Вечерние встречи
Думаю, подобные истории вам приходилось читать не один раз. А если кто-то и не читал такого, то наверняка слышал похожие рассказы от знакомых, начитавшихся мистических разделов жёлтой прессы. Ну, что же, послушайте теперь и мою историю.Как ни странно, но я точно могу сказать, когда увидел это впервые. На дворе было лето 2015-го года, и я возвращался с похорон своей матери, унесённой от меня опухолью груди. Похоронили мать рядом с отцом, на их местном Роганском кладбище, растянувшемся на несколько сотен метров.
17-го июня выдалось довольно дождливым днём, так что мне пришлось долго обмывать ноги от глины, которой оказалось полно у разрытой могилы.
Пришедшие попрощаться с усопшей, стояли на выходе из кафе и наблюдали за моими действиями. После моего ухода вся лужа была глинистого цвета, а туфли превратились из чёрных траурных в коричневые. Ну и пусть, сегодня такой день, что можно не обращать внимания на эти мелочи.
Мать ушла почти через год после отца, отнятого у нас травмой на производстве - оборвавшийся под весом бетонной плиты трос не оставил ему ни единого шанса.
Сейчас я остался один, так как, кроме меня, детей у моих родителей не было.
Люди расходились по домам, обыденно похлопывая меня по плечу, а я смотрел в лужу, так и не смывшую с моей обуви всю глину.
Дома я всё никак не мог найти себе места и в районе десяти вечера осознал, что у меня совсем нечего пить. Да, именно пить, а не «выпить», ведь мать не любила этой вредной привычки.
Сегодня я решил употреблять только сок, веря, что от этого ей было бы радостнее за меня.
Итак, обследовав встроенный шкаф на предмет завалившихся бутылей, я в сердцах ударил дверь ладонью и взял ключи от машины, лежавшие перед самим выходом на тумбочке.
Да, всё правильно, за водой я собрался ехать на машине, и это не от показушной роскошной жизни, а из-за старой привычки употреблять только родниковую воду. Всякий раз, приезжая сначала к родителям, а затем только к матери, я набирал десяток бутылей, хранившихся в ранее упомянутом встроенном шкафу.
Из-за болезни матери я почти не жил дома, находясь рядом с ней в больнице, и не понимал объёма запасов живительной жидкости. Вот таким образом моя давняя привычка выгнала меня в позднее время из дома.
Фары встречных машин ослепили меня в момент съезда с трассы на дорогу, ведущую к Рогани, и я с трудом смог удержать машину от съезда в кукурузное поле. Перед моими глазами мелькнул неясный силуэт, тут же исчезнувший в молодой кукурузе. Ещё раз посмотрев в сторону удалившегося «незнакомца», я повёл машину по дороге к посёлку, в середине которого была конечная цель моей поездки.
Машина скатилась с горы и, преодолев ещё пару сотен метров, была остановлена мною на маленькой стоянке. Я заглушил мотор и посидел пару минут, слушая почти абсолютную тишину через приоткрытые окна. Ещё никогда я не приезжал сюда в одиночестве, всё время сопровождаемый кем-то из родителей, помогавших грузить бутыли в машину. Позднее время меня не пугало, так как после десяти вечера родник был всегда свободен, и никто не вынуждал меня стоять в очереди за водой. Посмотрев на часы, я улыбнулся – начало двенадцатого подкралось очень быстро и совсем незаметно. Да, денёк сегодня был ещё тот...
Возле родника стояла девушка. Почему я сразу отнёс её к прекрасной половине человечества, учитывая бесформенность одежды? Даже не знаю, но в голове возникла именно такая мысль. Она стояла в стороне и не делала ровным счётом ничего. Я достал бутыли из багажника и подошёл к роднику. Девушка так и не шевельнулась, продолжая стоять на своём прежнем месте.
Набрав воду, я поднялся от трубы и посмотрел на машину, как делал это всякий раз, боясь возможных сельских воров. На стоянке было пусто. Вообще в округе не было никого, так что здесь были только мы вдвоём.
Я взглянул на девушку и удивился. На ней был цветастый балахон, нависавший капюшоном прямо на лицо. Он полностью скрыл её от меня, не давая рассмотреть даже мелких черт её внешности, а чёрные джинсы свободного кроя дополнили картину, сделав девушку безликой и бесполой. Я обратил внимание на кроссовки, измазанные чем-то коричневым, и сразу вспомнил свежую могилу, поглотившую сегодня мою мать. Возможно, девушка собирает оставленные на кладбище конфеты или помогает ребятам с копкой ям, но почему мне так страшно от чёрного провала её капюшона?
Быстро схватив первую партию бутылей, я унёсся наверх, трясущимися руками устанавливая их в багажнике. Оглянувшись назад, я снова увидел её на том же месте, так и не изменившей своего положения. Пройдя рядом с ней, я старался не смотреть в правую сторону. Подниматься назад пришлось с полными руками, чтобы снова не встретиться с чернотой её капюшона.
Отъехав от родника, я посмотрел в боковое зеркало заднего вида и не удивился неизменному положению незнакомки.
Об этой встрече я забыл на три месяца, пока судьба снова не заслала меня в позднее время по воду. Так получилось, что всё время с момента той злополучной поездки я ездил на родник не позже четырёх часов после полудня и всякий раз стоял в очереди, пропуская страждущих набрать свою тару.
И вот сейчас я снова оказался на стоянке перед спуском к воде, в районе десяти часов вечера. Каково же было моё удивление, когда я снова увидел ту же самую девушку, стоящей на прежнем месте. Даже поза и одежда оставались неизменными!
Я с опаской спустился вниз, единственный раз за всё время не закрыв машину, рассчитывая в случае необходимости пулей влететь за руль.
Незнакомка не шевелилась, продолжая хранить молчание, она что-то снова высматривала в маленькой посадке за родником. Я набирал воду, стараясь не упускать её из виду, посматривая искоса на чёрный провал капюшона. Ни одна часть лица так мне и не открылась, заставив снова, как и в прошлый раз, в испуге носиться с бутылями от родника к машине.
Оглянувшись на неё на прощание, я заметил, что из обвисшего балахона не торчат кисти рук, скорее всего, спрятанные в рукавах. Стоит ли говорить, что моё сердце чуть не пробило грудную клетку, когда я отъезжал со стоянки. В зеркале заднего вида картина была прежней.
В третий раз я ехал ночью по воду в начале весны 2016-го года. Машину вело по дороге, и мне с трудом удавалось справиться с надоедливыми остатками льда и свежей каши из грязи.
Подъезжая к роднику, я высветил фарами силуэт, стоявший на своём боевом посту. Ну, ничего, догадываясь о странностях в происходившем, я взял с собой фонарик, намереваясь высветить им лицо таинственной незнакомки. Жаль, что она стояла спиной к дороге, ведь в противном случае мне бы хватило света фар, чтобы увидеть её загадочный лик.
Спустившись к воде, я начал наполнять бутыли, делая вид, что подсвечиваю себе под ноги. Девушка стояла, не шевелясь, и я, отметив боковым зрением неизменность её позы, поднимая очередной бутыль, осветил её фонарём. Я старался, чтобы это было похоже на случайность, но увиденное мною повергло меня в шок – под чёрным капюшоном была такая же чёрная пустота! Я выронил бутыль из руки, чудом не упустив фонарик, и посветил на её кисти. Там была такая же пустота, как и на месте её головы.
Медленно, на негнущихся ногах, я направился к ней, понимая, что такое просто невозможно. Встав в трёх метрах перед девушкой, я снова осветил то место, где должна находиться голова, но лишь задняя часть капюшона смотрела на меня, как будто насмехаясь. Рук тоже не было, а значит мне в прошлый раз не привиделось их отсутствие. Ноги были в прежних грязных кроссовках, но, скорее всего, они тоже были пустыми. Можно ли в таком случае говорить о них, как о ногах? Не знаю, но в тот момент мне было не до размышлений.
Я отошёл в сторону и посветил фонарём вверх, намереваясь найти леску или что-то в этом роде, не дающее упасть всей конструкции. Сколько бы я туда не смотрел, но на дерево не уходило никаких нитей, а значит передо мною была не марионетка. Тогда как объяснить её положение?
Понимая, что такое просто невозможно, я, осмелившись, сделал несколько шагов навстречу неизведанному и ударил кулаком в чёрный провал капюшона. Говорят, что главная ошибка героев ужастиков – это их постоянное бегство от пугающих вещей. Надо просто расслабиться и посмотреть в лицо своему страху, убедившись в отсутствии жуткой составляющей. Но как такое можно делать, когда видишь сам поворачивающийся к тебе пустой капюшон?
Побросав бутыли, я быстро запрыгнул в машину и, взревев мотором, унёсся в сторону дома. Незнакомка в зеркале заднего вида в этот раз смотрела в мою сторону.
Всю дорогу домой, как и всю бессонную ночь, я пытался убедить себя, что это чей-то злой розыгрыш. Ну, а что? Школьники, дождавшись вечера и спада числа машин, выносят на родник пугало, закреплённое неведомым мне образом на невидимых нитях. Если кто-то их раскусит, то все просто посмеются и разойдутся по домам, возможно, сделав несколько селфи с призраком. Почему нет? Убедив себя в этом, я отправился спать.
Конечно, я решил перестать ездить ночью по воду, появляясь на роднике не позже четырёх часов вечера. Всякий раз подрывало подождать до ночи и заявиться туда с кем-то из знакомых, но храбрости явно не хватало.
Летом я приехал на могилу к родителям. Рассказав им о своих планах сменить работу, я решил съездить в кафе, расположенное в центре Рогани. Там, попивая в тени лимонад, я заметил на стене фотографию. На ней было несколько знакомых мне лиц, стоявших прямо возле столика, у которого я поставил свою машину. Среди них была и девушка, одетая в балахон и чёрные джинсы. Впрочем, не только она была так одета, а вся компания носила похожие балахоны, отличаясь только цветом штанов. Лицо девушки было очень знакомо, так что, подойдя к официантке, я спросил её о людях на снимке.
- Вы про этот снимок? – спросила меня молодая девушка. – Так его сделали ещё прошлой весной. Прямо перед гибелью нашего театрального коллектива.
- Что, простите? – я смотрел на девушку, не обращая внимания на вытекавший из стакана лимонад. – Они погибли?
- Ну, да. А вам какое дело до них?
- Я здесь жил в детстве. Точнее сказать, приезжал на лето к родственникам. А сейчас родители жили... В общем, там длинная история. Просто я знаю только этих четырёх ребят, но имён вспомнить уже не могу. Точнее сказать, меня интересует конкретно эта девушка.
Я показывал пальцем на знакомый балахон, а сам смотрел на официантку. Она кивала, следя за моей рукой.
- Это Чистякова Зоя. Она была руководителем нашего поселкового театра. Один из актёров не справился с управлением, и машина улетела под колёса грузовика. Не выжил никто. Их хоронили в закрытых гробах, так, чтобы лиц не было видно. Всё прошло, как принято в театрах: гробы поставили на сцену, прощались с ними там же. Собственно, вот и всё.
- Спасибо, - я выкинул в ведро опустевший стакан и направился к машине.
Да, Зоя... А ведь когда-то я знал тебя. Что там знал? Мы любили друг друга! Это была первая детская влюблённость и признание в любви до гроба. Знаете, как в американских фильмах: «Пока смерть не разлучит вас...». Разлучила судьба. Я перестал часто бывать в Рогани, а она налегла на учёбу. Что теперь вспоминать? Помню, мать рассказывала мне о её смерти, а я так и не смог найти время, чтобы вырваться на похороны. Жаль, что придётся встретиться в таких страшных обстоятельствах.
Я отправился в город и купил большой букет цветов. Что там говорить, она заслужила их. Остановившись перед холмиком земли, скрывшим её навеки от чужих глаз, я опустился на колени и положил букет на землю. На портрете она улыбалась, глядя на меня. Я тоже улыбнулся ей.
- Прости меня, моя первая любовь. Видишь, не смог приехать на твои похороны, а потом забыл про них. А ты, похоже, всё ещё обо мне помнишь. Не обижайся.
Я шёл к машине, вытирая пару слёз, проступивших на моих глазах. Мне действительно было жаль, что так и не удалось вырваться на похороны Зои, но время уже не вернуть.
Прощай моя первая любовь. Извини, но я больше не приеду по воду в такое позднее время, так как проверять то, что простила ты меня или нет, не хочу.
Источник.
Новость отредактировал Lynx - 5-01-2018, 18:00
Ключевые слова: Смерть похороны ночь встреча первая любовь призрак