Летопись смерти. Фрагмент первый: Сергей Иванович
Беда застала Сергея Ивановича в тот момент, когда он вышел полить огурцы и прочую нехитрую зелень, имеющуюся у него на огороде за домом. Вообще Сергей Иванович землю не любил и считал копание на грядках пустым делом, но вот его супруга, Клавдия Фёдоровна, была без ума от всех этих занятий с парниками, прополкой и прочими саженцами. Там она и умерла, прошлой осенью, когда готовила тёплые грядки на следующий год. Сказать, что это для Сергея Ивановича был удар - это не сказать ничего. Супругу он любил, и ничуть не меньше, чем сорок с лишним лет назад, когда впервые повстречал её девчонкой в комсомольском отряде, на целине. После смерти жены он сильно сдал, походка стала шаркающей, лицо - хмурым, а жизнь так и вовсе потеряла свой смысл. Только огород и остался в напоминание о светлых днях, прожитых с супругой. Дочь Светлана давно уже жила со своим непутёвым мужем Витьком в полуторе сотне километров в районном центре и лишь изредка звонила отцу узнать, всё ли с ним хорошо и не хочет ли он переехать к ним. Стандартные вопросы, и Сергей Иванович это понимал - ну кому он там нужен: у дочери своя жизнь, ребёнок, однушка на окраине и пьющий муж. Нет, в город Сергей Иванович определённо не хотел. Да и вопросы эти были ради приличия, дежурные, и как дочь, так и отец, это прекрасно понимали. Внука Егорку, которого Светлана каждое лето отправляла на месяц к деду, в этом году увидеть так и не удалось - Светлане на работе выдали какую-то там путёвку в один из лагерей, коих в последнее время расплодилось немалое количество.Невесёлый ход мыслей прервал истошный лай кобеля Жигана, заставив вздрогнуть от неожиданности. Сергей Иванович обернулся и увидел, как к забору, разделявшему его участок с соседним, ковыляет Петровна, его соседка. И именно на неё Жиган заходился хрипом, и даже не лаял, а почти что выл, натянув цепь с такой силой, что ошейник немилосердно сдавил мощную шею. Уж и пена пошла, и хвост поджал - машинально отметил он. Вообще кобель у Иваныча был матёрый и не боялся ничего - однажды в лесу, когда он ходил за грибами, они набрели на медведицу с двумя медвежатами, и Иваныч уж было попрощался с жизнью, но не тут то было: Жиган бросился на старшего зверя и начал кружить вокруг, не подходя близко, и при этом поднял такой шум, что медвежата в панике ломанулись сквозь низкий подлесок. А сам Сергей Иванович поступил также, но в обратном направлении. Чем там занимался кобель с медведицей, он уже не видел, но собака вернулась спустя несколько часов, когда жена уже отпоила Иваныча корвалолом, и он немного пришёл в себя. Пёс же совершенно не пострадал, если не считать репейников на загривке. С тех пор Иваныч далеко за грибами в лес не ходил, и тем более один. И вот сейчас пса было не узнать - поджатый хвост, безумный взгляд... И на кого? На Петровну, которая всегда баловала его косточками, а иногда и втайне от Иваныча карамельками. Он об это знал, но молчал, и делал вид, что не замечает, как Жиган хрумкает очередную сладость.
Он где-то слышал (а может, даже и читал в подшивке журнала "Наука и жизнь"), что в некоторых ситуациях, неприемлемых в ежедневной рутине, мозг реагирует на происходящее немного позже, чем это позволяет визуальное восприятие. Так и сейчас, глазами он видел разорванную щёку соседки, залитый кровью правый глаз (и начисто отсутствующий левый), обглоданную (Господи, ОБГЛОДАННУЮ) правую руку, свисающую безжизненной плетью, сбившуюся набок косынку, открывающую всему миру пропитанный кровью и грязью, спутанный колтун волос, порванный в нескольких местах домашний халат... А вот мозг пока реагировал на приближающуюся Петровну ровно так же, как и вчера, когда она приходила за сахаром. И как позавчера, и как много-много дней до этого. В памяти промелькнули стрелой многочисленные чаепития, когда ещё супруга была жива, да и муж Петровны тоже. Секунды растянулись, сделались тягучими, как патока, а потом внезапно он понял: беда!.. Нужно что-то делать, а вот что - он не мог понять. Проскользнула абсурдная мысль об аптечке, и ещё более нелепая о том, что многие лекарства там уже просрочены - после смерти жены, которая следила за этим, он лишь изредка просил Михаила с соседней улицы, который часто ездил в город на своей старенькой "Ниве", прикупить те или иные лекарства (своей аптеки в селе отродясь не было). Но просил только по мере необходимости, не более, а уж следить за сроком годности всего остального так и вовсе не было ни памяти, ни желания.
Скорую! Милицию! Телефон! Мысли сменяли друг друга с бешеной скоростью. Мобильник лежал на кухне, старенькая "Моторола", давнишний подарок дочери. Он попытался крикнуть соседке, что сейчас вызовет врача, но вместо слов из горла вырвался какой-то не то ли хрип, не то ли писк. Махнув ей рукой: "Держись, мол!" - он бросился в дом, не обращая внимания на продолжавшего бесноваться Жигана.
Телефон обнаружился на кухонном столе, его Иваныч с утра как поставил на зарядку, так и забыл про него. Схватил трясущимися руками, не заметив, что чуть не вырвал из стены и без того хлипкую розетку. Судорожно начал искать номер, нашёл и нажал клавишу вызова. В тот самый момент, когда серия из гудков разной тональности возвестила ему об отсутствии сети, лай Жигана сменился истошным визгом, сквозь который прорывалось рычание и уж совсем что-то мерзкое, напоминающее звук рвущейся ткани. А потом визг оборвался, словно ножом отрезало. Но осталось рычание, чавканье и... Выронив телефон и кинувшись к окну, при этом больно ударившись коленкой о подвернувшуюся некстати табуретку, Сергей Иванович увидел совершенно неприемлемую и дикую картину - соседка, каким-то образом оказавшаяся уже на его участке, стояла на четвереньках и вгрызалась в его пса, который валялся возле своей будки подобно брошенной небрежно куче старого тряпья.
"Да что ж это такое делается то?!" - застучало в голове, а в груди неприятно защемило. Сергей Иванович невидящим взглядом смотрел в окно, где Петровна (или то, что выглядело как Петровна) с чавканьем и хрустом вгрызалась в бок его пса. Нашарив рукой табурет, он рухнул на него, попытался дотянуться до стоящей на столе кружки, но вместо этого опрокинул её на пол, вместе с блюдцем и ложкой. Кружка грохнула, брызнув осколками, и соседка внезапно оторвалась от своего дела и посмотрела жутким одноглазым взором прямо на Иваныча, через окно. То, что произошло потом, Сергей Иванович увидел как в замедленной съёмке. Петровна резко вскакивает, и куда только подевалась та неуверенная походка. Стремительный рывок в сторону кухни. Страшный удар лицом в окно. Осколки брызгают внутрь, и один из них царапает Иванычу руку. Петровна пытается ухватиться рукой за раму, осколки режут плоть, но крови нет. Залезть у неё не получается, и она издаёт жуткий вой. И что ещё страшнее - с улицы доносится ответ, в несколько голосов. "Дверь!" - страшная мысль вспыхнула подобно маленькому Солнцу. Внутри всё оборвалось. Он вскочил, бросился в прихожку, повторно ударившись о проклятый табурет и увидел, что дверь на улицу так и осталась открытой, когда он десятью минутами ранее бежал в дом за телефоном. А за дверью... А за дверью через грядки к дому бежали люди. Вернее, бежали те, которые ещё недавно были людьми - все в крови, изуродованные, в порванной одежде. За секунду до того, как захлопнуть дверь, Иваныч увидел поваленный участок забора. Засов со стуком встал на своё место, отсекая его от надвигающегося кошмара.
Удары в дверь не прекращались, хриплый вой и стоны со стороны крыльца сводили с ума. Сергей Иванович не понимал, что происходит, но ужас, парализующий делающий безвольным всё тело охватил его целиком и полностью. Со стороны спальни раздался звон очередного разбитого окна, загремел свалившийся на пол жестяной подстаканник, забытый Иванычем на подоконнике после вчерашнего чаепития перед телевизором. Внезапно пришедшая в голову мысль о связи с внешним миром посредством радио или старенького "Рекорда" была воистину безумна, учитывая обстоятельства. Да и общение получилось бы односторонним, причём Иваныч в любом случае был бы принимающей стороной. И это ну никак бы не помогло в текущем его положении. Он попытался подняться, но поясницу прострелила боль от давно мучающего его радикулита. Что было неудивительно, особенно в свете последних десяти минут - от таких стрессов и без болячек в таком возрасте прихватит, и хорошо, что спина, а не сердце.
"Чердак!" - промелькнула мысль. Лестница на него была рядом с входной дверью, на которую прямо сейчас обрушивался град хаотичных ударов, сотрясающих весь дом. Иваныч с трудом поднялся и поспешил к ней - рассохшейся деревянной сделанной ещё его отцом в те времена, когда Иваныч был ещё просто Серёжкой. Последний раз он был наверху пару лет назад, когда там завелась сова (окошко было незастеклено, и птица смогла беспрепятственно облюбовать себе новое жилище). Сову он выселил, окошко застеклил, а вот о том, что ступенька ещё тогда нехорошо треснула под ногой - запамятовал. И конечно же, стоило ему начать подъём - она закономерно сломалась. Ногу прострелила боль, и Иваныч тяжело завалился на бок, матерясь на чём свет стоит. И в этот момент через разбитое окно в комнату ввалился посетитель, в лице которого Иваныч с ужасом признал пропавшего месяц назад в лесу приезжего из города грибника. Вроде как его Алексеем звали - мелькнула мысль, в такой ситуации абсурдная и нелепая. Только вот теперешний Алексей разительно отличался от того любителя тихой охоты, которого месяц назад видели в селе в последний раз. Остатки грязной порванной и перепачканной одежды дополняли разорванное горло и объеденные пальцы (некоторых не хватало). Заплывшие белёсые глаза, слипшиеся в засохший кровавый колтун волосы... И запах - тяжёлый, смесь прелой гнили и застоявшейся болотной воды. Иванычу стало дурно. С тяжёлым стуком нежданный посетитель рухнул на пол, поднял голову и уставился на него. А потом пополз в его сторону.
Очень давно, когда Иваныч был совсем маленьким, его укусила собака. Хотя укусила - это сказано весьма мягко и без конкретики. Но вот та боль, когда беспородная, ничейная, но весьма крупная и злобная тварь терзала его ногу - та боль впечаталась в память навсегда. И он до сегодняшнего дня наивно думал, что хуже того быть вряд ли может. Оказалось - может, да ещё как. Когда то, что раньше было любителем по выходным побродить с лукошком, впилось зубами в его правую ногу, он чуть не потерял сознание - настолько была нестерпимой агония, полыхнувшая подобно вонзившейся в правую икру раскалённой кочерге.
Умер Сергей Иванович на полу, сердце остановилось раньше, чем мертвая тварь добралась до его горла. Впрочем, он вскоре присоединился к своим соседям, сметающих мертвой лавиной последние искры живого.
Новость отредактировал Qusto - 26-03-2019, 13:17
Ключевые слова: Апокалипсис зомби деревня авторская история