Такси "Харитон"
Уши словно заложило ватой. Всем плечом я наваливался на дверь авто, силясь открыть еë. На меня надвигалась Бездна, а я не мог ни открыть дверь, ни отвести взгляд. Тело словно одеревенело. Неожиданно сбоку проревел клаксон большегруза, я дëрнулся и... проснулся.На полке заливался будильник, моргая стробоскопом и изрыгая сигналы адских фур (напоминание о том времени, когда я бредил игрой "Дальнобойщики").
" Вскочил? " - пилинькнул телефон.
"Сегодня пересдача по философии. Между прочим, Барбидокская принимает. А ты же знаешь: она обязательно придумает какую-нибудь пакость".
"Вот зачем ты мне это пишешь с утра? " - подумал я, яростно растираясь махровым полотенцем. Впрочем, Сашка не отличался излишней дипломатичностью. И как, при таких манерах, он пользовался такой популярностью у однокурсниц?
Наскоро прожëвывая бутерброд и заглатывая горячий кофе, я листал учебник античной философии. Барбидокская полностью оправдывала своë прозвище: маленькая худощавая, угольно-чëрные волосы всегда собраны на затылке и проткнуты какими-то спицами на манер японских аниме. Дополняли образ короткая юбка, светлая блузка и неизменный шейный платок. На этом сходство с анимэ заканчивалось, потому что ноги обтягивали чëрные лосины, поверх блузки - рокерская косуха. Довершали образ - чëрные кожаные ботинки на "тракторной" подошве. Словом, этакая разбитная неформалка-третьекурсница. Крепко задумавшись, Барбидокская начинала тихонько напевать:
"А я маленькая мерзость, а я маленькая гнусть.
Я поганками объелась и напакостить стремлюсь.
Я людей пугаю ночью. Обожаю крик и брань.
А я маленькая мерзость,
а я маленькая дрянь".
За что и получила своë мультяшное прозвище - Дюдюка. Но в 45 лет доктор философских наук, заведующая кафедрой истории и философии не может быть Дюдюкой. И Дюдей не может. А Барбидокской - может. Дюдюка Барбидокская . Так и пристала к ней эта кличка.
Все курсы знали: Барбидокская - больная до Античных времëн и философии, и требовала того же от студентов. Учебный курс не ограничивался одним учебником, и немало горячих голов примерило на себя армейские ушанки, не сумев пересечь Барбидокский рубеж.
- Сегодня должно всë решиться! - сказал я своему отражению: - Дюдюка, конечно, зверь, но ведь и я не абы что читаю.
Зеркало молчало. Мой серебряный фантом улыбался сквозь тонкую плоскость стекла. Вихрастая голова; дерзкий, чуть нагловатый взгляд; скуластое лицо, поросшее жиденькой бородкой под нижней челюстью. И рост. Раза в полтора выше дюдюкинской фигуры.
- Ах, ты, маленькая дрянь, - речитативом пропело отражение. И синхронно развернувшись, каждый из нас скрылся за своей дверью.
-Олесько-о-о! - заорал я, как только в телефоне раздался щелчок соединения: - Пшли пиво пить, я угощаю!
- Лучше кофе, - флегматично заметил Сашка. Он не любил, когда имя меняли на белорусский манер и звали его Олесь.
- Пошли в кофе, - согласился я.
- В "Дохлый енот", - оживился друг. - С тебя "плойка" и два часа за твой счëт.
- Идëт, - ухмыльнулся я.
Сашка сегодня на коне - с его помощью я проштудировал курс древней философии и получил зачëт. А мог бы получить по шее, и построение на плацу в придачу.
"Водитель принял заказ. Синий "Каптюр" через 2 минуты".
"Встречай "Рено". Приеду, как белый человек! Через 20 минут на парковке. Надеру хвоста сегодня", - отстучал я Сашке.
"Родителям бы сообщить", - подумал я, плюхаясь на заднее сиденье такси: "Ладно, из кафе наберу".
"А ничего так машинëшка", - отметил я, оглядывая интерьер авто. Как только закрылась дверь, мир словно отсекли - лишь какие-то невнятные звуки иногда проникали в кабину. Плëнка на стëклах искажала цвета, делая ландшафт снаружи каким-то синюшним, монохромным, как неудачная фотография начинающего фотографа. "И тонировка, и шумоизоляцию сделали", - продолжал я рассматривать.
Водитель что-то ткнул в планшете, погасив мерцающую точку и плавно тронул авто. Мы неспешно катили по вечернему городу. Ход был настолько мягким, словно машина парила над асфальтом. Я достал телефон. Отстучал сообщение своей девушке: "Зачëт получил. Вечером встречаемся в "Еноте", приходи". И смайлик. Даже несколько смайликов. Отправить. Телефон задумчиво крутил колесо ожидания - сети не было.
- Я ведь давно извозом занимаюсь, - обратил я внимание на речь водителя. Видимо, всë это время он рассказывал извечную байку "Я ж не таксист, это всë для души": - Разные люди бывают, да-а.
- Помню, старушка одна, интересная такая, ей уж сто лет, наверное, исполнилось. Жаловалась, что кота своего не смогла с собой взять. Убëг, шельмец, только хвост задрал, - хрипло рассмеялся водитель, пародируя фразу пассажирки: - Очень уж переживала, что кот на улице оказался. Денег мне дала. Вы, говорит, вижу, порядочный. Найдите моего Васеньку - он на улице не выживет. А деньги себе оставьте. Вот довезëте меня, и сразу же за котиком поезжайте. А я дождусь вас, тогда уже и пойду дальше.
Водитель замолчал, что-то высматривая в зеркале заднего вида. Мы выехали на набережную и катили к мосту - кафе было на другом берегу, надо было пересечь реку.
- Сейчас, конечно, времена другие стали, - продолжал таксист: - Помню, мостов не было никаких. На лодке людей возил. Потом паром, уже, появился. Там всë просто было: тебе денежку, ты - на другой берег. А сейчас, видишь, и лодок нет; и от денег многие отказываются - больше телефоном норовят расплатиться.
Я взглянул на экран смартфона. "Нет сети".
- Вот и я говорю: всë-таки, монетками, или, там, бумажными - оно как-то надëжнее. Опять же, платишь ты телефоном - и все всë знают: куда ты приехал, сколько заплатил. А если телефон разрядился, или сеть пропала? Вот, как у тебя сейчас, - водитель посмотрел на меня в зеркало.
"Откуда он знает"? - поëжился я: "Чудной какой-то". На вид ему было лет 50. Или чуть меньше... или чуть больше. Фонари, чтоли, так светили, но из-за теней лицо словно постоянно меняло свой облик. Манера разговора то отдавала диалектом столетней давности, то сыпались современные жаргонизмы. Глаза... глаза не обманывали, но в них, порой, сквозила целая Вечность. Словно их обладатель уже столько всего повидал, и устал уже, и отдыха всë равно не будет. Иногда они вспыхивали голубыми льдинками, иногда - словно порошились серо-голубым пеплом, когда таксист о чëм-то задумывался.
- Или вот представь: пропала сеть, а денег у тебя нет. И что тогда? Куда деваться? А я тебя довезу. И наживаться не стану: сколько найдëтся денежек, столько меня и устроит. Ещë ни один не обманул.
Такси плавно катилось по проспекту - ещë немного, и мы окажемся на месте. Скорее бы, водитель меня начинал пугать.
- Сложно, конечно, домашних питомцев возить. Они же не говорят, хотя всë чувствуют. Даже, скорее, понимают. Только не говорят. Бывало, везëшь пассажиров, так какой скажет мне: ты, говорит, Ерофеич, привези мне Найду-то. Нужна мне Найда. Как я без неë? И денег даст. И вот везу я ту Найду, а она, словно чует, что хозяин там - аж на панель мне лапы ставит, хвостом, что твой пропеллер, вертит-стучит. А уж как встретятся - ну тут веселье начинается.
А, бывает, что увозишь собаню, хозяин за спиной остался. А она морду на полку положит, в глазах слëзы с кулак. И ты ехать не можешь, и ехать надо. Куда ж ты?! - ругнулся водитель, объезжая вывернувшего лихача. "Так, метку поставлю... Всë равно скоро возвращаться", - пробормотал он под нос, тыкая пальцем в экран планшета.
- Пожалуй, кроме животных, только детей тяжело возить. Они, вообще, воспринимают всë, как игру. Сидят, глазëнками сверкают; денежку в кулачке сжимают: "Дядя Харитон, дядя Харитон, а почему мама с папой не едут? А бабушка? А почему мама и бабушка вчера сильно плакали? Я их расстроил, да? Давайте возьмëм маму. И кошку. А папа большой - он и сам приедет. Он же знает, куда надо ехать. Да, дядя Харитон"? А я что им отвечу? И правду не скажешь, и обманывать нельзя.
Авто свернуло за угол.
- Хотя, давеча подвозил я одну парочку. Машина у них сломалась. Как раз в ЗАГС ехали. Надо же такому произойти. Другие бы это за знак приняли. А эти ничего - за руки держатся. Дрожат. Мокрые. А она, как заведëнная, повторяет: "Вместе - навсегда". Понятное дело: телефоны вдребезги, платить нечем. Кольца я наотрез брать отказался - святое. Жених в карманах пошарил - два пятака нашëл. Вот и вся плата.
- Так ты, папаша, благотворительностью занимаешься? - пошутил я.
Авто скрипнуло тормозами на парковке перед развлекательным центром. Прямо передо мною стоял Сашка и высматривал обещанное такси, которое должно было доставить меня на заслуженный отдых. Странно, но он не видел ни меня, ни " Каптюра", хотя водитель чуть было не снëс об него зеркало.
- Нет, ты не подумай, я не благотворитель. Просто для всех - разная цена поездки. У кого сколько при себе денег окажется, столько и будет стоить проезд. Для одного - это пятачок, а для другого может быть и миллион. Последняя поездка - она своя для каждого.
"Последняя поездка? Харитон Ерофеевич? Что за бред я сейчас слушаю"? - со злостью подумал я, дëргая ручку и пытаясь открыть дверь.
- А ты ещë не понял? - Харитон Ерофеевич смотрел на меня не отрываясь. В салонном зеркале виднелись лишь его глаза - пронзительно-голубого цвета, колючие и безжалостные.
Всем плечом я навалился на дверь, свободной рукой колотя по стеклу. В двух шагах от меня стоял мой школьный друг, недоумëнно взирая на часы, то и дело пытаясь дозвониться. "Нет сети" сообщал мне мой телефон. "Сашка-а-а"! - заорал я что было сил: "Здесь я! Куда ты смотришь?! " и обеими руками заколотил по стеклу.
- Он тебя не слышит. Вы по разные стороны, в разных мирах, - спокойно проговорил Харон, что-то отмечая в своëм планшете: - Между прочим, мог бы поблагодарить - я тебя через Реку перевëз, хотя денег у тебя - старый советский рубль.
- Харон?! - я не мог поверить услышанному. - Но... но... это же всë сказки, мифы. Это же древние греки всë выдумали. Они, вообще, глупые были.
Мысли путались, слова разбегались. Сашка оставил попытки позвонить, и решил просто подождать, отойдя от дороги.
- А ты уверен, что именно они были глупые? Может, наоборот, и современное общество утратило связь с тем, что мистики называют тонким миром?
Взгляд упал на газету, торчащую из кармана сиденья: "Ужасная катастрофа произошла со свадебным кортежем по пути в ЗАГС. Водитель не справился с управлением, и машина молодожëнов, пробив ограждение, упала с моста в реку. От удара люди оказались зажатыми в салоне и погибли. Водолазы обнаружили тела, даже перед лицом смерти они продолжали держаться за руки... ". Но, позвольте, сегодняшние новости будут напечатаны послезавтра. Откуда он, чëрт возьми, знает?..
- Работа у меня такая - души перевозить. До тебя были молодожëны. Тебя, вот, высажу, за лихачëм поеду - он уже свой столб нашëл.
- Значит я... - внутри всë похолодело.
- Технически - да. Сильное переутомление, подготовка к экзаменам, стресс. Потом бурное ликование - сердце не выдержало таких нагрузок. Сейчас ты стоишь на остановке, и тебе уже очень плохо. Время в этом мире течëт иначе: полчаса здесь - менее одной секунды там. Ещë немного, и ты упадëшь без сознания рядом с такси, которое сам же и вызвал.
- Мне нечем заплатить тебе, Харон. Отвези меня обратно.
- Хватит и той монеты, что лежит у тебя в кармане, как талисман. К тому же я перевëз тебя через реку. Я не могу вернуть душу обратно ни при каких условиях.
- Значит?..
- Да.
Я тяжело вздохнул. Достал телефон. "Нет сети. Сообщения не доставлены".
Дёрнул рычаг, навалился на дверь… Бесполезно. Мой мир оказался закрыт для меня навсегда. Сашка по-прежнему стоял у входа в ТРЦ, привалившись плечом к каменной стене и увлечённо листая ленту «Инстаграма». Иногда он посматривал на дорогу, ожидая меня и такси, и его взгляд проходил насквозь.
- Кхм, - кашлянул водитель: - Рассчитаться бы…
«Чёрта с два»! – разозлился я: «Современный век на дворе – будет он мне какую-то чушь нести»!
- Сашка-а! – вновь заорал я, принявшись колотить кулаком в стекло. Левой рукой это было неудобно. Я навалился плечом. Толкнул дверь, дёргая ручку: «Или я её открою, или оторву напрочь – мне терять нечего», - решил я.
- Оле-е-е-сь!!! – кидался я на дверь, распластываясь всем телом: - Оле-е-есь, твоюмать! Ты там ващще охренел со своей «Инстой»?! Да тут я, куда ты пялишься, идиот?!
Казалось, Сашка меня услышал, и посмотрел мне прямо в глаза. Я замер. Неужели? Сашка, друг, что ж ты меня так напугал-то?! Э-эй, стой! Стой-стой-стой! Ты куда смотришь-то?!
Взгляд Сашки переместился вправо, и тут я разглядел, как из-за машины вышла молодая девушка. Именно её и рассматривал сейчас мой приятель.
Внезапно на меня навалилась усталость и апатия. Я прислонился лбом к холодному окну и закрыл глаза.
- Ну, дак, рублик бы с Вас получить, уважаемый, - опять перешёл на свой диалект Харон: - Хорошо бы, конечно, ещё на водку добавить. Как бы за моральный ущерб. Но что ж поделать? И так сойдёт…
Не открывая глаз, я достал из кармана рубашки потёртый советский рубль. И молча протянул его Харону.
Погасли габаритные огни, машина мягко тронулась и, набирая ход, покатилась по ночной улице. Словно порыв ветра пронёсся вдоль домов, заставляя редких прохожих зябко кутаться в свои одежды. Тьма сгустилась, растворяя в себе такси, странного водителя и его пассажира.
Я умер…
(С) 2021
Новость отредактировал Estellan - 29-11-2021, 20:10
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Такси параллельный мир смерть душа перемещение жизнь и смерть авторская история популярное