Проводник (часть 2)
Мы проснулись поздно. Алкоголь и ночные посиделки притупили страх, и заснули мы прекрасно, по крайней мере я. Меня разбудил Майк.- Эй, братишка! Сегодня за завтрак отвечаешь ты. Мы вчера с Терансом кухарили.
С утра наше ночное ограждение выглядело, мягко говоря, нелепо. Костер ещё был тёплым, и охапка сухой травы оживила его. Я поискал, какие у нас были крупы, и, достав из пакета овсянку, пошёл за водой.
Улыбку вызывала обломанная кромка льда, и даже не она сама, а то, как я представлял себе вчерашний подвиг Майка. Я умылся, наполнил фляги и вернулся в лагерь. Теранс уже встал и выполз из палатки с фотокамерой. Теперь он снимал верёвку с веток. Я с ним внутренне согласился – как объяснить потом такую паутину на фотографии? Ветки из ограждения пошли в костёр, вода - в кашу, а камера - в дело. Пару снимков заработал и я, помешивающий варево.
Пока мы наконец снялись с места, прошло много времени. Майки долго не хотел вылезать из палатки и долго крутил карту, вместо того чтобы нормально позавтракать. Но вот мы снова шагаем. Нет ни тропинки, ни ориентиров, на первый взгляд. Брат всё время сверяется с компасом. Он объяснил мне, что на карту нанесены отметки условных ориентиров. Например, ущелье к западу от реки, вот и движемся мы на запад. Мало-помалу я тоже стал ориентироваться. Даже запоминал какой-то ориентир с карты и предполагал, за сколько времени мы туда доберёмся.
Когда дошли до первого серьёзного ущелья, остановились на привал. Майк достал страховку и сказал, что двигаться будем по правой стороне. Я тогда ещё подумал: «Откуда ты знаешь, что мы пройдём там, что там вообще есть проход?» Но вслух не сказал ничего. И мы шли, связанные страховочным тросом, между нами было метров пять, не больше. Майк шёл первым, а я замыкал. Порой было не по себе, когда проходили участки, где надо было прижиматься грудью к скале.
На дне, где его было видно, не было ничего интересного, только камни и снег. Меня занимала всего одна мысль – зачем нам эта страховка? Мы и так не особо уверенно держимся на тропе, чтобы выдержать рывок потерявшего опору товарища. А если оступится Теранс? Я и на твёрдой опоре сомневаюсь, что поднял бы его, а уж на верёвке у пропасти - нечего и думать.
- Всё, привал, - выдохнул Майк, когда мы добрались до некого подобия площадки с козырьком в скале. Он скинул рюкзак, уселся на него и жадно припал к фляге с водой.
Я смотрел, как он пьёт, на его раскрасневшееся лицо и мокрый от пота воротник, потом взглянул на Теранса. Он выглядел намного лучше, даже не снял поклажи.
- Наверное, я перебрал вчера, - отметил Майк, - что-то тяжко даётся эта тропа. Ладно, минут десять, и идём дальше, пока не остыли.
До конца ущелья он уже еле шёл. Мы остановились и осмотрели его. Явно была высокая температура. Он ещё протянул несколько километров, споткнулся и упал. Мы с Терансом переглянулись. Было ясно, что дальше сегодня мы не идём. Мы усадили его у дерева и дали напиться.
- Что-то я совсем плох… - протянул Майки.
- Вчерашнее купание. - Теранс сплюнул. Потом достал сигару и уселся рядом. – Что это? Простуда?
- Возможно, - ответил я. – Надо искать место для ночёвки.
- Дай покурить, ещё довольно рано, успеем.
- Хорошо, сидите тут. Пойду осмотрюсь.
Я оставил вещи и решил подняться на ближайший холм.
Небо затаскивало снежными тучами, и уже срывалась первая крупа. Мне хотелось найти укрытие от снега и ветра, но ничего подобного не было. Наверху ветер был заметно сильнее, и я спустился с противоположной стороны. В долине было уже больше деревьев, и это место лучше подходило для стоянки.
- Есть неплохое место - небольшая долина. Надо только перевалить через этот холм, - рассказал я по возвращении к друзьям. – Майк, ты сможешь ещё немного пройти?
Он кивнул, и мы отправились на стоянку.
***
Воды поблизости не было, мы растапливали снег и умывались им же. Майк принял антибиотики и завалился в палатке. После полудня пошёл снег.
Я нашёл несколько больших брёвен, наломал лапника и сделал некое подобие навеса от снега и частично от ветра. Спустились сумерки, Теранс вернулся с прогулки.
- Ну как успехи? Что интересного? – спросил я.
- Неплохо! Места красивые, мне удалось даже сфотографировать лису! – похвастался он.
Теранс уселся у костра и налил себе чая.
- Как там Майк?
- Покашливает во сне. Как думаешь, насколько мы застряли?
- Не знаю, время покажет.
Так и было. Майк стал кашлять намного сильнее. Иногда с кровью. Нам оставалось только давать ему таблетки и чаёвничать у костра.
- Я думаю, что надо возвращаться, - сказал наконец Теранс. – Парню явно нужен доктор.
- Согласен. Дальше может быть намного хуже. Надо выбираться. Дождёмся, когда погода успокоится, и выдвинемся.
Теранс смотрел на пламя, отламывал кору дерева и бросал его в костер.
- Надо будет тащить его. Своим ходом он не справится. Мы сможем соорудить носилки?
- Носилки… - пробормотал я. – Теранс…
- Что?
- Ущелье.
- Ах ты! – он встал и отряхнулся. – Надо посмотреть карту, должен быть другой путь.
В полумраке у костра мы выглядели как заговорщики. Крутили карту и шёпотом, чтобы не тревожить друга, спорили про дорогу.
Засыпая той ночью, я вспоминал дом, Мейеру, думал, так ли я себе представлял эту поездку. Но ни в коем случае про то, как завтра мы будем пробираться по всяким ущельям с другом на руках. Эту мысль я гнал как можно дальше.
***
Следующий день тянулся как упирающийся бык перед забоем.
Со скоростью жука мы карабкались по предгорьям. Но и с таким же упрямством. Приходилось много раз останавливаться, сверяться с картой, компасом. Постоянно надо было сворачивать из-за препятствий. И мне казалось просто чудом, что мы выдерживаем направление. Зато погода была чудесная! Заметно потеплело, да и ветер стих. Солнце решило подсластить нам пилюлю и отражалось сотнями бликов на белоснежном нетронутом снеге. Птицы, какие были в этих лесах, радовали нас своим пением. Мы шли потные, уставшие и улыбались.
- Знаешь, Теранс, нам всё-таки чертовски повезло, - заметил я на одном из подъёмов.
- Повезло? – спросил он, от интереса притормозив. - В чём?
- Представляешь, если бы на носилках был ты?
- Тише! Ещё Майк услышит! – Но сам не сдержался и захохотал. – Посмотрел бы я на вас!
- Насчёт Майка не переживай, он давно в отключке, мне сзади виднее. Да и не думаю, что он смущён таким вниманием к его персоне. Уверен, что для нас он сделал бы то же самое.
- Ну да, ну да.
Мы двинулись дальше.
Мы нарезали огромный крюк в обход и очень надеялись, что сможем пройти по тем местам.
Так прошло два дня. А мы всё ещё блуждали. Шли до сумерек, потому что переживали за Майка. Он много спал и редко приходил в себя, да и то чтобы выпить воды. Его постоянно мучила жажда – он терял много жидкости с потом, который обильно выделялся. Теранс сказал, что это лихорадка.
Вечером мы остановились на возвышенности. Можно было спуститься в долину, но мы не рискнули делать это по темноте – в этом месте было много поваленных деревьев. Многие теперь лежали под снегом.
Несмотря на усталость, спалось плохо. Лежащий между нами Майк часто вздыхал. Выли волки и поднявшийся ночью ветер. Я долго ворочался, пока наконец не уснул. Мне приснились волки, которые бегали вокруг лагеря. Теранс вышел отогнать их. Свистом почему-то. Он свистел, и волки огрызались, но убегали.
Я проснулся ещё до рассвета, но Теранса в палатке уже не было. Снаружи я увидел много следов животных. Среди них были и волчьи. Лёгкий шепоток страха заскользил вокруг меня.
- Теранс!
Я прислушался.
– Теранс!
Ответа не было.
Неодетый, без шапки и в кальсонах, я бросился вокруг лагеря в поисках его следов. Много было наших, вечерних, когда мы ставили палатку, некоторые их них отходили далеко в стороны. Теперь не понять! Не понять!
Я рванул по одному следу, но вскоре понял, что это кто-то из нас собирал вечером дрова. Я вернулся, исследовал ещё один – тоже не то.
Вдруг я увидел след, состоящий из широких шагов, как после бега. Я кинулся в его направлении. Если бы шапка была на мне, я сорвал бы её от досады – это были мои собственные следы!
Я зачерпнул снега и растёр его по лицу. Он обжигал. Немного успокоившись, я вернулся к палатке. Может, Теранс пошёл фотографировать восход? Или нужду справить? Мало ли что!
Я решил вскипятить воды. Сейчас придёт Теранс, посмеётся надо мной, и мы будем пить чай. Может быть, даже втроём. Надо проверить, как там брат.
Он лежал, отвернувшись, и я легонечко потряс его за плечо. Потом сильнее.
- Майки, братик, вставай! Идём пить чай.
Он никак не отреагировал.
Я резко перелез через него и обнял его лицо ладонями. Спит. И дышит глубоко и редко, пошёл на поправку. Хорошо, не буду будить. К чёрту чай, сейчас есть дела и поважнее.
Я развёл костёр и грелся у него. Буду ждать.
Полдень. Фотографа нет. Я выпил уже бог весть какую чашку крепкого чая, и меня бьёт дрожь. От холода, чая или страха – мне всё равно. Я уже два раза бродил вокруг лагеря. Один раз методично проходил каждый из следов по очереди. Даже тот, по которому мы и пришли. Ничего.
Я насобирал огромную кучу дров, огородил место лагеря импровизированным забором, развесил трос и все кульки, какие были. Затем развёл большой костёр и решил всё-таки напоить брата.
Но сколько я не пытался его разбудить, всё без толку. Он лежал бледный, как воск, и только редкое и уже не глубокое дыхание говорило, что он ещё жив.
Я выполз из палатки и упал на снег. Затем резко поднялся на четвереньки и заорал. Кричал я до хрипа. Наконец заткнулся и прислушался. Тишина. Мне так кажется после крика. Нет? На самом деле тихо. Наверное, я распугал всю живность.
Что это? Как будто где-то поскрипывает снег. Это Теранс! Он заблудился и не мог найти дорогу к лагерю! Надо кричать ещё, и он выйдет прямо на меня!
Я начал кричать, подбегая то к одному, то к другому краю моего заграждения. После крика всматривался и вслушивался. Звук шагов казался ближе! Я уже мог понять его направление. Это был спуск в долину. Вот где он был!
- Тераааанс! – кричал я, всматриваясь туда.
- Тераа... – закончил я иком. Я увидел, кто скрипел по снегу. Ледяной воздух сковал мои лёгкие и ноги, а в голове возникло логово ползающих ледяных ежей.
По долине шагал огромный мертвец. В рваной зимней одежде, отороченной грязным мехом, он был выше многих деревьев. Он протискивался сквозь них, раздвигал своими мертвецкими чёрными, как при обморожении, руками. Затем остановился и поднял голову прямо на меня.
Он смотрел на меня своим безносым лицом, которое, как и руки, было стянуто тёмной мумифицированной кожей. На месте глаз были запавшие бездонные чернотой глазницы.
Я бросился к палатке, но тут же упал. Мои члены не слушались меня. Живительная сила прилила к лёгким и сердцу, обескровив всё остальное. Кое-как ползком я забрался в палатку и стал расшвыривать вещи. Что я хотел найти? Мне попалась фляга с алкоголем, и я свинтил пробку и стал хлебать, пока не почувствовал рвотные позывы. Звучит, конечно, парадоксально, но это в какой-то степени отрезвило меня. Затем я попытался расстегнуть молнию на спальнике брата, но дрожащие руки не позволили мне этого сделать. Я схватил его за ноги и выволок наружу в мешке.
Волны дрожи захлёстывали меня, когда я думал о том, чтобы встать и посмотреть на долину. Наконец я сделал глубокий вдох и приподнялся. Никого.
Но легче мне не стало. Ведь где-то рядом это существо. И оно видело меня. Как такое вообще возможно? Мёртвый оживший великан? Когда-то я читал, что раньше жили люди гигантского роста, но это казалось мне выдумкой. Написать-то можно всё что угодно.
Мне вспомнилось также интервью с одним профессором. Он утверждал, что такое явление как гигантизм в принципе невозможно. Уже не вспомнить, какие он приводил доводы. Но сейчас мне было плевать. Увидел бы он то, что видел я!
Треск ломающегося дерева прервал мои мысли. Совсем близко! Я схватил кокон с братом и бросился прочь, ломая свои смехотворные баррикады. Через милю или около того я остановился. Тащить брата одному было тяжело. Я тяжело дышал и в то же время пытался услышать исполина.
Не дождавшись подтверждения погони, но захлёстываемый волнами адреналина, я продолжил бегство. Постепенно перешел на спокойный шаг. Джин уже опьянил меня, и я немного успокоился.
На горы опускалась ночь, заставая меня в своих объятьях. Хорошо, что лежал снег, и несмотря на сумерки ещё можно было что-то увидеть. Включать фонарь я пока боялся.
Перед нами оказался крутой склон. Нести Майка на руках вниз было нереально – очень сложно было удержать равновесие.
Я решил спускаться спиной вниз, таща его за собой. Он ехал сам, мне оставалось только направлять его. Так мы и спускались. Я несколько раз падал, но успевал поймать его. Я не соображал, куда мы идём, только бы подальше от этого ужаса.
Спуск наконец закончился. Закончился обрывом. Я был просто в отчаянии. Осторожно включив фонарь, я посветил вниз, но ничего не увидел. Было темно, а значит, и глубоко. Пришлось идти вдоль обрыва, пока я не увидел что-то наподобие навеса из скалы.
Там не было снега, и я затащил брата туда. Наломал сосновых пушистых веток и сделал из них настил. Положил голову брата себе колени и прислонился об стену. Так я просидел достаточно долго, всматриваясь в темноту, пока не задремал. Наутро Майки умер.
***
Глотая слёзы, я шёл дальше. У меня не было сил нести брата. Но и бросить его тело в холодной пещере я тоже не мог. Я тащил его за собой. Спальник хорошо скользил по снегу и оставлял такой же след, как после слизняка.
Обрыв закончился и перешёл в реку, на которой провалился Майк. Может быть, я и ошибался, но вряд ли здесь целая сеть таких мощных горных рек. Я уже знал, как отсюда выбраться. Мне опять предстоял спуск вниз, но теперь дело было днём, да и уклон был не такой крутой. Выглядело просто. Спуск порос сочным, в снегу праздничным сосняком, вроде того, что был в начале нашего пути.
Именно это погубило меня, эта обманчивая красота. Она была пронизана здесь смертью. Во время спуска я вспоминал весь наш поход и понимал, как дьявольщина с самого начала преследовала нас. Если бы мы повернули назад тогда! Внизу шумела быстрая горная река, рядом от снега склонились хвойные подростки, а я рыдал над телом брата.
Я вспоминал и Теранса. Быть может, он ещё жив, я не знаю о его смерти. Но что-то внутри подсказывало, что судьба Теранса далеко как не завидна. Мне достаточно было вспомнить взгляд чудовища. Я связывал пропажу нашего друга именно с ним.
От слёз у меня зашумело в голове, и я присел, обхватив руками колени. Что-то было в кармане. Это оказался найденный амулет. Проклятый камень! Когда я нашёл его, то хотел оставить себе на память о путешествии. Теперь эта память будет терзать меня всё жизнь!
Я с криком размахнулся и швырнул его в направлении реки.
Во время броска я оступился и задел тело брата, которое упёр в деревце. Дальше он продолжил путешествие в одиночку, как спортсмен бобслея. Под мои крики он набирал скорость вниз к реке. Я бежал по склону за ним, спотыкался, хватался за деревья, чтобы не упасть, но всё было зря.
Расцарапанный, я выбежал к реке. Бурлящий поток укрыл его в своих водах, и брат остался в этих горах навсегда.
***
- Так вы говорите, что мистер Глор пропал между 22 и 23 февраля, правильно?
- Да, всё верно.
- Отчего же вы не продолжили его поиски?
- Я уже говорил вам, что боялся за жизнь брата. Ему срочно нужна была помощь.
- Да, говорили… Ну а после того как ваш брат, Майк Блеквуд, скончался, вы ведь могли вернуться? Возможно, Терансу Глору нужна была помощь, и он был ранен? Ведь вы были походным врачом, как сказано в документах издательства. А? Что скажете, Грегори Блеквуд?
Да, история повторяется. Я ухмыльнулся про себя. Но что-то всё же прорвалось наружу, и следователь воскликнул:
- Вам смешно? У вас будет много времени объяснить мне, что смешного, когда пропадает два журналиста, а ты главный подозреваемый в их убийстве! – Он встал из-за стола и подошёл к окну. – Почему вы не хотите рассказать мне, как всё было на самом деле? Мы ведь помогаем вам. Вот вы просили встречи с господином Радстом? Я всё устроил. Так помогите же и вы нам!
Действительно, я встречался с Уилом Радстом, местным коллекционером и историком.
Я спрашивал у него про тимолеков. Оказалось, он в молодости бывал у них, пока они не были такими затворниками.
Он рассказал кое-что. В частности, о местном погребальном обычае, когда усопшего расчленяют и возвращают природе, рассеяв его плоть и вещи по окрестностям.
- Очень интересно! - ответил ему я. - Что же ещё вы знаете о мертвецах из тех мест?
Уилл долго смотрел на меня.
- Что вы имеете в виду, мистер Блеквуд? Я не специалист по тимолекам, так, собираю истории, обычаи, - протянул он.
- Хватит! - рявкнул я. - Вы прекрасно знаете, о чём я! Мертвец шестидесяти футов ростом не относится к историям этих мест?!
- Шестидесяти футов? Ого! Может, расскажете офицеру? А мне, пожалуй, пора.
- Постойте! - я схватил его за руку. - Прошу, расскажите, что вам известно!
Он вырвался и, потирая руку, сказал:
- Не понимаю, о чём вы! Я рассказал вам про похоронные обряды аборигенов, а для всех остальных мертвецов у них есть Ка–Мелех - дух, который собирает померших в горах. Может, он и мертвец, а может, и великан, но работу свою делает знатно! Вот вы, например, много ли встречали трупов в горной местности?
Я закрыл глаза. В моём мозгу возникла фраза, кажется, из старого детектива: «Если Боги включили тебя в свой план, то спрятаться не выйдет».
Февраль 2015.
Ключевые слова: Проводник горы ночь пропажа смерть мертвец авторская история