, смутно выделяясь в скудном ночном освещении.
Быстро отыскав вату и бинт, провёл себе перевязочные мероприятия, не забыв промыть рану медицинским спиртом – мало ли какая зараза там была в пыли.
«Ну, выглядит неплохо», - я рассматривал свой палец, покрытый толстым слоем бинта, и ощутимо пульсировавший в такт с бешено колотящимся после бега сердцем. «Хоть бы раз я ещё пошёл в эту проклятую секцию. Там на все книги пальцев не наберешься. И откуда только там стекло?!» Вспомнив о своей находке, я направился к столу, где и лежал трофей, добытый мною в кровавой схватке: книга где-то 20 на 15 сантиметров и толщиной в 1-2, была заключена в чёрный кожаный абсолютно гладкий переплет, на котором, к моему удивлению, не наблюдалось следов изношенности – он выглядел так, будто был сделан вчера. Налюбовавшись вдоволь внешним видом, я открыл книгу на странице, которая была заложена осколком, и первое, что бросилось в глаза, это то, что осколок оказался не простым стеклом, а зеркалом. Точнее небольшим куском, который с лёгкостью поместился бы в ладони. Зеркало как зеркало, единственное, что только с каким-то красноватым оттенком. Я взял кусок в руку, но в ту же секунду моя рана на пальце взорвалась болью, а бинтовая повязка окрасилась в красный цвет. Осколок был тут же отброшен мною в сторону, а я вновь рванул к аптечке, чтобы в очередной раз перевязать разошедшуюся рану. На это у меня ушло минут десять, после чего я, бранясь отнюдь не литературными словами, вернулся к столу.
Осколок лежал там же, где я его и оставил, только красноватый оттенок стал насыщеннее. Или мне показалось? Впрочем, я решил пока не рисковать и не брать острый предмет в руки, переведя свое внимание на открытую книгу. Первое, что бросилось в глаза, – это пустые листы. Чистые, плотные, белые листы. Что странно, конечно. Я перелистывал страницу за страницей, и все они были девственно чистыми. При этом у меня не было сомнений в подлинности книги и её возрасте: твёрдые, иногда с виднеющимися волокнами листы – в них нельзя было не узнать методы печати 16-17 веков. Однако книга выглядела так, будто только вышла из-под станка. Размышляя обо всём этом, я долистал до последней страницы, которая заставила меня остановиться: крупными алыми буквами на ней от руки была выведена надпись: «Deum videre in speculo diaboli». На истфаке у нас был курс латыни, да и сам я занимался ею факультативно, поэтому перевести написанное для меня не составило труда: «Бог в зеркале видит дьявола».
Да, более странной находки я себе и представить не мог. Кто бы мог позволить себе приобрести пустую книгу в 17-м веке, чтобы написать в ней единственную фразу? И как она оказалась в таком отличном состоянии в секции неотсортированного? Мысли роились в моей голове, не находя выхода. Повертев книгу в руках ещё пару минут и пролистав её от начала до конца ещё раз в поисках подсказок, я сдался: абсолютно чистые листы, кроме последнего, без единой подсказки или намёка на автора и дату. «Мда, чего только не найдешь», - я отложил её в сторону и вновь переключился на осколок зеркала. Предусмотрительно взяв его здоровой рукой через носовой платок, начал рассматривать осколок со всех сторон. «Странно, я минимум дважды истекал кровью, держа его, а на нём ни пятнышка», - я внимательно осмотрел каждый скол, но не обнаружил ни одного красного следа. Я повернул зеркало к себе и посмотрел на своё отражение. Учитывая небольшие размеры осколка, моё лицо влезало туда не полностью, и мне приходилось разглядывать лишь один свой глаз и часть носа со щекой.
«Почему же он был в книге? Кому понадобилось оставлять бесполезный осколок зеркала среди чистых листов?» - размышляя об этом, я открыл книгу на случайной странице и вложил туда осколок. «Ну и что? Зачем?» Раздосадованный я начал закрывать книгу, но тут же остановился – что-то в зеркале начало двигаться. Но что за? Я присмотрелся и увидел, что в отражении на листе начали проявляться красные символы, которые складывались в слова и в предложения. Я затряс головой, пытаясь прогнать наваждение, но оно никуда не исчезло: уже вся отраженная страница была исписана ярким алым текстом на латыни. Я открыл книгу, чтобы прочитать написанное, но… она была пуста. Подняв зеркало, я заглянул через него на книгу – текст был виден чётко.
«Ээээ….», - замешательство вскружило мою голову, но вместе с ним проснулся нездоровый интерес: пусть я и был человеком неверующим, но именно из-за этого в моей жизни не хватало чего-то необыденного. За 5 лет обучения я привык, что все чудеса случаются лишь в преданиях давно умерших народов и людей, но это! Это происходило у меня на глазах. Я был свидетелем чего-то потустороннего, и это потустороннее не принесло мне пока никакого вреда, кроме несерьезной раны на пальце, поэтому я рассудил, что стоит воспользоваться предоставившимся шансом и хотя бы попытаться разгадать тайну этой книги. Теперь я не сомневался, что осколок и книга должны были быть вместе, а я должен был их найти: слишком много совпадений произошло ради этого. Наверняка сама книга хотела, чтобы её кто-то нашёл, и этим кем-то стал я. Может, это было вызвано бесплодными месяцами поисков, или даже тем, что я уже невольно хотел поверить в мистическую составляющую всего происходящего, но помимо здравых вопросов в моей голове начали крутиться мысли, обращенные к книге, и одна из них сорвалась с моих губ: «Открой мне свой секрет», - я произнёс это шепотом. Так тихо, что едва услышал сам, но прозвучала эта просьба для меня так громко, будто это был первый звук, услышанный мною за всю жизнь. Мои глаза лихорадочно забегали по странице отраженного текста, который, впрочем, читался легко, будто и был предназначен для чтения через зеркало. Многие слова не имели смысла, напоминая лишь звуки дикой природы, часто мелькало имя Сатаны. Я всматривался в предложения, но не понимал, что в них было написано. «Что за бессмыслица? Откройся же мне!» В тот момент я был сам не свой. В этом суматошном чтении я не сразу заметил, что буквы стали блекнуть, и вскоре от яркого алого текста остались лишь едва заметные очертания, а после и они пропали.
Но я знал, что делать: лихорадочным движением быстро сдёрнул бинты с руки – кровь не заставила себя ждать и сильным потоком полилась из раны. Я тут же подставил под струю зеркало, которое… поглощало… По другому я назвать это не смогу: кровь касалась поверхности зеркала и там же исчезала. Осколок очень быстро начал отдавать красным, а вскоре и вовсе стал багровым, тогда я остановился, быстро обмотал палец старым бинтом и вновь припал к осколку, вчитываясь в текст, который в переполненном кровью зеркале читался уже пылающими красными буквами с отблесками огня.
Мой разум померк, и я чувствовал, что вместо меня всего остается лишь неистовое желание прочитать все эти тексты, в которые я жадно впивался взглядом. Вскоре из моих мыслей осталась лишь одна: «Кто же автор?..» Я открыл первую страницу, скользнул по отразившемуся «Nicolao Paritselli», и мой рассудок окончательно покинул меня…
Наутро я проснулся (или очнулся) с неистовой головной болью. Кажется, я лежал на полу под своим столом. Когда я попытался встать, то почувствовал ужасную слабость и повалился на пол вновь. Через пару минут я повторил попытку и смог встать на колени, опершись на стул. Мой взгляд упёрся в пол, и я застыл в ужасе – он весь был залит уже свернувшейся кровью. «Так вот откуда эта слабость. Я потерял немало крови».
Из маленьких оконец под самым потолком пробивался дневной свет, освещая близлежащие стеллажи. «Сколько же я пробыл в отключке? И что всё-таки вчера произошло?» Отдышавшись ещё немного, я наконец поднялся на ноги и огляделся вокруг: кроме огромной кровяной лужи ничто не напоминало о вчерашних событиях. «Да, немало я крови потерял». Переведя взгляд на стол, я обнаружил там свою таинственную книгу и осколок зеркала, который, впрочем, уже не выглядел столь зловеще.
- Ну, а остаток истории я знаю, её мне поведал ваш знакомый – ночной сторож библиотеки. Ведь это он вас нашёл в подвале, когда вы бесчувственно сидели на стуле.
- Да, а очнулся я уже здесь, - я закончил свой длинный рассказ и теперь всматривался в лицо доктора, который довольно озабоченно всматривался в моё. - Но вы мне не поверите, не так ли?
- Как доктор я обязан вас направить на лечение в психиатрическую лечебницу, или, по крайней мере, списать всё на бред из-за вашего ужасного физического состояния. Но как гражданин нашего города, который увлекается историей, я могу вам сказать кое-что. Вы готовы слушать?
В силу отсутствия половины своей крови или в силу присутствия вместо оставшейся половины кучи успокоительных средств, мне было абсолютно всё равно, и я равнодушным голосом произнёс:
- Конечно, говорите.
- Так вот, дорогой мой. Наверное, вы понимаете, что столкнулись вчера с силами, природа которых лежит вне нашего сознания. Сами того не зная, вы читали тексты, написанные самим дьяволом, не иначе. Возможно, он пытался завладеть вами и явиться в наш мир. В молодости я много читал, как и вы, и прочитал практически всю историческую библиотеку нашего города. Поэтому я знаю один факт, который записан, но не разглашается. В 17-м веке в нашем городе жил и работал известный стекольщик. Его работы были предметом роскоши во многих богатых домах в то время. Несмотря на огромную известность, он вёл затворнический образ жизни и практически не появлялся на людях. Все заказы он принимал через слугу, выполненные изделия развозил так же через него. Фактически, о нём знали только имя - Николо Парицелли.
Я вздрогнул и посмотрел в лицо доктору. Тот, похоже, был доволен произведённым впечатлением и продолжил:
- Да-да, Николо Парицелли. И, казалось, не было ничего странного в том, что человек живёт подобно монаху. Но, как вы понимаете, причина тому была не прозаичной. Однажды его лавка закрылась. Просто закрылась и всё: он больше не принимал заказы, а слуга из его дома выходил лишь изредка за продуктами. Над мастерской его беспрерывно вился дым из трубы, значит, он беспрестанно варил что-то. И вместе с этим в городе начались пропажи людей. Причём не просто в городе, а только подумайте - в городской тюрьме. Пропадали самые заядлые убийцы и разбойники. Пропадали бесследно из запертых камер. Просто наутро камера была пуста и всё. Поначалу все подумали, что они сбегали, но исчезновений было слишком много, исчезнувших ни разу не находили, и количество преступлений в городе не увеличивалось. Сама собой закрадывалась мысль, что осужденных кто-то выкрадывал, но зачем? Многое испробовали, чтобы прекратить кражи, но любые кандалы наутро находили открытыми, а самых чутких охранников настигал ночью беспробудный сон. Но город, как вы понимаете, вещь самобытная. И зачастую он может сам породить то, до чего один человек никогда не додумается. В городе поползли слухи. Слухи, начавшиеся с того, что Парицелли просто как-то связан с тем, что люди пропадают, вскоре стали слухами, согласно которым Николо собирал себе армию, чтобы однажды разорить это селение. Народ в то время был стихийный, и вскоре волну слухов просто взорвало известие, что городской прокурор санкционировал обыск в мастерской Николо. За тремя офицерами и небольшим взводом солдат собралась толпа из зевак и тех, кто целенаправленно шёл за головой «убийцы и смутьяна». Когда вся эта масса подошла к дому мастера, толпа была слишком разгорячена, чтобы просто ждать, поэтому она ворвалась внутрь даже быстрее офицеров. То, что там было увидено, повергло всех в шок: в мастерской были горы обескровленных трупов. Каждый пропавший заключённый был определенно в этом доме. Но уже мёртвый. В котлах кипела густая красная кровь, всюду были расставлены алые восковые свечи, а сам мастер сидел напротив большого зеркала в человеческий рост и читал что-то с пустых страниц книги. Толпа недолго стояла в бездействии. Вскоре с обвинениями в колдовстве они растерзали Николо, в суматохе, видимо, сбив одну из свечей, из-за чего в мастерской начался пожар. Всё сгорело дотла в ту ночь. Не осталось совершенно ничего. Поэтому после Парицелли вы не сможете найти хоть что-то, кроме упоминаний в архивах.
На этом доктор остановился и вопросительно посмотрел на меня:
- Вы можете сказать, куда вы дели книгу и осколок?
Я, отходя от услышанного, не сразу понял, что он у меня спросил.
- Что, простите?
- Молодой человек, я думаю, вы понимаете, что к вам в руки попала та самая загадочная книга и осколок того самого зеркала, которые когда-то принадлежали Николо? Поэтому я ещё раз вас спрашиваю, куда вы дели их той ночью? - в голосе доктора появились жёсткие нотки.
- Но я… Я никуда их не девал. Они были на столе сутра!
- Я вас лично забирал из того архива. Стол был пуст.
- Это невозможно, я помню, как они лежали там.
- Что ж, возможно, это и так, - доктор снова заиграл улыбчивым мотивом. - Вам стоит сейчас отдохнуть, поэтому я оставлю вас. Постарайтесь поспать.
Он встал и вышел из палаты, а я перевернулся набок и начал перебирать события прошедшей ночи в голове, раздумывая об услышанном. «Похоже, я вызывал самого дьявола». Сон незаметно окутал меня своей сладостной пеленой, погрузив в приятную тёплую тьму.
- Кажется, он не знает, куда дел их. Я видел его глаза, он был просто марионеткой.
- Черти, Док, нам нужны эта книга и зеркало! Если понадобится, держите его здесь хоть до конца его жизни, посадите его на наркотики, но выпытайте, куда он дел чёртовы вещи!
- Я постараюсь. А сейчас уходите. Лучше, чтобы нас не видели вместе.
Доктор и таинственная фигура в чёрном плаще перекрестились от груди ко лбу и разошлись в разные стороны по коридору.
Реликвия, которая является не иначе, как отражением самого дьявола, вновь увидела свет…
Новость отредактировал LjoljaBastet - 9-01-2016, 06:44
Ключевые слова: Дьявол находка страх доктор лечебница авторская история