Послесловие к "Дорожным историям"
Шаман Эсэ Байбал прожил долгую жизнь. Он пережил ВОВ, из наслега, жителем которой он был, не погиб ни один из тридцати призванных односельчан. В годы войны шаман, несмотря на возраст, как и все трудился в колхозе. После войны мирно доживал свой век в родном селе. Старый ойуун скончался в самый разгар нового витка антирелигиозной компании, проводимой КПСС под руководством Никиты Сергеевича Хрущева. По завещанию шамана его похоронили тайно на специально устроенном арангасе. Для того чтобы скрыть устройство арангаса, на местном кладбище Эсэ Байбалу был установлен кенотаф.Согласно воле усопшего, через пятнадцать лет должны были провести обряд поднятия останков. Однако за пятнадцать лет село сильно изменилось. Недалеко было открыто месторождение золота, и в село хлынули геологи. Население села выросло за считанные годы в шесть раз. Когда подошло время провести обряд, члены семьи, ответственные за его проведение, не смогли найти 7 чистых юношей и 7 целомудренных девушек. Было принято решение проводить обряд силами семьи, был брошен жребий, и идти осматривать арангас выпало Федору, самому младшему из членов семьи. Федю тщательно проинструктировали, собрали ему рюкзак с вещами, необходимыми для обряда, и проводили в путь.
Сначала Фёдор ехал на отцовском велосипеде, пока была более-менее накатанная дорога. Однако на Глухом озере дорога закончилась, и, надёжно спрятав велосипед в кустах, дальше он пошёл пешком. За день дойти до места не удалось, и пришлось ночь провести в лесу. К вечеру следующего дня он достиг цели своего путешествия. Большой сосны, одиноко растущей у небольшой безымянной речки. На ветвях этой сосны было сооружено посмертное ложе ойууна Эсэ Байбала. Снизу ложе не бросалось в глаза. Однако наметанный глаз мальчика разглядел опору арангаса и тут же мысленно проложил путь к этому месту по веткам сосны. Однако прежде чем начинать работу, следовало провести обряд испрашивания благословения у духа шамана и местных божеств айыы. Поэтому Федя решил отложить всё на завтра. С вечера он заготовил валежник для костра и, перекусив вяленым мясом, лёг спать.
Не успел он хорошо уснуть, как его разбудил хруст лесной подстилки. Кто-то пробирался через лес, а мгновением позже этот некто появился из-за сосны. Это был дед неопределённого возраста, с редкой бородкой, морщинистым лицом, одетый в поношенный коричневый пиджак, на лацкане пиджака виднелась дырочка под орден или медаль, под пиджаком виднелась тёплая байковая рубашка, заправленная в видавшие виды, изрядно запачканные вельветовые брюки. На ногах у него, несмотря на тёплую июльскую ночь, были тёплые ичиги. «Кэпсэ», — поздоровался с пожилым человеком мальчик, старик кивнул мальчику и присел у потухшего костра. Мальчик тут же начал разжигать огонь, потом сбегал к ручейку и, набрав воды в котелок, поставил кипятиться воду, чтобы заварить чай. Пока вода закипала, он достал из рюкзака нехитрый запас еды и предложил его гостю. Дед улыбнулся, но отказался, вместо еды он достал из кармана трубку и, набив её табаком, при помощи уголька раскурил её. Он спросил у Фёдора, как его зовут, кто его родители, где он живёт, в каком классе и как учится, в общем, обычные вопросы, которые пожилые люди задают детям при беседе. На вопрос, что он здесь делает, Фёдор дал уклончивый ответ, сказал, что у него здесь дело, которое не терпит отлагательств. Незнакомец, кажется, не удивился такому ответу и не стал углубляться в разъяснения.
Пока старик курил, а мальчик пил горячий чай, в лесу раздался хруст, и из лесу вышли трое мужчин, одетых в рабочие куртки и брюки, в кирзовых сапогах, за спиной у них были брезентовые вещмешки и у двоих ружья. Не поздоровавшись, они присели у костра и спросили у деда, что он с мальцом здесь забыл? Дед неспешно ответил, что Фёдор ему внук, а здесь они коротают время, чтобы завтра продолжить свой путь. Непрошеные гости, не спрашивая позволения, налили себе чаю и разделили между собой куски хлеба и сала, ничего не предложив старику и мальчику. Когда гости утолили свой голод, старик заявил, что ему с внуком нужно отправляться на боковую, так как завтра им предстоит дорога. Мужики ничего не ответили. Старик стал демонстративно укладываться спать. «Внуку» он тоже велел спать. Спать Фёдору не очень хотелось, но повелительный тон «дедушки» не оставлял выбора. Едва голова мальчика коснулась свернутой куртки, которая служила ему подушкой, он сразу провалился в сон.
Во сне он правил небольшой утлой лодкой, на веслах сидел старик и улыбался Феде. Федя огляделся вокруг, но видно ничего не было, всё окутывал белый туман, вода была похожа на ртуть и густыми, тяжелыми каплями ниспадала с весел, бесшумно растворяясь в толще водяного зеркала. Федор молчал, молчал и старик, все также ласково улыбаясь ему и не переставая грести. Какое-то время они просто плыли по бесконечной ртутной глади, пока старик не нахмурился и не сказал: «А сейчас ты, Федя, проснёшься и сразу побежишь к большой сосне, заберись на арангас и затаись там, пока всё не стихнет. Когда всё затихнет, спускайся, забери свои вещи и возвращайся домой. Дома поклонись бабушке и скажи ей, что Эсэ Байбал просит не тревожить его еще 25 лет. А чтобы тебе точно поверили, возьми с собой перо ворона, что лежит на моем лице». С последними словами старика раздался ужасающий грохот.
Ошарашенный громким звуком Федор подскочил, не соображая со сна, что происходит. Над ним дрались двое из незваных гостей. Тот, что помоложе, пытался вырвать ружьё из руки своего оппонента. Он орал: «Вы что творите, вы же говорили, что мы будем золото мыть, мы не договаривались людей убивать». Ещё один с дымящимся стволом стоял над тем местом, где лёг отдыхать старик. «Кончай их обоих», — крикнул он своему напарнику с ружьём, наклонясь над телом убитого. Пользуясь суматохой схватки, Фёдор ужом проскользнул между дерущимися и бросился к сосне. Прозвучал выстрел, пуля просвистела над головой, и Фёдор прибавил скорости. Он, как белка, ловко взлетел на высокую сосну. Внизу прогремел ещё один выстрел, затем раздался медвежий рёв. Крики и звериный рык заглушали друг друга. Федя закрыл глаза и уши, он вжался в арангас, стараясь думать о том, что он вернётся домой живым и больше никогда не будет поступать плохо. Сколько времени провёл Фёдор на помосте с останками шамана, он не помнил. Когда он осмелился открыть уши и приоткрыть глаза, всё уже стихло.
Он огляделся вокруг и отшатнулся, обнаружив, что прижался к телу шамана. Шаман был облачен в старый пиджак, истлевший от времени, на правой стороне тела лежал орден или медаль, Федор не смог толком разглядеть. На ногах были ичиги, порядком истлевшие. В сложенных на груди руках он держал колотушку. Бубен же лежал под головой ойуна. На лице, обтянутом коричневой, похожей на пергамент кожей, лежало большое черное перо. Вспомнив слова старика, мальчик осторожно протянул руку и взял перо. Затем, стараясь лишний раз не дышать, он слез с сосны. Собрав нехитрые пожитки, Федор дал деру, не забыв перед дорогой поклониться шаману и поблагодарить его за спасение.
Дома за ужином он всё рассказал бабушке и старшим членам семьи. Когда охи и ахи утихли, он достал из рюкзака перо ворона. Когда перо, обойдя всех членов семьи, дошло до бабушки и она взяла его в руки, перо вдруг закрутилось, завертелось, как юла, и все явственно услышали тихий старческий голос, зовущий по имени бабушку: «Дьэбдэй, Дьэбдэй, Дьэбдэй». С последним звуком бабушкиного имени перо вспыхнуло и в мгновение ока сгорело, оставив после себя лишь прах, который развеял невесть откуда взявшийся ветерок…
Новость отредактировал Летяга - 7-12-2024, 18:24
Причина: Стилистика автора сохранена
Ключевые слова: Шаман могила бандиты Медведь перо сосна авторская история