Глубокая заводь. Часть 1
В память о бабушке моей Федосии Ивановне, коте моем Мурике, деревне Льнозавод. С любовью и радостью.ПРЕДИСЛОВИЕ
Долгими зимними вечерами, когда в тёплой печи потрескивают сухие дрова, собирались в деревенских избах бабы. Посплетничать за рукоделием. Так, будучи ребёнком, подслушал я одну историю, сплетённую из поверий, славянских сказаний, мифов и страхов. Быль или небыль, правда или неправда, никто уже не скажет.
Многое из моей памяти стёрлось, помню только, что случилось это давно. Времена были другие, люди жили иначе, но услышанное оставило глубокий след в моём сердце. Вырос я и решил поведать эту страшную историю вам.
А начну я своё повествование с того места, где, как мне кажется, закрутилась нить жуткой истории. Или легенды. Или были. Слышал, будто рассказывают про глубокую заводь и по сей день, только в разных вариантах. Наверное, чтобы поучить молодых да позабавить взрослых. А может, сказка всё это, которой детей пугают, чтобы далеко в лес не ходили?
ГЛАВА 1. ВЬЮГА
Снег глыбами падал с ледяных крыш. Из кирпичных труб робко клубился серый дым. Не успевал он подняться в тёмное небо, как морозный ветер хватал его и нещадно рвал в клочья, не оставляя и следа. Деревня, которая расположилась недалеко от глубокого озера в семи верстах от большого села, медленно погружалась в сон. Двери запирались на замки, в окнах гас свет. Собаки, спущенные с цепей на ночь, по своей воле забирались обратно в тёплые будки и жались на настиле, пряча нос в шерсть. Изредка где раздавался одинокий тревожный лай.
Лишь неприкаянная вьюга весь вечер без устали металась по засыпанным снегом колеям. Она заглядывала в каждый закоулок, стучалась в закрытые ставни окон, толкалась в двери, протискивая свою колючую шубу в щели. То вдруг резко на миг пропадала, будто пряталась, поджидая кого-то, и истошно завывала в колодцах. Наверное, хотела метель поближе подобраться к человеческому теплу. Желала проникнуть в их кровати, обнять ещё тёплые тела хозяев и погрузить всех в вечный сон, сковав льдом. Но, так и не отыскав входа к заветному уюту, вьюга обиженно затихала и начинала собирать по дворам хрустальные снежинки и ткать пряжу. И ближе к утру, встретившись с трескучим морозом, позволяла ему себя похитить до следующего вечера. С ним она весь день скрывалась за лесом. Но каждый раз, уходя и оглядываясь на ненавистные ей человеческие жилища, желала вернуться и отомстить. И чтобы найти путь назад, оставляла за собой искрящуюся дорожку из снежинок, унося в тёмное небо длинный шлейф кружевной фаты, сверкающий чистым серебром.
Поля, окружавшие деревню, отдыхали от жатвы под пушистым снежным покрывалом. Вдалеке у глубокого озера мрачно чернел лес. Высокие стволы пушистых елей неодобрительно качались из стороны в сторону, скрипя на ветру. Им вторили заунывно волки, подходившие всё ближе к домам в лютые морозные дни февраля.
На краю деревушки стояла небольшая изба с крашеным зелёным забором. Резные ставни на окнах были уже закрыты, ворота заперты. Хозяева укладывались на ночлег. В хлеву на солому улеглись корова с козой. Свинья с поросятами жалась в тёплый навоз. Чёрная кошка, сверкнув зелёным глазом, прыгнула с насеста, всполошив дремлющих куриц, и вцепилась зубами в замешкавшуюся на полу мышь.
Послышался тихий скрип. Дверь, ведущая в сарай, отворилась. Во дворе царил мрак и покой. Только вьюга билась в ворота, пробуя их на прочность. На пороге появилась юная девушка пятнадцати лет отроду. Карие глаза испуганно всматривались в тьму. Закутавшись крепче в вязаную тёплую шаль, она застыла в сенях. Сердце её бешено колотилось, кровь ударила в виски.
Немного постояв и прислушавшись к тишине скотного двора, она зажмурила глаза и глубоко вздохнула. Однако нарастающее волнение не проходило. Пытаясь справиться со страхом и не желая быть пойманной, девушка скорее спустилась во двор. Казалось ей, что её шаги раздаются так громко, что их можно было услышать на краю деревни. Но дом молчал, таинственно наблюдая за молодой хозяйкой, и не мешал свершиться задуманному.
Тайно, на цыпочках пробравшись к воротам, девушка медленно подняла крючок, запиравший изнутри сарай. И, улыбнувшись непроглядной белой мгле, выскочила на улицу. Холодная стужа, обрадовавшись беглянке, стеклянными осколками ударила её в пылающее лицо. Но девушка даже не вздрогнула. Она стремглав кинулась в пургу. От порыва ветра пуховый платок сорвался с плеч, обнажив шею. Медный крестик забился в судорогах и, вдруг сорвавшись, соскользнул вниз и безвозвратно канул в глубокий сугроб. Но она, не обратив внимания на потерю, сжала руками концы платка и ринулась в снежный водоворот.
Проходя под окнами отчего дома, она пригнулась. Ей казалось, что её сейчас окликнут, догонят, схватят и вернут под замок. Но никакие замки более не могли её держать. Пройдя за дом и остановившись возле деревянной бани, она решила перевести дыхание. Ей не хватало воздуха, она задыхалась.
Внезапно её резко схватили за руку. Девушка взвизгнула и стала вырываться. Однако отчаянный крик утонул в бушующей снежной мгле. А девушка не смогла высвободиться из крепких объятий. Сердце её бешено колотилось. Ноги бились о длинный заледеневший подол льняной рубахи. Волосы растрепались по плечам, облепили её влажное пылающее лицо. Не успела она понять, кто её схватил, как вдруг очутилась в тёмном помещении. В предбаннике ветер не мешал, но было абсолютно темно. Девушка только и могла, что ощущать рядом чьё-то жаркое дыхание. Оно обжигало ей замёрзшее лицо.
Вдруг неяркий свет тускло забился в руках похитителя. Лучина стала разгораться. И осветила окружающую обстановку, состоящую из деревянных скамеек, сухих берёзовых веников, ещё с прошлого лета пахнущих жухлой травой. Железных тазов, сложенных друг в друга у стены. Висевших на гвоздях мочал.
Девушка подняла лицо. В полумраке её разглядывали чёрные глаза парня, в которых заплясал отблеск огонька. Высокий молодец скинул с себя заснеженный овчинный тулуп и закутал в него девушку. Затем усадил её на скамейку и присел подле.
- Испугалась? Будто я медведь-шатун из леса вышел! – тихо засмеялся парень. - Кто в такое время, да ещё и в такую метель, во дворе вашем станет расхаживать… кроме меня? Я долго тебя ждал. Думал уж не выйдешь!
- Отец запер меня! – с волнением в голосе ответила девушка и обхватила шею парня руками. - Не пускает с тобой видеться! Под замок посадил.
- Почему не пускает? Как же ты сбежала? – спросил он, зажмурившись от ласки, которую ему подарили нежные руки девушки.
- Твой подарочек мне помог! Вот им и открыла, - девушка вытащила из-за пазухи блестящую вещицу.
Красивая, отделанная тремя крупными жемчужинами заколка стала загадочно переливаться в свете лучины.
- Фенечка! -парень широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами, - почему ты мне ничего не сказала, что отец твой против? Я бы поговорил с ним!
- Боялась, что ты обидишься! Он уж давно меня ругает, говорит, что плохо по ночам встречаться! – девушка опустила длинные ресницы в пол, с которых упала капель. - Не доведёт до добра наша любовь! Мы разные, я не ровня тебе. Соседи говорят, что ты наиграешься со мной и бросишь!
Парень потупил взор и призадумался. Но ещё крепче обнял девушку.
- Да что это я! Сама ведь жаловалась, что дня нам мало! - вдруг спохватилась девушка, заметив его беспокойство. - Забудь, пусть говорят… А ветер разносит! Ты замёрз, долго, поди, меня ждал?
- Нет, не замёрз, - взгляд парня скользнул вниз, и он покачал головой. - Меня жалеешь, а сама?! Босиком пришла!?
- Отец одежду и валенки спрятал! Чтоб я на двор не выходила! - девушка виновато вздохнула.
- Дай, согрею! – молодец схватил её ступни и стал растирать. - Простудишься, сляжешь!
- Ох, не надо, Данила! – почти вскрикнула девушка. - Уж лучше такая болезнь, чем сердечная!
Парень пронзительно взглянул на девушку. И не стал больше ничего спрашивать. Глаза Фенечки сами всё ему сказали. Молодец стал дуть на её замерзшие пальчики ног, потом обнял стройные ножки и молча уткнулся лицом в её колени.
- Ну что же ты! – вздохнула тяжело девушка. - Разве не этого хотел?! Я уж на всё согласна! Хочу счастья поведать! Пусть эта ночь и будет последней!
- Я не хочу так, - поднявшись с колен, строго ответил парень.
Он нахмурил густые брови, покачал головой и отвернулся.
- Я хочу! Слышишь! Я не боюсь! - Фенечка вскочила следом и кинулась к парню на шею.
Тулуп упал с её плеч и обрушился на пол, потушив стоящую там лучину.
- Неужто так сильно любишь меня?! - молодец прижал к себе девушку, он не мог видеть её, но чувствовал, как быстро забилось её сердце. - Так сильно, что не боишься молвы людской, ни отца с матерью?
- Никого не боюсь! Лишь разлуки с тобой! – прошептала Фенечка и горько расплакалась на его груди.
- Ну что же ты! - воскликнул парень. - Маленькая моя глупышка! Я же не зверь какой, злой да бездушный! Я ведь тоже крепко люблю тебя! Думал до весны подождать. Но, видно, пора уж со сватами к вам ехать!
Девушка перестала дрожать. Она утёрла слёзы и ещё некоторое время продолжала молча стоять рядом с молодцем. Данила не выдержал и страстно поцеловал её в губы.
- Меня сватать? Данила, миленький! Я согласна! – воскликнула девушка и звонко рассмеялась.
А парень засмеялся вслед за ней. В это время на дворе раздался лай собаки. И тут молодые поняли, что метель давно стихла. Дверь в баню распахнулась, ворвался яркий свет, а низкий голос отца невесты стал отчаянно ругать молодых. Данила подхватил тулуп и поспешно выскользнул на улицу, скрываясь от гнева будущего свекра.
ГЛАВА 2. СВАТЫ
По запорошенной новым снегом дороге летела тройка белых лошадей. Звон бубенцов разлетался на весь лес. Сани подпрыгивали на поворотах, копыта взрывали нетронутый снег. Солнце катилось на запад, а холодный ветер лишь подгонял разгорячённых коней.
Ворвавшись в деревню, шумная тройка взорвала звоном прозрачный воздух размеренного деревенского зимнего вечера. На облучке, задорно насвистывая, натягивал поводья молодой парень. В санях на бурой медвежьей шкуре расположились двое мужчин. Одеты все были в добротные овчинные тулупы, на головах красовались отделанные соболем колпаки.
Лай осмелевших за день собак провожал их от дома к дому, жители удивленно льнули к окнам. Лепившие снежных чудищ дети замахали вслед руками, а зеваки поспешили убраться с пути. Хмурый мужичок, ехавший на дровнях навстречу тройке, резко свернул на своей кляче в кювет, испугавшись дерзких сватов.
- Итишь вас растуды! – испуганно крикнул он вслед.
- Сваты, сваты! - разносилось по округе.
Позабавив деревню звоном и наряженной тройкой, сваты остановились возле крайнего дома с зелёным забором. Соседские бабы и мужики вывалили на улицу, наспех одевшись кто во что, и столпились возле тройки.
- Эй, хозяева! Открывайте ворота! - закричал с саней низким басом пожилой мужчина с чёрной с проседью бородой.
- Дядька Степан, не спугни невесту мою! Даже мне не по себе стало от твоего строгого голоса! - весело засмеялся сидевший рядом Данила, похлопав по плечу родственника.
- Ничего, пусть вся деревня знает, - ответил за дядьку парень с поводьями в руках, - что мой младший брат женихом назвался!
- Уж прости, Матвей, что раньше тебя! - пошутил Данила и лихо соскочил с саней, чтобы первым дотронуться рукой до желанных ворот.
Ворота заскрипели и разошлись в стороны. Перед сватами предстали отец невесты с двумя старшими сыновьями и мать с маленьким мальчиком на руках.
- У вас - товар, у нас - купец! - сказал громко дядя жениха, чинно спустившись с саней, неторопливо подходя к хозяевам.
- Ну что ж, коль вы добрые люди, поторгуемся! - ответил, прищурившись на ушлого жениха, отец будущей невесты, переглянувшись с женой и взрослыми сыновьями.
Тем временем людская гурьба, окружившая тройку, оживленно гудела. Ребятишки взобрались на сани и принялись орать во всё горло:
- Жених и невеста - тили-тили тесто!
Смущённый окриками и вниманием жених достал подарки и стал их раздавать. Цветные платки и гостинцы отдал матери. И даже пухлому карапузу вручил вкусный леденец.
- Ой, спасибо, Данила! Всем угодил! - поклонилась мать Фенечки, развернув цветастые платки, вышитые золотом, она взмахнула ими перед носом соседок.
Потом жених достал рубли и передал отцу невесты. Мужик медленно, чтобы все видели, пересчитал деньги и одобрительно закивал. Сваты получили приглашение в горницу, как вдруг путь им преградил старший брат невесты. Он захрустел костяшками пальцев, разминая кулаки. Васька славился в деревне силой и простым умом.
- А не угодно ли тебе побороться за мою сестру? Коли хочешь через ворота как жених заходить, а не как вор пробираться по поленнице! - набычился Васька, упёршись руками в бока. - Поборешь меня - пройдёшь! Не поборешь - не видать сестрицы моей!
- Да будет тебе, Васютка! - закричали соседки. - Праздник нужно устраивать. А тебе бы всё драться! Какое богатство привалило!
- Цыц! –обидчиво скомандовал отец невесты, пряча рубли в карман. - Моя дочь дороже всех денег! Нам жених-трус не нужен!
- Эх, вы! - обиженно протянул дядька Степан, кивая на шкуру в санях. - Прошлым летом ходили охотиться. Так Данила с рогатиной на медведя первый пошёл! Кто из вас может такой храбростью похвастаться?
- Ух ты! - выкрикнул мужик соседский. - Только ведь Ваську и рогатиной не возьмёшь! Толстолоб!
- Да и поборюсь! – крикнул Данила, прервав смех мужиков. - Я ради Фенечки на всё согласен!
- Борись! Борись! - загалдели раззадоренные бабы.
- Ты хоть поддайся жениху для приличия, Васька! - крикнула мать невесты, дёргая за рукав непослушного сына.
- Ещё чего! – откликнулся недовольно Васька.
Бабы замахали руками и заголосили так, что теперь их было и вовсе не унять.
- Ой, не быть Феньке невестой! – крикнула рябая соседка с косым глазом. - Гляди - убьёт Васька жениха!
- Чего лясы точите, бабы! А вы парни – не стойте, а лучше покажите силу молодецкую! - подхватили соседские мужики.
Для согрева мужики успели выпить бражки, и хмель заводил их. Двое молодых борцов вышли на середину дороги в образовавшийся живой круг. Жители подбадривали их, разделившись на две группы болельщиков. Жених сорвал с себя тулуп и скинул его в снег. Так же поступил и брат невесты. Сначала они медленно ходили по кругу и приноравливались. Осматривались и приглядывались друг к другу. Потом вцепились руками и стали топтаться по хрустящему снегу. Никто не хотел уступать. Они рычали, дёргали и толкали друг друга.
- Давай, давай! - кричала толпа, переживая.
Отец Васьки и дядька Данилы стояли бок о бок. Они хмурили брови, наблюдая за борьбой, но сдержано молчали. Мать качала ревущего мальчугана и громко причитала.
- А ну, разойдись! - вдруг раздался издалека крик мужика.
По дороге прямо на толпу лихо неслась тройка с санями. Серые в яблоках кони храпели, их красные глаза лезли из орбит. А мужик продолжал нещадно стегать их по спинам. Видно, что незваные гости ехали издалека. Однако толпа не расходилась, и бешеные лошади почти налетели на неё. Лишь стоящие поперёк дороги сани сватов спасли заглядевшихся на борьбу крестьян. Злой мужик на облучке с кнутом в руке и заснеженной бородой стал ругаться.
- Пошли прочь! Не видите, барышню везу в село! - заорал ямщик, разгибая уставшую спину.
- Село в другой стороне! Не туда свернул с развилки! Дальше только тёмный лес! - ответил мужик. - Чего ругаешься?
- Да я вам! – сердито воскликнул, негодуя от собственной ошибки, ямщик.
Вдруг сидевшая позади него в красных дорогих санях на мягких подушках молодая девица поднялась. Она была в модном салопе с куньим воротником.
- Давно не была в глуши! Даже забавно! – крикнула незнакомка и, вынув из муфты белые маленькие ручки, демонстративно поправила меховую шапку с разноцветным пером. - Хочу посмотреть, какие забавы у народа бывают! Видно, кроме драки нечем тут заняться?
Лицо девицы сразу притянуло к себе взгляды. Оно было необычайно красивым и странно белело на фоне темнеющего неба, как восковая маска. Девица снисходительно улыбнулась алыми губами, её голубые ясные глаза надменно прошлись по толпе. Она показалась всем важной и самоуверенной и этим внушила страх. Крестьяне поклонились и покорно отступили. А затем принялись ещё громче подбадривать борцов, пытаясь угодить незнакомке. В это время один из молодцов ловко вывернулся из захвата и повалил соперника на снег. Народ ликовал. Оба бойца тяжело дышали, но в глазах их горел дерзкий огонь.
- Я поскользнулся! Снег подтаял! – закричал поверженный парень. - Давай ещё!
- Будет тебе, Васька! Честный бой! Ты проиграл! – закричал отец невесты. - Уймись!
Жених протянул руку бывшему сопернику и помог ему подняться. А Васька снова сжал кулаки, утирая разбитый нос.
- Прошу в дом! – засуетилась мать невесты и, дав подзатыльник Ваське, поспешно затащила дядьку Степана и Данилу во двор.
За воротами остался старший брат жениха и толпа крестьян. Матвей оттащил сани в сторону, уступая дорогу чужакам. Крестьяне не расходились, со страшным интересом рассматривая красные сани и их хозяйку, будто новое зрелище было не менее притягательным, чем бой.
- Что смотрите!? – рассердившись, закричала барышня на толпившихся вокруг крестьян. - Представление окончилось! Пошли прочь!
Народ послушно разошёлся, и дорога опустела. Тут же в домах зажглись огни, освещая лица жителей, прилипших и смотрящих на красавицу в окна. Темнело. Снег на деревьях заискрился, схваченный морозом. Ямщик, сидевший на облучке, закутался в тулуп и боязливо косился вполоборота на девицу. Видно было, что он жутко замёрз. Но девица не внимала его молящему взгляду. Она продолжала задумчиво смотреть на зелёный забор, перебирая пальчиками пушистую муфточку.
- Вы уж простите, барышня, - сказал недовольно Матвей, - но нам скоро пора ехать! Вот вернутся дядька и брат. Дорогу бы освободить надо, не развернуться двум тройкам здесь!
Девица даже бровью не повела. Матвей моргнул, ему вдруг показалось, что в санях сидит не человек, а большая фарфоровая кукла.
- Какие красивые лошади! - раздался хрустальный голос девицы в замёрзшем воздухе. - Откуда?
- Из конюшни, – ответил Матвей, снова моргая и дивясь видению.
- А хозяин их кто? - спросила незнакомка, переведя взгляд на парня. Её голубые глаза засверкали, словно льдинки.
- Наши лошади, - Матвей передернулся от вида съёжившегося на морозе ямщика. - Быстрее нашей тройки во всём селе нет!
- И я в село еду. В поместье отца, - ответила безразлично девица. - В женской гимназии наукам обучалась.
- Купца Понтелеймона дочь. С малых лет у тётушки в городе проживала, - не выдержав, закашлял ямщик и сипло добавил. - Ругаться он будет! Меня выпорет! Варварушка, замёрзнем ужо! Хоть лошадок пожалейте, поедем? А?
- Уж и в селе никто не помнит дочь Пантелеймона, - ответил парень. - Какая барышня стала!
- А тот парень… Который поборол здоровенного детину, кто он? – девица перебила Матвея, небрежно стряхивая с ворота сверкающий серебром иней.
- Брат мой Данила! - ответил парень и вновь покосился на посиневшее лицо ямщика. - До села далеко… Уж ночь на дворе. Не замёрзнете? Езжайте…
Матвей осёкся и почувствовал, как стеклянный взгляд девицы сковал его, а мороз ещё сильнее пробрался под тулуп.
- Ммм, - протянула задумчиво дочь купца. - Он что ли… жених?
- Да, он жених, - пожал плечами парень, - не дядька же Степан! Свадьбу на красную горку справлять будем. Приезжайте, всем будем рады!
- Ещё чего! К деревенщинам на свадьбу?! – раздраженно воскликнула дочь купца и брезгливо сморщила носик, тут же она пнула модным ботинком в извозчика. - Вези домой! Чего расселся!
- Пошли! Пошли! - встрепенулся несчастный ямщик и взмахнул кнутом.
А Матвей снова моргнул, пытаясь избавиться от навязчивого видения. Он никак не мог понять, отчего девица кажется ему неживой. Красные сани заскрипели, успев примёрзнуть, и сорвались с места. Как скрылись они из виду, тут и распахнулись зелёные ворота, и сваты поспешили домой.
ГЛАВА 3. ВЕЧЕРОК
Холодные февральские деньки тянулись, как тонкая белая пряжа в ловких, умелых руках. Длинными долгими вечерами Феня грустила за прялкой или вышивала. Тяжёлый кованный сундук с верхом был набит тряпками. Однако девушка старательно трудилась над приданным, не желая осрамиться перед зажиточными родственниками жениха. Потрескивала лучина в железном поставце, мягким светом освещая избу. В руках она держала белое полотно. Тонкие девичьи пальцы только успевали взлетать над полотенцем, как тут же чудные цветы распускались на нём.
Фенечка томно вздохнула, отвела глаза от вышивки и стала мечтать. В глубине окна, в отблеске мерцающих огней, в застывших на стекле волшебных ледяных узорах, померещилось ей лицо Данилы. Его жгучие чёрные глаза, густые усы, широкая белая улыбка. Губы девушки дрогнули, вспоминая горячий поцелуй. Она заулыбалась и стала что-то нежно напевать. Теперь она была счастлива, ведь Данила стал ей женихом. Каждый день он приезжал в гости к обеду. Теперь они могли спокойно видеться. И она, вся в ожидании свидания, с самого утра спешила управиться поскорее с хозяйством.
Потом Фенечка надевала красивый сарафан, повязку с натемником, заплетала в косу алую ленту, одевала брошь, украшенную жемчугом, и садилась ждать у окна. Заслышав знакомый звон бубенцов, она вскакивала и бежала отворять ворота. Дальше все собирались за большим столом. Отец во главе под иконами рядом с женой. Далее сыновья и жених. Невеста подавала кушанья и прислуживала за столом. Она летала словно мотылёк, ловя на себе влюблённый взгляд Данилы, хмурый взгляд Васьки и довольные поклоны родителей.
Потом Данила уезжал, и время переставало идти. Оно лениво ползло до самого вечера. Тогда к ужину собирались подружки, девушки начинали петь песни, прясть или вышивать. Вот и сейчас она ждала их приход, вспоминая о милом, желая скоротать вечерок. А младший брат играл возле скамьи в деревянные куклы. Иголка неожиданно выпала из рук. Спохватившись, девушка наклонилась её поднимать, чтобы малыш не накололся. Заслышав в сенях звонкие голоса подруг, Феня поспешила их встретить.
Пять девушек друг за другом вошли в избу, перекрестились перед иконами и уселись в круг. Каждая принесла с собой рукоделие и гостинцы. На столе задымился расписной самовар.
- Как барин-то разрешил идти за вольного, - с порога запричитала одна из подруг невесты. Тощая, серая девка, как осина.
- Разрешил, - скромно улыбнулась Феня.
- Барин наш жадный, поди денег с Данилы тьму взял! – произнесла рябая девица, покачав головой.
- Завидуй молча, - ответила полнотелая подруга в широком синем сарафане, - за тебя и рубля не дадут!
Девки захихикали и стали толкать друг друга к столу. Они расселись на скамейках и принялись за чай.
- А я бы не хотела так рано замуж идти, - ответила на обиду девица с конопатым лицом и рыжими волосами, подхваченными тесьмой. - У матери тепло и сытно, а у чужих людей страшно! Да свекровь, чтоб не пила кровь… а дети пойдут? Ой!
- Ой, да ладно! На вольных хлебах, чего горевать! - запричитали девушки.
- Женихов хороших совсем не осталось, - вздохнула румяная полная девица, - наши дурни и то на Феньку все засматриваются! Справим ей свадьбу, так гляди и нас разглядят!
Девицы снова захихикали. И принялись тянуть чай из блюдец вприкуску с большими кусками сахара.
- Ой, подружки! – вздохнула Феня, - вы всё смеётесь, а у меня, как подумаю о Даниле, сердце из груди выскакивает! Ведь какой видный парень, а меня… крепостную крестьянку посватал! Если бы вы знали, какой он хороший, какой ласковый, как люблю я его, что страшно становится! От того, что любви такой сильной, как наша, не должно быть на этом свете! Словно в сказке я! Как увижу милые очи его! Как обнимет меня крепко, как поцелует жарко! Боюсь, что проснусь тут же… и всё как сон развеется!
Девки повздыхали и затихли, внимательно выслушав её. И стали смотреть на красивое подвенечное платье, лежавшее на сундуке. Каждая задумалась о своём. Свет лучины замерцал в бусах и жемчуге на подоле. И показалось вдруг всем, что это не ткань была вовсе, не красная парча, а будто гладь озёрная озарилась багровым солнцем, а на дне пучины засверкали перламутровой чешуёй рыбки.
- Скоро масленица, погуляем на празднике, потом пост, а за ним и красная горка, - сказала чернявая девка, нарушив таинственную тишину, - вот поженитесь… и все страхи твои уйдут!
- И вправду, будет тебе, Феня! – запричитали остальные подруги.
- Что слышала я! – вдруг громко перебила всех рябая девка и, удостоверившись, что на неё перевели внимание, продолжила, - слыхала, значит… что вернулась в село дочь купца Пантелеймона из города. Варварка!
- Видели мы её, - закивала полная девушка, - Такая важная! Каждый день шубы меняет, по селу на красных санях разъезжает. Раньше на Феньку парни любовались, а теперь ей все взгляды достались!
- Смотрят, да подойти боятся! – усмехнулась чёрненькая девица.
- При таких деньгах можно любые платья менять! И любых женихов выбирать! – сказала и погрозила пальцем рыжая девка, - ох, нечистое дело у купца!
- Как это? - поинтересовалась чернявая девушка.
- Ах, не знаете что ли, ещё от бабки своей слышала, царство ей небесное, - рябая девка перекрестилась и закатила глаза, - только ведь вам говорить нельзя! Всем разболтаете!
- Говори уже! - наперебой загалдели любопытные подружки.
- Сказывала бабка моя, что в молодости купец балагуром был! Жил в бедности! Хуже деда Макара! – начала рассказ девушка.
Молодые крестьянки прильнули к говорившей, забыв про работу и остывающий чай.
- Всё игрушки мастерил для соседских ребятишек, раздаривал! Ничего в дом не приносил! Жена его бросила! Уж не знаю, как его угораздило, на Ивана Купала в лесу он заблудился. Всю ночь по болотам ходил, утром вернулся. Никто не знает толком, но вроде как украл он у нечисти цветок папоротника! Вот с тех пор и разжился. Купчиха вдовой тогда была, она его сама на себе посватала! Только потом рядом с деревней ведьма поселилась. Видно пришла за цветком присматривать, возвратить его хотела. Но бабка говорила, что не это главное! Для того пришла ведьма, чтобы у коровушек молоко забирать, чтоб пшеницу жечь, да новорожденных детей у баб отнимать. Семьи рушить, парней молодых с ума сводить, а девок на шабаш заманивать! Бабы глупые к ней в землянку потянулись ходить за озеро. Трав у неё разных целебных много было! Кто за ними, кто погадать, кто поворожить. Как узнал о ведьме купец, пошёл за цветок бороться! Не знаю, что там было, но вроде прогнал её…
- Так правда, что цветок папоротника у купца есть?! – удивилась Фенечка.
- Никто не видел, - ответила рыжая девка, - разве к нему подобраться! Верно, стережёт купец его пуще нечисти! Сами посудите, откуда у него столько богатства нажито?!
- Ушла ведьма? – спросила хмуро румяная девица, обхватив щёки ладонями.
- Не знаю, - вздохнула рыжая девка, - верно уж померла ведьма! Бабка говорила, что однажды пошли всей деревней за озеро, посмотреть. И не нашли ничего. Ни землянки, ни ведьмы! Наверное, в муках померла!
- Почему в муках? – спросила румяная девица.
- Ну, ты глупая, ясно отчего! Пришла она сюда, чтобы дар свой передать! – ответила рыжая девка, - только не нашла, кого ведьмой сделать! А если ведьма никого не научит колдовству своему, обязательно помрёт в страшных муках! И вечно дух её маяться будет между землёй и небом!
- А может, она и не померла вовсе? А всё ещё ищет, кому дар свой отдать?! – шёпотом спросила чернявая девка.
Девушки умолкли и стали боязливо жаться друг к другу. Вдруг в мрачной тишине зарыдал малыш, и все бросились его успокаивать.
-Ой! - вздохнула румяная девка. - Расскажите небылиц, а потом ночью спать страшно! Уж расходиться пора!
- И то верно! - согласилась Федосия, поднимая на руки братца.
ГЛАВА 4. КУПЕЧЕСКАЯ ДОЧЬ
Вернувшись в село из соседней деревушки, Данила спрыгнул с белого жеребца и повёл его в конюшню под удила. День клонился к вечеру, мужики уже отдыхали. Парень не спеша прошёлся по двору. Тут за ним увязался бурый пёс, преданно махая хвостом хозяину. Данила потрепал пса по ушам и отворил ворота. В конюшне было тепло и сыро. Сняв с коня упряжь и седло, молодой хозяин завёл коня в стойло. Конь благодарно затряс головой, фыркнул и покосился блестящим чёрным глазом. Парень направился было за ведрами с водой, как его окликнул мальчишка, заглянувший в ворота.
- Данила, там просят видеть тебя! – лениво зевнул мальчик.
- Кто ещё? Зачем? - откликнулся Данила, таща полные ведра.
- Дочь купца к тебе приехала, говорит, хочет коняку выбрать! – ответил племянник, нахлобучив колпак на лоб.
- Ну, зови, - молодой хозяин удивлённо посмотрел на заспанного мальчишку. - Если не боится испачкаться, пусть заходит.
Парень мигом скрылся за воротами, а Данила вернулся в загон к белому жеребцу. Он поставил одно ведро перед мордой коня, лошадь жадно принялась пить. Накинув на себя передник и закатав рукава рубахи, парень протёр пушистые бока щёткой. Поглаживая крутую шею жеребца, Данила стал расчёсывать его густую длинную гриву. Как вдруг лошадь, повернув голову в сторону, нервно фыркнула и заржала.
- Что, что такое, Орлик! - позвал коня молодой хозяин. - Тпру! Стой!
Лошадь нервно перебирала ногами и не хотела успокаиваться. Парень, заслышав за спиной хруст соломы, недовольно вздохнул.
- Брысь отсюда! – крикнул Данила, думая, что дворовый пёс зашёл в конюшню.
- Я что навозом сюда дышать пришла? – послышалось в ответ.
Данила удивлённо моргнул и повернулся. Посреди конюшни в бархатном цветном салопе, богато украшенным большим меховым воротником, невольно застыв от слов молодца, стояла красивая девица. Однако, несмотря на не приветливый тон хозяина, она с любопытством рассматривала его через неприкрытую дверь стойла. Когда Данила обернулся, взгляд её голубых глаз встретился с его жгучим чёрным взглядом. Девица вздрогнула и опустила накрашенные ресницы.
- Ах да, я уж и забыл, - улыбнулся молодой хозяин, уловив восхищение в глазах девицы и, не переставая расчесывать коня, продолжил, - не заметил, как вошла тихо!
-Ты Данила! - утвердительно сказала она, указав на него пальчиком. Руки девушки были усыпаны перстнями.
- Я самый, - кивнул парень, изредка посматривая и дивясь нежданной гостье.
- А я дочь купца Пантелеймона, - жеманно пожав плечиками, ответила девица, - меня Варварой зовут.
- Наслышан. Пришла для себя лошадь выбирать? Для верховой езды или под сани? – сразу повёл к делу разговор хозяин.
- Для себя… под сани, - недовольно ответила купчиха, видно было, что кони её меньше всего интересовали, - и хочу, чтоб быстрее и лучше моего коня на селе не было!
- Ну, смотри, значит! Есть такие кони. Жеребцы строптивые! Только тебе лучше мерина или кобылку! Пойди обратно, кликни Петра. Он тебе покажет, - ответил парень, прищурив чёрный блестящий глаз, и отвернулся.
- Ты что, деревенщина? Куда ты меня посылаешь?! – возмутилась купеческая дочь. - Это так здесь встречают богатых покупателей? Поди туда, поди сюда!? Да у меня столько денег, что выкуплю всех лошадей! С хозяевами в придачу! Тебе невдомёк даже сколько! Ты верно неграмотен и считаешь на пальцах. И как зверь лесной огрызаешься, не зная как с барышнями разговаривать!
Молодой хозяин исподлобья взглянул на неё. А девица уперла руки в бока и, задрав вверх припудренный носик, недовольно сморщила пухлые алые губки.
- Поди-ка прочь с конюшни, барыня! – не замедлил с ответом Данила.
- Ах, так?! – возмущённо воскликнула Варвара, топнув ножкой, - я всё отцу расскажу, не станет он у вас лошадей покупать более!
- Стоишь ты передо мной, рисуешься! - обиженно покачал головой парень. - Модная и белилами пудреная. Видно считаешь, что в гимназии тебя умнее сделали? Раз меня обозвала деревенщиной. Лучше бы скромности научили тебя!
- Что? – схватившись за юбки, наклонилась вперёд Варвара. - Буду я ещё выслушивать твои нравоучения! Я и так уж вся навозом пропахла! К твоему скудному уму скажу, что мои наряды стоят дороже вашей конюшни! Только больно нужно! Ноги моей здесь не будет! И отец к вам не поедет нынче! Знай, как с купеческой дочерью обращаться!
С этими словами купчиха резко дёрнула всеми подолами юбок, выступающими из-под салопа. И показав модные полусапожки на каблуке развернулась. Растаявший снег, смешанный с грязью, на сырой соломе разъехался, и каблучок её вывернулся. Она с визгом упала на скользкие доски. На дикий крик купеческой дочки сбежались все окрестные мужики. Но, увидев наряженную Варвару, лежащую лицом в грязи, стали надрываться со смеху. Девица приподнялась на локтях и от обиды зарыдала. Белила растеклись по щекам. С ресниц закапала чёрная краска.
- Дураки! - закричала растерянно она, когда её подхватили сильные руки и поставили на ноги, - Деревенщины! Вы все злые!
- Ну-ка! - прикрикнул Данила на мужиков, подняв Варвару с пола, и добавил серьёзно, - идите! Пора овёс на ночь засыпать! А ты вот возьми платок, вытри грязь с лица.
- Вот ещё! - навзрыд крикнула купчиха, она брезгливо сморщилась и оттолкнула руку с платком. - Убери от меня свои медвежьи лапы!
- Ну, как хочешь, - парень засунул платок в карман фартука и пошёл к лошадям.
Девица осталась стоять одна посреди конюшни, мутная вода стекала с её подола, меха отсырели, шерсть торчала клоками в разные стороны. Она потёрла лицо пальцами, посмотрела на чёрные ладони и прикрыла лицо руками.
- Что ты, как зверь какой, нет в тебе ни капли жалости! Как я в таком виде теперь на люди покажусь?! - завыла от обиды Варвара, - с лицом грязным!
- А что ты хотела от деревенщины? - усмехнулся парень, обернувшись.
- Деревенщина! - крикнула, негодуя, Варвара, - отвернись!
Молодой хозяин засмеялся. Жалкий вид испуганной девицы потешил его.
- Помоги мне, – сказала тихо Варвара.
- Ну ладно, - парень вернулся к избалованной купеческой дочке, - но если хоть ещё одно плохое слово от тебя услышу, то не вини меня! Мой разговор будет короток!
Девица кивнула, нервно выхватила предложенный платок и стала молча вытирать лицо.
- Отвезу тебя домой на возке! Никто тебя не увидит за пологом, не бойся, - парень взял Варвару под руки и вывел к воротам.
- А мужики? Они смеялись надо мной! Всё село завтра знать будет! Говорить станут, что я на пустом месте упала! - Варвара вцепилась в ворот Данилы, смотря на него в упор.
-Так я чего сделаю? Сама оступилась! - ответил молодец, убирая её руки.
- Скажи, что ты воду разлил! А я не виновата, - попросила девица.
Через некоторое время молодой хозяин пригласил Варвару ехать. Крытые сани со спинкой, запряжённые вороным, уже стояли возле конюшни. Позади к ним была привязана за удила рыжая кобыла, на которой приехала купчиха. Девица, быстро взобравшись в возок, спряталась под пологом. Молодой хозяин снял фартук и накинул тулуп. Он запрыгнул верхом на вороного коня и повёз купчиху в поместье. Домой он вернулся поздно.
ГЛАВА 5. БЕЛЫЕ ЛОШАДИ
На следующий день, как обычно, Данила собирался ехать к обеду в дом Фенечки. Он распахнул двери дома и направился седлать жеребца. Не успел он сойти с порога, как ко двору подлетели широкие купеческие сани. Извозчик натянул поводья и, взмыленная от быстрого бега, тройка остановилась. С высоких саней, ухватившись за резной поручень, спустился упитанный купец.
Рыжая борода его была прямо подстрижена, холёное лицо лоснилось. А поперёк щеки шрам глубокий пролёг. Сощурил купец узкие зелёные глазки и поманил Данилу к себе. Вслед за ним из саней резво выскочила Варвара в новой утеплённой епанче без рукавов с опушкой из куньего меха. Глаза её горели надменным холодом.
- Здорова, Пантелеймон Иваныч!- сказал молодой хозяин. - Никак по делу приехали? К отцу?
- Здорова, Данила Владимирович! - тяжело дыша, ответил купец.
Не успел купец заговорить вновь, как из большого дома поспешно вышло всё семейство Данилы. Отец и мать, старший брат Матвей. Две сестры с мужьями и детьми. Подошли, поклонились купцу, а отец семейства вежливо протянул руку.
- Здорова, Владимир Иваныч, вот с тобой приехал поторговаться, - купец медленно потряс протянутую ему руку, - собираю нынче везти товар в разные города. Нужны мне лошади крепкие, выносливые. О тебе сразу подумал!
- Доброе дело, почтенный Пантелеймон Иваныч, всегда тебе рад! - поклонился учтиво хозяин.
-Только случилась неприятность большая, - купец перевел хитрый взгляд на Данилу, - вот не знаю, как и быть теперь! Данила твой мою Варвару вчера обидел. Воды ей под ноги расплескал! Бедняжка упала, чуть вся не разбилась!
- Так не специально получилось! - молодец зло сверкнул глазами на купеческую дочь, которая довольно улыбалась, - не девичье это занятие по конюшням ходить, коней выбирать. И что она в лошадях-то понимает?
- Ну, это уж не твоя забота, ты… знай своё место, - осадил купец Данилу, хмурясь, - ты, конечно, правильно сделал, что позаботился и отвёз лично дочку домой, поэтому я не сильно сержусь на тебя. Но платье всё испортилось. Кто возместит убытки?
Купец закашлял и опять сощурил зелёный глаз. Он важно прошёлся мимо собравшихся. Из-за толстого сытого брюха, перетянутого поясом, он походил на раздувшуюся бочку.
- Тот наряд многих лошадей стоит, - купец поглядел на отца Данилы и по-хозяйски похлопал по плечу.
- Это правда, Данила? - спросил растерянно Владимир Иванович.
- Да, - кивнул мрачно парень.
- Ну что ж, - мужик развёл руками, - забирай коней, коли так.
- Нет! - бодро ответил купец, - я человек честный, коней ваших куплю. Но за это Варвара пусть любого коня выберет в подарок.
- Ты прости нас, дорогой Пантелеймон Иваныч, дочь твою уважим. Подарим любую лошадку! - засуетился Владимир Иванович с поклонами, - Данила пойди, покажи Варварушке всех лошадей!
- Да, смотри, чтоб не случилось с ней ничего больше! Головой отвечаешь за дочь мою! – погрозил кулаком вслед купец, - а мы с Владимиром Иванычем о делах серьёзных поговорим.
Парень пожал плечами и пригласил Варвару пройти в конюшни. Девица, довольная своей победой, подхватив руками подол юбки, последовала за ним. Зайдя внутрь помещения, и демонстративно сморщившись, она обратилась к Даниле.
- Ну и вонь тут! От тебя, наверное, лошадьми и навозом всегда пахнет! – молвила она, - ну что, деревенщина, теперь ты понял, что мой папенька всё может для меня позволить!? Захочу, любую клячу здесь выберу, а захочу…
Купеческая дочь подошла к Даниле и привстала на каблучках, властно заглядывая ему в глаза. Но строгий взгляд Данилы заставил её замолчать и отступить.
- Упасть снова боюсь, - Варвара неуверенно протянула к молодцу надушенную духами ручку, - помоги мне.
Данила схватил и крепко сжал ей руку. Но заметив, как Варвара пошатнулась и, вспомнив слова купца, ослабил тиски.
- Ах, как дурно пахнет! Голова кругом, - ахнула Варвара, стерпев боль.
Они прошли мимо стойл, в которых, провожая людей храпом, настороженно вертели ушами кони. Но вот Варвара остановилась у одного стойла и указала на выбранную лошадь пальцем.
- Его хочу! – сказала Варвара.
Перед ними, мирно пережевывая сено, стоял белый жеребец. Он поднял уши, затрепетал ноздрями и запрокинул голову вверх, приветствуя хозяина.
- Орлика не отдам! – сквозь зубы процедил парень.
- Я папеньке скажу, - спокойно ответила купеческая дочь.
- Всё равно не отдам! – стиснул зубы Данила, хмуро смотря на наглую девицу.
- Отца своего ослушаться хочешь?! – тихо прошептала Варвара и её губы тронула еле заметная улыбка, - не видать наследства тебе! Как жить дальше будешь?
- Уйду, пропаду, в лесу жить стану, - Данила ударил кулаком в дверь стойла. - Коня своего не отдам! Слово моё крепкое!
- Ах! - купчиха вздохнула, взволнованно смотря на парня. - Не хочу я, чтобы в лес ты уходил! Какой мне толк в этом? Не за этим я приехала, чтобы тебя прогонять! Ну что ж. Тогда я куплю коня твоего! Вдвое больше дам, чем цена моих нарядов испорченных!
- Не в деньгах дело. Любую лошадь забирай даром, но не Орлика. Не продажный он! - ответил парень.
- В три раза больше! - настойчиво продолжила торг купчиха, пробуя молодца на прочность.
- Нет цены ему, потому что не продается конь мой! - отрезал парень.
- Что?! Нет такой цены, чтобы моим он стал? - молвила удивлённо Варвара, глаза её мерцали льдинками. - Если продашь мне его, не придётся ему больше работать в поле, да навозом дышать! Что и видел он здесь на конюшнях? Покажу ему города и страны! За моря свожу! Там жизнь другая, вольная! Я ведь среди трёх старших братьев любимая дочь у отца с матерью, ничего они не пожалеют для счастья моего! Всё позволят, что не спрошу! И поверь, так и будет!
- Нет, - покачал головой Данила, отвернувшись в бок.
- Поверь, Данила! Мой отец нас обеспечит! – воскликнула купеческая дочь. - Он всё может! А уж ради счастья единственной дочери!
- Не справишься ты с ним, Варвара Пантелеймоновна, - ответил парень, кашлянув в твёрдый кулак, - конь мой упрямый, норовистый, не послушает тебя. Да и в своей конюшне ему неплохо живётся! Всего у него вдоволь! Свободный он, коли по родной земле скачет! Да к тому же, привык он к другим рукам, нежным и заботливым.
- Значит, так!? - купеческая дочь топнула каблучком от досады, - это ж чем мои руки хуже? Это ж как могут быть грубые крестьянские руки нежнее купеческих?!
- Не в обиду тебе, Варя! – ответил Данила, - у моего жеребца кобыла такой же масти! А твоей рыжей лошади другой жеребец найдётся!
- Не нужен мне другой! - возразила Варвара.
- Сбежит он от тебя, поверь. Нет жизни ему нигде без своей любимой, ни за морями, ни за океанами, - молодой хозяин с усмешкой взирал на Варвару.
- Вот ты как! – лицо купеческой дочери исказилось от злобы, - всё равно будет по-моему! Вот увидишь! Нет такой другой, чтобы поперёк меня встала!
- Остановись, Варвара!– сказал Данила, - не говори того, о чём жалеть будешь!
- Деревенщина! – закричала девица и засмеялась, сдерживая в глазах слёзы. - Ах, зачем мне сдался ты?! Будешь делать то, что скажу!
- Успокойся, Варвара! – помрачнел Данила, - запомни, никогда тебе мной не командовать!
Варвара закрыла лицо руками и замолчала. Потом вытащила из рукава мятый платок, который парень узнал, и вытерла слёзы.
- Не стану я больше к тебе ходить. Сам выбери мне лошадь под сани, – успокоилась девица, - только взамен пообещай мне кое-что!
- Говори, только меру знай, - ответил Данила.
- Прошу немного… всего одно желание у меня! Разреши разок прокатиться в санях твоих! – попросила девица.
Данила призадумался и, облокотившись на дверь стойла, подозрительно посмотрел на Варвару.
- Странное желание у тебя, в санях с деревенщиной кататься. Или задумала опять что? - спросил он.
- Ничего не задумала! – Варвара отрицательно покачала головой, - просто говорят в селе, что лучше и резвее твоей тройки нет на белом свете! Скоро ты женишься, не до катаний будет тебе, а меня и вовсе позабудешь.
- Верно говорят! – согласился Данила. - Ну что ж, прокачу!
Варвара с Данилой вышли из конюшни и направились к дому, где за празднично накрытым столом обсуждалась предстоящая большая сделка. В этот день за отцовскими делами Данила так и не успел на свидание к невесте.
ГЛАВА 6. МАСЛЕНИЦА
Великий праздник – Масленица! С блинами и пирогами, с колядой и песнями! Нынче уж не соблюдают традиций. А раньше в деревнях и сёлах масленицу праздновали целую неделю и гуляли до глубокой ночи! Запрягали сани и возили соломенное чучело. На центральных площадях строили высокие ледяные горы с длинными спусками. По которым парни катали девушек в расписных чунках.
Улицы освещалась фонарями, разноцветные огни горели повсюду. Толпа зевак собиралась смотреть на катающихся. Кругом кипела торговля. В толпе сновали продавцы горячего чая, приспособив себе за спину самовары. Продавали всякие сладости, пряники, блины и пироги, которые пекли тут же. Посреди площади стояли качели и карусели, разные балаганчики, в которых разыгрывались представления. Звенела музыка, бабы, мужики и дети плясали, водили хороводы.
Каждый день масленицу отмечали с особым смыслом! Но именно во второй день, который величали заигрыши, катались в конных санях. На лошадей надевали расписные дуги, лучшую сбрую. Тройки, украшенные цветными лентами, бубенчиками и звонкими колокольчиками, носились по деревням, развозя весёлые компании молодых людей. Парни демонстрировали перед девушками свою удаль, смело запрыгивая в лихо несущиеся сани.
Промчавшись по деревням, белая тройка Данилы въехала в центр села, где гулял весь народ. Сюда на праздник стекались даже жители дальних деревень. Притормозив возле палаток, молодой парень спрыгнул на снег. Накупив пышущих жаром блинов со сладкими начинками, он протянул их в руки румяной девушке, сидевшей в его санях.
- Балуешь ты меня, Данила! - засмеялась звонко Фенечка, принимая угощение.
Вслед за ними к палаткам подтянулась отставшая компания молодых людей.
- Как всегда! – в шутку крикнул Матвей, - Данила нас обогнал и всё лучшее разобрал!
Затем молодёжь стала продвигаться к начинающемуся представлению в приезжем балагане. Вдруг среди толпы мелькнули красные сани купеческой дочки, запряжённые вороным. Она приехала в самый разгар праздника. Лицо её сияло и было приветливым.
- Эй, кто меня хочет на тройке покатать?! - закричала Варвара, направив лошадь к толпе молодёжи.
Тут же нашлось с десяток хороших молодцев, которые наперебой стали приглашать красавицу в свои сани. Но купеческая дочь не обратила на них внимания и подъехала ближе к балаганам.
- Эй, Данила! – обратилась Варвара к высокому парню в толпе.
- Варя?! – удивился Данила, увидев её.
- Да! - привстав с подушек, купеческая дочь улыбнулась, - хочу покататься в самых лучших санях! На самой резвой тройке! Не подскажешь, где найти такую?
Фенечка, которая стояла рядом с Данилой, прижалась к жениху. Её карие глаза возмущенно горели.
- Ах, вот ты зачем приехала! – понял Данила и виновато посмотрел на невесту, затем обернулся к друзьям, - уважу купчиху, ради праздника! Прокачу с ветерком… и вернусь!
Варвара выбралась из красных саней и чинно пошла к молодцу. Когда она остановилась, то встала как раз напротив Фени. Варвара демонстративно оглядела крестьянку. А Данила нахмурился. Девицы были абсолютно разными. Только купеческая дочь была холодной и дорогой фарфоровой куклой в ярких одеждах. А Фенечка с живыми карими глазами под тонкими чёрными бровями и длинной косой притягивала взор своим естеством.
- А Пантелеймон Иваныч на постройку ледяных гор деньги выделил, - Варвара протяжно вздохнула, поправила демонстративно свой воротник на соболиной шубке, - мой папенька любит гулянья! Пусть, говорит, крепостные порадуются!
Затем купеческая дочь смело подошла к тройке Данилы. Белая тройка выделялась среди других. Она была украшена разноцветными лентами, резная дуга расписана красными цветами, с высокой спинки свисала густая медвежья шкура. Но главным украшением были три чудных коня, которые славились быстротой на всю округу.
- Ну что ж, Варвара! Хочешь прокатиться с ветерком? – прищурил чёрный глаз парень, заметив обиду на лице Фени. - Держись крепче!
Купеческая дочь поспешила забраться в сани, потом обернулась к молодёжи. Она бросила на любопытствующих победный взгляд и презрительный на Фенечку.
- Поехали, Данила! - крикнула радостно Варвара, махнув рукой.
- А ну пошли! Пошли! - парень запрыгнул в сани и закричал на тройку.
Кони помчались, оглушительно зазвенев бубенцами. Вырулив на широкую дорогу, они поехали по освещённым праздничным улицам. Вскоре их догнали другие резвые сани, запряженные серой тройкой. И началось игривое соревнование. Какое-то время обе тройки мчались рядом. Двое парней, сыновья зажиточных крестьян, катающие девушек, не хотели уступать Даниле, решив с ним потягаться. Девушки в цветных платках весело переглядывались и болтали между собой, посматривая на Варвару. Парни с Данилой громко перекрикивались и шутили.
- Быстрее! – раздражённо крикнула купеческая дочь.
- И так видно, что мои кони быстрее будут! – оглянулся к ней Данила.
- Не правда! Обгони их! – гневно закричала Варвара, сжимая кулачки, - не хочу с ними вровень ехать!
Она недовольно косилась на девушек, которые ехали рядом с ней, и смеялись. Данила пристегнул коней, и его белая тройка без труда обошла соперников, но Варвара не унималась.
- Быстрее! Ты обещал с ветерком! – закричала Варвара, вспоминая ужимки крестьянских девушек. - Твои кони совсем не быстрые! На одном месте топчутся!
- Да будет тебе! – Данила сильнее взмахнул кнутом.
Тройка вихрем понеслась по заснеженной дороге. Клубы белого облака закружились над ней. Колокольчики неистово разрывались от звона. Вот они уже выехали за пределы села и ворвались в лесную глушь. Разбудив замершую тишину, тройка летела, всё дальше и дальше. Сосны и ели замелькали по обе стороны дороги. А купеческая дочь всё кричала, всё ей мало было! Вдруг небо накрыло облако, повалил густой снег. И дорога потерялась из вида, вокруг пошли глубокие снега, сани неслись в непроглядную мглу.
- Тпру! Стой! - опомнившись, Данила натянул поводья, тормозя разгорячённых коней, - мы, видно, свернули не на ту развилку!
Небо очистилось, и можно было видеть местность. Вокруг лежали поваленные грозой стволы огромных деревьев. И дорога упиралась в бурелом. Взмыленная тройка перешла с галопа на рысь и, фыркая, лошади остановились. Пар клубился и поднимался с их боков, кони перебирали копытами, роя снег, вздрагивали и устало дышали открытыми ртами.
- Как же неудобно здесь! – недовольно крикнула купеческая дочь и спустилась с саней, - как в корыте!
- Сама напросилась! Сидела бы в своих красных санях на подушках! - Данила спрыгнул вслед за Варварой.
Он обошёл тройку и стал проверять упряжь, затем нежно погладил белые морды коней, прижимаясь лицом к их горячим розовым ноздрям.
- Устали, родные, - приговаривал Данила, обнимая лошадей, - как же мы попали сюда? Не помню этого места? Сколько ездил из села в деревню, сюда никогда не заходил! Уж не заблудились ли мы?!
- Чего это ты с конями целуешься? - спросила Варвара, прохаживаясь рядом и наблюдая за парнем.
- А ты загляни им в глаза! Они, как люди, всё понимают… только молчат, – ответил Данила.
- Они пахнут навозом и горьким потом, - купчиха брезгливо поморщилась. - Как можно лезть к ним в рыло?!
-Тебе не понять, барыня, – ответил парень, взволнованно озираясь кругом.
- Конечно! Зато ты их понимаешь! Ты же сам как грубое животное! – воскликнула Варвара, - человеческой ласки не ведаешь! Сначала коней, а потом невесту свою целуешь!?
- Довольно, Варвара! Нечего здесь разговоры заводить! - парень потрепал лошадей по гривам и стал вытаскивать сани из бурелома. - Не хочу я слушать твои упрёки! Забирайся, поедем обратно! Воротиться в село надо!
- Нет уж! - Варвара ехидно улыбнулась и, подобрав юбки, отбежала в сторону. - Не командуй мной! Может, мне нравится здесь! Могу сколько угодно с тобой общаться! Или ты думаешь, для того я ехала, что бы смотреть молча, как ты лошадей гладишь?
- Да по мне так лучше коней ласкать, - ответил Данила и снова стал тянуть за край саней, но они крепко запутались в ветках, - садись в сани! Нельзя здесь оставаться, не видишь что ли, место чудное? Никак не припомню его! Как бы беда не случилась! И невеста заждалась меня! Сдержал я своё слово, прокатил! Больше я тебе не обязанный!
- Неужели не поймешь ты, Данила?! – воскликнула Варвара, стоя возле высокой ели, - как больно мне делаешь? Как увидела тебя впервые, так и потеряла навсегда покой! И дня не проходит, чтоб не вспомнила, чтоб не подумала о тебе! Умираю я! Тоскую по твоим глазам огненным, по рукам крепким, по голосу гневному… Ночью до самого утра заснуть не могу, всё о тебе мечтаю. Никогда я не любила! И не верила в чувство это, начиталась книжек умных, смеялась над теми, кто в любви мне признавался! Думала, что глупость это! Думала, что сама я никогда не попаду под чары колдовские! Никогда не буду от любовной лихорадки страдать! Как же горько ошибалась я! Бог тебя мне послал! Будто мглу надо мной развеял! Ах, зачем только он разбудил во мне чувства эти?! Ведь ни ласкового слова, ни взгляда страстного от тебя не вижу я!
- Вернись, Варвара! – крикнул Данила, наконец, вырвав сани из лесного плена.
Варвара охнула, упала в снег и разрыдалась. А Данила поспешил её поднимать.
- Что же ты делаешь со мной!? – простонала купеческая дочь, прижавшись к парню, - только муки одни от тебя мне! Никогда ещё не было не по-моему! От женихов мне проходу не было! От них и сбежала я из города! На кого не взгляну, как заколдованные, за мной идут! А среди них и купцы и барины и сам сын генеральский! А уж вас деревенщин счёту нет! Да что ты понимаешь!? А теперь сама я не своя! Ты один на меня даже глаза не поднимаешь, в мою сторону не глядишь! С ума ты меня сводишь! Ох, беда мне!
- Не напрашивался я к тебе в женихи! - строго ответил парень, подхватив её на руки, - поди… купи себе другую игрушку.
- Как жесток ты со мной! Но я тебя не виню… Не хочешь мужем мне быть, так будь любимым!- прошептала Варвара, обняв за шею парня. -Только не отвергай меня!
- Не хорошо это, - ответил Данила, смотря в ясные глаза девице, - гнев божий накликаешь!
- Что же ты несговорчивый такой?! Чего от тебя убудет?! – воскликнула девица и прижалась лицом к щеке парня, - я ведь так тебя люблю, что даже за крепостным тобою пошла в крестьянки крепостные! Отнял ты у меня волю! Что воля, что неволя - всё равно! Без тебя!
- Нет, Варя, - сказал Данила, - жизни ты не знаешь! Доли тяжёлой крестьянской не ведаешь. Мой дед, чтобы вольную выкупить спину себе надорвал на конюшнях! Не будем мы вместе никогда! Забудь меня. Разные мы.
- Ах, Данила! – запрокинула назад голову купеческая дочь, - ты и в сердце вольный… не подступишься! Живёшь по своим диким законам, как медведь в лесу! Не знаю, как с тобой справиться?! За что же мне такое наказание?!
- Видно грешных помыслов в тебе много! – усмехнулся парень, - и стыда нет!
- Отпусти! Деревенщина! - Варвара вытерла слёзы и вдруг ладошкой ударила парня по щеке, - не хочу видеть твоего лица поганого!
- Вот как?! – воскликнул парень и бросил купеческую дочь прямо в глубокий сугроб. - Остынь!
- Хочешь бросить меня одну в лесу!? - ответила Варвара и засмеялась. - Я сама не поеду! Будешь перед отцом отвечать! Теперь я условия ставить буду! Поеду, если поцелуешь меня!
- Ты с ума сошла, Варвара?! - Данила хмуро посмотрел на темнеющий лес.
- Пусть и так! Только смотри, крепко целуй меня, чтобы внутри всё перевернулось! – засмеялась Варвара, сидя в снегу.
- Сейчас! - Данила нахмурился и пошёл за купеческой дочкой, - и спрашивать не буду, в сани посажу!
Вдруг позади него нервно заржали лошади. Данила оглянулся. А из заснеженных, широких ветвей елей раздался протяжный волчий вой.
- Волки! – вырвалось из Данилы, он вытащил из-за пояса кнут.
Когда он уже был рядом с Варварой, на просеку вышли три крупных волка. Жёлтые глаза их горели, они зарычали, показав крупные клыки.
- Волки! - взвизгнула Варвара и закрыла руками лицо.
Продолжение следует.
Новость отредактировал Лида Лазарева - 13-10-2015, 07:57
Ключевые слова: Любовь девушка деревня парень зелье волки конь авторская история