Агнец
Закончилось вече. Народ с облегчениемВздохнул и побрел к невысоким домам.
Остался один. На лице и мучение,
И страх, и отчаяние. По дряблым щекам
Соленые слезы текли, будто реки.
Он в ступоре будто застывши сидел.
Лишь руки тряслись его, дергались веки.
Лицо его бело и бледно как мел.
Какое-то время не мог он поверить,
Что все это реальность, не сказка, не сон,
Что все наяву, он не спит и не бредит.
Скривился и сжался, спина колесом.
«Ты сам понимаешь, вины ничьей нету.
Таков наш обычай. Таков наш закон.
Чтоб все мы дожили до нового лета...»
Мужчина упал на колени и стон
Сотряс его тело. «Вся наша деревня
Почтит ее жертву. Ты должен понять:
На всех нас висит это тяжкое бремя,
И все мы должны сей закон соблюдать.
Все было по-честному: брошен был жребий.
На выбор никто ведь не мог повлиять.
Я знаю: не скрасит твоих то мучений,
Но лучше тебе свою дочь повидать.
Сказать пару слов, чтоб ей не было страшно,
Обнять на прощание, чуть-чуть подбодрить.
Ты сам понимаешь, как все это важно.
Деревня не сможет без этого жить».
Он вытер ладонью глаза и поднялся,
А староста следом неспешно пошел,
Отца убедить изо всех сил пытался,
Что будь другой выход, его бы нашел.
Но тот и не слушал, а брел обреченно
В раздумьях о том, как получше сказать
О туче нависшей, свирепой и черной.
Придется, похоже, детишкам соврать.
У самого дома его ждали двое:
Помощники старосты, видно, конвой.
Боялись, что верх над отцом возьмет горе,
Что он убежит, взяв девчонку с собой.
Но он опустел. Назад шла оболочка,
Не муж, не отец, только жалкая тень.
Удар был силен. Его встретила дочка.
К концу подходил отвратительный день.
Холодные звезды во тьме загорались.
Луны полумесяц висел в облаках.
Семья пошла спать, но в гостиной остались
Отец, мать и дочь с куклой в хрупких руках.
Безмолвно сверлил он невидящим взглядом
Дочурку, которую должен отдать.
Неслышно рыдала жена его рядом.
Не знали они, что же дочке сказать.
Безмолвие давило. Лишь свечи трещали.
Никто не решался и слова сказать.
Минуты текли в атмосфере печали.
Лишь дочка посмела молчание прервать.
«Простите меня! Ну не нужно сердиться!
Во всем признаюсь, это сделала я.
Я съела печенье всё. Хватит вам злиться!
Простите, простите, простите меня!
Я завтра могу во всем доме прибраться,
За Лией могу я сама присмотреть.
На сладости больше не буду кидаться,
Лишь хватит так грустно и мрачно смотреть!»
Услышав признание, отец вдруг очнулся,
Волна новой боли его обожгла.
Не в силах смотреть на нее, отвернулся.
Агнесса лишь тихо его обняла.
«Ты помнишь, вчера проезжал мимо барин? -
Вдруг к ней обратился несчастный отец. -
Он всех деревень, что в округе, хозяин».
Во взгляде его был холодный свинец.
«Ты помнишь, конечно. Высокий, красивый,
Прекрасных цветов он тебе подарил.
Хороший он барин, во всем справедливый.
Так вот, он руки твоей нас попросил».
Отец одним взглядом свирепым супругу,
Готовую вскрикнуть заставил молчать.
Он взял своей дочки прелестную руку.
«Нельзя нам, конечно, ему отказать!
Ты будешь жить в роскоши, счастье, уюте.
Другие о том могут только мечтать.
Ты рада с ним будешь ну каждой минуте!
Никак нам нельзя такой шанс упускать!»
Глаза этой девочки вмиг загорелись,
Но ей не хотелось семью оставлять.
Румяные щеки Агнессы зарделись,
Но ей не хотелось сестриц покидать.
Уверил отец: разрешит добрый барин
Семью навещать да подарки дарить:
Игрушки для Лии и платьица Кларе,
И обе семьи будут счастливо жить.
«Да только проблема: нам нужно всё в тайне
От наших соседей-друзей сохранить.
Поэтому встретимся с ним на окраине,
У входа в пещеру, и лучше спешить.
Мы с ним сговорились увидеться ночью
В том месте, где нас не увидит народ».
В душе отец выл на свою долю волчью,
От страха за дочку скрутило живот.
Агнесса надела нарядное платье,
Взглянула на спящих любимых сестер
И вместе с отцом, бормотавшим про счастье,
Направилась в чащу. «Каков я хитер», -
Подумал отец, но такая победа
Никак не могла его боль облегчить.
Он знал, ему нужно дойти до рассвета,
Иначе ему уже точно не жить.
Они оба встали у входа в пещеру.
Агнесса смутилась: а барин-то где?
Пришлось ей принять слова папы на веру,
Что он ее ждет там, в пугающей мгле,
Что он там разжег костерок, ожидая,
Что милая Агни заглянет к нему.
И вдруг его голос: «Ко мне, дорогая!»
Раздался из мрака пещеры во тьму,
Что нежно окутала чащу ночную.
Забилось сердечко девицы быстрей.
Отец ей сказал: «Дай тебя поцелую».
А сердце болело острей и острей.
Смотрел на нее будто жаждал запомнить,
Навек ее образ в мозгу сохранить.
Дыру чтобы в сердце потом смог заполнить
И чтоб никогда ни за что не забыть
Ее шелковистые длинные кудри
Прекрасного алого цвета волос
Прелестной, красивой, опасной колдуньи,
Могучей хозяйки стихии и гроз,
Большие глаза цвета тихого моря,
Наивный и добрый, доверчивый взгляд,
Как будто незнавший печали и горя,
Еще не познавший несчастий злой яд,
Румяные, пухлые, детские щечки,
Манящую линию чувственных губ,
Фигуру изящную, стройную дочки
И голос, как ангелов пения звук.
«Беги же к нему поскорее, сластёна.
Старик будет вам, молодым, лишь мешать».
Она убежала. Отец встал у клёна
И тщетно пытался рыдания сдержать.
Вернувшись домой, он упал у порога.
«Предал, обманул и убил свою дочь!
За что так судьба оказалась жестока?»
К концу подходила проклятая ночь.
Агнесса, прическу поправив руками,
В большую пещеру с опаской зашла.
Она безуспешно искала глазами
Следы ее принца и дальше вглубь шла.
В пещере был затхлый, противнейший воздух,
Агнесса решила назад повернуть,
Но вдруг тихий чавканья, хлюпанья отзвук
Заставил ее сердце биться о грудь,
Не так, как оно бьется в страсти порывах,
А так, когда страх один может убить.
Ее бросило в пот, и застыла кровь в жилах.
Она поняла, что пора уносить
И ноги, и руки из этого места,
А дома отца обо всем расспросить.
«Кому здесь должна быть я милой невестой?
Вовек не смогу ему это простить».
Уже очень близко раздалось урчание,
За ней по пятам что-то точно брело.
Ее детский мозг охватило отчаяние:
Не сможет она убежать от Него.
Темнее, чем мрак этой страшной пещеры,
Оно подползало к добыче своей.
Поганая нечисть похлеще химеры.
Она побежала. Оно стало злей.
Голодным рычаньем оно оглашало
Пещеру, раскрыв отвратительный рот.
От страха девчонка на камни упала,
Не чувствуя больше немеющих ног.
Пыталась она отползти: бесполезно,
Оно уже рядом, ей точно конец.
Ее поглотила отчаяния бездна,
Она не невеста, всего лишь мертвец.
Она рассмотрела чудовища тело:
Лишенное формы, оно по земле
Ползло и довольно и громко пыхтело,
Гниением разя в удушающей мгле.
Похожим на щупальце мерзким отростком
Схватило девчонку, к себе поднесло.
Неужто и впрямь умирать ей подростком?
Неужто и впрямь ее время пришло?
Нависло оно над дрожащей Агнессой,
Раскрывши с десяток мерцающих глаз.
Не быть ей счастливой, блаженной принцессой.
Похоже, последний настал ее час.
Новость отредактировал LjoljaBastet - 7-08-2017, 07:47
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Обычай дочь обман пещера нечто авторский стих