Цикл "Привой". Часть 2. Сон
Цикл "Привой"«Сон»
Дежавю. Я как будто уже видел эту сцену. Безумно знакомые переживания, родственные чувства, но все же не мои.
Мы стояли на краю обрыва, где ветер рвал ее волосы, как знамя. Она смотрела на долину внизу — на первые ростки пшеницы, на глинобитные хижины, на людей, которые еще не знали ее имени. Позади вершились исполины, словно гигантские иглы на теле горы. Они не подбирались к краю долины. Наоборот, держали его всей мощью своих вековых корней. Богиня, что снизошла до смертных. В этот раз.
— Ты уверен? — спросила она.
Я молчал. Я был всего лишь стражем, воином, призванным охранять то, что нельзя понять. Не дать ему усомниться. И охранять от него людей в низу. Но когда ее пальцы коснулись моей ладони, я почувствовал, как под кожей заструилось тепло.
— Ты будешь моим проводником, — сказала она.
И поцеловала меня.
В тот миг я увидел.
Корни, тянущиеся сквозь века. Леса, вырастающие за ночь. Людей, падающих ниц перед деревьями, в чьих ветвях шептались голоса. Увидел первую зелень на земле, такую юную и беззащитную. Увидел полу-человеческие тела, истерзанные и ошметками свисающие с надрубленных ветвей.
А потом — огонь. Топоры. Крики.
Она разорвала поцелуй, и видение исчезло.
— Теперь я твоя, — прошептала она.
Я проснулся. На улице даже ночью пекло. Нужно сходить в туалет и попить еще. Слава богу подушку можно перевернуть сухой стороной к верху. Это дарит небольшое ощущение прохлады и дает возможность провалиться в сон.
Я сплю на старом матрасе на полу, с открытыми окнами, но все равно сыро и жарко. Дети спят по кроватям, а Маша —нет. Она стоит в саду, босая, и смотрит вниз. Я знаю, что под землей ее пальцы уже превращаются в корни.
Она не понимает.
Но я — знаю всё. И не могу вспомнить, пытаюсь изо всех сил — нужно сделать что-то, все остановить, предотвратить.
Вдруг сын приносит из леса странный камень с вырезанным лицом, и я понял:
— Они нашли нас.
Понедельник. Будильник вырвал меня из сна заученной мелодией. Я лежал на спине, покрытый липким потом, и несколько секунд не мог сообразить — где я. Потом осознал: квартира, спальня, матрас на полу. Мы вернулись с дачи вчера днем, аккурат перед грозой.
Попытался провести рукой по лицу, но еле смог сдвинуть ее с места. Пальцы слегка дрожали, а выше до самого плеча почувствовалось онемение. Похоже отлежал, крутился ночью от жары и подмял по себя. Сон все еще цеплялся за сознание — эти образы, запах земли, смутное ощущение опасности и готовность к действию. Видимо кошмар дал немножко адреналина, так что чувствовал я себя готовым к новым рабочим испытаниям.
— Встаю... — супруга тоже проснулась. Это ее ритуал — проснуться и принести мне контейнер с едой с холодильника, собрать рабочий туесок. Это необязательно совсем, я был бы рад ее спокойному сну, но все же приятно.
Я поднялся, чувствуя, как порез на пальце — тот самый, от прививки — ноет глухой, назойливой болью. В ванной, умываясь, я поймал себя на том, что разглядываю лицо в зеркале — будто ищу в нем следы того, из сна. Воина. Стража. Нет, мое небритое и слегка подернутое запиванием алкоголем стресса, говорило о другом. Я скорее как собака, на которой заживают все раны, а трюки дрессировщика знает наперед.
На кухне уже пахло кофе. Но после второго ковида я его не пью, — хотя до этого литрами. Странно конечно. Первая болезнь на две недели отняла запахи, но потом все вернулось без последствий. И вот спустя три года запахи не пропадали, но я категорично отказался от кофе. Почему кофе?! Почему не сигареты или алкоголь?! С другой стороны, один знакомый несколько лет не ел мясо. Может и до сих пор не ест — давно не пересекались.
Даня, в пижаме с динозаврами, прибрел на кухню — Мама, спать! Дай руку, я хочу спать с твоей рукой!
Это часто бывает. Просыпается заслышав мои утренние шоркания и не уснет обратно, без маминой помощи.
— Паап, — Даня поднял на меня глаза. — Ты зна-ешь, почему у мамы руки все-гда теплые? - Спросонья сын произносил некоторые слоги отрывчато, увязывая слова в фразу.
— Потому что она много готовит, — ответил я автоматически.
Нееет, — протянул сын. — Это потому что она расти-т меня и Настю, что-бы мы тоже стали взрос-лыми, и дает мне руку что-бы я хорошо спал!
На работе я не мог толком сосредоточиться, но и сидеть на месте не хотелось. Цех гудел, производственные линии ехали, мои парни все настроили. А в голове крутился сон, или то, что я успел из него выцепить. Редко бывают такие сны — сочные, отчетливые. Это во сне страшно, или неприятно. Днем воспринимаешь по другому.
Я вышел покурить на полу-импровизированную площадку с задней стороны предприятия. Здесь, у заборчика, рос здоровенный, не побоюсь назвать — кустище крапивы. Высотой не меньше полутора метров и листья с мою не маленькую ладонь. Весь мужской состав связывал его с периодически блевавшим весной Стасом — нашим спортсменом, красавчиком и алкоголиком хлеще меня. Он иногда удачно наводил суету после рабочей смены на удобной площадке, особенно в женском коллективе. И если вечером его сил хватало на все, то с утра после больших приключений, бедолага ужасно мучился. Но меня его приключения никак не волновали, покуда как подчиненный в рабочее время — золотой человек и к тому же безотказный, не смотря на свое состояние.
Расположившись на скамейке, достал сигарету, задымил. Куст тоже дымил соцветиями, как заправский курильщик. Я почти замер. Когда то читал о таком, или слышал — но видел в первые.
Я протянул руку, чтобы поймать дымок — и резко одернул пальцы. Показалось крапива шевельнулась.
— Начальник! — крикнул техник Сережа из- за двери. — Чего нас не позвал?
Я выкинул докуренную сигарету.
— Просто... проветриваюсь.
— Ага, — он хмыкнул. — Ты б лучше проветрился в пятницу, с мужиками. А то как на дачу уехал, вернулся — весь зеленый, ну я бы после твоих рассказов о цене забора и еще зеленее был.
Я заставил себя усмехнуться. Но когда Серега ушел, снова посмотрел на крапиву.
Дымок исчез.
Вечером дома было тихо. Маша рано уложила детей и теперь сидела на кухне, разбирая вчерашние сумки. Я сидел у кухонной плиты, курил в вытяжку и смотрел, как она вынимает из пакета вещи после поездки на дачу: детские футболки, полотенца, коробку с карандашами...
И камень.
Тот самый, с вырезанным лицом.
— Откуда это? — спросил я, стараясь звучать спокойно.
— Даня принес, — она пожала плечами. — Говорит, нашел у нашего забора. Красивый, правда?
Она повернула камень в руках — и вдруг вскрикнула.
— Что?
— Порезалась, — она показала мне палец. Кровь была темной, почти черной.
Я схватил камень. Он был теплым. И пульсировал, как живой.
— Я выброшу его, — сказал я.
— Зачем? Это просто царапина. Даня расстроится, если вспомнит о нем.
— Просто... выброшу.
Маша посмотрела на меня странно, но ничего не сказала, когда я разжал пальцы над мусорным ведром. Я слышал, как он прошелестел по коробке из под сока и ударился о дно.
Новость отредактировал Estellan - Вчера, 04:42
Причина: Изменен раздел.
Ключевые слова: Растения жизнь сон авторская история