Карачун
«И отправилась несчастная девушка в морозный лес, искать подснежники для злой мачехи…»
Поначалу, оказавшись во дворе, она было решила переждать какое-то время в дровяном сарае – авось злыдня одумается и не захочет брать грех на душу, позовёт обратно в тепло. Ан нет, мачеха раскусила нехитрый замысел: нашла Дуняшу за поленницей и пинками погнала за околицу. Бедная девушка поплелась в лес, утирая слёзы.
День не день, вечер не вечер – зимняя ночь опускается рано, оглушает стылой тьмой, и даже снежное покрывало не больно-то выручает – луна укуталась в лохматые беззвёздные тучи и не кажет носа, лишая всякой надежды на мягкий путеводный свет. Видать, мороз скоро на убыль пойдёт, понадеялась Дуняша и, прихватив локтем корзину, глубже втянула ладони в рукава хлипкого бурого зипунчика, из которого давно уж выросла. Простой холщовый платок, туго обёрнутый вокруг головы и шеи, мало защищал от обжигающего холода, спасибо хоть ветер стих.
Знакомые опушки и прогалинки, одарявшие ягодами в летнюю пору, оставались позади, увлекая бедняжку всё дальше в чащу. Рассыпая вокруг себя буруны снежной пудры, Дуняша с трудом вытаскивала коченеющие ноги в дырявых валенках из мягких сугробов. Она прекрасно понимала, что никаких подснежников, как и любых других цветов, не найдёт в омертвевшем декабрьском лесу, что у мачехи наверняка болят руки от усердия, так старательно она воспитывает кочергой ненавистную падчерицу, и что после смерти отца никакой жизни в родном доме ей всё равно не было… Весь мир вертелся вокруг мачехиной дочки, болезненной рябой девчушки, которая почти всё время проводила на печи. Мать беспрестанно вслушивалась в надсадный кашель и хрипы, разрывающие горло ненаглядного ребёнка, и готова была это самое горло перегрызть любому, кто, по её мнению, мешал жить ей и её кровинушке. Дочь некстати покинувшего семью муженька годилась лишь на то, чтобы выполнять чёрную работу да сносить тычки и затрещины, ласкового слова от названной матери она так ни разу и не дождалась. Замуж, дескать, отдали бы негодяйку, да кто ж возьмёт без приданого. И поход за подснежниками в лютый холод – в самый раз задание для падчерицы, пусть похлопочет ради семьи, награду же посулили.
Единственная отрада была у сироты – Мушка, вертлявая серенькая дворняжка, она ютилась в щелястом закутке у сарая и принесла потомство неделю назад. Как Дуняша умилялась пятерым слепышам-кутятам! И как горько плакала, когда мачеха недрогнувшей рукой вышвырнула весь приплод в заснеженную канаву за двором и заперла падчерицу в доме, чтобы та не могла спасти щенят. Мушка после этого пропала, и несчастной девушке тоже хотелось уйти куда глаза глядят, так тошно было ей слушать причитания о том, что самим-де в рот положить нечего, а тут корми нахлебников. Да только идти-то и некуда… Кроме как на тот свет.
Дуняша устало шагала,отводя с пути тяжёлые еловые лапы. Далече же она забралась, вот эту широкую поляну никогда не видела. Девушка остановилась перевести дух и поправить сбившийся платок, и в этот момент луна великодушно разлила синий свет на сугробы. Впереди, на фоне заметённого снегом бурелома, маячила высокая тень, при луне проявившаяся величавым пожилым мужчиной в длинном тёмном кафтане. Дуняша чуть не вскрикнула – ей почудились васильковые глаза отца, что сгорел в лихорадке в прошлом году. Бледное строгое лицо, длинная чёрная борода, на голове чудной убор – ветки, что ль? А взор его хоть и полыхал лазурью, но оставался бесстрастным и чужим, разве можно было его принять за родного покойника?
Оправившись от испуга, девушка хотела окликнуть незнакомца, но осеклась – он, казалось, её не видел, смотрел как-то сквозь, как слепой. Старик словно чего-то или кого-то ждал, и босые ступни его покоились на снежной поверхности, не тревожа её. В нерешительности Дуняша неловко переступила с ноги на ногу и чуть не кувырнулась в ближайший сугроб, а как поднялась, замерла от неожиданности. Бородач стоял вплотную к ней, так же отрешённо вперившись поверх её головы, и губы его шевелились. Напрягая слух, девушка пыталась разобрать бормотание и, застыв на месте, заворожённо смотрела в синюю бездну ледяного взгляда.
Сколько она так простояла, одному Богу ведомо. Старик исчез. Девушка зажмурила и открыла глаза, стряхивая морок. Над ней пронзительно горели звёзды, окружив ярко-голубую луну. Из-под кустов донеслась невнятная возня, в пятно лунного света, попискивая, выползли крошечные щенята. Не веря своим глазам, Дуняша присела на непослушных ногах и загребла их в подол.
- Маленькие мои, как же вы…
Она осторожно опустила их себе за пазуху одного за другим и посидела так, отогревая своим теплом.
***
Ранним утром, далеко до свету, в избе на краю деревни затеплился первый огонёк. Долговязая патлатая хозяйка, метнувшись в сараюшку за дровами, снова плотно затворила сенцы и принялась за стряпню, стараясь не разбудить сопящую на печи дочку. Стукнуло в сенях, крепкая входная дверь, обычно скрипучая, открылась почти без звука. В дом ворвались клубы морозного воздуха, и в них очертилась фигурка с корзиной в руках.
- Глянь-ко – никак Дуська вернулась! У, шаршавая… - прошипела себе под нос женщина. На её худощавом лице заиграли желваки, она прищурилась и подошла ближе, потянувшись за кочергой.
- Да закрой двери-то! Сени выстудишь! Чего приволокла? Неужто подсне?.. – она не договорила.
Упала корзина, на пол откуда-то ссыпались смёрзшиеся розово-шерстяные комочки. Женщина близоруко моргнула на них, перевела взгляд на вошедшую и онемела.
Сквозь остекленевшие синие радужки на неё смотрело то, что было старше всех окрестных поселений, древнее чернеющего за околицей леса, то, что обитало здесь испокон веков, то, что всегда было и всегда будет.
Ключевые слова: Карачун мороз падчерица ночь мачеха смерть подснежники авторская история избранное