Васильки
Гостиная давно уже не видела столько великосветских персон одновременно. Важные лакеи в темно-синих куртках, обвязанных золотыми поясами, обходили приглашенных, разнося закуски и бокалы с игристыми напитками. Князь Федоров прибыл с женою и, будучи в самом приятном расположении духа, занимал разговорами молодую графиню, свою племянницу - Татьяну Белозерскую. Она разительно отличалась от других молодых девушек, прибывших на раут. Была высокой и стройной, казалась воплощением аристократизма, сквозившего в каждом движении, в каждом жесте. Большие синие, с весьма редким фиолетовым оттенком глаза смотрели строго и внимательно. Белый высокий лоб обрамляли локоны густых каштановых волос, собранных сзади небрежно-замысловатым образом. Одета она была в роскошное кремовое платье с большим воротником из изысканных французских кружев. Никаких драгоценностей, кроме перстня с огромным сапфиром, на этой девушке не было. Впрочем, их отсутствия никто не замечал – ведь и без бриллиантов она была божественно хороша!Тем не менее, в кругу знати красотка была знаменита несносным характером. Натурой она пошла в отца – старого графа, славившегося крутым нравом и жадностью. На первом своем светском балу, когда ей едва исполнилось шестнадцать, она была представлена высокому обществу. Там же до беспамятства влюбилась в двадцатисемилетнего князя Долинского, который оказался уже помолвлен с дочерью барона Томилина. Князь был умным, энергичным миллионером, прекрасно понимающим свою роль и значимость в обществе. Имел немало приключений, в том числе и любовных, его принимали в самых привилегированных аристократических кругах, ведь он состоял в родстве со знатнейшими и богатейшими семьями.
С тех пор прошло почти три года. Гордая Белозерская на все предложения руки отвечала отказом, однако, возраст уже не прибавлял шансов удачно выйти замуж. Однажды на очередном светском балу, когда никто не ожидал от нее такой дерзости, она во всеуслышание заявила, что во что бы то ни стало выйдет замуж за князя Долинского. В семье самого князя в то время уже подрастала дочь, после бурных лет молодости жизнь его протекала размеренно и тихо.
Огромный стол, накрытый тяжелой дорогой скатертью с набивными узорами, был сервирован к ужину. По краям его стояли тарелки из тончайшего фарфора, а рядом с ними поблескивали серебром и позолотой вилки и ложки. Напротив красовались лебеди, свернутые из салфеток, с ломтиками хлеба внутри. Возле каждого прибора лежали маленькие букетики из синих и желтых полевых цветов. Также они были прихотливо разбросаны по столу, придавая ему вид весенней лужайки. Картину дополняли хрустальные вазы с фруктами, стаканы и фужеры. Убранство всего зала тоже состояло из роскошных цветочных композиций. На стенах светились голубоватые бра, над столом висела огромная позолоченная люстра, искрящаяся огоньками хрустальных подвесок, лучи света играли на серебре и хрустале.
Татьяну, прибывшую на праздник заранее, уже окружили подруги. Она звонко и заливисто смеялась – не то над их незатейливыми шутками, не то для того, чтобы продемонстрировать окружающим завораживающую силу своего голоса. При этом нельзя было не заметить, как беспокойно девушка посматривает в сторону входа. И вот в соседнем зале почувствовалось оживление – прибыл князь Долинский с семьей. Статный черноволосый мужчина галантнейшим образом поприветствовал присутствующих дам и господ. Безупречно сшитый костюм сидел на нем отменно. Супруга же была полной противоположностью – как его самого, так, собственно, и Татьяны. Низкого роста, светловолосая, круглолицая и, несмотря на громкую фамилию, весьма простоватая, напоминающая мещанку. Она была сплошь увешана драгоценностями и, казалось, утопала в шелке и кружеве – нелепая безвкусица! Однако же, эта дама была добра, смешлива, горячо любила своего мужа и намеренно выбрала для себя второстепенную роль в их браке. В широких кругах она слыла признанной благодетельницей для сирот.
Вскоре после ужина наступило время танцев. На лицах дам заиграл легкий румянец, смех стал звучать все чаще, а разговоры – громче. Вдруг гости услышали обращение церемониймейстера: «Господа! Прошу вашего внимания! Наш светский раут почтила своим присутствием удивительная гостья. Молодая и прекрасная! Истинная царица любого бала, графиня Белозерская!». Мужчины выстроились в очередь к Татьяне с приглашениями на первый танец. Девушка оценивающим взглядом окинула шеренгу потенциальных ухажеров и подошла к Долинскому, который стоял немного поодаль, у столика с искусственным фонтаном из шампанского. Чуть заметно кивнув Татьяне головой, он галантно подставил ей руку, и пара закружилась в вихре пьянящего танца. Разгоряченное дыхание красавицы заглушал стук ее собственного сердца. Князь смотрел на нее прямо, чуть нахально. Глаза его блестели, а на губах играла чуть заметная улыбка. Музыка, казалось, играла все громче, голоса вскоре перестали быть слышны. В круговороте вальса Татьяна еле успевала различать лица, картины, скульптуры, искрящиеся огни хрустальных люстр. Наконец, он глухо прошептал ей: «Я буду ждать Вас в карете, у ворот».
Когда веселье было в самом разгаре, Татьяна перехватила взгляд молодого князя – через минуту он покинул зал. Шампанское лилось рекой, и она уже не знала, какой по счету бокал опустошала за этот вечер. Кровь ее играла, глаза блестели, словно девушку охватил приступ лихорадки, а в голове билась только мысль о нем. Вскоре, пытаясь затеряться в толпе гостей, музыкантов и сновавших лакеев, Татьяна поспешила незаметно выйти на улицу. Оглянувшись в последний раз, она заметила на себе пристальный взгляд княгини Долинской.
Шел дождь. В темноте улицы, освещаемой лишь фонарями, Татьяна увидела карету. Пробежав к ней так быстро, насколько позволяли приличия, она забралась внутрь и тут же слилась в страстном поцелуе со своим любимым. Королева бала не заметила, что неотступно за ней следовала супруга князя. Обманутая княгиня заливалась слезами и кусала губы, чтобы не выдать себя. Подойдя к еще открытой двери кареты и увидев, как ее супруг, полураздетый, обнимает Белозерскую, немеющими губами она произнесла:
- Дмитрий?
Долинский отпрянул от Татьяны, с чудовищной гримасой злобы и ужаса глядя на свою жену. Та стояла перед ним с видом испуганного ребенка, и от отчаяния и обиды, сотрясавших ее, казалась еще меньше. От одновременно нахлынувших злости и жалости к супруге у мужчины сжалось все внутри. Стыд мешал произнести хоть слово в оправдание. Белозерская оставалась сидеть в полумраке кареты, поправляя платье. Тяжело дыша, она с усмешкой смотрела на него. Словно стряхнув с себя груз сомнений, князь резко и громко скомандовал кучеру трогаться. Он был похож на решительного игрока, который кидает на стол последний сребреник.
Княгиня успела заметить, как подол ее верхнего платья зацепился за железный крюк на подножке кареты, а когда каурая четверка от удара хлыста сорвалась с места, никто уже не услышал крика. Ее протащило по дороге некоторое расстояние, и после удара виском о булыжник она осталась лежать на дороге без чувств.
Белозерская весело хохотала. Она будто сходила с ума: от дурманящего запаха леса после дождя, проносившегося за окном, от моря выпитого шампанского, от объятий самого желанного на свете мужчины. «Черт с ней, с его ненавистной женой! Это она опоздала, а не я!» – мысли Татьяны вихрем проносились в голове. Дмитрий боролся с неописуемым волнением. Лицо его пылало, глаза горели. Он склонил голову, и согретый внутренним желанием поцелуй обжег шею Татьяны. Страсть, которую он уже давно не испытывал, влекла его к этой красивой девушке. Не в силах больше сопротивляться, она доверилась его сильным рукам. И только утром эти двое узнали о страшном…
Погода гармонировала с черными мыслями Долинского. Небо было серым и понурым, облака набухали дождем, который шел весь день, похожим на мокрую пыль. Весь свет окутала меланхоличная тишина. Деревья и птицы, шумевшие вчера, сегодня умолкли. Хоронили его молодую жену - княгиню Долинскую.
В толпе были слышны негромкие разговоры. Говорили о том, что с женщиной произошел нелепый трагический случай, и будто супруг ее - безутешен. Чуть поодаль от людей стояла младшая Белозерская. Поднятый ворот накидки смог прикрыть от посторонних едва заметную улыбку. На фоне черного наряда ее васильковые глаза выделялись особенным контрастом.
***
Июль 1982 года выдался жарким. От знойного солнца почерневшая кожа на лицах женщин покрылась мелкими трещинами. Казалось, что нет спасения от этого палящего кружка в небе. От тяжелого труда на железнодорожных путях к полудню Надежда ходила растрепанная, со съехавшей на сторону косынкой. Ладони были красными и горели от натертых ломом мозолей. Громким голосом, часто приправляя разговор крепким словцом, она рассказывала своей напарнице:
- Всю жизнь я, Люська, в нищете живу! В ней как родилась, так и помру, наверное. С малых лет матери помогала, она дояркой в колхозе работала, а с двенадцати где-то и отцу - в поле. Все что помню – суп с курой на великие праздники. В шестнадцать в город уехала, из одежды – пара трусов и свитер, мамкой связанный. – женщина охнула и, выпрямившись, воткнула лом в землю. - Фух-х… Поступила в железнодорожный ПТУ с горем пополам, в общагу заселили. Меня же в молодости все считали видной девкой, даже городские. За глаза - особенно. Говорили, цвет у их редкий, понимаешь, чё! – тетка захохотала, широко раскрыв рот. Отец мой так и называл их - «два василька», – тяжело дыша, одним концом косынки она вытерла капли пота со лба. - Айда, Люська, в тенек перейдем, щас сердце выскочит на жаре тут!
Женщины побросали орудия труда и пошли к деревьям, чтобы укрыться в их тени. Надежда жадно пила теплую воду из бидона. На черном лице ее васильковые глаза выделялись особенным контрастом.
Несмотря на былую красоту, замуж Надежда так и не вышла. Тяжелый труд сделал ее шире в плечах, жесткой и грубой. Она ходила, тяжело переваливаясь, в трико и растянутой шерстяной юбке. На рынке она сыпала бранью в очередях за капустой и репой, а в своей коммуналке, даже среди мужиков, слыла крепкой бабой, которую лучше не донимать, потому как могла дать хорошего тычка самому развеселившемуся. Впрочем, она уже давно примирилась со своей судьбой. Наградой за это тяжелое и полуголодное существование была ей дарована одна редкая возможность.
Впервые она узнала о ней в детстве, когда однажды, засыпая после тяжелого дня, вдруг почувствовала неописуемую легкость в теле. Привычные запахи и звуки куда-то исчезли, и взамен им в ее сознание ворвалось что-то совершенно незнакомое. Взору открылось великолепное высокое здание, светящееся рядами бесчисленных окон. Его окружало множество цветов, статуй, беседок, фонтанов из мрамора, лавочек и мостиков…
Бархатное платье роскошного фасона было довольно тяжелым и приятно ощущалось на теле, накрахмаленные шелковые ленты шуршали при каждом шаге. А вокруг яркой каруселью вертелась иная, доселе неведомая ей, жизнь: пьянящие ароматы, красивые люди с благородными лицами, изысканная музыка… За спиной послышался чей-то голос. Бог знает почему, Надежда поняла, что зовут именно ее – только отчего-то чужим именем. Она машинально обернулась: из огромного, почти во всю стену, старинного зеркала на нее смотрела абсолютно незнакомая молодая девушка… с ее васильковыми глазами.
Надежда любила эти путешествия во времени. Уже много лет они были отдушиной для этой малообразованной женщины, неким тайным подарком судьбы, о котором она никому не рассказывала. В те редкие моменты, когда сознание благосклонно открывало перед ней эту завесу тайны, она опять могла почувствовать себя очаровательной, восхитительной, роковой, а самое главное – любимой и вожделенной.
Вечерами, после работы, не чувствуя рук и ног, она лежала в кровати и ждала одного - состояния полусна. И тогда лакеи вновь распахнут перед нею тяжелые двери бальной залы, и грянет музыка. Глаза ослепят тысячи искрящих огней огромных люстр, и ножка в тесной шелковой туфельке ступит на мягкий ворс ковра. Ее изящная ручка в кружевной перчатке, утонет в теплой ладони возлюбленного и в высоких стенах зала раздастся голос церемониймейстера: «Господа! Прошу Вашего внимания!..».
Новость отредактировал Оляна - 9-12-2015, 17:05
Ключевые слова: Конкурс васильки реинкарнация путешествие во времени глаза авторская история