Зло рождает зло. Часть 1
Я никогда не верил во всё иное, о котором так часто вещали люди с экрана телевизора, доказывая всё неоспоримыми фактами, но всё изменилось, когда моя мать заболела.Мой отец ушёл от нас, когда мне было четыре года, оправдываясь перед нами тем, что не хочет причинять нам боль своим равнодушием к нам. Смотря прямо мне в глаза, которые не были сухими уже много недель подряд, не скрывая свою нелюбовь к нам, он открыто говорил, что у него давно есть другая семья, которую он любит. Последний раз посмотрев мне глаза, он ушёл. Я не знаю, что было с ним, но искренне надеюсь, что его жизнь была в разы хуже нашей. Моей матери приходилось работать без выходных, по 20 часов в сутки, надеясь дать мне всё необходимое. За считанные месяцы она стала выглядеть на лет 10 старше, но её глаза так же горели любовью и надеждой. Жили мы бедно, я редко видел свою мать, но мы любили друг друга больше всего на свете. Раз в год к нам приезжали все родственники, которые и так нам помогали всем, чем могли, садились все за один большой стол, наша квартира преображалась, в ней больше не было пустого места, которое меня так пугало. В эти моменты я был пускай не самым счастливым, но я испытывал счастье. К сожалению, так бывало раз в год, и спустя день наша квартира снова выглядела пустой.
Всё началось с того самого обыкновенного дня, когда мама пришла с работы. Это был первый раз, когда я увидел чужие глаза на родном лице матери, которая в будущем принесёт мне столько боли, сколько сотни людей не испытывают за всю жизнь. Страшно вспоминать, что было сказано в мой адрес, но не обидные слова приносили боль, приносил боль её голос, который говорил мне такие ласковые слова ещё вчера. Спустя месяц родственники, которые так радостно приезжали к нам, пытались сдать мою мать в психиатрическую больницу, рассчитывая отдать меня в детский дом, которым так часто пугала меня мама за последний месяц, но врачи отказались. Я не знаю, что моя мать им наговорила, но их уверенность в том, что мама больна шизофренией, испарилась. Те врачи, которые в один голос кричали, что мама больна, теперь доказывали всем, что она полностью здорова. Вот с этого и началась моя новая жизнь.
Мама становилась похожей на себя с каждой неделей всё реже и реже, но в моменты, когда она была собой, она со всей силы обнимала меня, шепча на ухо так, будто нас кто-то подслушивает:
- Зло злом, а добро всегда возвращается.
После этого её потрескавшиеся губы растягивались, иногда кровоточа, в улыбке, оголяя жёлтые гнилые зубы, от которых смердило затхлостью. В эти моменты её глаза были прежними. Я постепенно привыкал к новой жизни, но я никак не мог осознать, почему человек, который клеил пластыри с милыми рожицами на мои разодранные коленки, целуя при этом в щёки и смотря на меня так, будто я то самое чудо, которого она ждала всю свою жизнь, говорил, что ненавидит меня.
В больнице родственники говорили, что всегда будут рядом, чтобы я звонил им в любое время, в первое время так действительно было, но потом они вычеркнули нас из своей жизни, как ненужный номер из записной книжки, сменив номер. Я остался наедине с мамочкой, надеясь, что всё ещё станет, как раньше.
За год она стала неузнаваемой. В свои 30 лет она выглядела на 60, её брови всегда были сморщены, образуя из-за этого глубокую морщину между ними, которая придавала ей ещё большей злобы в лице. Мама уже не срывалась только на меня, сначала стала кричать на соседей, которые и так уже уезжали из нашего дома, а потом и вовсе на незнакомых людей. Одевалась она в откровенные наряды, которые могла позволить себе не каждая молодая девушка с красивой фигурой, а фигура моей матери была омерзительна.
Её торчащие рёбра пугали, кривые ноги всегда были разбиты в кровь, всё её тело было в порезах. Я долгое время не мог понять, откуда эти порезы, пока не застал её на кухне режущей себя. Её звонких смех всегда был заразительным, но сейчас от него хотелось забиться в угол, в который я с каждым днём забивался всё чаще. Вскоре к нам стали приходить люди, которые пытались забрать меня или забрать мою мать, но у них ни разу не получалось. Вызывали их соседи, у которых не было возможности переехать, а таких осталось очень мало. Каждая их попытка сделать что-то с нашей семьёй проваливалась, раздражая мою мать всё больше. Я не слышал, что она делала с ними, но я слышал их крики, когда она ходила к ним. Ни у мамы, ни у меня не было друзей, даже знакомых не было. В школе все обходили меня стороной. С едой у нас было совсем плохо, иногда мне даже приходилось лазать по мусорным бакам или попросту просить еды у прохожих, что давалось мне очень тяжело, ведь их взгляды, полные отвращения и раздражительности ко мне, причиняли боль моему мужскому эго. Мама всегда растила меня настоящим мужчиной, пускай я был мал, но я был мужчиной. Мужчиной я и остался, а настоящий мужчина никогда не бросил бы человека в беде, тем более родную мать. А моя мать была в беде. Чем питалась моя мать, я не знаю, но её торчащие кости говорили о том, что она давно уже забыла, что такое еда. Я до сих пор не понимаю, как она так долго держалась, ведь её истощённое тело говорило о её скорой кончине, но так было бы слишком просто.
Боялся ли её я? Ещё как. Каждый день с ней был пропитан страхом. Каждую ночь мне снились кошмары, просыпаясь в холодном поту, я видел, что мама стоит около моей кровати, улыбаясь, напевая свои страшные песни, которые пугают меня до сих пор. Я боялся просыпаться, боялся засыпать, боялся просто жить. Квартира наша всё так же была пустой, но в ней есть что-то намного страшнее, чем простая пустота. Она выглядела заброшенной, когда я входил с улицы в квартиру, к моему горлу подкатывала блевотина.
Пахло у нас больше не приготовленной едой или мамиными любимыми духами, которыми она душилась очень редко после ухода отца, а тухлыми разложениями, где-то даже пахло дерьмом. Мамины цветы, которые она с трепетом протирала каждое утро, погибли в первые дни маминой болезни.
За свои первые 15 лет жизни я пытался покончить с собой 43 раза. Но каждый раз моя мать предотвращала это, не успев я дотронуться лезвием ножа до вен или же завязать узел у себя на шее. Спустя 15 попыток самоубийств я понял, что она это делает не из-за какой-то любви ко мне, которая, возможно, была заточена глубоко в ней, пытаясь вырваться наружу, а для ещё больших издевательств надо мной. Только тогда, когда в моём сердце не останется ни капли надежды, когда мрачный туман ужасающих воспоминаний окутает меня, когда плохие воспоминания поглотят хорошие, которыми я только и жил, когда сил для борьбы вовсе не останется, она заберёт меня с собой в ад.
Моя мать не была больна. Моя мать была охвачена дьявольскими руками. Я знал, что нужно её вернуть, но время было на исходе.
Ключевые слова: Демоны одержимая мама авторская история