Цена гостеприимству
Согласно прогнозам, этот день должен был стать самым холодным за последние несколько лет. Владу Фирсову выпал шанс на собственной шкуре в этом убедиться.Он возвращался домой с вечеринки, будучи слегка навеселе. Ночные огни, проносящиеся за окном автобуса, убаюкали парня, погрузив в дрёму. Этого оказалось достаточно, чтобы Фирсов не только проехал свою, но и три последующих остановки. Его разбудил клаксон, подобно ножу разрезавший ткань зыбкого сновидения и вытолкнувший Влада в реальность.
Фирсов инстинктивно вздрогнул от громкого звука и открыл глаза. «Вот же черт», - подумал он, когда понял, что не узнаёт окрестности. Это было странное чувство, потому как улица и дома в целом оставались знакомыми, но обнаруживалось в них что-то чужеродное. Вы знаете такие районы. Часто они словно отзеркаленная копия того, в котором живете вы. Соль, как говорится, в деталях: фасады других цветов, иные вывески и торговые точки. Какая-то параллельная реальность. Словно родная комната, прибранная не вами: вокруг сплошь знакомые вещи, вот только лежат они на непривычных местах.
Едва автобус остановился, Фирсов тут же выскочил на мороз. Вжал голову в плечи и поплёлся к ближайшей "зебре". Не дожидаясь зелёного, перебежал на противоположную сторону. Минуту, или около того, кружил вокруг столба с расписанием маршрутов, пока не понял, что ничего подходящего в столь поздний час ждать не приходится.
Меж тем холод давал о себе знать, царапая неутеплённые ноги. Влад не нашёл ничего лучше, как идти домой на своих двоих. «Нужно поторапливаться», - говорил он себе, стараясь унять дрожь в зубах. Ветер был безжалостен. Скучая на пустых улицах, он обрушился на Фирсова, швыряясь в него крупицами снежной пыли.
Поначалу дорога не казалась слишком тяжёлой. Вероятно тело все ещё согревал выпитый алкоголь. Но вскоре, минут через десять, Влад понял, что сильно ошибся, надев сегодня джинсы. В квартире Ксюши он может и выглядел неотразимо, но в обществе февральского ненастья ощущал лишь беспомощность.
В густеющей ночи метель не думала стихать. Перед глазами мелькали её причудливые завихрения, отливающие в тёплом свете фонарей желтоватым блеском. То и дело, Влад встречал, таких же одиночек как он сам. Их лица были спрятаны за шарфами и шапками, натянутыми по самые брови. Все они торопились вернуться в свои уютные квартиры. Шагали быстро, но осмотрительно, боясь поскользнуться и упасть. Вид Фирсова наверняка кого-то из них позабавил. Для такого мороза он вырядился преступно небрежно. Ботинки не по сезону, болоньевая куртка, годящаяся для более щадящих температур и, конечно, тонкие перчатки.
Фирсов старался не мешкать, однако не всегда удавалось поддерживать хороший темп. Во многих местах, где песок уже был растаскан по округе, асфальт покрывала толстая корка льда, из-за чего приходилось семенить, выставляя руки в разные стороны, чтобы поддерживать равновесие.
Один раз Влад всё-таки упал, неудачно приземлившись локтем на заледеневший бугорок грязного снега.
- Молодой человек, с вами все в порядке? - донёсся голос как будто бы издалека.
Фирсов поднял голову. Над ним склонилась пожилая женщина. Худая как спичка. Она стояла, опираясь на лыжную палку, которая, очевидно, служила ей тростью. Старушка протянула юноше руку, что казалась несоразмерно крупной благодаря массивной варежке. Влад посмотрел на незнакомку снизу вверх. Лицо разглядеть было трудно. Сквозь снежную мглу виднелись лишь крупные и близко посаженные глаза, окаймлённые бороздами глубоких морщин. Фирсов поднялся без посторонней помощи.
- Да, я просто поскользнулся, - ответил Влад, машинально отряхиваясь.
- Выглядите неважно, - произнесла старушка, перекрикивая ветер. - Вы весь дрожите!
- Все путём, - Фирсов уже было собрался идти дальше, как рука бабушки удержала его за локоть.
- Ну я же вижу, что вам очень холодно! Вы ведь простудитесь!
- Да я тут живу неподалёку, - как бы извиняясь, буркнул Влад. Несмотря на небрежность в голосе он понимал, что ответ звучал фальшиво.
- Давайте я вас хотя бы чаем напою. Мой дом, он - вот! - старушка указала на стоявшую позади неё девятиэтажку. Длинное здание, тянущееся вдоль улицы фасадами разномастных магазинов. Как раз возле от одного из них Фирсов и ушибся. Это был хозмаг с высокими витринами и вывеской, сохранившейся с советских времён.
- Отогреетесь, да пойдёте - добавила бабушка.
Влад хотел отказаться. Ему ведь шагать не очень долго. Четверть часа и он дома. Но в ту минуту мысль о горячем чае показалась чересчур заманчивой, а перспектива продолжить путь - по истину невыносимой. Фирсова сила воли «дала заднюю», заглушив все прочие чувства. То ли количество ранее выпитого этому поспособствовало, то ли беспощадная метель. А может и то, и другое.
- Хорошо. Спасибо большое!
- Вот и славно, - старушка одобрительно кивнула. - Тебя как зовут, сынок? Я Надежда Дмитриевна.
- Владислав, - сказал Фирсов. Он не любил полное имя, но всегда прибегал к нему, когда представлялся незнакомцам.
Пройдя через арку, они свернули вправо, где в нескольких метрах от них виднелся козырёк подъезда. Оказавшись возле тяжёлой железной двери, Влада вдруг передёрнуло. Не слишком ли странно для немощной пенсионерки приглашать к себе домой какого-то парня да ещё и на ночь глядя? «Наверное, - сказал Фирсов себе, – она живёт с кем-то, кто может её защитить» . Эта мысль немного успокоила Влада, хотя он и слышал краем уха историю Новокузнецкого маньяка, чья чокнутая мать под благовидным предлогом сама приводила к нему будущих жертв. Но на улице было слишком холодно, а Фирсов оказался недостаточно трезв, чтобы всерьёз об этом размышлять.
Надежда Дмитриевна проживала на первом этаже в квартире под номером три. Так она сама сказала, потому как на месте нужной цифры Влад заметил лишь след оторвавшейся таблички, оставленный засохшим клеем.
Прежде чем открыть, старушка долго возилась с ключами. Они как-то уныло позвякивали в её руках, разрывая царящую тишину.
- Ничего не могу понять, - обескуражено произнесла Надежда Дмитриевна. - Ключ будто не подходит, но это точно он. Словно там, в замке, что-то заело, не поможешь, Владик?
Сейчас бы вежливо откланяться да пойти своей дорогой, но Фирсов берет ключ. В его руках замок податлив и неприхотлив. Два оборота по часовой и дверь отперта.
Внутри царило расслабляющее тепло. Фирсов почувствовал запах свежей выпечки и понял, что проголодался.
Старушка зажгла свет в прихожей. Первое, что увидел Влад - это овальное зеркало, висящее напротив. В нем он разглядел себя, стоявшего позади хозяйки квартиры. Та неторопливо расстёгивала куртку. От внимания Надежды Дмитриевны не ускользнуло то, что он смотрит на неё. Поймав на себе его взгляд, она улыбнулась юноше через зеркало. И было в этой улыбке что-то напускное. Как будто пальцы невидимой руки просто подняли уголки её рта, чтобы лицо казалось дружелюбнее.
- Чувствуй себя как дома, - пролепетала она голосом, стряхнувшим с себя без малого двадцать, а то и тридцать прожитых лет. - Сейчас найду для тебя тапочки. - Порывшись в обувнице, она достала запылившуюся пару. - Вот, это моего сына Васи.
- А он не с вами живёт?
- Он давно умер, - зевая, ответила Надежда Дмитриевна. - Пойду поставлю чайник. Не забудь вымыть руки.
Влад прошёл в ванную и подставил руки под струю горячей воды. Первые секунды были не самые приятные, но потом наступило блаженство. В пальцы словно вернулась полноценная жизнь. До этой минуты они чувствовались опустошёнными сосудами, чрезвычайно хрупкими и болезненными, но сейчас всё изменилось. «По ходу мне повезло, - заключил Влад. – Она хоть и странноватая местами, но вполне безобидная. Десять минут тут посижу и побегу».
По дороге на кухню под ногами Фирсова что-то пискнуло. Оказалось, что он наступил на резиновую игрушку. Это была косточка-пищалка с пупырышками.
- Садись, Владик! Сейчас закипит, - Надежда Дмитриевна жестом пригласила гостя сеть на табуретку. Влад, молча, подчинился. Пока он возился в ванной, хозяйка накрыла стол. На пожухлой клеёнке стояла корзинка с пирожками, пиала с конфетами и две чашки от разных сервизов, на что указывала не только расцветка, но и форма ручек. Аромат еды смешался с терпким запахом заварки. У Фирсова в животе заурчало.
На плите, не считая конфорки с чайником, высились башни из кастрюль. Сервант заставлен какими-то коробчёнками, склянками и банками. Часть из них была наполнена чем-то сыпучим. Под потолком серое квадратное пятно. Это налипшие на вентиляционную решётку слои многолетней пыли.
Вроде ничего необычного, но вокруг, куда б не падал взгляд, Фирсов натыкался на какую-нибудь фотографию йоркширского терьера. Снимки в дешёвых рамках стояли в ряд на подоконнике. Другие висели на свободном участке стены. Третьи крепились магнитиками на холодильник. Влад не сомневался в том, что это были домашние снимки, причём изображавшие разных собак, пусть и относящихся к одной и той же породе.
- Люблю этих маленьких ангелочков, - ласково сказала Надежда Дмитриевна, разливая кипяток по чашкам. - У меня много их было. Жаль, они не живут слишком долго, а на старости лет становятся чересчур сварливы. Хуже людей, поверь мне. Мне нравится, когда они ещё молоденькие. Такие озорные, смекалистые. Ведут себя как дети.
Влад кивнул, прихлёбывая чай. Как хорошо! Жидкое тепло проникло в тело и подобно бальзаму принялось исцелять истерзанные холодом клетки. С каждым глотком Фирсов чувствовал как его наполняет жизнь.
- Ты кушай, не стесняйся, - Надежда Дмитриевна придвинула корзинку с пирожками. - Мне нельзя кушать на ночь. А у тебя организм молодой. Ему требуется силы. К тому же нужно немного подкрепиться, прежде чем выходить на такой холод.
Фирсов надеялся, что ему предложат отведать домашней стряпни, ведь сам он никогда не осмелился бы выпрашивать угощение. Поэтому обрадовался, услышав слова бабушки. Влад взял один пирожок и откусил. Капуста. Пряная и сочная. Юноша не был большим её поклонником, но в тот час ему показалось, что ничего вкуснее он ни разу не пробовал. За одним последовал второй и третий. Хозяйка, умиляясь, смотрела на гостя.
- Ты наверное спрашиваешь себя, что я могла делать в столь поздний час одна на улице? - прохрипела, откашливаясь Надежда Дмитриевна.
«Кстати да, - отметил Фирсов в уме. – Как это я об этом не подумал...». На секунду в его сердце поселилась тревога. Он взглянул на настенные часы и решил, что пора ретироваться. Чашка с чаем как раз была почти пуста.
- Раньше я много гуляла со своими питомцами. А теперь, когда их нет, приходится бродить одной. Сегодня я что-то засиделась, а мой врач говорит, что мне обязательно нужно гулять минимум два раза в день. Вот и вышло так, что мы с тобой встретились, - старушка прервала разговор на глоток чая. - Милое совпадение.
- Я, наверное, пойду, - сказал Влад после недолгого раздумья.
- Да, конечно! Час ведь поздний. Пойдём, я тебя провожу.
Надевая ботинки, Фирсов почувствовал какую-то тяжесть в желудке. Нутро застонало, вызывая дрожь в ногах. Юноша расценил это, как неожиданный позыв в туалет.
- А можно...
- Разумеется, дорогой, - перебила его Надежда Дмитриевна, будто бы зная заранее, какой вопрос он задаст. - Дверь, правда, не закрывается, но ты не переживай. Я не буду тебе мешать.
Фирсов уединился в уборной, снял штаны и уселся на стульчак. «Как не вовремя!» - подумал он, добавив к этой мысли пару смачных выражений. Живот раздулся, а на лбу проступила испарина. Нет, это не диарея. Один спазм следовал за другим. Влад рефлекторно схватился за бока. Средоточием боли была область под диафрагмой. Складывалось впечатление, что какая-то крупная субстанция раздувалась, растягивая живые ткани. Если бы Фирсов в этот момент прислушался, он бы различил в копошении за дверью звучание неизвестных ему слов, которые принято произносить лишь под покровом ночи при не самых благих намерениях. Но ему было недосуг.
Внезапно боль прекратилась. Это случилось так резко, что Фирсов начал сомневаться в том, что он вообще что-то чувствовал те несколько мучительных минут. Спустил воду и уже потянулся к ручке, как очередной спазм пригвоздил юношу на сидение, трепетанием отозвавшись во всем теле. Сделал глубокий вдох. Потом ещё один. На третий Фирсов истошно закричал. Сил закрыть рот у него не было. Что-то под пупком хотело выйти наружу. Эластичная плоть начала рваться.
Взгляд был затуманен. Сквозь пелену перед глазами Влад увидел побагровевшую от крови футболку. Из-под неё высунулась продолговатая голова некоего существа. Оно вцепилось в кожу когтистыми лапами. Кроваво-красное тельце с налипшими на него кусочками непереваренной пищи карабкалось наружу. Тварь, лишённая мышц и кожного покрова. Крошечный, но сильный скелетик, лязгающий клыками. Высвободившись из утробы уже обмякшего юноши, существо принялось отряхиваться, разбрызгивая кровь по кафельным стенам.
На мгновение Фирсов пришёл в сознание. Когда-то давно, он думал, что перед смертью увидит кадры из прожитой жизни, свои победы и поражения. Однако он ошибался. Единственным, что отпечаталось в его угасающем сознании был маленький череп с двумя черными дырами, на месте которых со временем появится пара очаровательных глазок. Они будут принадлежать новому питомцу гостеприимной старушки.
В её сердце ещё много нерастраченной любви.
Новость отредактировал Elfin - 15-02-2021, 07:18
Ключевые слова: Улица мороз бабушка падение пирожки квартира авторская история