Зубы
Я не могла отвести взгляд от его рыжих волос. Огненных, раскаленных.Коснешься — обуглишь пальцы до костей.
Когда он склонялся над столом, что-то старательно выводя в журналах, солнечный свет падал на его волосы, заставляя их вспыхивать особенно ярко.
В то время, пока он работал с бумагами, старый доцент что-то оживлённо рассказывал, вычерчивая схематичный разрез здания на затертой доске. Уставшие одногруппники клевали носами, нехотя записывая за преподавателем.
В лектории было зябко, батареи отопления не справлялись со своей работой. Я куталась в палантин из тонкой шерсти, шмыгая холодным носом. Он же, наоборот, за работой скинул пиджак, который сейчас висел на спинке стула, и остался в черной рубашке из ломкого хлопка.
С недавнего времени он выходил из дома только в маске. Плотная черная, она прикрывала нижнюю часть лица, от чего каждый взгляд, каждое движение темных бровей казались в разы выразительнее. Странным образом она замечательно сочеталась с его безупречно отглаженными темными костюмами, коих было несметное количество.
Порой он делал перерывы в письме и, нахмурившись, потирал запястья, разминал их, вращая по кругу, а затем вновь принимался за работу.
Я подслушала однажды его разговор с деканом... Волчанка. Красные болезненные воспаления на коже объясняли, от чего он стал прикрывать нижнюю часть лица. Видимо, болезнь затронула щеки, подбородок и губы. Также пострадали суставы, как рук, так и ног. Последнее сделало его походку со временем весьма необычной. Каждый шаг давался ему будто даже не с усилием, а с какой-то деревянной неловкостью.
Однако, все это ничуть не портило Его. Высокий рост, широкие плечи, идеальные пропорции. Удивительно, но он был полностью сложен по закону Золотого сечения! Это кажется нереальным, но я потратила две ночи, измеряя его по фотографиям, которые занимали в моей комнате целую стену. Самые лучшие снимки вышли, когда я сумела заснять его в книжном магазине. Он любил подолгу стоять у полок, перебирать томики в разделе "Наука" и, что удивительно, "Эзотерика".
Я вывела в тетради аккуратный силуэт Его головы, обозначила волосы, глаза и край маски. Вышло неплохо, однако до безумия тускло. Попыталась наложить тени, но это было не то. Серый графит карандаша никак не мог передать нужных красок.
Тупой грифель уперся в кончик указательного пальца, отчего тот сейчас же побелел. Чем сильнее я давила, тем светлее становилась кожа, уходя в мертвецкую желтизну. Будь карандаш чуть острее... Я окинула взглядом бледное лицо в тетради, скривилась, и острие впилось в палец с удвоенной силой. Кровь брызнула бисером на тетрадный лист. Зашипев, я быстро двумя алыми мазками окрасила нарисованные волосы и обхватила палец губами. Красный слишком водянистый. Один чёрт бледно!
Разочарованно откинувшись на спинку стула, я захлопнула тетрадь и подняла глаза.
Он ошарашено смотрел прямо на меня. Его рука с карандашом так и застыла на полпути над очередным журналом.
Я почувствовала, как краска залила щеки.
Он медленно, не отрывая от меня взгляда, поднял руку и покрутил пальцем у виска, вопросительно приподняв бровь.
Дышать стало нечем. Я просто глупо моргала, продолжая облизывать проклятый палец. Какого лешего ты уставился на меня именно сейчас? Что мне делать, чёрт возьми?
Звонок полоснул по натянутой между нами невидимой струне, и она со свистом наконец-то лопнула.
Я схватила сумку, не поднимая глаз, смахнула туда со стола свои вещи и пулей вылетела из аудитории.
Перевести дух я смогла только после того, как заперлась в тесной туалетной кабинки. Плюхнувшись на крышку унитаза, я привалилась к холодной кафельной стене и закрыла глаза. Сердце поначалу никак не хотело униматься. Казалось, оно барабанило так, что даже в коридоре слышно.
Какой сверхъестественной силой обладал этот человек? Почему один Его взгляд заставлял меня умирать?
Нет, нужно с этим что-то решать. Мне необходимо было наконец поговорить с ним. Рассказать о своих чувствах. Я не сомневалась: Он поймет! И, возможно, примет меня.
После завершения последней пары, я вернулась в аудиторию. Она была пуста. Стало еще холоднее, чем прежде. Вертикальные ленты жалюзи на окнах плавно колыхались, встревоженные зимним колючим сквозняком. Февраль в этом году выдался суровый.
Дверь в лаборантскую была чуть приоткрыта.
Я, стараясь не клацать набойками сапогов, приблизилась к ней и внимательно прислушалась. Тишина. Казалось, что внутри никого.
Приоткрыв натужно скрипнувшую дверь, я заглянула в полумрак тесного помещения. По обе стороны узкой длинной комнатушки протянулись металлические стеллажи, заваленные книгами, пыльными папками, коробками и прочим хламом. В дальнем конце лаборантской находилась еще одна дверь, ведущая, насколько я знала, в подобие комнаты отдыха, где преподаватели переодевались, оставляли вещи и периодически пьянствовали по большим праздникам.
Я попыталась позвать лаборанта, но горло внезапно пересохло, а голос смог выдать только неловкий хрип.
С трудом собрав во рту достаточно влаги, я сглотнула и попробовала вновь.
— Игорь Натанович! — вышло неестественно высоко, и как-то встревожено, будто вскрик чайки, — Вы здесь?
— Здесь.
Он приблизился со спины так внезапно, что я, вздрогнув, отшатнулась, ударилась о косяк плечом и неуклюже ввалилась в лаборантскую. Мужчина быстро вошел следом и тут же захлопнул дверь, отрезая этим путь к отступлению. Не давая мне сориентироваться, Игорь налетел на меня, всем телом вжал в стеллаж, уверенный и неоспоримы как стихия.
Так близко, господи, так близко! Я видела свое испуганное отражение в его расширенных зрачках. Даже через ткань одежды я чувствовала жар его тела. Меня окутал опьяняющий запах терпкого одеколона.
Моя грудь время от времени касалась его черной тонкой рубашки в район солнечного сплетения, заставляя дыхание сбиваться, а соски под тонким кружевом белья напрягаться до ломоты.
Игорь склонился ко мне, уткнулся носом в шею. Я почувствовала, как он протяжно втянул воздух и довольно заурчал, как большой кот. Окружающий мир сначала померк, а затем исчез вовсе. Он заполнил собой все пространство, всю чертову вселенную. Его прохладная ладонь легла на мое лицо, закрывая глаза. Чувства стали еще острее, ноги уже отказывались держать меня, и если бы он не прижимал меня к стеллажу так плотно, я бы рухнула на пол.
Ткань маски, разделяющая нас, исчезла, и я ощутила горячие сухие губы на моей яремной вене. Он прижался так сильно, что у меня заныли ребра. Носом он зарылся в ворот моей рубашки, оттянул его, опалил дыханием трапециевидную мышцу.
Укус в плечо был острым и внезапным. Я застонала от боли и вместе с тем накатившего возбуждения, одной рукой обхватила талию, скомкав пиджак на спине, другой зарылась в мягкие волосы. Я вывернулась из-под его ладони, лежащей у меня на лице, прижалась губами к веснушчатому виску, скользнула лицом к шее и зубами впилась в его бледную горячую кожу.
Он отшвырнул меня с такой силой, что я пролетела через всю комнатушку, врезалась в стеллажи и рухнула на пол. С пыльных полок посыпались старые папки и документы.
— Вот черт! — зло воскликнул Игорь, закрыл лицо руками и отвернулся еще до того, как я успела его рассмотреть, – Какого хрена ты здесь вообще забыла?
Я тяжело поднялась, потирая отбитый локоть.
— Игорь, послушай... — начала я.
— Нет, — он перебил меня на полуслове, — Это ты послушай! Хватит меня преследовать! Думаешь, я не замечаю? Как ты ходишь за мной, фотографируешь меня из-за угла, как ошиваешься ночами у меня под окнами? Черт, ты понимаешь, что это просто жутко?!
– Но ты же только что...
– Заткнись! - рявкнул он, надел маску и развернулся ко мне, – Закрой свой рот и слушай!
Я в ужасе застыла на месте, глядя на него через пелену наворачивающихся слез. Внутри все похолодело от таких страшных слов, а он все не останавливался.
— Зачем ты это делаешь? Это нездоровое явление. Пойми, мне это не нравится. Послушай, у меня есть девушка. Ты понимаешь меня? Остановись, прошу, — его голос немного смягчился, когда я начала глотать горячие слезы, швыркая носом, — Не нужно так, пожалуйста. Хватит!
Что тут только что произошло, и почему после такого он орет на меня, я решительно не понимала. Дрожащими пальцами заправила растрепанные волосы за ухо и коротко кивнула.
— Извини, — прошептала я, — Мне все ясно.
— Слушай, — Игорь подошёл чуть ближе, в его голосе проскользнули нотки жалости, отчего мои кулаки непроизвольно сжались, — Прости, меня за все вот это... Я не хотел, ты неправильно все поняла... Ты в порядке?
— В полном, — грубо кинула я, подлетела к двери и, ударив ее о стену со всей силы, вылетела из лаборантской.
***
Я увидела ее впервые через два дня после разговора с Игорем.
Утром он вынырнул с этой дамочкой из подъезда. У меня зазвенело в ушах от злости, когда я представила, чем они там занимались. Да еще и так долго! Я пришла к его дому в двадцать один ноль две и не застала момента, когда эта сучка входила.
Игорь не появился перед сном на балконе, что меня очень расстроило.
Обычно он выходил около одиннадцати вечера, стоял, задумчиво глядя вдаль какое-то время, и возвращался в квартиру, после чего свет гас и уже не зажигался до самого утра.
Я подобрала отличное место на скамейке дворовой площадки. От глаз Игоря меня скрывали спутанные кроны тополей, а вот я его прекрасно видела меж голых веток. О, как я любила эти моменты! Это были наши свидания, которых мне всегда было мало.
Летом было славно. Бывало, что я проводила под его балконом всю ночь, и встречала утро с Игорем. Он вставал с рассветом, распахивал окна и курил в одной майке. Растрепанный, заспанный. Иногда включал музыку. В основном он слушал радио, но бывало из его квартиры доносились старинные романсы.
Сейчас же, когда морозы не позволяли мне надолго задерживаться на улице, после наших свиданий мне приходилось бежать домой и отогревать онемевшие конечности под горячим душем.
Но я нашла иной способ ночевать с ним. Прямо на его дом была направлена камера городской системы наблюдения, позволяющая следить за ним через интернет. Подъезд Игоря располагался в нижнем левом углу экрана. Также были прекрасно видны окна его квартиры. Я наливала себе огромную кружку кофе с коньяком, садилась напротив монитора и всю ночь говорила с ним, рассказывала ему о событиях, накопившихся за день, о своих переживаниях. Кроме него мне не с кем было поделиться всем этим. Отсыпалась потом после пар, а под вечер, напялив три пары теплых носков, вновь спешила на свидание.
Сцепив руки, парочка неторопливо зашагали по направлению к автобусной остановке, при этом не переставая трындеть. Игорь начал заметно прихрамывать. Видимо, болезнь никак не желала отступать. Бабёнка раздражающе хихикала на всю улицу и морщила вздернутый нос. Должно быть, она считала это милым.
И что он в ней нашел? Длинная, почти с него ростом, костлявая. Из-под шапки клоками выбивались черные волосы. Точно крашенные. Совершенно безвкусного цвета красное пальто, тонкие ноги, напоминающие изломанные палки. В те моменты, когда она показушно не закатывалась гоготанием, ее лицо выражало высокомерную брезгливость.
На остановке она повисла на локте Игоря и пристроила голову на его плече. Взять бы ее за эту тупую башку и провернуть парочку десятков раз, выкрутить, как ржавый шуруп из бревна. Я скребла ногтями грубую кору тополя, за которым пряталась, еле сдерживая себя. Явственно представилось, как я подхожу к ней, хватаю за патлы и со всей силы кидаю на оживленную дорогу. А затем ее эпично переезжает машиной. Да, из-за угла выныривает брутальный внедорожник, водитель замечает эту курицу, валяющуюся на дороге, но уже не может остановиться, гололед мешает. Сверкающий бампер врезается в ее испуганную, охреневшую рожу и разносит кровавой кашей по всей улице. Да. Именно так. Я хватаю Игоря за руку, и мы уходим. Занавес.
На деле же, в это время к остановке подошёл серый ПАЗик и, крякнув, открыл дверь. Бабёнка поцеловала, черт возьми, поцеловала его в висок повыше края маски и с улыбкой заскочила в автобус. Тоже мне, коза.
Игорь махнул ей рукой, развернулся и направился обратно к дому. Проходя мимо дерева за которым я скрывалась, он тихо, но явственно произнес:
— Ты же обещала. И соврала.
Я сделала шаг ему навстречу. Мои щеки пылали, а глаза блестели от гнева и обиды. Сжав кулаки, я зло прошипела:
— Эта стерва тебе не пара. Ты этого не понимаешь?
— Ты ничего не перепутала? — Игорь качнулся на пятках, надменно вскинув подбородок, — Я на тебя заявление накатаю, если ты продолжишь меня преследовать. Это уже за гранью добра и зла.
— Давай, напиши, что тебя, взрослого мужика, преследует девочка-метр-пятьдесят, и как она угрожает твоей жизни.
— Ты чего добиваешься?
Я молча сверлила его глазами. Не понимает? Действительно не понимает? Или валяет дурака?
— Я хочу, чтобы ты с ней расстался. Она тебе не подходит. Она напыщенная и совсем тебя не любит.
— Господи, — мужчина устало закатил глаза, — Ты вообще себя слышишь? Тебе лечиться нужно, Аня. На самом деле. Это уже не шутки.
Он знает, как меня зовут! Вот это да!
— Ты назвал меня по имени!
— И?
— Значит, ты интересовался мною. Признайся уже! Я часто ловлю твои взгляды на парах. А еще, если ты знаешь, что я каждый вечер в твоем дворе сижу, зачем ты выходишь на балкон? Не для того, чтобы увидеть меня? — я вновь нахмурилась, вспомнив о его подружке, — Если ты не бросишь эту курву, ей несдобровать. Мало ли, что в жизни может случится... Подскользнулась и бах! под колеса. Жаль! А такая молодая была.
Игорь прорычал под нос что-то нецензурное, шагнул ко мне, схватил за шкирку и резко поднял вверх.
— Хватит... Лезть... — на каждом слове он встряхивал меня так, что зубы стучали, — В мою... Жизнь! Еще раз увижу тебя у моего дома и, клянусь, скину тебя в канализационный колодец!
Откуда-то со стороны дворов к нам с криками подбежали двое парней.
— Эй, урод, ну-ка отпусти девчушку!
— Да пожалуйста, — Игорь швырнул маня в приближающихся защитников. Один из мужчин неловко поймал меня в охапку, чуть при этом не повалившись на снег.
— Я тебя предупредил, — он резко развернулся и прихрамывая направился к дому.
— Игорь! — закричала я ему вслед, отбиваясь попутно от объятий нахрен не упавшего заступничка, — Кто вас просил лезть в чужие дела вообще?!
— Ты дурная что ли? — удивился один из парней.
— Пошел к черту! — я брезгливо оттолкнула его от себя и побежала прочь. Мне нужно было хорошенько все обдумать.
***
Я пробралась в подъезд его десятиэтажки еще посветлу. Меня впустила приветливая девчушка лет пятнадцати в забавном салатовом пуховике. Она мне лучезарно улыбнулась и учтиво придержала увесистую дверь.
Затаившись под лестницей, где жильцы хранили всякое барахло, я принялась ждать. Нужно сказать, что какого-то четкого плана у меня не было. Для начала, попробую поговорить с подружкой Игоря, попытаться ее вразумить, а там видно будет.
Через несколько часов ожидания в подъезд вошла она... С ума сойти, у нее свои ключи! В неровном свете слабой лампы мелькнуло ненавистное алое пальто, зацокали каблуки по ступеням.
— Эй! — мой голос на удивление даже не дрогнул,— Постой.
Бабенка удивлённо оглянулась через плечо. Мне захотелось плюнуть в ее надменное хлебало, но я чудом сдержалась.
— Можно... Поговорить с тобой? — чёрт, нужно держаться увереннее.
Мне показалось, или она ухмыльнулась?
— Ну, от чего же нельзя?
Ой, спасибо за разрешение!
Она повернулась, оперлась локтем о перила и взглянула на меня сверху вниз, сохраняя это бесячее выражение лица. Надменность, презрение.
— Говори.
— Мена зовут Аня...
— Залина, — представилась она и протянула мне ладонь.
Я нехотя ответила на рукопожатие. Ее кожа была ледяной и сухой. Я словно бы дотронулась до куска резины в мороз. По спине невольно пробежали мурашки.
— Залина... — я замялась, подбирая слова, — Послушай, тебе не стоит встречаться с Игорем.
— Да? Почему это? — голос ее в миг стал ледяным под стать рукам.
— Дело в том, что он тебя обманывает! Мы встречаемся. Давно. И я от него беременна! — выпалила я на одном дыхании, глядя ей прямо в глаза.
— Вооот как, — протянула она. Впрочем, ни один мускул на ее лице не дрогнул, — Знаешь, — оживилась она и шагнула ко мне на ступеньку вниз, — А ведь я и не встречаюсь я ним.
— Но он сказал...
— Не знаю, чего он там наговорил, но вообще-то я его сестра.
Я страшно растерялась.
— Знаешь, а он рассказывал мне про тебя, — ее тонкие пальцы пробежали по перилам и легли мне на плечо, — Это ведь ты девчонка, по которой он сохнет?
— Ч-что?.. — такого поворота я точно не ожидала.
— Ну точно. Он только о тебе и говорит в последнее время. Он такой жуткий скромник, сам боится своих чувств. Ну не дурак ли?
Я стояла как истукан с открытым ртом и не могла поверить в услышанное. Невыносимое чувство радости разрывало меня изнутри. Хотелось плакать и смеяться одновременно.
— У меня есть мысль, — Залина заговорчески понизила голос и хитро прищурилась, — Ты сейчас свободна?
— Полностью!
— Хорошо. Игорь дома... Не забежать ли нам вдвоем к нему на чай? Вдруг он и осмелеет?
— Я согласна! — от радости я захлопала в ладоши не в силах больше сдерживаться. Это просто сказка какая-то!
— Тогда пошли, — Залина махнула рукой и начала подниматься, — А про беременность... Это правда?
— Не то чтобы... — я залилась краской.
— Ясно, — безразлично подытожила она.
Пятый этаж, металлическая старенькая дверь, выкрашенная коричневой краской. В прихожей тесно и чисто. Узкий коридорчик с большим зеркалом до пола на одной стене и вешалкой для одежды на другой. Зябко. Такое ощущение, что кто-то открыл окно, чтобы проветрить, и забыл о нем.
Залина быстро скинула пальто и залезла в домашние тапочки, подтолкнув носочком ноги вторую пару ко мне.
– Давай, не бойся, милая. Мы не кусаемся, – она широко улыбнулась, продемонстрировав белые крупные зубы.
Я вздрогнула, вспомнив темную душную лаборантскую, жар чужого тела. Багровый синяк, оставшийся после этого, вновь противно заныл. Я потерла плечо и, улыбнувшись, надела предложенную обувь.
Залина довольно кивнула. Странно, но я не могла найти ничего общего в их с братом внешности. Ее лицо было угловатым и резким, словно у скульптуры в стиле советского модернизма. Темные большие глаза и крупный нос с горбинкой выглядели очень по-южному. Единственное сходство — светлая, почти полупрозрачная кожа, с разбегающейся сетью голубых вен. Только у Игоря присыпанная золотыми крапинками веснушек, а у Залины идеальная, будто атлас.
— Давай помогу, — она стянула с меня пуховик и шапку, небрежно кинула на вешалку, — А теперь пошли. Чай попьем. Замерзла, наверное?
— Да... Холодно сегодня очень.
— А меня такая погода прямо радует. Ненавижу жару, — она увлекла меня за собой. Мы повернули налево и вошли в достаточно просторную кухню.
Желто-коричневые занавески были мне уже как родные, а вот все остальное меня немного удивило. Кухня была достаточно темной из-за шоколадных обоев и практически такой же мебели. В одном углу расположился небольшой старенький гарнитур, у окна столик на четверых, а вот у второй стены стояли два больших новых холодильника, больше напоминающих платяные шкафы. На одном из них расположился настоящий граммофон со сверкающей латунной трубой и стопкой пластинок рядом. Сразу вспомнились тягучие романсы, лившиеся из квартиры летом.
— Игорь любит всякое старье, — пояснила Залина, проследив мой взгляд, — По мне — просто хлам.
— Красивый, — пожала я плечами.
— Пылесборник, — фыркнула девушка, — Располагайся. Чай, кофе, что покрепче?
— Чай, пожалуйста, — я присела за стол спиной к окну.
— Чааай, — задумчиво протянула Залина, шаря по кухонным ящикам, — Ты же на архитектурном учишься? — между делом спросила она.
— Да. Третий курс.
Повисла тишина, разбавляемая только хлопаньем дверец.
Я не знала куда деть свои руки, на чем остановить взгляд и как продолжить диалог. С общением у меня всегда было скверно.
— А ты чем занимаешься? — глупый вопрос, но все же не неловкое молчание.
— О, я занимаюсь фольклором.
— Социология? — ткнула я пальцем в небо.
— Думаю, что нет. Это мое хобби по большей части. Пишу статьи для интернет-ресурсов. Сейчас изучаю очень интересную тему.
— Какую? — я заерзала на твердой табуретке. Не то, чтобы мне было интересно, но я попыталась придать своему голосу нотки любопытства.
— Феномен Вендиго.
— Ну, слово знакомое, — нервно хихикнула я и тут же почувствовала себя полной дурой.
— Да, в наших широтах явление редкое, — кивнула Залина, продолжая поиски, — Чай, чай, чай... Игорь! — закричала она в сторону открытой двери, — Милый, где у тебя чай?
В коридоре послышались шаркающие шаги.
— На кой черт тебе сдался чай? — в голосе нескрываемое раздражение, — Ты принесла мне?..
Он вошел на кухню и удивленно замер, так и не договорив, посмотрел на меня, на Залину и снова на меня.
— Это что, шутка какая?
Непривычно было видеть его таким. На смену вечному строгому костюму и лакированным туфлям пришли просторная футболка с логотипом какой-то рок-группы, гавайские шорты и босые ступни. Маска, впрочем, была на месте. Он выглядел таким домашним и уютным, что у меня сердце защемило от нежности. Захотелось взять его на колени, как огромного кота, тискать, чесать за ушами и слушать мягкое урчание в ответ.
— Как видишь, принесла, — Залина устало облокотилась о столешницу,— Так где чай?
— Ты какого тут забыла? — Игорь скрестил руки на груди и уставился на меня.
Вот это глазища... Здоровенные, почти что серые, но с легкой едва уловимой синевой.
— Девочка тёрлась у нас в подъезде. Замерзла. И я пригласила ее на чай. А теперь не могу найти эту чёртову заварку!
— Я могу и кофе...
Игорь ударил кулаком по холодильнику. Так внезапно, что я подскочила на стуле.
— Залина, — начал он сурово, — Мы же уже с тобой об этом говорили?
Это хороший город, мы замечательно тут устроились. Зачем вот эти вот фокусы?
— Слушай, а сколько ты еще будешь игнорировать эту проблему, — она кивнула на меня, — Взгляни на себя, как ты выглядишь, как себя чувствуешь! Если ты ее не можешь решить, то это сделаю я.
О чем они говорят вообще? Я вжалась в угол между холодильником и столом, попыталась согреть о батарею спину. В квартире было даже холоднее, чем показалось в самом начале.
— Она молода и красива. Что тебе еще нужно? Давно у тебя такие были? — Залина с грохотом закрыла очередную дверцу и повернулась к Игорю, — Это того стоит. Всего. И этого города, и этой жизни. Тебе нужны силы. Мне уже страшно на тебя смотреть! Послушай меня хоть раз!
Игорь задумчиво потоптался на месте.
— И куда тогда? В Якутск? Или Магадан?
— Вы что, собираетесь переезжать? — из всего сказанного я уловила только последнюю внятную мысль и очень обеспокоились.
— Похоже на то, — Залина довольно улыбнулась, сверкнув глазами.
— Как же так?..— я вскочила со стула, — Когда? Игорь!.. — я почувствовала, что задыхаюсь от паники. Весь мой мир рушился на глазах. Если он уедет, как мне жить?
Игорь подошел к одному из холодильников, открыл дверцу и что-то вытащил. Бутылка пива. Тут же запотевшая крупными каплями.
— Залин, оставь нас наедине, — ногтем большого пальца он подцепил крышку. Щелчок — и она покатилась по полу,— Выключи свет и открой дверь. Хорошо?
— Отлично, — девушка подошла к Игорю, поцеловала его в висок, щелкнула выключателем на выходе, оставив нас в сумерках и удалилась. Из коридора донесся лязг входной двери.
Кухню теперь освещал только уличный фонарь, расплескавший желтые искры по черным стенам. За окном протяжно завывал стылый ветер. Голые ветви черных деревьев тревожно ходили ходуном под напором стихии.
Мне казалось, что сердце в моей груди сейчас остановится. Я сидела не шевелясь, не зная, что делать, безотрывно глядя на темный силуэт передо мной.
Игорь задернул штору, оставляя нас в непроглядной тьме. Бутылка стукнула о столешницу.
— Пей, — тихо сказал Он.
Я послушно нащупала ледяное стекло, сделала большой глоток. Поморщилась. Очень крепко.
— Не торопись. Я подожду.
Я суетливо хлебала терпкий напиток, слушая тихое мужское дыхание в темноте. Голова поплыла очень скоро. Еще бы, в последний раз я ела утром. Я почувствовала, как холод отступает, а щеки начинают гореть.
— И что все это значит? — медленно спросила я. Тьма ощущалась плотной и вязкой как нефть.
Игорь взял меня за руку и потянул на себя. Я послушно встала, сделала шаг наугад и упёрлась лбом в его грудь. Он забрал у меня почти пустую бутылку, взял мои руки и поднял к своему лицу. Я почувствовала, что он низко склонился ко мне.
— Снимай, — не сказал, выдохнул он.
Я нащупала уши, аккуратно освободила их от маски и отняла ее от лица. Игорь с наслаждением втянул воздух.
— Душно в ней... Так намного лучше. Не бойся, трогай.
Мои пальцы пробежались по его волосам, вискам и опустились на лицо. На щеках я наткнулась на что-то твёрдое. Аккуратно ощупала. Гладкое, горячее. Дотронулась до кончика носа, спустилась к губам. Вместо мягкой плоти ногти ударились о что-то.
— Игорь... — я задыхалась, голова шла кругом от выпитого и происходящего, — Что это?..
— Это из-за голода,— его дыхание сбилось, голос стал хриплым и взволнованным, — Он меня разрушает. А все из-за тебя... Ты следила, преследовала, не отлипала...
Дверь холодильника с щелчком отворилась. Игорь открыл ее очень медленно. Сначала через темную кухню протянулась ниточка света, затем она увеличилась до яркого клина. На миг лампа ослепила меня, но затем я разглядела груду целлофана в белоснежном нутре холодильника, откуда были убраны все полки. Пленка была подернута инеем, беспорядочно скомкана и чем-то тут и там измазана. А через полупрозрачную муть проступало...
Человеческое лицо.
Посиневшая коже в бордовых кровоподтеках, закатившиеся глаза и вываленный язык. Подбородок и шея в запекшейся крови. А рядом, чуть ниже, еще один желтоватый профиль с распахнутыми черным ртом.
— Не могу я все время есть мертвецов. Они не дают сил. Я погибаю.
Я сфокусировалась ошарашенный взгляд на таком близком лице Игоря.
Вместо рта зияла безгубая широкая пасть. Кожа вокруг нее местами отставала лоскутами, выглядела израненной и болезненной. Острые массивные клыки выпирали наружу, складываясь подобно медвежьему капкану. Игорь разжал зубы и пробежал по ним длинным влажным языком.
— Видишь, что ты наделала? Как я должен охотиться, когда за мной следят двадцать четыре на семь?
Я зажала рот руками и в ужасе отпрянула. Он утробно зарычал, оскалился, схватил меня за плечи и швырнул в коридор. Я неуклюже рухнула на холодный паркет.
— Беги! — рявкнул он, выпуская длинные кривые когти, — Беги, как можно быстрее. Дам тебе фору!
Я подскочила на ноги и в чем была, вывалилась на лестничную площадку через распахнутую настежь входную дверь. Не помню, как я слетела на первый этаж, очнулась только, когда долбила по чертовой кнопке открывающей подъезд, и все никак не могла попасть. Когда дверь все-таки с противным писком открылась, я вырвалась на улицу и на заплетающихся ногах побежала прочь.
Ледяной ветер, казалось, кусался не хуже зубастой пасти. Когда отбежала достаточно далеко, оглянулась через плечо. Черный силуэт с огромной скоростью ментнулся из окна по стене и вниз. Я развернулась, и что есть силы понеслась вперед.
— Помогите!.. — мой голос заглушал вой стылого ветра в трубах дворов. Внезапный порыв поднял рой острых льдинок и будто с насмешкой швырнул мне их в лицо. Я зажмурилась, постаралась закрыться руками от яростных атак. Тапки с ног слетели почти сразу и я только каким-то чудом не падала, скользя по льду шерстяными носками.
Резко свернув в право, я кинулась на парковку и, пригнувшись, побеждала промеж занесенных снегом машин. По дороге я лихорадочно дергала все дверцы в надежде найти открытую. Одна действительно поддалась! Я тихо заскользнула на водительское сиденье, заблокировала дверь и пригнулась как можно ниже.
Было тихо. Снаружи завывал лишь ветер. Но даже такую метель умудрялся заглушать стук моего сердца, которое, казалось, было готово вырваться через глотку.
Я выудила из кармана джинсов телефон и, прикрывая экран рукой, набрала сто двенадцать. После пары гудков на том конце провода все же сняли трубку:
— Слушаю.
Я несколько раз открыла и закрыла рот, не в состоянии ничего сказать. Воздух встал поперек горла. Я попыталась выдохнуть, но ничего не вышло.
— Говорите уже, алло!
— По... Помогите... — с трудом выдавила я сиплый шепот.
Перед машиной на четырех конечностях неторопливо крался монстр. Его тело было похожим на человеческое, однако истощенное и растянутое. Он рывками переставлял в рыхлом снегу когтистые лапы, больше напоминающие паучьи. Из-под черной блестящей кожи тут и там выступали острыми углами кости, рельефный позвоночник бугрился на тонкой сухой спине. Чудовище водило из стороны в сторону вытянутой мордой, походившей на оленью, щелкая острыми зубами. Белые глаза то и дело загорались зелеными всполохами, как это бывает у кошек. Ветвистые рога на небольшой голове смотрелись неправдоподобно громоздко.
— Алло! — громко гаркнула оператор мне в трубку, — Девушка, говорите громче! Вас неслышно! Вам нужна помощь? Где вы находитесь?..
Я быстро сбросила звонок и задержала дыхание, зажав рот ладонью.
Монстр остановился, поднялся на задние лапы и словно бы прислушался.
Я окаменела, стараясь даже не моргать. Только обезумевшие сердце барабанило в ребра.
Телефон в моей руке взорвался весёлым рингтоном. Я в ужасе бросила его на пол, ударив пяткой. Экран с хрустом разлетелся вдребезги, но музыка не замолкла.
Я подняла глаза и только успела увидеть, как на меня с огромной скоростью летят рога.
Монстр врезался в лобовое. Оно тут же покрылась паутиной трещин. Острые рога вошли в стекло, однако, оно не разлетелось. Чудовище попыталось податься обратно, но, кажется, застряло.
Я вылетела из машины и помчалась через стоянку прочь. Поскользнулась, неловко приземлилась на колено. Поднимаясь, успела увидеть, как монстр исступленно бодает несчастный автомобиль, пытаясь освободить рога от ошметков стекла, повисших на них.
Припадая на одну ногу, я преодолела ряды автомобилей, строй кривых гаражей и выбежала на тротуар к автобусной остановке. Улица была совершенно пустой. Ни машин, ни людей. Только снежные вихры и желтые фонари.
— Аня! — сквозь вой бурана донесся знакомый ласковый голос,— Анечка, куда же ты? Любимая!
Я окинула взглядом крыши гаражей. Сначала над одной из них показались ветвистые рога, а затем и вся тварь, вытянувшаяся во весь немалый рост. Глаза загорелись зеленым огнем, когда оно взглянуло на меня. Широкая пасть раскрылась, выплевывая наружу голос Игоря:
— Милая, зачем ты убегаешь? Ты же хотела, чтобы мы были вместе?
Отвратительно и неестественно смотрелась эта картина, когда такой любимый мною голос доносился из глотки отвратительного чудовища.
У меня закружилась голова, я почувствовала, как реальность вокруг размывается и плывет, словно горячий воск.
На дороге блеснули белые огоньки фар. Автомобиль, вынырнувший из соседнего двора. Светлый жигуль с лихорадочно ходящими туда-сюда дворниками.
— Анюта, иди ко мне, — пропел ласково монстр, вываливая язык наружу. С него тут же протянулась сверкающая в свете приближающейся машины, нитка густой слюны. — И мы будем неразлучны.
Я кинулась на дорогу, прямо перед автомобилем. Закричала, замахала руками.
Жигуль вильнул, завизжал тормозами, но гололедица не позволила остановиться. На сбавляя скорости, он влетел прямо в меня.
***
Я всплыла на поверхность реальности будто из черного киселя. С трудом открыла глаза, но толком ничего не смогла разглядеть. Все плыло, текло и искрилось.
Разомкнув сухие губы, я захрипела.
— Проснулась, — охнул кто-то рядом. — Что говоришь? Не пойму? Воды?
— Игорь... — с трудом простонала я, — Где Игорь?
— Мужик твой что ли?
Я еле кивнула.
— Не знаю, не было его пока здесь. А ты не волнуйся. Ты в больнице. Тебя машина сбила. Помнишь?
— Нет, — прошептала я.
— Ты в реанимации сутки была. Теперь в палате лежишь. Я соседка твоя. Валентина Степановна. Воды будешь? Попить не дам, нельзя. Могу ваткой губы намочить.
— Не надо. Мне б в туалет...
— А, ну медсестра под кроватью утку оставила. Сейчас помогу.
— Я встану... — с трудом я приподнялась на локтях.
— Куда? — испугалась старушка. — Лежи давай!
Тем временем, я откинула тонкое одеяло и взглянула на свое голое тело. Живот был перевязан широким бинтом, из-под которого торчал пластырь. Из левого бока выходила тонкая прозрачная трубка с медицинский перчаткой на конце. В резине плескалась теплая полупрозрачная сукровица.
Я аккуратно села на край койки, опустила ноги на пол. Ребра отозвались острой болью. Все сразу. А голова мгновенно пошла кругом.
Привыкнув немного к состоянию, я поднялась на ватные ноги и побрела к выходу из палаты.
— Туалет по коридору прямо и на лево, — растерянно крикнула мне в спину старушка.
За окном было темно. Свет горел только над островком сестринского стола. Больничные коридоры же были погружены во мрак.
По пути я стянула с кушетки, стоящей у стены, простынь и накинула на себя, будто греческую тогу.
Спустившись на лифте до первого этажа, я открыла пластиковое окно, с трудом забралась на подоконник и вывалилась мешком наружу, прямо в пушистый сугроб. Полежав в снегу какое-то время, я поднялась и, хромая, побрела прочь от больницы.
***
Ксюша ужасно опаздывала. День Рождения подруги явно затянулся. Девочке нужно было быть дома в одиннадцать, однако уже перевалило заполноночь, а Ксю только пару минут назад выдвинулась с праздника. Телефон она отключила. Мама бы начала названить и ругаться, а так хотелось не ударить в грязь лицом перед ребятами, половина из которых училась на год, а то и два старше. Ох, что ждет ее дома... Стопроцентный скандал. Может быть домашний арест. Скорее всего. Вообще, Ксю всегда старалась приходить вовремя и быть послушной девочкой. Но сегодня получилось вот так. И не сказать, что она об этом жалела, вспоминая зеленые внимательные глаза Сережки из десятого класса, которыми парень прожигал Ксю весь вечер. Сердце приятно защемило, а в животе вспорхнула стая цветастых бабочек. Нет, определенно. Это стоило всех наказаний в мире!
Идти было недалеко. Уже через десяток минут Ксю была у своего дома. Стянув зубами перчатку, девочка стала шарить по карманам салатового пуховика в поиске ключа, но тот, никак не находился. Неужели забыла в гостях?
За спиной тихо захрустел снег. Ксюша на миг замерла, а затем резко обернулась.
Перед ней стояла невысокая девушка со спутанными волосами, покрытыми изморозью и льдом. Она была закутана в одну лишь белую простыню, хлопающую на холодном ветру. Выглядела она жалко: опухшее лицо в синяках, дрожащие голые плечи, сгорбленная спина.
Ксю отпрянула от нее и испуганно выдавила:
— Вам нужна помощь?
— Пожалуйста... Я попала в передрягу, — прохрипела девушка.
В это мгновение девочка наконец-то нащупала в кармане злополучный ключ.
— Я сейчас позову кого-нибудь... — спиной Ксю отступила к подъездной двери, на ощупь приложила магнитную шайбу ключа к домофону. Тот мелодично запищал. Девочка проскользнула внутрь и хотела было уже захлопнуть дверь, но незнакомка резко дёрнули ее на себя и ввалилась следом.
Вскрикнув, Ксю кинулась вверх по лестнице. Девушка успела поймать ее за подол пуховика, после чего повалила на ступени. В ее руке блеснула большая острая льдина.
***
— Ну, вроде все собрали, — Залина застегнула молнию большого черного чемодана. — Холодильники не будем из розеток выдергивать?
— Не стоит, — Игорь подхватил пару дорожных сумок и кинул их в коридор. — Вонять же начнет. А так хозяйка квартиры придет за оплатой через месяц. И только тогда найдет наш схрон.
— Зато, был бы забавный прощальный сюрприз соседям, — усмехнулась Залина.
— Да уж. Выдвигаемся? До отправки поезда сорок минут осталось.
— Да, пора, — вздохнула девушка. — К новой жизни и новой охоте.
Провернув ключ в замке, Игорь задумался и, обернувшись, весело сказал:
— А давай все-таки вырубим холодильники?
— Ага, на долгую память! — хихикнула девушка и направилась на кухню. Игорь последовал за ней.
Входная дверь лязгнула и медленно отварилась.
Залина выглянула в коридор и охнула от удивления:
— Игорь, смотри-ка!..
Хромая, в прихожую вошла Аня. Голая, с перебинтованным животом и длинной трубкой в боку, из которой капала розоватая жидкость. Темные волосы сосульками свешивались на изувеченное лицо. В одной руке заляпанный багровым осколок льда. Второй за капюшон пуховика она тащила по полу окровавленную девчонку.
— Игорь! — прохрипел Аня, ковыляя по коридору. Тело волочилось за ней по полу, оставляя широкий бурый след. — Я вернулась!
— Что за нах... — Игорь остолбенел в дверном проёме.
— Я принесла тебе подарок, — Аня с трудом улыбнулась, запнулась о руку бездыханной девчонки, чуть не упала, но все же устояла на ногах.
— Это просто трындец, — мрачно заключила Залина и похлопала Игоря по плечу.
Ключевые слова: Сталкинг вендиго зима любовь авторская история