Истории о привидениях
Паркер помолчал, чтобы подогреть наш интерес, и приступил к рассказу:- Я хочу поведать вам о тех событиях, в которых приняли участие
Джонатан Вуд и дух ростовщика
Элиа Томпсон был ростовщиком – старым, въедливым и успешным в делах. Он усердно возделывал свою грядку, растя капиталы, и не случалось года, который был бы для него неурожайным. Среди горожан бытовало мнение, что мистер Томпсон был подвержен смене настроений и нередко совершал поступки в соответствии с расположением духа: то давал неожиданную отсрочку должнику, а то и проявлял недюжинную твердость характера в тех случаях, когда любой другой человек поддался бы жалости перед чужой бедой. Некоторые пытались угадать, что именно вызывало благосклонность мистера Томпсона – стакан грога, добрый ужин или же солнечный денек, однако никому не удалось извлечь пользы из подобных наблюдений: обращаться к сему заимодавцу было все равно, что участвовать в лотерее.
Джонатана Вуда объединяли с мистером Томпсоном родственные связи – столь же дальние, как и дорога на Типперери. Вуда можно было считать человеком зажиточным – он не был стеснен в средствах и даже сумел скопить пять сотен фунтов на черный день, кои держал в укромном месте, не доверяя их никому, кроме своего тайника. Вместе с тем, сей джентльмен обладал некоторым азартом, порой заставлявшим его увлекаться авантюрами более, чем то следовало бы.
День, с которого начинается история, был для Вуда самым обычным, а вот для мистера Томпсона он выдался не слишком удачным – ибо ознаменовался тем, что в тот самый день старый ростовщик скончался. Рано или поздно это должно произойти с каждым, однако вряд ли такой довод повеселил мистера Томпсона в его последние минуты.
Вуд узнал о смерти родича с большим опозданием – тогда лишь, когда настало время огласить завещание. В компании с несколькими другими счастливчиками из числа родни он битый час протомился в конторе душеприказчика, откуда вышел, имея при себе 165 положенных ему в качестве наследства фунтов.
- Конечно, старый скряга мог быть и щедрее, - бормотал Вуд, шагая по деревянному тротуару. – Однако, с другой стороны, нельзя не признать: он заслуживает хотя бы небольшой моей благодарности.
Результатом этих раздумий стало то, что Джонатан Вуд в скором времени навестил последний приют мистера Томпсона на кладбище, купив по такому поводу у горбатой старухи с корзиной крохотный букетик.
Склеп, в котором упокоился ростовщик, был древним и сидел так глубоко в земле, что был похож на переростка из породы грибов-дождевиков. Вуд оставил свое флористическое подношение на потрескавшемся цоколе и ненадолго застыл подле строения. Приличествующая обстановке грусть заставила влагу проступить на ноздрях Вуда, тот потянул из кармана носовой плат – и успел лишь заметить, как блестящий кругляшок, увлеченный складкой материи, покинул его карман и упал в траву. Чертыхнувшись, Джонатан попытался найти оброненный соверен, однако тот канул бесследно. Вуд предположил, что монета прокатилась через щель в земле до склепного оконца, торчавшего над поверхностью едва ли не на треть, и через решетку отпрыгнула внутрь. Дверь была заперта на замок, и Вуд с энтузиазмом направился на поиски кладбищенского сторожа, ибо не допускал мысли, что его деньги могут понадобиться мертвецу. Обнаруженный им страж погоста усомнился в возможности потревожить покой усопшего по столь незначительному поводу, как один-единственный соверен. Однако Вуд не без оснований допустил, что сей щепетильный блюститель может изменить свое мнение, едва хозяин монеты покинет пределы кладбища – а потому был настойчив. Наконец, сторож поддался на уговоры, склеп был вскрыт, и Вуд с напарником обшарили пол. Все было тщетно – соверен не нашелся. Досадуя, Вуд был вынужден признать, что он уплатил самый необычный налог на наследство, какой только можно было представить.
Сутки-другие спустя, Вуд, мирно почивавший в своей постели, проснулся вдруг посреди ночи. Он не знал, что его разбудило, просто сон его внезапно исчез, как пропадает с плеча сползшее во время дремоты одеяло. Озадаченный Вуд сел и протер глаза – как раз для того, чтобы увидеть открывающуюся дверь и вплывающую через проем светящуюся фигуру. Не без содрогания хозяин узнал в госте своего покойного родственника-ростовщика. Элиа Томпсон уставился на наследника, потом поманил его рукой и выплыл из комнаты. Джонатан Вуд, без сомнения, был ошарашен, но не поддался панике. Он быстро вылез из-под одеяла, сунул ноги в башмаки, накинул пальто поверх ночной рубахи и бросился вдогонку привидению. Дух поджидал его на лестнице. Убедившись, что Вуд следует за ним, бывший ростовщик прошел сквозь запертую входную дверь, предоставив человеку из плоти и крови возиться с засовом. Едва Вуд покинул дом, дух устремился прочь по ночной улице. Джонатан едва поспевал за ним. Свернув несколько раз за угол, Элиа Томпсон остановился. Указав пальцем на тротуар под собой, он растаял в воздухе, оставив своего преследователя в одиночестве. Вуд машинально заметил место, где окончилась погоня, и побрел назад. Лихорадочное возбуждение, которое он ощущал до сего момента, покинуло его.
Днем Джонатан выбрался на прогулку и направился туда, где видел в последний раз мистера Томпсона. Он внимательно осмотрел тротуар и даже присел на корточки, чтобы ничего не пропустить. Ему показалось, будто в щели что-то блеснуло. Вуд тронул доску, та подалась – и Джонатан увидел под ней две монеты, каждая по соверену. Зажав находку в кулаке, Вуд поспешил назад.
Дома он обдумал происшествие. По всему выходило, что ростовщик и после смерти не распрощался с привычным занятием – только на сей раз Джонатан Вуд невольно выступил кредитором, и Элиа Томпсон вернул ему солидный процент. Все это могло показаться сном или небылицей, но соверены были самые настоящие, в этом Вуд убедился.
Поразмыслив еще, Вуд совершил следующее. Он прибыл на кладбище, к склепу, достал соверены, полученные от духа, добавил к ним еще пару из своего кошелька и бросил монеты в яму у знакомого оконца. Деньги звякнули и исчезли в тени. Оглянувшись, Вуд торопливо двинулся восвояси.
Ночь он провел почти без сна, однако дух не явился. Вуд корил себя за безрассудство, но решил дать привидению еще немного времени – и не ошибся. Эли Томпсон наведался к нему через ночь и вновь поманил за собой. На этот раз призрак привел его к старому дому, указал на стену и пропал, по обыкновению не простившись. Не дожидаясь утра, Вуд ощупал кладку. Один кирпич шевельнулся, Джонатан сунул внутрь кисть и ничуть не удивился, обнаружив деньги. Соверенов было восемь.
Разгоряченный задором Вуд с трудом дождался дня, бросился на кладбище и отсыпал шестнадцать монет. Призрак, помедлив, вывел его ночью на берег реки и обозначил место под мостом, где Джонатан поутру выкопал горшок с тридцатью шестью соверенами.
Вуд засел за подсчеты. Он получил в наследство сто шестьдесят пять фунтов, лишился одного, приобрел два – итого сто шестьдесят шесть. Отдал из них четыре, вернул восемь – в сумме сто семьдесят. Минус шестнадцать, плюс тридцать два – сто восемьдесят шесть. Вклады Джонатана Вуда приносили быстрый и верный доход.
Вуда поначалу немного смущало лишь то, что деньги никак не могли принадлежать самому мистеру Томпсону: не прятал же их ростовщик по всему городу при жизни. Однако никто из горожан не предъявлял Вуду претензий – и совесть его успокоилась.
Чтобы поместить в рост шестьдесят четыре фунта, Джонатан Вуд впервые воспользовался казначейскими билетами – и получил назад сто двадцать восемь в ценных бумагах из Подвального отделения банка Томпсона и Смерти, немного поработав киркой в заброшенном доме.
Привычно удвоив вклад, он доложил к ним еще сто двадцать восемь и принялся потирать руки. Элиа Томпсон не спешил с ответным ходом, но Джонатан не удивлялся – сумма была значительной. Наконец, ростовщик навестил клиента. На сей раз он не стал выбираться на улицу, а проплыл по коридору, указал на пол и сгинул. Джонатан Вуд немного подождал, а потом разразился ругательствами: для последнего взноса он использовал все, что ему досталось от мистера Томпсона ранее, с учетом завещания, и теперь ростовщик рассчитался с ним пятьюстами фунтами – теми самыми накопленными пятьюстами фунтами, которые Вуд собственными руками спрятал у себя в тайнике под половицей.
Остается добавить лишь то, что после Джонатан Вуд настоял, чтобы кладбищенский сторож вторично распахнул перед ним дверь склепа. Своих денег он там не нашел, и это достойно удивления – как призрачный ростовщик сумел прибрать их к рукам? Еще большее недоумение может вызвать лишь другой вопрос: зачем они вообще понадобились привидению в мире, где в ходу совсем иные ценности?
- Прекрасная история! – воскликнул Роббинс. – Я так и слышу смех старого пройдохи.
И он ухмыльнулся.
Я невольно прислушался и обратил его внимание:
- Вот! Опять. Кто же все-таки есть в доме?
- Дворецкий, - хладнокровно ответил Роббинс. – Старый Джозеф. Что-то не так?
- Просто мне на миг показалось…
- Ерунда, - оборвал меня Роббинс. – Успокойся, у тебя разыгралось воображение, старина.
- И, между прочим, твоя очередь рассказать что-нибудь увлекательное, - заметил Паркер.
Новость отредактировал Eternity - 27-07-2013, 13:33
Ключевые слова: Приведения беседа страх