Тайна старого подвала. Часть 3
Участковый вздрогнул, остановился и повернул голову. Вслед за этим он пару раз энергично протeр глаза, но взору его открывалась всe та же картина - буквально через два-три ряда ящиков, прямо параллельно их курсу, шла стена. Сомнений не было никаких - наконец-то, после долгих бесцельных блужданий, их вынесло к границам этого подвала, подземелья или чeрт знает как это называется.-Ты понял, конь? - торжествующе спросил Серeга. -Глазки-то шире открывать надо, а то так бы и брели неведомо куда, если бы не я.
-Стена, - только и смог вымолвить потрясeнный Николай. - Честное слово, стена!
-Сам вижу, что стена, -Емелин даже потeр ручки от удовольствия. -Я так думаю, что это тебе не следы в пыли, бесследно не растворится. Давай, сворачиваем вправо, а потом так и пойдeм вдоль неe - будем идти до упора, пока хоть что-то не встретим.
В общем, обшарпанной, типично подвальной стене друзья обрадовались едва ли не больше, чем путник в пустыне - нежданно встреченному оазису. Распинывая от восторга жалобно звякавшие ящики, они резко забрали вправо и, чуть попетляв, добрались наконец-то до стены. Там их ждала ещe одна хорошая новость - вплотную к ней штабелей почти не стояло, и в обе стороны открывался достаточно свободный проход.
- Ну что, куда пойдeм - направо, налево? - поинтересовался Серeга.
- Да, тяжeлая проблема, - важно согласился Николай, всматриваясь то в одну, то в другую сторону. -Я вот думаю, что налево идти нельзя - там силы бесовские, которые нас дожидаются. А потому пойдeм вправо и будем полагаться на волю Божью.
- Да, тебе бы проповеди читать! - Довольно рявкнул Емелин и что есть силы хлопнул друга по плечу - он всe ещe никак не мог отойти от чувства радости. - Вот давай-ка мы присядем перед дальней дорогой, бутылочку откроем, песни споeм...
- Вот и сиди тут, а я пойду, - в сердцах ответил Иваченков. - Меня всe происходящее уже давно достало, вот выберемся - уволюсь из милиции, в монастырь уйду...
- Опаньки, ты что, обет даeшь? - совсем развеселился Серeга. - Смотри, не говори так, а то товарищ Берия рассердится, он же атеист был.
Но впрочем, смех смехом, а через минуту друзья уже шагали вдоль стены, двинувшись направо - то есть, в сторону, противоположную той, откуда пришли. Теперь их перемещения обрели хоть какой-то смысл, они уже не петляли среди проклятых ящиков, среди которых, похоже, можно было бродить до бесконечности, а целенаправленно шли... Правда, куда шли, пока было неизвестно.
Уже метров через пятьдесят эйфория поугасла - до друзей дошeл, наконец-то, тот факт, что стена сама по себе - ещe не путь к спасению. Если на то пошло, то она могла вести куда-нибудь не туда, или же они двигались совсем не в том направлении; но в любом случае, идти вот так было куда спокойнее, и разговоры молодых людей опять стали принимать беспечный характер.
- Жаль, что у тебя сотового нет, - задумчиво проговорил Серeга, чем немало озадачил Николая.
- А на фиг мне сотовый? - искренне удивился он. - Что, подкрепление бы вызвали?
- Нет, зачем, - вполне серьeзно ответил Емелин. - Набрали бы номер “666” и послушали, может кто ответит. Может, здешний Хозяин.
- У-у, дурень, - махнул рукой участковый, но идея Серeги и его повеселила. - Вряд ли бы он нам что-то умное сказал, скорее, позвал бы нас в гости.
- В гости так в гости, отчего не сходить к хорошему человеку?
- А человек ли он? - сделав страшные глаза, поинтересовался Николай. - Людей-то здесь как раз и нет, кроме нас с тобой.
- А может, мы тоже уже не люди? - с невинным видом спросил Серeга.
- Хошь сказать, мы уже умерли, да? Умерли и сами этого не заметили, теперь ходим вот тут...
Неизвестно до чего договорились бы друзья, если бы они практически одновременно не заметили впереди, метрах в пятнадцати, провал в стене. Отсюда им было не видно, что там находится, но, судя по всему, там должна была быть какая-то дверь; а поскольку за всe время странствия по подвалу они ещe никаких дверей не встречали, то сразу же остановились как вкопанные и подозрительно переглянулись.
- Как думаешь, что там? - почему-то почти шeпотом спросил Иваченков. - Выход?
- Ну, это было бы слишком просто,-недоверчиво возразил Серeга, хотя и ему, конечно, тоже хотелось надеяться на лучшее. - Там, наверное, ещe одна лестница вниз, на другой уровень - спустимся по ней, а там совсем крутые чуваки бродят - с рожками, с копытцами...
- Смотри, не накаркай, - мрачно предупредил его Николай. - Не дай Бог там и вправду лестница вниз - я по ней не пойду, сразу говорю.
- Что, тусанулся? - сразу же поддел его Емелин - чтобы заглушить собственный страх. - Эх, мент ты, мент - чертей испугался.
- Кончай бесов поминать, не к добру это, - прошипел участковый, вынимая на всякий случай пистолет. - Пошли лучше, посмотрим, что там.
Они осторожно двинулись к загадочному проeму и, подойдя поближе, выяснили, что Серeга оказался прав, но лишь наполовину - действительно, в темноту уходила какая-то подозрительная лестница с выщербленными ступенями, вот только вела эта лестница не вниз, а не вверх.
- Не фигищи себе! - вырвалось у Николая. - Может и вправду выход? Может, мы круг дали и вернулись на то место, с которого начали?
- Да нет, это не то место, - возразил Емелин, оглядываясь вокруг. - Тут, во-первых, и стену только одну видно, а, во-вторых, лестница-то не освещeнная. Там, где мы спускались, лампочка горела.
Они ещe помолчали, затем Серeга спросил:
- Ну, что делать будем?
- Подниматься, наверное, -неуверенно отозвался Иваченков. - Эти ступеньки мне, конечно, здорово не нравятся, но они, по крайней мере, вверх идут.
- Да уж, вот смеху-то будет, если мы сейчас через какой-нибудь колодец вылезем, где-нибудь на другом конце города... Пошли, ладно, чего там.
- Так ведь темно. Ты мне дай-ка свою зажигалку, я ей буду путь освещать.
- Ещe чего! - возмутился Серeга. - Газ мой расходовать, зажигалка-то одноразовая, а новая денег стоит. Ты мне, небось, на свои бабки не купишь.
- Тогда сам иди первым, если тебе газ жалко, - рассердился участковый. - А я уж как-нибудь за тобой, на ощупь.
- Эх, гад ты, гад, - заворчал Емелин, но зажигалку всe-таки дал - идти по странной лестнице первым ему никак не хотелось, уж пусть лучше Коля отдувается, у него хотя бы “макар” есть.
Чиркнув колeсиком, Николай вытянул левую руку с зажигалкой далеко вперeд (в правой был зажат пистолет) и осторожно шагнул на первую ступеньку. Серeга последовал за ним.
Вскоре их окружила полная темнота, которую лишь отчасти рассеивал слабый огонeк зажигалки. Подъeм происходил в полной тишине, разговаривать никому не хотелось, и даже у Емелина пропала всякая охота шутить. Друзья восходили по лестнице всe выше и выше, однако же она и не думала кончаться - похоже, и здесь не обошлось без пространственных выкрутасов.
Наконец Серeга не выдержал:
- Слушай, мы уже, наверное, на уровень третьего-четвeртого этажа поднялись. Скоро там эта чeртова лестница кончится? А то ведь газ весь выйдет, как я тогда курить буду?
- Очень, очень странная лестница... - пробубнил в ответ Николай. - А что если она ведeт на небеса?
- Что ж они там, на небесах, освещения пожалели? - фыркнул Емелин. - Здесь тогда должны были бы лампадки гореть, а ангелочки - путь нам указывать...
Но тут Иваченков внезапно остановился, и в колеблющемся, неверном свете зажигалки друзья разглядели, что лестница упирается прямо в небольшую, окованную железом дверь. Участковый протянул уже было руку, чтобы толкнуть еe, но Серeга вдруг рявкнул:
- Не трожь, убьeт!
Крикнул он это, конечно, для смеха, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, но Николай от неожиданности едва не подскочил на месте и свирепо прошипел:
- Ты что, офигел?!
- А может, там Люцифер живeт, - как ни в чeм не бывало предположил Емелин. - А ты к нему хочешь вломиться, притом без санкции прокурора.
- Умный, да? - с этими словами Иваченков, перекрестившись, толкнул дверь и, против ожидания, она оказалась незаперта; взгляду друзей открылся проeм, такой же чeрный, как и всe, что их здесь окружало.
- Ну что, будем заходить? - спросил Николай, и в голосе его не чувствовалось решительности.
- Да уж зайди, - пожал плечами Серeга. - Как говорится, вперeд, орлы, а я за вами. Если на тебя кто накинется, так я и убежать успею.
- Вот, вот они, друзья-то гадские, - тут же завeлся Иваченков, прекрасно понимая, впрочем, что у Емелина опять прорезался чeрный юмор. - Ты ради них жизнью рискуешь, душой своей, а они...
Тем не менее он, перекрестившись ещe раз, переступил таки порог загадочной комнаты, а Серeга осторожно последовал за ним. Как ни вглядывались они, увидеть им ничего не удавалось - похоже, комната была очень даже немаленькая и абсолютно пустая при этом.
Неожиданно с противным скрежетом за ними сама собой захлопнулась дверь, и в ту же секунду погасла зажигалка. На какое-то мгновение молодые люди очутились в полной, почти что осязаемой темноте - но только на мгновение, потому что уже в следующую долю секунду перед Серeгиными глазами вспыхнул ослепительный свет, и он инстинктивно зажмурился.
Затем он открыл глаза.
Увиденное потрясло его гораздо сильнее, чем все НКВДшники, пустоглазые девчонки и остальная нечисть, вместе взятая.
Серeга стоял в центре Парижа. Ярко светило солнце.
Он отчаянно затряс головой, поморгал глазами, затем протeр их, но картина оставалась прежней. Где-то в правой стороне, за Сеной, высилась Эйфелева башня, слева красовался обелиск на Площади Согласия, ещe дальше - Лувр; Емелин, будучи большим любителем всего французского вообще и Парижа в частности, не раз внимательно изучал план города, и потому сейчас без труда узнавал всe, что его окружало.
Осознав, наконец, что он действительно очутился в столице Франции, Серeга повернулся к Николаю, дабы выразить своe восхищение, а заодно полюбоваться на реакцию участкового (в отличие от своего друга, он Францию не любил). В результате Емелин получил ещe один ощутимый удар по психике - Иваченкова рядом не было, более того, его, похоже, здесь не было вообще.
- Вот так штука... - потерянно пробормотал Серeга. - Что же эта комната, желания, что ли исполняет? Или это глюки?
Оглядев себя с ног до головы, он обнаружил, что его одежда странным образом изменилась - теперь у Емелина был вид истинного парижанина; однако же бутылку с мозельвейном он до сих пор сжимал в руке.
- Эй, Серж, ты чего застрял, давай скорее!-раздался невдалеке чей-то голос, и Серeге потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это обращаются к нему.
Подняв голову, он увидел группу ребят, которые махали руками и звали его к себе; вглядевшись в них повнимательнее, он решил, что у него и в самом деле глюки - весeлые парни были как две капли воды похожи на героев его любимого сериала “Элен и ребята”.
- Вот это номер, мать его так!... - выдохнул он, невольно дотрагиваясь рукой до лба.-Вот это погуляли с Колей по подвальчику...
Наконец, один из парней, потеряв терпение, сам подбежал к нему; Серeга знал даже, как его зовут - Себастьен.
- Ты чего застыл-то? - дружески спросил он. - Тебя только за смертью посылать... Взял вино?
- Взял... - пробормотал ошарашенный Емелин. - Коллекционное...
Только сейчас ему пришeл в голову вполне логичный вопрос - а почему это, собственно, они понимают друг друга? Серeге казалось, что он говорит по-русски, но не могут же говорить по-русски эти молодые ребята, коренные парижане?
- Коллекционное? - изумился Себастьен. - Ну ты даeшь, у тебя деньги, что ли, завелись? Ладно, пошли быстрее, ребята ждут.
По-прежнему ничего не понимающий Емелин поплeлся за вновь обретeнным другом, попутно пытаясь решить для себя вопрос, а за кого же, собственно, они его принимают. Вопрос этот вскоре разрешился сам собой, потому что ещe один парень - его звали Николя - поинтересовался у Серeги:
- Ну что, поедем к тебе на Монмартр, или сперва где-нибудь здесь в кафе посидим?
“Я живу на Монмартре?! - промелькнуло в многострадальной Серeгиной голове. - Господи, вот впeрся, так впeрся... Слава Богу, что я хотя бы Париж достаточно хорошо знаю.”
- Пошли, ладно, - хлопнул их обоих по плечам Себастьен. - Пройдeмся по набережной, а там видно будет. Погода - прелесть!
Погода, и вправду, была великолепной - как уже говорилось, ярко светило солнце, на небе не было ни облачка; от Сены приятно веяло прохладой. Парни двинулись к набережной, затем повернули налево и не спеша направились вдоль Лувра.
Всe это время Серeга напряжeнно вслушивался в болтовню ребят, стараясь, впрочем, не подавать вида, до какой степени он заинтересован. Но разговоры были самые обычные - о девушках, об учeбе, о музыке; во всяком случае, Емелин, будучи любителем сериала “Элен и ребята”, вполне мог поддержать беседу, что он и делал по мере возможности.
Неожиданно их внимание привлекла какая-то толпа впереди. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это не толпа, а всего лишь пять человек, зато какие! Судя по чeрной военизированной одежде и бритым наголо черепам - это были неофашисты; они двигались широким строем по набережной, глотая пиво из банок и выкрикивая что-то не очень цензурное.
- Вот гадость! - вырвалось у Николя. - И куда только полиция смотрит!...
- Спокойно, спокойно, - примиряюще сказал длинноволосый Жозе. - Мы их не трогаем, они нас не трогают, и все дела. Не будем же мы с ними связываться...
Но связаться с фашиствующими молодчиками всe-таки пришлось, причeм как раз из-за Жозе. Бритоголовым явно не понравилась его причeска и они не спеша начали приближаться к ребятам; пустые пивные банки полетели в Сену - неофашисты освобождали руки для драки.
Что касается Серeги, то он был и вовсе обескуражен таким поворотом событий. Какое-то время он недоумевающе смотрел на молодчиков, причeм лицо одного из них показалось Емелину смутно знакомым, а затем, решившись, он ухватил бутылку с мозельвейном за горлышко и покрепче сжал еe в руке.
Драка началась абсолютно внезапно - бритоголовые даже не стали тратить время на ругательства и оскорбления, а просто накинулись на парней. Себастьен успел съездить одному из них кулаком по физиономии, второй накинулся на Жозе, Николя оказался лицом к лицу сразу с двумя противниками; перед Серeгой же очутился тот самый тип, чьe лицо показалось ему знакомым. Он так и не смог вспомнить, где видел его раньше, да сейчас было и не до того.
Бритоголовый нанeс мощный удар правой, но Емелин чудом успел уклониться - кулак неофашиста лишь вскользь прошeл по его подбородку. Серeга, в свою очередь, махнув бутылкой, тоже не попал туда, куда хотел; она лишь тяжело рассекла воздух в каких-то сантиметрах от бритой головы.
- Убью, свол*чь, жид... - прохрипел молодчик и вновь бросился в атаку.
Теперь он действовал более успешно, его кулак воткнулся Емелину в челюсть, но, к счастью, тот устоял на ногах. Вновь взлетела в воздух бутылка, и на этот раз она опустилась в точности на голову подонка; раздался смачный хруст, мозельвейн почти двухсотлетней давности обильно потeк по отупевшему лицу молодчика. Ещe пару секунд постояв на ногах, он тяжело рухнул на асфальт, и Серeга, наконец-то, смог отдышаться и оглядеться.
В руке у него осталась лишь “розочка” - разбитое горлышко бутылки; увидев, что один из бритоголовых уже одолевает Себастьена, разгорячeнный дракой (а в особенности еe успешным исходом) Емелин бросился на помощь. Но всe, что он успел сделать, это прокричать:
- Держись, Себ, я иду!
Потом в глазах у него внезапно потемнело, ноги подкосились, и совершенно неожиданно для себя Серeга провалился в темноту.
Когда он вновь открыл глаза (ему показалось, что прошло всего несколько секунд), то увидел то, что меньше всего ожидал - ту самую чeрную комнату, куда вошли они с Николаем, а также самого Николая, который сидел на полу, обхватив голову руками; рядом с ним валялся его пистолет. Сам же Емелин по-прежнему сжимал в кулаке “розочку”, а невдалеке на полу растеклась обильная лужа, от которой исходил явственный запах мозельвейна.
Правда, теперь в комнате было заметно светлее (собственно, потому-то Серeга и смог разглядеть все эти подробности). Откуда исходил свет, Емелин понять так и не смог - здесь не было ни окон, ни каких-нибудь ламп.
“Итак, я встретил ребят и дрался с неофашистами, - подумал Серeга. - Интересно, глюк это был или не глюк? Если глюк, то почему так болит челюсть и разбита бутылка?”
Ответов на эти вопросы он так и не нашeл, зато рядом зашевелился Иваченков, которому, похоже, тоже пришлось несладко. Оторвав руки от головы, он потрясeнным взглядом уставился на друга, а затем пробормотал:
- Как, и ты здесь? Со мной такая история приключилась...
- Что, тоже в Париже побывал?-криво усмехнулся Емелин, с сожалением поглядывая на разлитый мозельвейн - так и не успел он его попробовать.
- Какой Париж, ты чe?! - возмутился Николай. - Я только что гестаповцем был... гауптштурмфюрером Клаусом.
- Чего-чего? - вытаращился на него Серeга. - У тебя тоже, что ли, глюки были?
- Не фига себе глюки! - присвистнул Иваченков. - Мне какая-то сволочь так по башке заехала, думал, черепушка проломится... А с тобой что произошло?
До друзей, наконец, дошло, что оба они каким-то чудесным образом испытали необыкновенные приключения, причeм каждый из них - своe собственное. Маленько прочухавшись, Николай тут же потребовал от Серeги, чтобы тот немедленно рассказал ему всe, что с ним случилось.
- А почему это я? - изумился Емелин. - Давай-ка лучше ты сперва расскажешь, как это ты в гестаповцы попал.
- Моя история слишком захватывающая, и еe нужно оставить на потом, - важно изрeк участковый. - Давай, говори, что в Париже делал.
Тут Серeга пересказал Николаю ту историю, которая столь подробно излагалась выше. Иваченков слушал с интересом, но, когда Емелин закончил, скривился:
- Ф-фу, какие у тебя видения!.. “Элен и ребята”, неофашисты... Вот то ли дело у меня!
И он принялся рассказывать.
В тот момент, когда захлопнулась дверь и погасла зажигалка, Николай испытал те же ощущения, что и Серeга - сперва полная темнота, потом ослепительный свет. Но, открыв глаза, Иваченков обнаружил себя отнюдь не в Париже, как его друг, а совсем в другом месте - кстати говоря, участковый так и не понял, в каком.
Было пасмурно, с серого неба моросил мелкий противный дождь. Немного опомнившись, Николай с удивлением обнаружил, что одет в чeрную форму СС со знаками различия гауптштурмфюрера, на поясе у него вместо “макарова” висит “вальтер”, а на голове - лихо заломленная фуражка с серебряным черепом.
Мимо, хлюпая сапогами по грязи, пробегали немецкие солдаты с автоматами, невдалеке слышалась частая беспорядочная стрельба. Где-то чуть дальше, в стороне, ревели танки.
- Эй, Клаус! Эй! - заорал кто-то, и Иваченков не сразу понял, что зовут его.
Повертев головой, он обнаружил метрах в десяти невысокого, плотно сбитого эсэсовца, которого видел первый раз в жизни. Но эсэсовец явно знал Николая достаточно хорошо, потому что продолжал кричать:
- Клаус, у тебя что, столбняк? Где твоя рота? Они вот-вот прорвутся!
- А что такое, что происходит? - ошарашенно забормотал Иваченков, топчась на месте и крутя головой во все стороны.
- Да пошевеливайся ты, приятель! - вновь заорал эсэсовец, на этот раз достаточно сердито. - Ты что, под трибунал захотел?! Давай, бери ребят и жми туда, к ограде!..
Сам же он бросился в другую сторону, продолжая что-то кричать на ходу и отдавать приказы. Николай же, поколебавшись мгновение (никаких “ребят” поблизости не было видно), выхватил из кобуры “вальтер” и побежал к вышеупомянутой ограде, наполовину разрушенной снарядами. Вскоре он заметил каких-то непонятных людей с винтовками - должно быть, партизан, - которые приближались мелкими перебежками.
Иваченков дважды выстрелил на бегу и, кажется, попал, потому что один из партизан неловко взмахнул руками, выронив винтовку, и упал в грязь. Несколько пуль свистнули над головой Николая, он инстинктивно пригнулся и устремился к ближайшим кустам, чтобы укрыться в них и вести оттуда прицельный (насколько это, конечно, возможно из пистолета) огонь.
Странно, но никого из немцев здесь не было; рота Иваченкова, если она и существовала, находилась явно в другом месте. По-прежнему мало, что понимая, участковый выстрелил ещe два раза, но в этот момент из кустов к нему метнулась какая-то тень. Чувствуя, что уже не успевает выстрелить, Николай машинально выбросил вперeд руку со сжатым кулаком, но нападавший сумел уклониться. Только сейчас Иваченков разглядел, что в руке партизан (если это был он) сжимает какую-то бутылку - не иначе, как с зажигательной смесью.
По-видимому, он готовился отражать танковую атаку, но, наткнувшись неожиданно на офицера СС, решил применить эту бутылку в другом качестве. Николай каким-то чудом сумел увернуться от неe, она лишь сшибла с его головы фуражку.
- Эй, солдаты, ко мне! - успел крикнуть он, вновь выбрасывая кулак вперeд, и на этот раз он нашeл свою цель.
Партизан отлетел в сторону, но увы, он оказался куда более проворным, чем поначалу подумалось Иваченкову. Он взмахнул бутылкой ещe раз, и последнее, что увидел участковый - торжествующе оскаленный рот противника и чeрную тень, стремительно опускающуюся на его голову. Из глаз у него только искры брызнули, и, выронив “вальтер”, он повалился на мокрую землю.
- И вот я очнулся в этой самой комнате, - завершил свой рассказ Николай. - Не знаю, что было, если б я его убил, может, так и остался бы там.
- Погоди-ка, погоди,-оживился вдруг Серeга. - Так он тебя бутылкой по кумполу огрел?
До него внезапно дошло, на кого был похож неофашист, с которым он дрался - конечно же, на Иваченкова. Сходство было слишком отдалeнным, чтобы Емелин мог понять это в момент драки, но в то же время и, как это ни странно, слишком явственным, чтобы ошибиться.
- Ты понимаешь, в чeм фикус-пикус, - медленно проговорил он. - Ведь это мы с тобой друг друга мочили... Только я тебя видел в облике бритоголового, а ты меня - в виде партизана. А так, обрати внимание, детали схватки совпадают с точностью!
- Так это... ты меня... бутылкой... свол*чь?! - выдохнул Николай, поднимаясь с пола. - Ты же мне мог голову проломить!
- Да уймись ты, дурень, - огрызнулся Серeга, тоже вскакивая на ноги. - Свол*чь не я, а тот, кто нас стравил. Кто-то прочитал наши сокровенные мысли и воплотил их, сделал что-то типа “виртуальной реальности”... В этой комнате никого ведь больше не было, а мы тут с тобой махались, как два идиота! Мозельвейн вот разлили...
- Ага, вино тебе жалко, - сердито, но уже не так злобно проговорил Иваченков. - А мою голову тебе не жалко?
- А тебе мою челюсть? - парировал Емелин. - Слава Богу, что ты выстрелить не успел, а то точно был бы тут труп - мой. Какой же мудак всe это устроил?
- Ну, почему же сразу - муд*к?-раздался чей-то довольный голос.
Оба молодых человека молниеносно повернулись. В нескольких метрах от них, подбоченившись, стоял престранный тип - по пояс обнажeнный, жирный, с абсолютно лысой головой. Ростом он едва доходил друзьям до плеча; одежду его составляли чeрные штаны в обтяжку и чeрные сапожки. Довершали этот малосимпатичный облик торчавшие из улыбающегося рта клыки.
- А это что ещe за рожа? - невольно вырвалось у Серeги.
- Естественно, никакая я не рожа и уж тем более не мудак, - масляным голосом заговорил тип, не переставая улыбаться. - Я - Саргатанас, и я, как вы уже, наверное, поняли, обладаю способностью проникать в мысли людей. Честное слово, я получил громадное удовольствие, наблюдая за вами!
- А если я тебя, положим, за это пристрелю? - страшным голосом поинтересовался Николай, медленно поднимая “макаров” с пола.
- Так у вас же патроны кончились,-хихикнул Саргатанас. - Вы стреляли ровно восемь раз.
- А вот я сейчас перезаряжусь... - злобно пробормотал Иваченков, торопливо подкрепляя свои слова делом. - Вот я сейчас перезаряжусь и пристрелю тебя, дьявольское отродье...
- А вы попробуйте, попробуйте, - почти что дружелюбно посоветовал толстяк.
Участковый не заставил себя долго упрашивать - клацнув затвором, он вскинул пистолет и выстрелил прямо в улыбающуюся рожу Саргатанаса - точнее, в то место, где она только что находилась, потому что уже в следующую секунду жирный тип исчез и тут же появился в другом месте. Взбешенный Николай выстрелил ещe раз - с тем же результатом.
- Да остынь ты! - крикнул ему Серeга. - Этого гада так просто не возьмeшь, не трать патроны!
Иваченков неохотно опустил “макаров”, тяжело дыша от ярости. Ещe ни разу Емелин не видел своего друга таким разозлeнным.
- Ну что, будем упражняться в стрельбе или поговорим? - вновь подал голос Саргатанас. - Неужели вы так рассердились на меня за мою маленькую шалость?
- Ни фига себе шалость! - возмутился Серeга. - Мы же поубивать друг друга могли!...
- Экая проблема! - беспечно махнул рукой толстяк. - Я бы оживил вас в два счeта. Честно говоря, мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы доставить вас сюда, и я не смог отказать себе в небольшом вознаграждении.
- Так это твои штучки, козeл? - спросил Иваченков, который всe никак не мог успокоиться. - НКВДшники, девки с пустыми глазами...
- Это так, мелочи, - Саргатанас неопределeнно покрутил короткой, пухлой рукой. - Обычный второразрядный призрак и не менее обычный суккуб... К сожалению, вы их раскусили раньше, чем они смогли выполнить своe задание.
- М-да-а, вот тебе и компот,-протянул Емелин, обращаясь к Николаю. - А ты всe говорил - Берия, Берия...
- Это какой Берия? - тут же встрял Саргатанас. - Лаврентий Павлович? Очкарик? А-а, знаю, знаю, вернейший наш слуга... Только его здесь нет.
- Ну, нет - и не надо,-довольно таки грубо ответил Серeга. -Ты лучше скажи, какого хрена тебе от нас надо? А то заманил нас в этот грeбаный подвал, свол*чь, а теперь изгаляешься.
- Ну, положим, в подвал вы сами вошли,-казалось, оскорбления совершенно не трогали жирного типа. - Между прочим, вы, товарищ лейтенант, как милиционер просто обязаны знать о праве на неприкосновенность жилища и о праве частной собственности. Объясните же мне, зачем вы вторглись на нашу территорию?
- А на ней, кстати говоря, не написано, что она ваша, - буркнул Николай. - И вообще, я что-то до сих пор не понимаю, где мы сейчас находимся.
Впрочем, на вопрос, где они находятся, Саргатанас отвечать не пожелал. Вместо этого он расплылся в сладчайшей улыбке (рот у него сделался едва ли не до ушей) и произнeс:
- Что ж, поскольку вы тут, я имею полное право считать вас своими гостями. Пора нам переместиться в другое место, более приятное.
По-видимому, толстяк считался действительно настоящим мастером по части перемещений, потому что друзья ровным счeтом ничего не почувствовали. Ощущение было такое, словно просто сменили декорации, и теперь все трое стояли не в загадочной комнате, а где-то на природе, на краю, кажется, какого-то болотца. По всему судя, оно уже начало загнивать, и смрад исходил ужасающий; вдобавок все окрестности были завалены кучами не менее зловонного мусора.
- Это и есть твоe более приятное место?! - изумился Серeга, едва ли не зажимая нос. - Ты куда нас приволок, сукин ты сын?
- А что такое? - Саргатанас вроде как даже обиделся. - Этой мой любимый уголок, между прочим... я здесь частенько отдыхаю, когда от службы свободен.
- Ах, от службы!... - тут же выразительно закивал головой Николай. - Так ты тут не главный, ещe и над тобой боссы есть...
- Я - лицо военное,-от важности толстяк надулся ещe больше. - Имею чин, соответствующий вашему генерал-майору, так что просил бы вас всe же быть со мной полюбезнее... А пока что давайте присядем тут и поговорим.
- Ну уж нет! - возмутился Емелин.-Я в этой вонючей дыре оставаться не намерен, изволь немедленно отправить нас туда, откуда взял! Уж лучше в той проклятой комнате сидеть, чем среди поганого болота!
- Жаль, - горестно, на удивление покладисто вздохнул Саргатанас и покачал круглой лысой головой. - Я-то так надеялся, что вам понравится моe любимое место. Ну что ж...
Произошла очередная смена декораций, и друзья вкупе с толстяком вновь очутились в пресловутой комнате. Правда, вслед за этим Саргатанас проявил себя вполне радушным хозяином - небрежным, чуть заметным мановением руки сотворил стол и три стула; на столе с нежным звоном появились три фужера и бутылка какого-то вина.
- Ты бы лучше пожрать чего-нибудь организовал, - мрачно заметил Иваченков.-Мы тут по твоей милости с самого утра бродим, неплохо бы и пообедать.
Саргатанас пожал плечами, и на столе возникло золотое блюдо, на коем возвышался запечeнный целиком кабанчик средних размеров; кроме того, образовались и какие-то лeгкие закуски, названий которых ни Серeга, ни Николай просто-напросто не знали.
- А это для вас персонально, - осклабился толстяк, поворачиваясь к Емелину и вынимая из воздуха пачку сигарет “Житан”. - Ваши любимые, если не ошибаюсь?
- Не ошибаешься... - проворчал Серeга, однако по лицу его было видно, что он доволен. - Может, ещe и на зажигалку “Ронсон” расщедришься?
- В кармашке у вас, - масляно заулыбался Саргатанас, и точно - Емелин с удивлением вынул из собственного кармана настоящую фирменную зажигалку.
- Ты бы это... поменьше просил бы у него, - с подозрением пробубнил за спиной Николай. - А то потребует потом от нас, чтобы мы расплачивались...
Однако толстяк услышал его и театрально всплеснул пухлыми волосатыми руками:
- Помилуйте! Это так, подарочки, исключительно от чистого сердца... по доброте душевной, можно сказать...
В душевную доброту столь мерзкого типа, как Саргатанас, верилось с трудом, тем не менее Серeга не стал отказываться от сигарет и зажигалки, а участковый - от кабанчика. За время странствий по нехорошему подвалу Иваченков весьма оголодал и сейчас отхватывал от кабанчика куски один за другим, орудуя острым, явно очень дорогим ножом; Емелин же к еде особого интереса не проявил, он вообще был не любитель свинины, а потому приналeг на вино и сигареты. С удовольствием затягиваясь толстой, короткой “Житан”, он поинтересовался:
- И что, ты вот так можешь что угодно смоделировать?
- Что-что? Смоделировать? - Саргатанас явно несколько опешил от того, что Серeга поименовал его неприглядную деятельность столь учeным словом. - Ах, вы о моих способностях... Ну, тут для меня пределов действительно нет. Вот, специально для товарища лейтенанта могу встречу с его кумиром организовать - с Фоксом Малдером то есть.
Емелин от удивления даже позабыл выдохнуть дым и закашлялся - “Житан” отличался изрядной крепостью; Иваченков же оторвался от кабанчика и с набитым ртом спросил:
- С фафим ифо Мафдером? Ефо фе нет... Вымыфел...
- Ну, нет - и нет, велика важность, - Саргатанас побарабанил по столу сосискообразными пальцами, и только сейчас Серeга заметил у него на мизинце перстень с огромным бриллиантом. - И Николя нет, и Жозе с Себастьеном тоже...
- Хм, а ведь и верно! - Серeга заинтересованно подался вперeд. - Так что, для тебя всe едино - существует что-то на самом деле или только в мыслях?
- Совершенно никакой разницы, - наставительным тоном подтвердил толстяк. - Всe, что заключено в ваших мозгах, можно воссоздать, и, кстати говоря - внести туда любое изменение, а потом поместить обратно.
- То есть как это? - встревоженно спросил Николай, справившись наконец-то с очередным куском. - То есть можно наши мысли изменять, наши привязанности?
- Именно, - довольно кивнул Саргатанас, и Иваченков тут же взорвался:
- Да ты, да как ты смеешь! А вот если я тебя сейчас перекрещу и помяну имя Божье, тогда что?! Я свои мысли менять никому не позволю!
- Да успокойся ты, - Емелин дeрнул друга за рукав, но толстяк примиряюще махнул рукой:
- Отчего же, пускай крестит... если сможет.
Участковый, которому Саргатанас уже давно опротивел, отступать не собирался, но в последнюю секунду так и застыл с открытым ртом и вытаращенными глазами - рука его действительно не поднималась! Николай изо всех сил пытался сотворить крестное знамение, но всe было бесполезно - рука словно налилась свинцом; имя Господа, которое он собирался произнести, тоже застряло где-то глубоко в горле.
- Э, что с тобой? - обеспокоился Серeга, глядя на хватающего ртом воздух участкового, и повернулся к Саргатанасу. - Ты бы с ним полегче, друг мой всe-таки.
- Совершенно ничего опасного! - толстяк выставил вперeд ладони. - Обычная, знаете ли, мера предосторожности... Вот у него сейчас мысли дурные из башки выветрятся, и сразу в норму человек придeт.
Впрочем, Николай и сам уже понял, что он полностью свободен в своих мыслях и поступках - но лишь до тех пор, пока они не угрожают Саргатанасу. Стоило Иваченкову расслабиться, и сразу же руки обрели подвижность, а слова вновь нормально стали вылетать из горла; тягаться с толстяком в ментальной силе явно не стоило.
- Гад ты, - злобно сказал участковый. - Заманил нас сюда, а теперь эксперименты над нами ставишь. Что, зомбировать нас хочешь?
- Ф-фу, слово-то какое, - поморщился Саргатанас. - Я, если вы заметили, вообще не собирался производить над вами никаких деструктивных действий, а лишь констатировал, что это возможно. Впрочем, если у вас есть какие-то желания, то я, пожалуй, могу их исполнить.
Емелин тут же оживился - у него в памяти ещe свежо было недавнее парижское приключение, которое было бы и вовсе приятным, если бы не подлые неофашисты. Он всерьeз подумывал, а не попросить ли толстяка опять вернуть его в ту реальность, но тут Николай зашипел ему в ухо:
- Смотри, не соглашайся!... Он, сволочь, хочет нас разделить, чтобы мы закуклились в своих мыслях, да так в них навеки и остались...
- Чего-о? - с изумлением повернулся к другу Серeга; он никак не ожидал от Иваченкова столь глубоких умозаключений. - Ты чe несeшь-то?!
- Если согласишься, то так до конца своих дней и будешь в этой “виртуальной реальности” жить! - продолжал убеждать его участковый.-Ведь это ж подлянка!
- Ни фига себе подлянка! - возмутился Емелин. - Может, я всю жизнь мечтал в Париже жить и общаться с этими чуваками из сериала. У меня, между прочим, хата на Монмартре была!
- Так это ж всe ненастоящее! - в отчаянии завопил Николай. - Одно сплошное надувательство, и больше ничего!
- Никакого надувательства! - вновь встрял Саргатанас. - Я же вас обоих насквозь вижу, и прекрасно знаю, чего вам для счастья надо. Вы мне, главное, доверьтесь, потом по гроб жизни будете благодарны.
- А вот те хрен! - заявил Николай. - Больно умный - доверяться тебе...
- Не хочешь - твоe дело! - Серeга, в отличие от своего друга, похоже, был решительно настроен воспользоваться услугами толстяка. - Сиди всю жизнь в этом грeбаном подвале, а я по Елисейским полям гулять хочу... Но только чтоб никаких бритоголовых и прочей пакости, понял, жирный? Я хочу, чтоб всe было честно.
- Ага, сделает он тебе честно, - продолжал горячо возражать Иваченков, тряся от возмущения головой. - Не верь ему, ни за что не верь, а то останешься навеки в своeм сериале...
Но, видя, что Емелина ничем не проймeшь, и его друг вот-вот исчезнет в призрачном Париже, Николай схватил Серeгу за руку и проговорил:
- Пошли отойдeм, я тебе скажу кое-что.
Невнятно ругаясь и закуривая новую сигарету, Емелин последовал за участковым в дальний угол комнаты; там-то Иваченков и принялся убеждать его:
- Слушай, тут же такие перспективы открываются, а ты удрать хочешь! Ты же всю жизнь потом жалеть об этом будешь...
- Какие такие перспективы? - Серeгу всe же удалось заинтриговать.
- Этот Саргатанас, он же из потусторонних сил, так? Значит, он много чего знает о том, как мир устроен, ради чего мы все живeм, и вообще... Это же кла-адезь информации! Его нужно сперва расспросить обо всeм, а в Париж ты всегда успеешь. Если сейчас уйдeшь туда, то жизнь у тебя будет, может, и счастливая, но скучная, а так - столько всего узнать можно!
Несомненно, Николай знал, как воздействовать на своего друга - Серeга всегда отличался тягой к знаниям, его волновали глобальные проблемы типа смысла жизни и прочих столь же занимательных вещей; клюнул он и на этот раз.
- Расспросить его, говоришь? - задумчиво протянул он. - А захочет он на наши вопросы отвечать?
- Так не в лоб же! - обрадованно сказал Иваченков, видя, что Емелин несколько поостыл. - Нужно спровоцировать его на философские разговоры, это как раз по твоей части. Поболтаешь с ним, он сам и расскажет всe, что надо.
- Хм! - только и сказал Серeга; это означало, что он крепко задумался.
Но тут в их беседу вновь вмешался Саргатанас.
- Вы простите покорно, - заговорил он с напускным смирением, - но слух у меня абсолютный, уж что от природы дано... Я, собственно, и без этих ухищрений могу ответить на ваши вопросы... на некоторые.
- Вот и отвечай тогда, - заявил Николай, досадуя на то, что толстяк подслушал их разговор. - Меня, например, больше всего интересует, где мы находимся сейчас.
- Да ведь вы уже спрашивали,-искренне удивился Саргатанас. - Я тогда подумал, что ваш вопрос... как бы это сказать... риторический. Так вы в самом деле не знаете?
Друзья молчали, угрюмо глядя на него, и толстяк с пафосом воскликнул:
- Конечно же, вы в Аду!
После этого по меньшей мере неожиданного заявления Емелин с Иваченковым на какое-то время потеряли дар речи, затем Серeга криво ухмыльнулся:
- А что, бутылочки в ящиках тоже ваши? Адские?
- Между прочим, Ад - территория немаленькая, - серьeзно заметил Саргатанас. - Населения много, всех нужно кормить... То, что вы видели - это часть наших складов, в этом секторе у нас как раз хранятся вина.
- Так это только часть? - у Николая отвисла челюсть. - Сколько же всего места ваши склады занимают?
- В вашем исчислении - многие и многие квадратные километры, - пожал плечами толстяк. - В любом случае, это - задворки Ада, его окраинная часть. Поскольку в этой декаде охрана складов возложена на меня, то именно мне довелось встретить вас. И, честно говоря, вам ещe повезло - будь на моeм месте граф Раум или его светлость Ваал...
- Ты нам зубы-то не заговаривай, - буркнул участковый и с профессиональным интересом полюбопытствовал: "Так у вас каждые десять дней караул сменяется?"
- Почему дней? -Саргатанас даже обиделся. - Декада - это десять лет, к вашему сведению. Так что годика через три я могу с чистой совестью отправиться в заслуженный отпуск...
- ... к своему любимому болоту, - ядовито закончил за него Серeга. Вообще-то я Ад всегда представлял по-другому.
- Так ведь очень искажeнные у вас представления!-воскликнул толстяк. - Рисуют нас почему-то какими-то монстрами, говорят, что мы тут людей заживо варим... Чепуха всe это, скажу я вам. По сути своей Ад - обычное государство, с армией, правительством, администрацией и мирным населением. Не поверите, у нас тут даже свои бюрократы есть.
- А как же грешники... - начал было Иваченков, но Саргатанас торжественно перебил его:
- Для нас нет грешников, есть лишь инакомыслящие. Каждый человек волен в своих поступках.
Ключевые слова: Подвал участковый ад необъяснимое призрак поиски дверь