Шутка с привкусом сигаретных окурков
Когда в жизни случается что-то по-настоящему ужасное, нам порой сложно принять это как факт; мы начинаем копаться в себе, искать виноватых или распутывать клубок причин и следствий. В такие часы нередко пробуждается совесть, припоминая разнокалиберные грешки. Сама мысль о том, что происходящее вокруг лишь результат скрещивания случайных переменных, слишком пугающая. Ведь это бы означало, что над своей жизнью мы абсолютно неподвластны. Освобожденные от чувства вины, но лишенные свободы воли.Нет. Лучше искать ключ к двери, у которой может и не быть замка, чем свыкнуться с тем, что за ней только кирпичная кладка. Важно получить объяснение. Вопрос не может оставаться открытым. Ответ «такова жизнь» не принимается. И если случается нечто ужасное - это что-то да значит.
Подобным образом рассуждал Дима Михайлов, вспоминая об исчезновении своего лучшего друга. Два года назад, погожим летним днем Яшка Обухов забил гол Сане Ловкачу. Мяч укатился с футбольного поля к автостоянке, где был припаркован черный седан без опознавательных знаков. Что было дальше ведомо только самому Обухову. Он подобрал мяч и принялся разглядывать машину. А потом вдруг сел в автомобиль. Едва дверь закрылась, как седан завелся и в скорости покинул двор, скрывшись в неизвестном направлении. Мальчика так и не нашли. Единственной зацепкой оказалась футболка, обнаруженная на дне канализационного колодца некоторое время спустя.
По началу, Дима не хотел верить, что его товарищ безвозвратно сгинул. Это казалось чем-то нереальным. Так не бывает. Люди не могут пропадать средь бела дня. Но то был самообман. Обухова увезли на глазах изумленной детворы. Ребята пытались этому помешать, но что они могли предъявить разогнавшемуся авто?
Первые несколько дней Михайлова преследовали кошмары. В них на месте Яшки оказывался сам Дима. Но всякий раз, когда он открывал дверь злополучного седана, взору открывалась странная сцена. Мальчик оказывался в кабинете с растущими на полу желтыми цветами. Они колыхались в отсутствие ветра, подставляя венчики жемчужному свету, который испускала Димина кожа. С каждой секундой растения удлинялись, сплетаясь в воздухе в прочные канаты, устремленные к ногам мальчика. Михайлов, как мог, отпрыгивал от них, но цветы всегда брали вверх. Они связывали его, оставляя открытой лишь голову. Хватка была сильной и жгучей. А аромат, который источали лепестки, напоминал запах пепельницы, смешанный с сахарной ватой. Диме становилось трудно дышать. Дима терял сознание и возвращался в реальность. О своих снах он никому не рассказывал. И на то были вполне конкретные причины. Собственно говоря, именно кошмары заставили мальчика пересмотреть свое отношение к произошедшему.
Рядом с Димой так никого и не посадили. Место, которое ранее занимал Обухов, стало в какой-то степени священным. Михайлов даже сумку со сменной обувью на стул не ставил, предпочитая бросать ее себе под ноги. Вероятно, причиной такого поведения была слабая надежда. Раз тело Обухова так и не нашли, всегда есть шанс, пусть и призрачный, что он вернется. Как ни в чем не бывало зайдет в класс и займет свой край парты. Ему будут задавать вопросы, много вопросов… Яшка начнет отнекиваться от них, но затем поведает свою удивительную историю, приковывая к себе восторженные и заинтригованные взгляды. Жизнь вернется в прежнее русло. Владельцем черной машины окажется какой-нибудь душевнобольной, от которого Обухову удалось сбежать благодаря смекалке и находчивости. Так должно быть. И возможно, где-то в какой-то иной реальности так все и случилось. Однако в этой, где Диме не у кого списать математику, некому дарить подарок на день рождения, 8 апреля, все намного прозаичнее. Яшка Обухов мертв, навсегда оставшись одиннадцатилетним.
Говорят, что время лечит. Медленно и ненавязчиво. Не исключаю, что по прошествии двух лет Михайлов оправился бы от утраты. Если бы не одно но.
Месяцев за пять до пропажи друга, Диме уже приходилось столкнуться с кое-чем странным.
С чего все началось? Пожалуй, с дробей. Они Диме совсем не давались. В то время как Обухов был с математикой на короткой ноге, его товарищ решительно ничего не понимал. Яша, как мог, старался выручать приятеля, что вылилось в довольно частые визиты, которые Димина мама называла «субботними посиделками». На домашку и разбор примеров уходила лишь треть отведенного времени. Оставшиеся часы посвящались компьютерным гонкам, схваткам пластмассовых твердынь из набора «Битвы Fantasy» и сборке диковинных агрегатов из лего. Ритуал повторялся почти каждую неделю, а если учесть, что успеваемость Михайлова, благодаря усилиям одноклассника, действительно улучшилась, никто не возражал.
Ребят часто оставляли одних. Они были слишком увлечены играми, чтобы проказничать и баловаться. Родители обоих это знали. Поэтому, когда Яшин отец пригласил чету Михайловых в театр на вечернюю премьеру, вопрос о досуге детей, лишенных надзора взрослых, даже не поднимался.
Дата представления выпала на день весенних каникул. И, хоть морозы уже две недели как отступили, погода все равно стояла прескверная. Снег таял медленно. Ботинки и колеса месили слякоть, сбивая ее грязные комья в коричнево-серые кучи, вырастающие по обе стороны дорог и тротуаров. Небо, покрытое белесой поволокой, висело до того низко, что Михайлову почудилось, что атмосфера Земли уменьшилась в размерах. Он поделился своим наблюдением с Обуховым.
- А вдруг ты прав, - задумчиво произнес он. Мальчишки шли к Диминому дому, возвращаясь с прогулки. - Что, если это предзнаменование.
- «Пред...» что?
- Ну предзнаменование. Знак, указывающий на наступление перемен. Например, конца света.
- Скажешь тоже. Я считаю, тут скорее озоновые дыры или парниковый эффект. Ну, те штуки, о которых мы недавно на природоведении читали.
- Вряд ли. Учебники пишут взрослые, а им лишь бы отделаться от вопроса. Напридумывали себе объяснений и живут с ними всю жизнь. Это я по своим родителям сужу. Спросил как-то папу про НЛО, а он мне сказал, что пришельцев не существует и все это выдумки для простаков. Понимаешь? На любой твой вопрос у них заготовлен ответ. Однако по-любому на свете есть что-то такое, о чем еще ни в одном учебнике не написано.
Яшка вообще был склонен к ведению пространных разговоров. Дима не всегда потворствовал товарищу, но иногда соглашался с его мнением. Он находил мышление друга оригинальным, благодаря чему излишне симпатизировал Обухову.
Дима жил в одноподъездной девятиэтажке, выделяющейся на фоне соседних зданий своим тепло-оранжевым цветом. Михайлов перескочил через пару ступенек на крыльце и приложился тремя пальцами к кодовому замку на двери. Приятель Обухова с силой потянул руку на себя, открывая проход внутрь. На лестничной клетке было темно. Только лифт стоял в маленьком островке света, что испускала шарообразная лампа.
Яше нравилось бывать в гостях у Димы, но вот дом его он недолюбливал. Несмотря на приветливый фасад, мрачный подъезд вызывал чувство тревоги. Надписи на стенах, фразы, выцарапанные на почтовых ящиках, в тусклом свете единственного светильника, пугали. Лишенные контекста, они будоражили воображение. «Смех твоих ногтей», «луна в зеркале», «спроси у волка»... Каждый раз, когда Обухов захаживал к другу, его взгляд цеплялся за эти странные анонимные сентенции. Мозг пытался собрать из них единую картину, но исходных данных было слишком мало. Реплики, чересчур обрывочные, наверняка принадлежали разным людям и не были никак связаны между собой. Хотя Яша и пытался отыскать между ними что-то общее.
Мальчишки поднялись на восьмой этаж. Путешествие наверх нельзя было назвать особо приятным. Даже Дима, проживший в этом доме всю жизнь, боялся застрять в лифте. Масло в огонь подливали странные звуки, что доносились за пределами кабины. Сосед Михайловых часто шутил, что в шахте живет какая-то тварь, не выносящая света. Выдумка, появившаяся забавы ради, привела к тому, что на каждом из этажей сформировалась собственная «легенда». Жильцы, к примеру, четвертого, нафантазировали себе крылатого ежа, что цеплялся за подъемник и, время от времени, завывал, издавая нечленораздельные звуки. А вот на шестом считали, что внутри поселился беглый преступник, которого окружавшая тьма и голод превратили в вурдалака. Естественно, никто не воспринимал подобные байки всерьез. Никто, кроме детей. Разуверить их в том, что нет никакого монстра, практически не получалось. Даже визит ремонтной бригады, которая, к слову, так и не нашла причину странных звуков, на ситуацию повлиял слабо.
Дима никогда не ездил в лифте один, предпочитая утомительный подъем по лестнице. Однако в компании друзей всегда храбрился, стараясь изобразить максимально беззаботный вид. И это ему удавалось. В то время как Яшка невольно съеживался, слыша подозрительный треск, Михайлов держался молодцом. И пусть подъезд нельзя было назвать приятным местом, квартира, где жил Дима, напротив, ощущалась неким островком безопасности и уюта.
Яшу напоили чаем и угостили конфетами. Обухов не очень любил сладкое, но от ирисок никогда не отказывался. Пока ребята сидели на кухне, взрослые готовились к выходу в свет. Изначально планировалось, что Обуховы привезут сына, посидят часок-другой в гостях, а потом уже отправятся, в обществе Михайловых, на спектакль. Но в последний момент все пришлось немного переиграть, что было Яше на руку, так как он часто испытывал неловкость за родителей в присутствии других людей. Виной тому невысокий достаток семейства. Обухов корил отца за «бедняцкое мышление», восхищаясь предприимчивостью Диминого папы. Разница в доходах виделась мальчику до того очевидной, что он частенько причислял к числу дорогих те вещи, которые на самом деле таковыми не являлись. Так, он почему-то считал, что чашки Михайловых несомненно лучше тех, что были у него дома. А школьный пенал Димы — это вообще произведение инженерной и дизайнерском мысли. При том, что фактически пеналы обоих ребят отличались друг от друга даже не количеством отделений, а только цветом.
Подобное отношение имело мало общего с завистью, скорее оно походило на слепое восхищение, смешанное с чувством напрасного стыда за родителей, не способных купить ребенку железную дорогу.
Перед тем как оставить ребят одних, мама Димы потрепала сына по голове и сказала: «Не хулиганьте тут!» А затем добавила: «Если что, звони. Я взяла с собой сотовый. Номер ты знаешь». Мальчик кивнул.
В распоряжении двух пятиклашек было около пяти часов. Лишенные контроля со стороны взрослых, они поначалу не могли поверить в свою удачу. Раньше их оставляли на час-полтора, а не больше. А теперь до самого вечера! Первое, что они сделали — это перенесли конструктор в гостиную и принялись собирать биониклов на полу перед телевизором. Дима достал кассету с фильмом «Нечто», который ему запрещали смотреть.
- Давай глянем. Я слышал, что это жутко интересное кино про пришельцев.
- То что надо! - обрадовался Яшка.
Вопреки отцовским опасениям, мурашки от картины Карпентера не побежали. Антарктический холод не вышел за пределы экрана. А инопланетная мерзость, способная принять вид любого земного существа, не вызвала дрожь по телу, но удостоилась восхищенного «ну ни фига себе!».
Сто двадцать минут пролетели незаметно. Еще час потребовался на то, чтобы выявить, чей лего-робот сильнее и круче. А вот потом пришла скука. Она возникла внезапно, словно кошка прошмыгнувшая в комнату, минуя взор хозяина. Ее мяуканьем было молчание, которое то и дело вкрадывалось в речь ребят, утяжеляя паузы неловкой тишиной. Игры почему-то перестали казаться такими уж веселыми. Но тут вдруг Дима предложил:
- А давай кого-нибудь разыграем?
- Как?
- По телефону, например. Я слышал это весело, - Михайлов встал с пола и подошел к тумбочке, где стоял матово-белый «Panasonic» со спиральным проводом.
- Кому будем звонить? - присоединился к товарищу Обухов.
- Просто цифры наобум наберем и посмотрим, кому сможем дозвониться. Вдруг это бабка какая-нибудь будет.
- А что говорить-то надумал?
- Решим на месте, - ответил Дима и хищно осклабился. Яша еще никогда не видел у друга такой улыбки.
Михайлов взял трубку и набрал случайные шесть цифр. Обухов и моргнуть не успел. На том конце линии последовали короткие гудки.
- Ошибка, наверное, - палец приземлился на кнопке сброса и затем отчеканил еще три пары цифр.
- Алло! - в трубке послышался уставший мужской голос. - Я вас слушаю.
Дима прикрыл ладонью микрофон и вопросительно посмотрел на Обухова. Тот прошептал: «Скажи ему, что он что-нибудь выиграл. Только голос грубым сделай».
- Здравствуйте! - Михайлов набрал в легкие воздуха. - Вас беспокоит телевизионная компания «Кинокль».
- Кино-что?
- КИ-НОКЛЬ, — строго произнес Дима, едва сдерживая смех. - Сообщаем вам, что вы выбраны в качестве победителя в нашей лотерее.
- Что? Какая лотерея?! Не знаю я вас.
- Вы выиграли миксер. С его помощью можно превращать в пюре даже кокосы, - на последнем слове мальчишка не выдержал и расхохотался.
- Ах вы хулиганье малолетне... - кем бы ни был человек с другой стороны, он не успел донести свою мысль. Михайлов шустро бросил трубку.
- Миксер — это ты хорошо придумал! - буркнул Яша, смеясь.
- Твоя очередь!
Они даже не предполагали, что это будет так весело. В особенности забавляли старушки, принимавшие за чистую монету практически любой наспех сочиненный бред. Конечно, не все из них были столь доверчивы, но те, кто охотно обманывался, закрывали глаза на очевидную ложность преподнесенной выдумки. Мальчишки были не особо изобретательны; из раза в раз повторяли одну и ту же схему. Сообщали о победе в каком-то конкурсе, а затем пытались обескуражить жертву нелепым призом. Именно в последнем и заключалась шутка. Что только не выигрывали несчастные простаки: калькулятор с функцией перевода на древнеегипетский, портативную машину по изготовлению сандалий для барби, кошачий наполнитель из лунного грунта и многое другое.
Но, как любая потеха, она со временем себя исчерпала. Набила оскомину. Честь поставить финальную точку выпала на Обухова. Он держал в руках телефонную трубку и гадал, какую комбинацию цифр набрать. Голова уже опустела.
- Ты чего тормозишь?
- Да не знаю даже... Пусть будет 53-412.
- Еще одна цифра быть должна!
Но Яша уже звонил. После одного длинного гудка безэмоциональный женский голос отчеканил: «Набранный вами номер не существует. Набранный вами номер не существует...», - палец Яши потянулся к кнопке отбоя, как на третьей реплике тон говорящей изменился, выдав совсем неожиданную фразу: «Но специально для вас он станет реальным».
- Что? - смутился Обухов. Ребята переглянулись. Они стояли очень близко, поэтому каждый отчетливо все расслышал. Тем не менее, секунду другую Яшка с Димкой стояли в ступоре, не зная, что предпринять.
- Я вас внимательно слушаю, молодой человек, - голос вдруг растерял все оттенки отстраненности и стал каким-то насмешливым, даже игривым.
Обухов не торопился отвечать. Что-то тревожило его. Он не мог определить источник беспокойства, но на каком-то подсознательном уровне испытывал не страх, но инстинктивное чувство отвращение к той, что приглашала его к разговору.
- Это компания «Кинокль». С радостью сообщаем вам, что вы стали победителем нашей ежегодной лотереи.
- Как интересно, - протянула женщина, словно окунаясь в какую-то сладкую истому. - Я весьма польщена. Что мне полагается?
- Мы подготовили для вас просто замечательный приз, - протараторил Яшка, будто читая с листа, но вдруг осекся. Не нравился ему этот разговор. Все в нем было как-то не по-настоящему. В особенности его занимало то, как он слышит чужой голос. Складывалось впечатление, что тот раздается у него в голове или, во всяком случае, прямо за спиной, но уж точно не в телефонной трубке. В речи незнакомки не было той «телефонной обертки», в какую заворачивалось звучание всякого голоса, скользящего через мембрану по проводам.
Михайлов, не столько смущенный, сколько заинтригованный, подгонял приятеля жестом руки. Обухов собрался с мыслями и выдохнул, чтобы продолжить, но женщина его опередила:
- Вы еще здесь? Я вас не слышу. Так что я выиграла? - ей принадлежал странный тембр, в котором усталость шла рука об руку с кокетством.
- Э-э-э-м-м... Это уникальный аппарат. Машина по производству сладкой ваты, - Обухов выдержал привычную паузу, готовясь к финальному аккорду - шутке, после которой можно было бы бросить трубку. - Она смешивает сахар с бычками, после чего получается ПРОСТО НЕВЕРОЯТНОЕ ЛАКОМСТВО!
- Фух! - сказал Обухов после того, как отошел от телефона. - В этот раз как-то совсем невесело было.
- Зря ты сразу отключился. Надо было подождать, что она скажет. Интересная же тетка.
- Вот ты бы с ней и разговаривал, раз такой любопытный.
- Ты же ее набрал, не я. Но в следующий раз я с радостью.
- Только непонятно, это она нас вначале решила разыграть или что?
- Ты о чем?
- Ну вот это «Набранный номер не существует», а потом бац и «Алло».
- Может, ошибка на линии просто была. Может глюк.
Зазвонил телефон. И вроде бы ничего особенного, но по спине Обухова пробежал холодок.
- Я подниму, - сказал Дима.
- Стой, а вдруг это она.
Не говори ерунды, - раздраженно буркнул Михайлов и ответил на звонок.
- Так что насчет моего приза? - в уже знакомом голосе начали угадываться надменные нотки.
- Это она, - взволнованно прошептал Дима.
- Не говори с ней!
- Вы ошиблись номером.
- Я так не думаю, молодой человек. Ваш друг сообщил мне, что я выиграла приз. Уникальный аппарат, с помощью которого можно готовить ПРОСТО НЕВЕРОЯТНОЕ ЛАКОМСТВО. С вашего позволения, я вам напомню. Он смешивает сахар с сигаретными окурками. Вы только представьте, как это здорово!
На лбу Михайлова выступила испарина. Становилось жарковато.
- Не понимаю о чем вы. Это какая-то ошибка, - он старался говорить как можно более спокойно, но голос у него дрожал.
- Не валяй дурака, Димочка!
«Она знает мое имя. Господи, она знает мое имя!», - Михайлов вздрогнул.
- Я хочу свой приз! - требовательно произнесла незнакомка тоном капризной девочки.
- Бросай трубку!
Дима хотел, но не мог. Голос, словно клей, пригвоздил ухо к трубке и парализовал тело.
- Передай Яшеньке, чтобы не расслаблялся. Хочешь стишок? Думаю, хочешь:
Два мальчика шутить любили малость
И в день весенний провернули шалость,
Какую ранее не видел белый свет.
Вот были тут, сейчас их с нами нет.
Теперь вопрос, что стало с шутниками?
Действительно ли поплатились сами,
Дерзнув глупышкой выставить Лилит,
Чей образ с тьмой великой плотно сшит?
Похоже, да, печалиться не будем.
Ведь мертвым побоку наша тоска.
Кого вообще волнуют люди,
Что стали пищей для костра?
Услышанные слова невольно представлялись Михайлову стайкой муравьиных львов, копошащихся у него в мозгу. Он буквально своими глазами видел, как они ползают внутри черепной коробки, откладывая личинки в сером веществе и множась в геометрической прогрессии.
- Дима! Ты меня слышишь? Что там такое? - Обухов дернул его за руку, но реакции не последовало. Мальчик впал в некое подобие транса.
- Я тоже люблю хохмы, мой дорогой. Шутки с привкусом крови и детских слез. Это моя страсть.
- Да хватит уже ее слушать! - Яша выхватил телефон из рук Димы и, прокричав в трубку «Дура психованная!», закончил этот неприятный диалог.
Михайлов, не похожий сам на себя, прислонился спиной к стене и медленно опустился на пол, глядя на мир перед собой какими-то пустыми глазами. Яша больно ущипнул друга за руку и тот очнулся.
- Не понимаю, что на меня нашло, - смущенно промямлил он.
- Испугался ты, вот что. Я тоже чуть не обкакался. Надо же было позвонить какой-то шизофреничке.
- Надеюсь, мы о ней больше не услышим.
- И я.
- Нужно отвлечься. Предлагаю «Атлантиду» посмотреть.
- Хорошая идея!
Это, во всех смыслах неординарное, происшествие со временем почти выветрилось из памяти мальчишек и приобрело анекдотический характер. Так часто бывает даже с самыми ужасными историями. Оглядываясь назад, нам проще посмеяться над страхом, чем пестовать его. И это правильно. Однако, в некоторых случаях, слишком короткая память притупляет определенные чувства.
После исчезновения Обухова, Михайлов все чаще ловил себя на мысли, что черный седан и жуткая незнакомка должны быть связаны. Если это так, то само появление автомобиля было ничем иным, как ловушкой для Яши. Слишком ужасно, чтобы быть правдой, подумал Дима. Значит, следующим должен быть он. Но почему? Чего особенного в невинной шутке?
Первое время Дима почти всегда вздрагивал при телефонном звонке. И неважно, был ли он один дома или с родителями. Давал о себе напомнить иррациональный страх, что это может быть та женщина. Но еще больше его занимал номер, набранный Обуховым. Михайлова угораздило его запомнить. Пятьдесят три, четыреста двенадцать. Обычная комбинация цифр. Он даже записал ее в блокнот, сам не зная зачем. Как будто чернила на бумаге способны пролить свет на произошедшее.
Дима понимал, что такого номера не должно существовать, и надеялся, что Яша все-таки нажал еще на какую-то цифру. Иначе все, что с ними случилось, вполне можно было бы назвать мистикой.
- Папа, - спросил Дима однажды, - а можно ли дозвониться до кого-нибудь с неполного номера.
- Нет, сынок. Будет ошибка.
- Точно?
- Вне всяких сомнений.
- А если бы я тебе сказал, что мой друг набрал пять цифр вместо шести и дозвонился до какой-то тетки?
- Либо твой друг выдумщик, либо он набрал какую-то секретную комбинацию, открывающую доступ к закрытой телефонной линии. Но это очень вряд ли.
Ответ отца успокоил мальчика. И все вроде бы стало, как прежде. Но вскоре появился черный седан и окончательно спутал карты. Разумеется, Михайлов не сообщал никому о своих подозрениях.
Но вновь и вновь глядя на пустое место рядом с собой, он чувствовал безграничную вину перед Обуховым за случившееся. А когда на одном из уроков Дима снова увидел в окне проклятую машину, его как током ударило. История еще не закончилась. Он это знал. И в тот же день, когда учительница не поверила его словам, и никто из одноклассников не заметил пресловутого седана, Дима решил рискнуть.
Вернувшись домой, он подошел к телефону. Родители были на работе, поэтому никто не мог ему помешать. Михайлов достал потрепанный блокнот, хотя и не сомневался в том, что все еще отлично помнит те глупые цифры. 53-412. Приложил трубку к уху. Доли секунд показались вечностью. «Набранный вами номер не существует. Набранный вами номер не существует. Хорошая была шутка, правда Димочка?» Короткие гудки.
Ключевые слова: Телефон друзья розыгрыш авторская история избранное