Сухощавый
Каждый в нашей деревне слышал о Сухощавом или же, как его еще называли, длинноруком человеке. Это было нечто вроде местной легенды, которая за многие годы переросла из страшилок чуть ли не в анекдоты."Ты где всю ночь был?!" - вопрошала жена очередного пьянчужку. "С Сухощавым пил!" - отвечал тот, комично приседая и разводя руки.
И, конечно же, каждый уважающий себя фантазер мог поведать множество историй о том, как видел Сухощавого в огороде, в лесу, даже в собственном погребе. Послушать их, так они и правда с ним каждый вечер выпивали.
Впрочем, на эту тему я старался слушать только сдержанных и не расположенных к лишнему трёпу людей, от чего сложил о длинноруком человеке свое мнение...
В этой деревне я провел свое детство, точнее ту его часть что приходилась на летние каникулы. Деревня как деревня, ничего особенного: старые домики, множество стариков, неухоженные огороды, скупой маленький магазинчик и старая проселочная дорога, поросшая пыреем и одуванчиками.
То, что всегда манило меня находилось не там, а за 10 километров к северу, за заброшенными полями и за полосой старого березового леса - это было болото...
В сознательном возрасте я побывал там всего три раза, и каждый раз оно производило на меня всё более и более гнетущее, в то же время какое-то сверхъестественное впечатление. Оно всегда выглядело по разному: первый раз походило скорее на чистое лесное озеро, второй раз было затянуто противной зеленой пленкой из полусгнивших кувшинок. Но более всего мне запомнился последний, третий раз - когда болото предстало предо мной огромным полем тумана, из которого сотнями острых пик торчал высокий камыш. Отчетливо помню постоянное движение бледных клубов, впереди, под ногами и за спиной... словно бы белые, радостные летние облака упали по какой-то нехорошей причине с неба прямо на мою голову и нашли последний приют в этом месте, полном тишины и какой-то первобытной скорби.
Именно оттуда по всем поверьям приходил Сухощавый. Именно там, как говорят люди, слышался его низкий заунывный вой по ночам. Его описывали по-разному, кто-то утверждал, что он похож на длинное высушенное дерево, а руки его словно безвольные плети тащатся по земле. Другие предавали ему сходство с приматом, якобы он - словно горилла, ходил, опираясь на землю большими кулаками. Третьи заявляли, что он вообще не ходит, а ползает, изредка прыгая, словно лягушка, но отталкиваясь руками, а не ногами. О его внешности тоже многие спорили, ему приписывали и длинную спутанную шерсть, и склизкую змеиную кожу. Говорили о бороде, свисающей до земли и о том, что его голова вообще до того маленькая, что её трудно разглядеть.
В общем, если в этих историях и было зерно истины, то найти его не представлялось возможным, в одном только все соглашались и слухи вторили друг-другу - длиннорукий всегда приходил только после заката солнца и всегда наблюдал...
Как бы это объяснить? Он никогда не бежал, не нападал и не совершал каких-либо действий - он только смотрел. Совершенно бесшумно, замерев словно статуя он просто стоял где-то вдалеке и глазел на вас. И никто никогда не пытался во время таких встреч к нему приблизиться, очевидцы никогда четко не видели его лица, морды или что там у него есть на самом деле, но всё равно чувствовали пронизывающий насквозь взгляд. Как правило, хватало просто обернуться или даже ненадолго зажмуриться, и Сухощавого на том месте уже не было. Некоторые потом сокрушались, мол, не знаю мужики что на меня нашло! С места двинуться не мог, он на меня глядел, а я на него! Глаза протер а его уже и нету!
Разумеется пропажу любой скотины, овощей с огородов и даже домашней утвари прежде всего приписывали длиннорукому человеку, хотя никаких предпосылок к этому никогда не было, да и чаще всего заблудившиеся козы, да коровы находились после нескольких часов поиска по окрестностям. Никто не помнит, когда он появился в первый раз и кто его первый раз увидел, случаи его появления не имели никакой логики или закономерности - его видели и в заснеженных зимних полях, и во время знойных летних ночей. Никто не замечал, чтобы он пил или ел, никто не находил следов, даже таких как притоптанная трава.
Кажется немного странным, что в этом явлении никогда не пытались разобраться извне, о Сухощавом не писали статей в желтой прессе, доморощенные уфологи и искатели паранормального никогда не лазили по местным болтом, а попы не окропляли землю святой водой. Хотя, разумеется, это легко можно объяснить: куда вы можете позвонить, если хотите сообщить о чем-то потустороннем? Особенно, если учесть, что у вас на всю деревню только один телефон, а мобильная связь ловит всего на одну палочку, да и то если залезть на крышу. Вы можете только привыкнуть к этому, другого выбора у вас нет.
Поминутно отдирая колючки репейника от камуфляжных штанов, я пробирался по малохоженому березовому лесу. Новенький дорогой фотоаппарат приятной тяжестью висел на шее. Я часто останавливался, чтобы запечатлеть огромные муравейники, полянки желтых цветов, пёстрые мухоморы и другие интересные лесные мелочи, а тем временем радостное летнее солнце тут и там мелькало в кронах деревьев, обдавая меня теплыми лучами. Певчие птицы, попытки сфотографировать которых я бросил еще час назад, перезванивались друг с другом, оставались всё такими же вездесущими и невидимыми. То тут то там из под самых ног разбегались зеленые и серые ящерицы, а вокруг лепестков всех видов и расцветок деловито жужжали шмели.
Интересно получается, почему, будучи подростком, я настолько не любил бывать в лесу? Особенно когда приходилось бродить по этим чудесным местам с корзиной, полной ароматных грибов. Хотя, конечно, моя корзинка полной никогда не была, я предпочитал ныть о жаре и возводить очи горе, отмахиваясь от мошкары вместо того, чтобы собирать грибы, это бабушка умела находить их прямо у меня под ногами... Впрочем, наверное, подними меня в 6 утра и сейчас, я так же был бы недоволен.
Тем временем шаг за шагом, лес стал незаметно меняться: деревья становились ниже, кривее и тоньше, черные пятна на белых стволах сменялись на невыразительную серую древесину, почва стала мягче, а буйная растительность осталась где-то позади вместе со свистом зябликов и цветами. Березняк как-будто старался держатся подальше от болота. И когда солнце отразилось в гладкой словно зеркале воде, на душе стало немного неуютно.
Может быть, у человека в природе какой-то естественный страх перед такими водоемами? Наверное нам всегда приятней смотреть на непокорную реку находящуюся в постоянном движении, или на журчание быстрого ручейка. А стоячая вода, окруженная папоротником и пучками зеленой травы навевает на человека какую-то тоску. Гладь этой воды которая лишь изредка трогается небольшими кругами вызывает мрачные мысли, а заглядывать в неё и вовсе не хочется...
Какие же прекрасные выйдут фотографии!
Проведя там несколько часов и трижды пожалев об отсутствии резиновых сапог, я потратил почти всё зарядку фотоаппарата, но был явно горд собой и предвкушал фурор в своем инстаграме. Отличная гамма света и тени, мрачный тон зеленоватой воды радовали глаз. Обильно раскиданные по поверхности листья выглядели словно хаотичный узор на стекле, а любая ветка торчащая из воды давала практически идеальное отражение. А что, если после этого со мной свяжется какой-нибудь журнал и пожелает включить мои работы в свою статью? Почему бы и нет!
А что, если они и вовсе меня возьмут на работу? Посмотрят какой я целеустремленный молодой специалист и с руками оторвут!
А что, если окажется так, что внимательно просматривая фотографии у себя дома, я обнаружу, что на каждой из них где-то в уголке, в тенях, сидит длиннорукий монстр и смотрит в объектив? Это же будет просто революция!..
От последней мысли мне стало как то не по себе, и надо же было вспомнить эту ерунду... Я опустил фотоаппарат и осмотрелся, только сейчас я обратил внимание - насколько же тут тихо и впервые ощутил некое беспокойство. Будто бы я без спроса ворвался в это царство спокойствия и умиротворения, будто бы я без всякого разрешения начал творить тут хаос, разгоняя неспешное бытие этого старого болота своей суетой и щелканьем затвора. Я поглядел на небо и увидел солнце, которое еще не клонилось к закату, но явно намеревалось скоро начать своё вечернее движение к горизонту. А ведь обратный путь не так уж близок.
Запаковав фотоаппарат в футляр я невольно усилил свое чувство тревоги, последний раз обведя взглядом необъятное болото, и отправился в сторону белеющих вдали берез.
Пока я шагал по хлюпкой земле в голову словно бы неуловимые змейки лезли воспоминания - рассказы о Сухощавом. Как один задиристый парень всех надменно уверял, что прогнал Сухощавого со своего пути, заорав на него трехэтажным матом, а потом еще и бежал за ним (это принесло мне небольшое облегчение). Но потом, я вспомнил немолодую женщину, которая так же рассказывала о встрече, на этот раз без ярких описаний и прикрас, я вспомнил неподдельный страх в её глазах и нервную дробь пальцев по лавочке - от этого тревога снова зашевелилась в душе.
Мне не хотелось оборачиваться, хотелось просто быстрее выйти уже к асфальтной дороге, к деревне, пройти мимо людей... но мое тело считало иначе, и, услыхав в паре метров позади себя треск ломаемой ветки, я каким-то чудным прыжком мгновенно повернулся на звук, замерев на месте. Ложная тревога... наверное. Я всматривался в крону деревьев, там ничего не было, не чувствовалось никакого движения. Перевел взгляд на заросли колючек - тоже ничего. Наверное ветка сломалась и упала. Так вообще бывает?
Некоторое время я боролся с тем, чтобы побыстрей уйти отсюда, и с тем, что теперь не могу себя заставить повернуться к болоту спиной. Вместе с этим волной накатило еще одно чувство, намного более неприятное чем то - во время съемок... А что, если я не один здесь? От этой мысли по спине пробежал холодок.
Чуть попятившись, я выбрал второй вариант, развернулся и заметно ускорил шаг. А потом, ругая себя за трусливость, но, обещая хранить этот позорный факт в тайне от всего мира, попросту побежал.
Когда вчера утром я приехал в деревню, меня ожидала одна очень печальная новость: на пятом году полного одиночества мой старый дачный домик не выдержал зимы и обвалился внутрь, превратившись из кривоватой избушки в руины из палок и листов рваного рубероида.
Хоть я и чертовски устал, а мои непривычные к долгим прогулкам городские ноги горели и обзавелись мозолями, я не смог просто пройти мимо него. Как и вчера, я остановился и смотрел на обломки, чувствуя себя каким-то негодяем и предателем, как будто забыл что-то любимое и теплое, а вспомнил только тогда, когда это потерял. Разумеется, эта земля по прежнему принадлежала мне по документам, а мой дальний родственник и сосед дед Егор с радостью принял меня пожить на несколько дней. Но глядя на кучу брёвен и каких-то железяк, я чувствовал, будто бы моя последняя связь с детством обрушилась и проржавела под весенними дождями... Я заставил себя забыть о грустных мыслях и решив, что в один прекрасный день тут всё восстановлю, направился в соседний дом, к деду Егору.
По моему скромному мнению, его дом был жемчужной старенькой деревни, не самый большой, не самый богатый, но очевидно самый красивый. Дело всё в хобби деда Егора. Он был резчиком по дереву с золотыми руками и пускал их в ход при первой же возможности, делал резные заборы, ворота, двери, даже картины. Не только себе, но и всем остальным деревенским - его работы часто заказывали даже из города, а он всегда был рад новому делу.
Темные деревенские сумерки уже во всю вступили в свои права - я опустился на лавочку перед домом и, решив немного передохнуть после этого мучительного дня, достал пачку сигарет и закурил, разглядывая избу. Даже в полутьме я видел, что подпорки для ворот были сделаны в виде деревянных идолов, а сама дверь украшена узором из деревянных ромашек. Даже далекое чучело в огороде было не просто палкой в обносках с ведром на голове - а высокой статуей с узкими плечами и сутулой спиной. Рамы же в свою очередь были окружены резными птицами, под высоким резным солнышком. Ну и талантище! Завтра устрою фотосессию тут, никаких больше лесов и болот!
Тем временем дед Егор вышел и, присев на лавочку рядом, стал интересоваться: где же это я мотался весь день и весь вечер? Пообещав удивить его фотографиями, я выкинул окурок и мы пошли в дом, пол ночи проведя за чаепитием и неспешными беседами.
Крепко выспавшись и утолив голод нехитрым явством в ввиде яицницы с колбасой, я - как себе и пообещал - сфотографировал дом со всех возможных ракурсов. Также, к недовольству деда Егора, заставил его вытащить старые работы и поставить их на светлое место.
Кроме чудесного творчества деда Егора, я ходил по саду и запечатлевал такие необычные для меня кусты крыжовника, грядки помидор и раскидистые яблони. Я как раз пытался найти нужный ракурс к осиному гнезду, которое пристроилось за баней, как приметил одну странность. Показавшись сначала ерундой, странность эта постепенно начала лишать меня покоя и досаждать, словно муха. Наконец, я не выдержал, подозвал деда Егора(который как раз копался в грядках неподалеку) и, показывая на картофельное поле, спросил:
- А где же чучело?
В ответ дед Егор странно посмотрел на меня, и саркастично поинтересовался - каких это птиц нужно отгонять от картошки? Я улыбнулся в ответ, но потом в меня словно молнией ударило - я же вчера видел чучело - в этом не могло быть никаких сомнений! Я даже пошел и присел на ту же лавочку, принял ту же позу. Ничего. Пустое огородное поле. Чучела нет.
Настроение стремительно поменялось, как будто бы окатил дождь после яркого солнца. Я не стал придумывать теорий об обмане зрения, или о том, что дед меня разыгрывает... Все мои предположения трещали по швам, кроме одного самого очевидного - я видел длиннорукого. Прямо перед собой - в каких то двадцати метрах. Никакой лжи и никаких выдумок. Он и правда существует.
Ко мне подошел Дед Егор с озабоченным лицом:
- Жень? Чего случилось? Голову напекло? - учтиво поинтересовался дед.
- Не... Все нормально - процедил я.
- Чего побледнел-то весь?
- Слушай, дед, - я посмотрел ему в глаза, - кажется, я длиннорукого человека видел...
- Сейчас? Сухощавого чертягу? - дед засмеялся. - Да брось ты! Никто никогда Сухощавого днем не видел! Показалось, наверное.
- Так я не днем его видел, вечером... на вашем поле, это я его за чучело принял... - тихо произнес я.
Дед Егор обернулся на свой огород, прищурился, а потом вздохнул и, помолчав некоторое время, сказал:
- Ну видел так видел! Чего уж там, я когда молодой был, он и не в таких местах гулял! - дед присвистнул. - Считай, повезло тебе, Женя. Когда маленький был, не доводилось тебе с ним встречаться, а теперь всё таки на чудо наше посмотрел! - легонько меня толкнул локтем. - Худой он был, да? Высокий, да ручищи длинные? Никогда не забудешь теперь! Ты вот молодец, обратил внимание! А так может быть и пропустил бы!
- Егор, а много вы его вообще видели? - неожиданно спросил я.
- Да немного, четыре раза, аль пять, и всё вдалеке! - как-то с сожалении вспомнил дед.
- А часто его вообще тут видят?
- Да нет! Бывает месяца три пройдет покуда его встретят, а бывает каждую неделю объявляется. Чертовщина она и есть чертовщина, у ней никакого расписания нету! Фаина, царствой ей небесное, однажды мне рассказывала, что к ней Сухощавый приходил в огород, да в окно на неё смотрел! Это она брешет, конечно, он близко никогда не подходит! - дед Егор шутливо покрутил у виска пальцем, рассмеялся и, потрепав меня по плечу, направился обратно к своим грядкам.
- Фаина Аркадьевна? А что с ней стало-то? Я её с позапрошлого года не видел... - спросил я ему в след, но Дед уже удалился и, кажется, не расслышал моего вопроса. Повторять вопрос мне почему-то не хотелось.
* * *
Первые минут пятнадцать я пытался придать этому случаю позитивный окрас как это сделал мой родственник. Но не мог. Одна мысль настойчиво лезла в голову, и я никакими силами не мог её отогнать. Мысль занимала всё сознание и разрасталась до навязчивости. Какой-то противный страх растёкся по животу, а нервы начали неприятно колоть в шею и плечи. Сначала я просто рассеяно озирался по сторонам, потом встал и решил прогуляться по деревне. Со стороны улицы я внимательно осматривал каждый сад, каждый домик, заглядывал в проемы между деревьями, осторожно залез на кучу каких-то бетонных блоков и смотрел оттуда.
Я ничего не видел, и почему-то это не приносило мне облегчения. Мысль не давала покоя, не давали покоя два факта:
Я смотрел на Сухощавого - а он смотрел на меня.
Я мог не заметить Сухощавого, даже не подумать о его присутствии - а он меня видел.
А что, если...
Я вернулся к дому деда Егора и провел день, кое-как скрывая свою нервозность. Когда солнце опустилось, я сказал, что хочу сделать пару фотографий ночного села, взял фотоаппарат(незаметно сунул за пояс нож, для спокойствия) и вышел за ворота.
Я нарочно не взял с собой фонарика и направился обойти деревню еще раз. Понимая, что ночью заглядывание в каждую щель не имеет смысла, я просто шел и вертел по сторонам головой, иногда останавливался и прислушивался к каждому звуку. Ничего. Я прошел всю дорогу, вышел к асфальтной трассе, та была на возвышенности и открывала мне прекрасный вид. Он меня не интересовал. Я вернулся к дому, а потом опять к трассе. Ничего. Фотоаппарат напоминал только тем, что стучал по грудной клетке когда мой шаг ускорялся.
Поняв, что это скорей сумасшествие, чем вечерняя прогулка - я протер лицо носовым платком и решил, что пора уже идти спать.
Я увидел Сухощавого на развалинах моего старого дома. Он сидел словно огромный кот на оставшемся куске крыши и смотрел на меня сверху вниз. В свете луны я видел его силуэт. Высокую сутулую фигуру с узкими плечами и длинными узловатыми руками, вытянутую голову на длинной худой шее. В нем не чувствовалось ни капли жизни, ни дыхания, ни движения. Словно и правда бы чучело... в безветренную погоду.
Я был заворожен этим зрелищем, прикоснувшись к чем-то из ряда вон выходящему, я погрузился в мистический транс. Всё это продолжалось не больше минуты, пока лай собаки на другом конце деревни не вернул меня в реальность. Мне хотелось бежать, но я совладал с порывом, понимая, что всю жизнь буду корить себя за упущенный случай, если не...
Стараясь не торопиться, не отрывая взгляда от крыши, я нащупал на своей груди фотоаппарат, медленно вытащил его из футляра. Мои инстинкты фотографа на этот раз сыграли со мной злую шутку: машинально я опустил глаза и начал выбирать режим ночной съемки.
Спустя секунду я осознал свою ошибку. Крыша была пуста. Где то позади дома едва слышно зашевелились ветки.
И только теперь пришел страх.
Со всей возможной скоростью, в ночное время чреватой травмами, я добежал до дома деда Егора. За это время мне хватило понять одну вещь - Я НЕ ОСТАНУСЬ В ЭТОЙ ДЕРЕВНЕ ДАЖЕ НА ОДНУ НОЧЬ. Заскочив в комнату, где дед Егор готовился ко сну, я, очень извиняясь за поспешность, рассказал наскоро придуманную историю о том, что следующий экзамен передвинули - что к утру мне надо быть в городе и попросил открыть большие ворота, чтобы я мог выехать на машине. Деду ничего не осталось кроме как грустно вздохнуть, взять с меня обещание приехать после экзаменов и пойти искать ключи.
Спустя пять минут я уже выехал на асфальтированную дорогу, моему взору снова представилось всё село - оно было красиво залито лунным светом. Почему-то мне опять очень и очень захотелось посмотреть на него. Страх отступал, а адреналин всё слабее пульсировал где-то в шее. Я приглушил мотор и вышел закурить, мне хотелось подумать...
Он был где-то там. Длиннорукий человек.
Он не приходил с болот. Он всегда был в деревне. Почему этого еще никто не понял? При свете дня он хорошо маскировался и наблюдал за людьми... За тем, как селяне стирают белье, за тем, как они хотят друг другу в гости, за тем, как они работают в саду и за тем, как они топят свои бани... Он смотрел на всё это и только ему известно с какой целью. А когда опускалась ночь, он выходил из своих укрытий, для того чтобы подходить ближе и продолжать наблюдать, в окна. Только тогда он становился менее осторожным и только тогда люди иногда его замечали, недостаточно часто.
От этих мыслей меня оторвал шелест травы. Ветер? Нет.
Я посмотрел на заросшее старое поле бывшее когда то гордостью колхоза. Раньше тут наверняка возделывали множество сортов злаковых, кормили этим всю область, гордились урожаями. А сейчас поле сплошь покрылось бурьяном и лопухами... а еще по нему полз Сухощавый, в направлении моей машины.
Наверное я первый кто увидел его в движении? Должно быть я заинтересовал его больше, чем остальные. Он не слишком скрывался, возможно эта была его обычная манера передвижения, как у крадущегося пса, который осторожно переставляет каждую из четырех лап. Я не стал дожидаться пока он выйдет на дорогу, а просто прыгнул в машину, и надавил на газ. В зеркало я видел, как он ускорился, пробежал несколько метров следом, а потом встал на две ноги. Не как человек - скорее как какой-то суслик. Так он и стоял, пока не скрылся в ночной дымке.
Теперь когда я понимаю, что длиннорукий человек наблюдал и за мной, когда я был ребенком, становится не по себе. Чего ему нужно? Кто он такой? Как давно он обитает рядом с людьми?
И самое главное - что бывает с теми, кто заинтересовал его больше остальных?
Новость отредактировал Летяга - 30-03-2018, 09:58
Причина: Стилистика автора сохранена
Ключевые слова: Сухощавый лес нечто деревня