Триллер по-деревенски. Тыквенная каша

В детстве я очень не любила тыквенную кашу, однако взрослые считали, что она невероятно полезная, и пичкали меня ей, невзирая на мои возражения. Да и кому было интересно мнение шестилетнего ребенка? Сказали - надо, значит, надо — бери ложку и ешь! Сейчас-то я, конечно, понимаю, что каша была обалденная: бабушка парила тыкву в горшочке, потом разминала ее, добавляла пшенную крупу, иногда подливала молока и «томила» еще пару часиков, перед подачей на стол кушанье щедро поливалось растопленным сливочным маслом… Все это готовилось в русской печи, которую сложили во дворе для выпечки хлеба в летнее время. Но кто же в детстве понимает всю пользу такого питания?
Стояла середина осени, год выдался урожайным, и, на мою беду, тыквы было завались. Бабушка со своим старшим сыном (моим дядей) отстроили новый дом — шлаколитой, просторный и светлый внутри, но внешнюю отделку сделать не успели, поэтому снаружи он был темно-серого, почти черного цвета. Планировка, наверно, стандартная для деревни: входная дверь вела на кухню, справа - вход в маленькую комнату, прямо — большая комната («зал»), из которой можно было попасть в спальню.
В то утро мама «забросила» меня к бабуле и умчалась на работу. Бабушка затопила печку в доме и принесла чугунок с кашей. Я начала ныть, что не хочу «эту бяку», а хочу блинов или, в крайнем случае, конфет, но все тщетно. Смирившись со своей участью, я взялась за ложку.
В следующий момент из маленькой комнаты раздалось жуткое рычание. Мы замерли. Рыжий кот по имени Васька, который деловито умывался на пороге, насторожился, а потом с шипеньем и фырканьем юркнул в подполье (кто жил в деревне, поймет о чем речь — где-нибудь в углу в полу прорезалось маленькое отверстие для кошек). Рычание стало переходить в непрекращающийся булькающий хрип, от которого по коже побежали мурашки, а сердце было готово выскочить из груди. Со всех сторон послышался глухой гул и треск.
Ощущения, конечно, были непередаваемые, никогда в жизни больше не испытывала такого страха, который моментально охватывает все сознание, каждую клеточку твоего тела, и ты вроде бы хочешь заорать, что есть сил, а не получается, тебя трясет, как на морозе, и зуб на зуб не попадает. Бабушка накинула на меня шаль, подхватила на руки и бросилась из дому. До обеда мы просидели у соседей, пока не пришел на перерыв дядя. Он внимательно выслушал красочные описания событий минувшего утра и пошел в дом…
Разгадка оказалась банальной: в новом жилище поставили немецкую печку «Тайга» и сделали водяное отопление. Бак-расширитель был установлен на чердаке, как раз над маленькой комнатой. Когда огонь в печи разгорелся, вода закипела, и вся отопительная система превратилась в источник ужасающих звуков. Для устранения всей этой «крипоты» было достаточно прикрыть поддувало, чтобы уменьшить огонь, но кто ж знал… Несмотря на простоту ситуации я некоторое время еще говорила, что «боюсь этого черного домика» и опасалась заходить в ту маленькую комнату (не заходить в дом не получалось — мама-то работала, а, кроме бабушки, сидеть со мной некому было).
Таким вот необычным и веселым был переход от традиционной печи к водяному отоплению. На удивление я быстро отошла, и даже не пришлось бегать по бабкам, чтобы «снять испуг» (про психологов, тем более детских, в деревне не слышали, а психиатр-нарколог, по совместительству «зубной врач», не в счет). И хотя через пару месяцев ситуация признана мной, как комичная, до сих пор не могу спокойно даже смотреть на тыквенную кашу — она стала для меня олицетворением ужаса, который я испытала в те мгновения.
P.S.: Недоеденную мной в то утро кашу с удовольствием слопал Васька, который отсиделся в подполье и вылез к вечеру, а я все-таки получила блины и конфеты.