Забытые истории: "Инцидент у берегов Влтавы"
Мой конец уже близок…Время, что мне было отведено провидением, уже подходит к концу, и последнее, что я хотел сделать в своей жизни, - это оставить последнее воспоминание о себе. Ход истории неумолимо идет в светлое будущее, прошлое забывается и переписывается, а моя бурная жизнь утонула в реке времени. Мое имя уже давно забыто, а все мои подвиги и достижения превратились в легенды. Я пишу этот дневник потому… нет… ради… Я не знаю, зачем мне вести этот дневник… Зачем вообще люди ведут дневники? Я столько видел дневников и столько прочитал записей в них, но до сих пор не смог понять их смысл. Может, авторы хотели, чтобы их идеи, мысли и желания хоть кто-то прочитал? Может, они рассчитывали, что после их смерти, через десятки и даже сотни лет, пришел кто-то и нашел последнее упоминание о них? Прочел этот осколок человека и сказал: "Ух ты! Был такой человек и вот, что он делал. Вот это жизнь у него была!" И пускай жизнь у автора дневника и была ничтожной, но благодаря его же дневнику, он поднялся в глазах своих же потомков. Может, заведя этот дневник, я рассчитываю, что со мной будет также, и я не исчезну из истории, а просто скроюсь на время. Хотя кто меня прочтет? Я доживаю свой век там, где на любой карте это место будет обозначено белым пятном. Но мне на это наплевать. Пустых мест на карте все меньше, а значит, и меня найдут. Найдут и прочитают меня и мою жизнь. И для тех, кто меня сейчас читает:
Джонатан Ашер посылает сквозь время и пространство свой пламенный привет!
Но с чего же началась моя история? Может, она началась с семейного ранчо в славном штате Техас? Где в марте 1910 года появился первый из трех братьев. Лишь увидев меня, мой горячо любимый отец прозвал меня Джонатаном. И с тех пор Джон начал вести свою бурную, как река Амазонка, жизнь. С детства я отличался неспокойным характером и жаждою приключений. Но особенно меня увлекали передряги с переплетёнными в них нотками тайны и мистики. С дрожавшими поджилками и огромными от страха глазами я охотно принимал участия в таких вот историях. Время шло, я рос, росли и мои увлечения. Славившийся свой любовью к истории, я в 18 лет покидаю отеческий дом и поступаю в Гарвард. За четыре года, что я провел в стенах этого заведения, я получил степень бакалавра, всевозможные знания и множество друзей по всему миру. Вернувшись в свой родной Техас, 22-летний паренек с безрассудной головой попытался повернуть свою неспокойную жизнь в рутинное русло. Но эти попытки продлились ровно два месяца. Пока в августе я не получил страшное письмо от моего горячо любимого камраде из Чехии. Звали этого паренька Яношем, и по уровню авантюризма он лишь немного уступал мне. И знали бы вы, до чего же мне было неприятно читать корявые, грязные и состоявшие чуть больше, чем полностью из Чешских словечек, строчки. Поняв лишь, что с ним что-то произошло, я немедленно собрал нужную сумму и отправился к нему. Славу богу, что я сумел понять, где он находится, и мне не пришлось переворачивать всю Чехию. А пребывал тогда этот друг в гостиничном доме под названием «Osamělá borovice». Находился этот замечательный домик у самих берегов Влтавы, а еще точнее - у ее истока, недалеко от такого места как «Стена дьявола». Взяв с собой лишь пару вещей: веру и револьвер калибра 45 мм, я отправился навстречу приключениям!
Хоть мой путь был долог и тернист, но даже это не сумело погасить во мне огонь. Убив кучу времени на дорогу до Праги, я додумался сплавиться по Влтаве. Ох, если бы не морская болезнь, я бы смог рассказать вам про то, как же, черт меня подери, там красиво! Я бы мог описывать берега этой великой реки часами, про то, как леса, скалы, небольшие озера, излучины образуют самый красивейший вид в Европе, но единственное, что я смог разглядеть, так это воду под шхуной и облупившийся борт этой самой шхуны. Но, как бы там не обстояли дела, я таки добрался до чертового гостиного дома. Кое-как придя в себя после сплава, я наконец открыл двери «Osamělá borovice». Когда я вошёл внутрь, меня встретили знакомый полумрак и запах выпечки. Был я тут два года назад, по приглашению Яноша. Мне хватило каких-то пару минут, чтобы понять: за два года здесь ни черта не изменилось. Вот прям ни черта!
Хотя нет! Что-то, да изменилось. Подойдя ближе к барной стойке и учуяв просто невыносимый запах сивухи, я своими собственными глазами увидел это «изменение». Бледное, сгорбившиеся существо в изодранном плаще и дырявой шляпе буквально литрами «глушило» местное пойло. Сев за стойку, я попросил налить «чего получше». Зашуганная хозяйка молча исполнила заказ. Мы с ней на мгновенье обменялись взглядами. Лишь мгновенье, и я понял, что здесь что-то не так. Ее заплаканные глаза говорили о том, что это существо в шляпе как минимум пугает ее. Взяв стакан в руки, это «нечто» посмотрело на меня, и в моем горле застрял крик. Этот упырь был Яношем. Его черные, как ночь, глаза уставились на стакан, а по его бледным и искусанным губам пробежало нечто, что я даже побоюсь назвать языком. Но самое интересное у него было на лбу. Ярким огнем на его изуродованном лбе пылала некая печать. Янош по описанию походил на некого демона из одной старой книжки, которую я пролистывал в студенческие дни. Сам себе бы не поверил, если бы сказал себе тогда о том, что встречусь с тем, что было описано в той пресловутой книге. Но это «нечто» сидело передо мной и жадно пялилось на мой стакан. Судорожно пытаясь вспомнить хоть что-то об этой твари, в мою голову пришло только то, чтобы затащить его в воду. А тут как раз и речка была под стать ему. Собравшись с духом, я затеял драку с дьяволом. Разбив стакан об его голову, я стал лупить его об барную стойку. Эта гадость стала просто невыносимо визжать и кричать на незнакомом мне языке. Доведя этого монстра до «якобы» потери сознания, я вывел его на свет божий. И тут «оно» проявило весь свой потенциал. Под аккомпанемент рыдания хозяйки, эта мразь стала кричать и визжать не просто набор фраз, а уже зачитывать мне бог знает какие мантры! С звериным криком Янош протаранил меня в стенку и стал мутузить меня всеми своими отростками. Если бы не хозяйка, которая, наверное, только с божьей помощью разломала стул об голову Яноша, от меня остались бы лишь воспоминания. На некоторое время чертило успокоилось, и этого мне с лихвой хватило, чтобы достать револьвер и, не жалея патронов, стрелять по этой мрази. Кровь, заливавшая глаза, и дрожавшие, как во время десятибалльного землетрясения руки, позволили попасть только в ногу Яношу. Эта сволочь зарычала и, выплевывая литры желчи, стала уверенно идти на меня. Но точным ударом ноги в голову я заставил затормозить Яноша. Этот Чех, покачнувшись на прострелянной ноге, упал, и я с чистой совестью взял за шкирку это существо и из последних сил кинул его в воду! Что там творилось с ним, я, к сожалению (или к счастью), не увидел.
Лишь на миг прикрыв глаза, открыл я их только глубокой ночью. Я лежал на кровати, а около меня стояли некий священник, сама хозяйка и Янош, причем тот Янош, которого я знал и любил. Вскочив с кровати, я побежал к другу. И пускай, что я не смог и шагу ступить, но те эмоции, которые меня охватили, все-таки нашли выход. Когда Янош наклонился надо мной, я поволок его на земли и… обнял! Да! Сначала мне хотелось ему хорошенько так врезать за все то, что он натворил. Но я его не прибил, не ударил, а обнял. Так горячо и сильно, как только смог. По моим щекам ручьем потекли слезы, а из-за рта посыпались слова. Сначала это были грязнейшие ругательства, а вот под конец это были те слова, которые говорят самым важным людям в своей жизни. В тот момент он был для меня самым важным человеком. Встав на ноги и усевшись на кровать, я стал расспрашивать моего друга, что произошло с ним, о чем он писал в письме, зачем тут стоит священник. И он мне отвечал. Отвечал много и подробно. И, дабы не тратить зря бумагу и чернила, я довольно сухо изложу суть его рассказа.
Недели три назад в деревне, где жил Янош, некто совершил древнейший и страшнейший обряд. В чем обряд заключается, неизвестно. Но каждою ночь стали подниматься всевозможные покойники, причем из разных эпох. Одни были из тех времен, в которых человека еще и в помине не было, другие были из далекого будущего. В руках они держали непонятные приборы и вообще больше походили по описанию на бредни сумасшедшего. Но не в этом суть. В первую ночь мертвецы буквально своей массой снесли всю деревню. Выжил только Янош. В это время Янош был в другом месте. То, что увидели на утро другие люди, нельзя было назвать деревней. И так в течение трех недель: толпы мертвецов сносили своей массой все больше площади. Но что самое страшное, так то, что эти самые события повторялись до бесконечности! Каждую ночь можно видеть, как твои друзья и родственники оживали и умирали под натиском живых трупов. И все больше людей вынуждены смотреть на это!
Людей буквально охватила истерия. Народ стал массово покидать близлежащие районы. Остались только самые упертые и те, кто просто не захотел покинуть дома. Янош знал, что я увлекаюсь мистикой и думал, что я могу помочь. Написав мне письмо, он стал ожидать меня тут. Но вчера завалился этот незнакомец, проведший этой ужасный обряд, и устроил бойню. Разорвав всех, кто был тогда, он вырвал язык у хозяйки и нарисовал Яношу ту сатаническую печать. После «водных процедур» Янош очнулся и созвал всех тех, кто был рядом. Взяв меня под руки, они всей оравой ломанулись в «Одинокую сосну». Как объяснил мне тогда Янош: каждый из них видел во мне Мессию. Собрав все, что способно стрелять, все, абсолютно все, стали ждать тогда, когда я поведу их в праведный поход. Выслушав рассказ Яноша, меня охватил просто неподдельный страх. Какой обряд, какая армия нежити, какой поход? Я сплю? Сначала я вижу друга в демоническом облике, потом оказывается, что тут творится настоящий ад, и я принимаю в нем решающую роль! Нет. К такому я не был готов ни тогда, ни сейчас! Как и тогда, я готов был просто убежать! Но заслышав опьяняющий гул сотен человек, во мне что-то расцвело. Нечто большое и теплое буквально переполняло меня! Твердо встав на землю, я во весь голос заявил, что готов повести за собой людей. Не помню, что было там в доме, но отлично помню, что было на улице.
Я, вооружившись пушкой побольше, зажав крест в руках и гремя бутылкой со святой водой, шел бок о бок со своим другом и священником. Позади нас шла целая армия, состоявшая из мужчин, женщин и детей. Их топот, словно топот крестоносцев, был слышен за многие мили. Но даже это утопало в безумной и ужасающей мелодии там-тама. Он заполнял собою все! Каждого, кто был там, сковал плотный страх. Но каждый вместо того, чтобы бросить все и бежать куда подальше, шел. Шел насмерть. И каждый это знал. Дойдя до источника там-тама, я потерял всякие чувства. Лишь нечеловеческая ярость давала моему телу жизнь. И когда ярость достигла предела, началась бойня. Страх не посмел коснуться меня при виде бесконечных рядов богомерзкого отродья. Мои руки не дрогнули перед лицом неминуемой смерти. Я, будучи лишен всяких страхов и эмоций, стрелял. Стрелял во все, что движется. И молился. Молился так искренне, как никогда в жизни. Идя по дороге, священник сказал мне: "Молись, кому хочешь, но молись искренне. Да так чтобы сам дьявол тебя услышал, ибо Господь покинул эти земли".
И так закипел неравный бой. Будто сами небеса рухнули на землю, и четыре всадника апокалипсиса начали собирать кровавую жатву. Небо над нами вспыхнуло кровавым заревом, а землю покрыли кости. Крики, стоны и звуки там-тама заполонили собой весь мир. Мы сражались тогда, словно звери, загнанные в угол. Каждый старался взять с собой в могилу как можно больше этих выродков. Не знаю, когда наступило то ужасное прозрение, но, когда дух войны покинул мое тело, я понял, что стоял совершенно один. Вокруг не было ни одного живого человека. Кольцо из неспокойных костей животных, существ и людей плотно сомкнулся вокруг меня. Попытавшись найти путь спасения, вдали я заметил кукловода, который управлял всем этим адским балом! Его тело было полностью облачено в балахон, а сам он стоял в круге. Поняв, что терять мне теперь точно нечего, я решил поставить на кон все и бросить вызов самой смерти! Подстрелив одного из скачущих на меня призрачных всадников, я оседлал его костяного скакуна и поскакал сквозь тьму мертвецов. Но, чем ближе я подходил к колдуну, тем больше вокруг меня замедлялось время. Сначала я думал, что это все из-за страха. Но когда орда вокруг меня застыла, а мой призрачный скакун врос в землю, я понял, что колдун не хочет, чтобы мы с ним встретились. Когда до колдуна остался всего лишь один шаг, я словно вылетел из петли времени. Время вокруг меня остановилось. Я не знаю, сколько тысячелетий должно было пройти, чтобы я сумел додуматься вытащить бутылку со святой водой и разбить ее об себя. Но когда вода коснулась моего тела, я, словно пуля, разорвал круг и влетел в колдуна. В тот миг, когда мы оба вылетели из круга, мир превратился в пустоту. Черная и осязаемая пустота наполнила мои легкие, и я стал задыхаться. Вопреки всем законам физики, я, в обнимку с колдуном, продолжал куда-то падать. Я не знаю, сколько это длилось, но перед тем, как колдун неожиданно рассыпался в прах, в моей голове невыносимо громко прозвучало лишь одно слово. Слово, которое въелось в мой мозг и за все эти долгие годы ни разу не покинуло мою голову.
Бесконечность.
Все закончилось так же быстро, как и началось. В один миг я оказываюсь в больничной палате. Вокруг меня копошатся взволнованные врачи, испуганные медсестры и озадаченные пациенты. Но вдруг заходят двое человек в строгих костюмах и выгоняют всех из палаты. Они садятся около моей кровати и говорят все, что со мной случилось. Они говорят, что нашли меня без сознания через две недели после «инцидента» в Влтаве. Говорят, что в районе, где был совершен данный «инцидент», не нашли ни единой живой души или целой постройки. Один из мужчин достает некие бумаги и, обозвав это «Соглашением о неразглашении», заставляют меня это подписать. Все, что я увидел тогда, должно остаться в тайне. Все, что мне довелось пережить, «никогда» не было. Подписав все, что нужно, эти двое, пожелав мне удачного выздоровления, исчезли. Убедившись, что эти сволочи ушли, я снова лег на кровать и тяжело заснул. В больнице я пробыл два дня, и вскоре «техасский парень» благополучно вернулся домой.
Тогда я впервые коснулся с необъяснимым и пугающим. Поняв, что тогда я был слишком слаб и неопытен и осознав то, что я остался жив лишь благодаря слепой удачи и собственному безрассудству (ибо я не могу назвать это смелость), мой мир раз и навсегда изменился. Да и сам я тогда стал другим. Хлебнув тогда дерьма по полной, я сумел узнать о себе много нового, и страшный, но жутко привлекательный, мир, покрытый пеленой времени и тайны, стал для меня совсем родными.
Так началась одна из многочисленных страниц истории Джонатана Ашера!
Ключевые слова: Бесконечность приключения мистика тайны мертвецы дружба верность авторская история