Вернувшийся за смертью. Часть 1
Он проснулся, когда поезд был уже на середине моста через пролив. Хотел попросить кофе у проводника, но забыл об этом, зачарованный открывшимся зрелищем. Закат пылал над лагуной. Непомерно длинные тени от арок моста, гротескные в своей готичности, перечеркивали свинцовые воды.На станции его должны были встретить. Но Кристиан уже привык к итальянским понятиям об обязательности и сразу, не тратя времени на поиски встречающего, направился в буфет. Там он выпил апельсинового сока — кофе уже не хотелось — и съел кусок пиццы. В очередной раз порадовался тому, что расходы в поездке оплачивает не он.
Он первым заметил девушку в черной кожаной куртке такого покроя, что отсутствие стальных заклепок на ней казалось большим недосмотром дизайнера. Голову и шею девушка обмотала шерстяным шарфом. Он был выкрашен так, что цвет его от одного края до другого плавно менялся с оранжевого на коричневый. Девушка оглядела буфет, приблизилась к столику, за которым сидел Кристиан, и негромко спросила:
— Синьор Бушхейд?
— Он самый, милая.
Она не улыбнулась. В носу с левой стороны у нее был укреплен серебряный гвоздик, а в левой брови — колечко.
— Меня зовут Франческа, да ну вы, наверное, это знаете, — сказала девушка.
— Нет, — сказал он. — В бумагах было написано только «Ф».
— Пойдемте, я отвезу вас в отель. Это один из… Или вам рассказали, где вас разместят?
— Нет, — сказал Кристиан. — Отель должна была забронировать принимающая сторона.
Тень облегчения скользнула по ее лицу. Или ему это показалось?
— Я заказала вам номер в одном из отелей в Лидо, — произнесла Франческа. — Там подешевле. Где ваш багаж?
Он показал. Девушка с сомнением посмотрела на спортивную сумку Кристиана, но никак не прокомментировала. Они вышли из вокзала и сразу оказались во тьме — тягучей, как смола, и к тому же мокрой. Желтые пятна фонарей на набережной, казалось, только усиливали царящий вокруг мрак ночи — южной, той, что падает внезапно, как смерть или крышка гроба, хотя бы это и была ночь в разгаре зимы.
Катер Франчески напоминал ее саму — черный, маленький и стремительный. Задняя его часть была защищена тентом. Кристиан, начавший было опасаться, что его вещи промокнут по дороге, успокоился. Он сел рядом с Франческой.
— Вы разочарованы? — спросила она, заводя мотор.
— A должен?
Франческа посмотрела на него. Колечко и гвоздик в носу поблескивали в свете фонарей почти гневно.
— Что вам подсунули девушку? — сказала она. — Вы ожидали встретить мужчину, представительного, умудренного годами?
— Нет, — сказал Крис. — Мне все равно.
Франческа открыла было рот, и Крис понял, что сейчас ему на голову выплеснется фирменный итальянский гнев. Но девушка вдруг рассмеялась.
— Дипломат вы — никакой, — сказала она. — При вашей профессии оно и понятно.
— Да, — сказал Крис с некоторым облегчением.
Он не любил бурных сцен и был рад, что удалось избежать этого. Франческа стала отчаливать, поворачивая влево.
— Пойдем мимо Джудекки, — сказала она. — Так будет быстрее. На Гранд-Канале большое движение. Или вы хотите посмотреть Венецию?
— Это было бы неплохо, — откликнулся Кристиан. — Я здесь раньше не был.
Он прилетел с востока, и его внутренние часы показывали раннее утро. Перспектива провести бессонную ночь в отеле была не самой привлекательной. Надо было чем-то занять время. Так почему бы не разглядыванием мокрых достопримечательностей с приятным отсутствием среди них толп туристов?
— Сейчас не самое удачное время наслаждаться видами, — заметила Франческа, но нос катера стал разворачиваться вправо.
Она пропустила водный трамвай — вапоретто, тяжело отвалившийся от общественного причала, и пристроилась за ним. Кристиан поднял воротник кожаного плаща повыше и закурил. Тень от моста Скальци накрыла катер Франчески. Крис услышал, как кто-то выкрикивает его имя.
— Бушхейд! Кристиан! — кричал невысокий плотный мужчина.
Он только что взбежал на мост. За ним торопливо шла девушка в темном плаще. Катер в этот момент оказался под мостом. Лицо Франчески скрылось во мраке. Но в тот последний миг, когда на нем еще лежала полоса безжизненного света от фонаря, Крису показалось, что верхняя губа девушки вздернулась, обнажив зубы. Его ударило по затылку чем-то мягким, но очень тяжелым. Толчок был так силен, что Криса выбросило за борт. Колючая, невыносимо холодная и маслянистая вода Гранд-Канала сомкнулась над ним.
В дверь постучали. Крис открыл глаза, прервав сеанс погружения в чужое сознание. Все равно контакт не состоялся. Ментальный барьер оказался на удивление прочным. Франческа зарезервировала номер в мансарде, хотя, на взгляд Криса, в этом не было никакой необходимости — гостиница стояла полупустая. Он пришел в себя на набережной у вокзала, мокрый, замерзший и скорее удивленный, чем сердитый. Капли дождя блестели на куртке Франчески в свете фонарей.
— Он прыгнул на нас сверху, — сообщила Франческа. — Столкнул тебя в воду. Ну, я и…
— Что и?
Франческа немного смутилась.
— Я пока только на старшем курсе обучения, — сказала она виновато. — Ничего, кроме универсального экзорцизма, мне как-то в голову не пришло.
Крис закашлялся, вытолкнул из легких остатки темной грязной воды.
— Что же, хорошо, что на дне Гранд Канала остался только один труп, — сказал он.
На этом трагедия закончилась, и началась комедия. Одежда Криса промокла насквозь. Пришлось вернуться в здание вокзала и переодеться. Плащ и остальные вещи Криса Франческа сложила в большой пластиковый пакет. У него были с собой запасные джинсы, футболка и мокасины, в которых он собирался ходить по номеру, но этим список второго комплекта одежды и исчерпывался. Крис не собирался задерживаться в Венеции. Теперь он совсем по-другому оценил взгляд, которым Франческа смерила его сумку. Девушка предложила ему свой свитер, и они долго препирались. Крис не хотел признавать, что свитер девушки будет ему впору, а Франческа не хотела, чтобы долгожданный куратор из ордена в первый же день свалился с воспалением легких по ее вине. Франческа напомнила, что скоро здесь будет полиция — полиция людей — и это заставило Криса, наконец, согласиться. Теперь они сразу, словно по молчаливому уговору, повернули налево. Пока черный катер мчался по водам лагуны, Крис смотрел на огни Джудекки и прихлебывал из фляжки. Один раз ему показалось, что над волнами пляшет что-то, похожее на большой кожаный мяч. Оно находилось у воды достаточно долго, чтобы Крис успел прикоснуться к своему перстню и прошептать несколько слов на весьма неблагозвучном языке. Бушхейд умел управляться с гораздо более сложными штуками, чем универсальный экзорцизм. Связь наладилась сразу же. К тому моменту, когда Крис рухнул на кровать, трансляция образов из чужого сознания захлестнула его так же, как часом раньше — воды Гранд-Канала.
Кровать в его номере находилась под скатом крыши, у самого окна. На мгновенье Крису показалось, что сквозь тюль занавески он видит очертания отвратительной морды, прижавшейся к стеклу снаружи. Морда исчезла. Стук повторился.
Крис поднялся с кровати, обошел стоявшую на полу сумку и открыл дверь. Там оказался худой мужчина в черном пальто, с которого стекала вода.
— Дождь так и идет? — спросил Крис.
Мужчина посмотрел на фляжку в его руках и ответил:
— Да.
— Хотите? — весело предложил Крис, взмахнув фляжкой. — Это коньяк.
Гость посмотрел на него так, как смотрит на малыша, уставший от его проказ, терпеливый взрослый.
— Да вы входите, — сказал Крис. — Раздевайтесь.
Гость переступил порог, снял плащ и повесил его рядом с плащом Бушхейда. С того на ковер уже натекла темная лужа, припахивающая гнилыми водорослями и чем-то таким, что сразу отбивало желание задумываться о составе этого удивительного аромата. Гость, однако, учуял его и осведомился:
— Купались?
— Один-один, — миролюбиво хохотнул Крис и заметил: — Я думал, что вы уже не придете.
— Я не знал, что вы сменили место, — сухо ответил гость, озабоченно рассматривая свои брюки. — Но вы правильно поступили. Он ждал вас там, и… У вас нет иголки с ниткой?
Брюки гостя — замечательные брюки из черного бархата — были грубо разорваны на бедре. Ткань была в темных пятнах. Судя по всему, это была не только непросохшая грязь. Не выказав никакого удивления насчет столь необычной просьбы, Крис склонился над своей сумкой. Достав походную плоскую катушку и иголку, он протянул ее гостю.
— Спасибо, — сказал тот.
Он встал, поставил ногу на кресло и принялся зашивать глубокую рану на бедре.
— Давайте хоть промоем, что ли, — сказал Крис рассеянно.
Он ничего не понимал. И это ему все меньше и меньше нравилось. Гость покончил с раной и принялся за дырку на брюках.
— Не нужно, — холодно ответил он. — Да, я не представился. Джакомо Торегросса.
Крис назвал себя. Джакомо зашил, наконец, брюки и ловко перекусил нитку.
— Хоть какая-то польза от этих зубищ, — меланхолично заметил он.
Его темные глаза на миг задержались на Кристиане.
— У вас температура, — заметил Джакомо. — Примите аспирин, если у вас есть.
— А ведь вы голодны, — догадался Крис.
— Да, времена блаженной сытости давно миновали, — согласился тот.
Джакомо вернул иголку и нитку хозяину и устроился в кресле.
— После заключения соглашения я не был по-настоящему сыт ни дня, — со вздохом закончил он.
— Хорошо, вернемся к нашему делу, — сказал Крис. — Чем может помочь ордену глава вампирского анклава Венеции?
Джакомо развел руками.
— Я могу только повторить то, что сообщал вашему начальству, — сказал он.
И добавил с какой-то странной интонацией:
— Это никто из нас. Никто из Детей Ночи, от имени которых мой предшественник подписал трехсторонний договор. Мы не заинтересованы в том, чтобы люди покинули Венецию, — продолжал Торегросса. — Но мы здесь не одни.
Крис поморщился.
— Вода рано или поздно поднимется окончательно, — возразил он. — А рыболюди умеют ждать.
— Это все, что я могу вам сказать, — ответил Джакомо.
Крис отхлебнул из фляжки.
— Как вы меня нашли? — спросил он.
— На причале у Санта-Лючии была ваша кровь, — ответил Джакомо. — Немного, но вполне достаточно.
Крис подумал о том, что в Венеции хватает тонких ценителей крови, способных по запаху пары капель найти ее хозяина на другом конце города. И понял, что мерзкая морда могла ему и не привидеться.
— То есть вы не знаете того, кто меня ждал? Там, на старом месте? — спокойно осведомился он.
На какой-то момент ему показалось, что эти сухие, почти бескровные губы сейчас разомкнутся. Они действительно чуть дрогнули… а потом Джакомо отрицательно покачал головой. Крис поднялся, положил фляжку на тяжелое трюмо, которое в любой другой стране стояло бы в антикварной лавке или даже в музее. Затем расстегнул змейку на высоком вороте черного свитера, что дала ему Франческа.
Он стоял перед Джакомо, невысокий и гибкий, весь в черном. На мускулистой шее билась жилка, по которой текла горячая — даже слишком горячая — кровь. Торегросса побледнел. Ноздри его хищно раздулись. Он вцепился в подлокотники кресла.
— Прекратите, — прохрипел он. — Вы…
— Аспирина у меня нет, — сказал Крис. — Лекари раньше лечили простуду кровопусканием.
Он усмехнулся и добавил, не сводя с Джакомо пристального взгляда:
— Говорят, помогало…
От сытости голос Джакомо стал таким же бархатным, как его брюки.
— Он попросил убежища. Десять лет назад. Как политический беженец, из-за религиозных убеждений и все такое. Вы же знаете, мы соблюдаем все ваши законы… идиотские, бессмысленные законы. А теперь мы ничего не можем сделать. Мой предшественник жаловался и в европейский совет по делам нелюдей, и в орден… Его не стали слушать. Мультикультурность. Толерантность. Уважение к чужим обычаям.
Джакомо выплевывал эти слова, словно раскаленный свинец. Но какие бы страсти не кипели в его мозгу, тело вампира оставалось очень холодным, это Крис чувствовал даже сквозь ткань. Торегросса оказался плотно притиснут к Крису — гостиничная кровать была слишком узка для двоих.
— Дайте мне сигарету, — сказал Крис.
В ушах у него звенело от слабости, и курить совершенно не хотелось. Крису хотелось, чтобы тяжелое ледяное тело отодвинулось от него. Джакомо поднялся. Вампир подошел к трюмо, безошибочно ориентируясь в темноте, достал из пачки две сигареты и раскурил обе.
— Вы позволите? — спохватился он.
Крис вяло махнул рукой. Джакомо ловко вложил в нее уже зажженную сигарету. Крис затянулся. Джакомо вдруг схватился за виски и пробормотал с ужасом:
— Пресвятая мадонна, что я… Я… Вы же пили коньяк! — простонал он почти в отчаянии.
Крис усмехнулся.
— Это был очень хороший коньяк, — заверил он вампира.
— Вы спланировали это все с самого начала, — мрачно произнес Джакомо.
Крис повернулся на кровати. Вампир непроизвольно отшатнулся. Волна опаляющего, всепожирающего и совершенного в самом себе гнева захлестнула Джакомо с головой прежде, чем собеседник открыл рот.
— Неважно, что я спланировал, — сдержанно ответил Крис.
Джакомо подавленно затянулся. Хотя, собственно, удивляться тут было нечему. Привкус горечи и стали, что он до сих пор ощущал на губах, говорил о железной воле того, в чьих жилах эта кровь текла еще совсем недавно. Но основным вкусом крови Криса была ярость, подобная пинчеру в стальном ошейнике с шипами. И в этот момент Джакомо всей кожей почувствовал, что ошейник с пинчера могут и снять.
И сказать ему: «Фас».
— Сказали «а», говорите уже и «б», — продолжал Кристиан. — Что было дальше?
— Он начал убивать не сразу, — продолжал Джакомо, присев на край кровати. — Сначала это были туристы. Начальник полиции — полиции людей — верил моему предшественнику, что жертвами в основном становятся люди с Востока. Из России. Там же одни бандиты, знаете… кто знает, покоятся ли их тела в каналах, или же эти люди благополучно миновали таможню по другому паспорту? Но потом он обезумел. Точнее, он был безумен всегда, — с горечью продолжал Джакомо.
— Я не большой спец по арабским вампирам, — пробормотал Крис.
Джакомо раздраженно прищелкнул языком.
— Он такой же экимму, как вы или я, — сказал он. — Он европеец, и я думаю, что он — нацист или что-то вроде. И он не новичок, ему минимум лет пятьсот, а то и больше.
— Почему?
— Сначала он охотился на Джудекке, около Гетты, — ответил Торегросса. — Он, видимо, не знает или ему просто наплевать, что евреи там больше не живут. Потом он поссорился с рыболюдьми, и трупы начали всплывать. Причем, как он поссорился… Он поймал одного из них, зажарил и съел. После этого мой предшественник нанес ему визит — нам не нужны проверяющие из ордена, знаете ли — и…
— Знаю, — усмехнулся Крис. — И что — и?
— И теперь я дюк венецианских вампиров, — ответил Торегросса устало.
— О.
— Да.
— Что же, спасибо за информацию, — сказал Крис. — А это не вы, случайно, заглядывали ко мне в окно?
— Я, — ответил Торегросса. — Обычно в общественные места, как эта гостиница, можно войти без приглашения. Но эта комната опутана заклятьем.
Крис успел поставить заклятье до того, как завалиться в постель. Действовал он чисто автоматически и даже не помнил, что сделал это.
— И последний вопрос. Где его можно найти?
Джакомо покачал головой:
— Не знаю. Правда, не знаю, а знал — не сказал бы. Я всего лишь пытаюсь спасти вашу жизнь, между прочим. Скоро рассвет, а мне еще надо успеть захватить прилив, — сказал он и поднялся. — До свидания, синьор Бушхейд.
Уже у самой двери номера он остановился — черный силуэт в начинающей светлеть тьме — и глухо бросил через плечо:
— Его зовут Мара Масан. Так, по крайней мере, написано в бумагах, по которым его пригласили сюда.
— Это просто два известных вида вампиров, — пробормотал Крис.
— И еще одно — никто до сих пор точно не знает, он это или она, — ответил Джакомо. — Обычно, как вам известно, вампиры убивают людей противоположного пола. А Мара Масан убивает всех.
В списке услуг гостиницы значилась возможность «приема пищи на свежем воздухе», и Крис воспользовался ею. Недовольство хозяина — далее по тексту шло: «… если позволяет погода», и с точки зрения любого здравомыслящего человека, погода совершенно не позволяла — Крис проигнорировал. Он расправился с яичницей с беконом быстрее, чем она успела остыть. Некоторое время он сидел неподвижно и смотрел на серо-свинцовые зимние волны. Чашка кофе дымилась на плетеном столике рядом. Ветер трепал соломенный зонтик над головой Криса. Уже перевалило за полдень, и утренний туман, скрывавший Венецию, рассеялся. Она возвышалась над волнами, как изящный кораблик, плывущий сквозь вечность. И краска на бортах кораблика уже начала трескаться.
Крис зажмурился, расслабился.
Он открыл глаза и ощутил сильный запах — ту самую смесь ароматов гнилой рыбы, нефти и чего-то еще. На влажном песке извивался длинный след, словно здесь катили покрышку от грузовика. След кончался у каменной невысокой ограды ресторана. Летом над ней кудрявилась пышная зеленая шапка декоративных лоз. Сейчас на стене сидела принцесса рыболюдей. Она в упор смотрела на Криса маленькими глазами цвета тины, и на красивом лице ее застыла ярость. Крис мог быть уже минут пять как мертв, но все еще дышал. Он откашлялся. Язык рыболюдей состоял из щелкающих и хрипящих звуков, которые сложно было воспроизвести с непривычки.
— Приветствую тебя, принцесса, — начал он, но та перебила его на приличном итальянском:
— Сними боль.
Крис уже и забыл о кожаном мяче, мелькнувшем в волнах, и о наложенном заклятии, поскольку оно оказалось бесполезным. Еще до прихода Торегроссы он пытался пробиться в ее сознание, но не смог. Результатом несостоявшегося контакта и была головная боль принцессы нелюдей.
Крис неторопливо отхлебнул кофе.
— С радостью, ваше высочество, — сказал он.
Он посмотрел на принцессу в упор. Глаза у него были серо-зеленые, как море, и такие же холодные.
— Где его логово? — спросил Крис.
Пальцы на нижней левой руке принцессы импульсивно сжались и разжались.
— Вот же ублюдок, — почти простонала она.
— Я или он? — осведомился Крис вежливо.
— Да вы оба! — яростно выкрикнула принцесса.
И так же экспансивно она прокричала адрес.
Крису необходимо было воспользоваться фтп-сервером ордена, чтобы навести справки насчет Мара Масана. А так же уточнить, почему представителем ордена в таком сложном городе, как Венеция, работает девушка, еще не сдавшая на бакалавра магии. Хотя он догадывался, как это случилось. Примерно так же, как Джакомо Торегросса стал дюком венецианских вампиров. Вай-фай в номере был и, к удивлению Криса — бесплатный. Однако в доступе на сервер Крису было отказано. Его аккаунт оказался заблокирован. Крис решил позвонить своему начальнику, непосредственно руководившему операцией.
— Рад тебя слышать, — раздался в трубке суховатый голос шефа.
Звали его Йохам Флюхтиг, и был он доппельгангером. В отличие от многих кабинетных командиров, в свое время Флюхтиг являлся одним из лучших оперативников ордена. Крис подумал о том, что, скорее всего, оторвал шефа от ужина. Он буквально видел, как печально шевелятся волоски на больших и таких милых ушах его жены — Агнесса Флюхтиг, бухгалтер европейского подразделения ордена, была из лепреконов. Как и все ее родичи, она умела создавать призрачное золото, к утру превращавшееся в медь. А вот делать деньги из пыли, как это умела Агнесса, смог бы не каждый финансист-человек.
— Я не могу попасть в базу данных ордена, — сказал Бушхейд.
— Да, — в голосе Флюхтига послышалась печаль. — Возникли сомнения в твоей лояльности… и в том, что ты все еще на нашей стороне.
Несколько секунд Крис обдумывал его слова. Потом спросил:
— Что я сделал?
— Ты убил нашего человека в Венеции, едва он встретил тебя и проводил в гостиницу. Его звали Франческо Беллагере, — совершенно нейтральным голосом ответил Флюхтиг. — Затем ты скрылся. Заметь, я не спрашиваю тебя, где ты находишься.
— О, — сказал Крис.
Шея вдруг сильно зачесалась, и он машинально потер кожу около ранок. Перед тем, как скрыться в волнах, принцесса рыболюдей крикнула ему на прощание: «Купи себе шарф! Ходить с такой шеей напоказ — это моветон!».
— А что насчет того, что я теперь на другой стороне? — спросил он.
— Беллагере жестоко покалечили перед смертью, — ответили на другом конце провода. — Грудина разломана. Не ребра, а грудина. Убийца просто прыгал на нем. Видимо, он был в сильном гневе, что, как ты сам понимаешь, однозначно указывает на убийцу. Рука сломана в двух местах. Шея разорвана.
— О, — вздохнул Крис.
— О, — повторил Йохам. Усмехнулся. — Твое фирменное «о». Я так и знал, что ты ответишь именно так.
— И вы все-таки со мной разговариваете, — заметил Бушхейд.
— Да, — сказал шеф. — Потому что патологоанатом смог установить, зачем Беллагере так чудовищно разорвали шею.
— И зачем же?
— Перед смертью его обратили, — сообщил Йохам. — Беллагере не успокоится в гробу. Не сегодня-завтра он из него встанет. И будет вампиром, как и тот, кто убил его.
Крис усмехнулся. Он не мог стать вампиром, и Йохаму это было известно.
— А вы не могли бы разузнать кое-что для меня? — спросил Крис. — Ваш доступ к базе ведь не аннулирован.
— Смотря что, — ответил шеф.
Крышка гроба, к радости Криса, оказалась незаколочена. Он задумчиво посмотрел на покойника. Это был представительный, умудренный опытом мужчина. Танатопрактик сделал все, что мог, a он был мастером своего дела. Но повреждения оказались слишком велики, да и Крис знал, куда смотреть. Мастеру посмертного грима удалось — очевидно, при помощи патологоанатома — выправить раздавленную грудину. Да и рука в рукаве черного костюма лишь выглядела вполне прилично, но Крис бегло прошелся по ней пальцами. Приподнял пышное кружевное жабо и глянул на горло. Широкие стежки шва полностью перекрывали его. Лицо мертвеца было практически единственным местом, на котором не осталось следов побоев — и это было то самое лицо, которое Крис видел ночью, на мосту, практически у себя над головой.
У Бушхейда была хорошая память на лица.
Он аккуратно поставил крышку на место и достал из кармана мелок.
— Посветите мне, Франческа, — сказал Крис, опускаясь на корточки.
Девушка направила свет фонарика вниз. Пол в прощальном зале крематория был начищен до блеска, и мел проскальзывал. Крис, сопя, сосредоточил все свое внимание и энергию на том, чтобы изобразить нужную фигуру правильно.
Для того чтобы водить моторную лодку по лагуне, не требовались даже права — хотя у Криса они были. Хозяин гостиницы дал ему катер напрокат, а карта Венеции имелась в смартфоне Криса. Ломиться прямо в логово врага, по крайней мере, до тех пор, пока шеф не отзвонится и не расскажет, что ему удалось обнаружить, было бы весьма опрометчиво. Бушхейд хотел осмотреться на местности.
По адресу, который назвала принцесса рыболюдей, находилось трехэтажное здание. «Ка», подумал Крис, осматривая обшарпанный фронтон. — «Каза. Не палаццо, явно». Этот квартал очень сильно отличался от парадно-туристической Венеции, что глянцево улыбается с открыток и сайтов гостиниц. Штукатурка на домах поотваливалась целыми пластами. Каналы здесь были очень узкие. Катер Криса едва не цеплял бортами стены, заляпанные пышными, неаккуратными мазками мха и плесени, скользкой и бесцветной. На зеленых шапках мха серебрился иней — словно то, что творилось здесь, заставило поседеть даже мох. И в некотором смысле, так и было. На дне канала на расстоянии метров ста от казы были установлены колья. Они заканчивались, не доходя до поверхности около полуметра, и не мешали катерам.
Но рыболюди здесь пройти не могли — помимо того, что колья были очень остро наточены и зачарованы не только на невидимость. Рыболюда, прикоснувшегося к кольям, разорвало бы на куски.
Крис не сомневался, что аналогичным образом защищены все подходы к казе с воды. Стало ясно, почему принцесса рыболюдей до сих пор не отомстила за своего зверски убитого сородича и была вынуждена прибегнуть к посторонней помощи.
Крыши домов сходились над головой. Солнце еще не село, но первые этажи тонули в густом сумраке — и в воде, стоявшей сантиметров на двадцать выше уровня порогов. Первые этажи всех зданий, находившихся здесь, были необитаемы. Верхние этажи и крыши еще оставались освещенными солнцем — и, возможно, жилыми. Когда Крис случайно глянул наверх, ему показалось, что в разбитом слуховом окне мелькнула серая тень. Он усмехнулся. Если бы в этих домах был хоть кто-нибудь живой — или немертвый — это здорово ободрило бы Криса. Но он чуял, что он здесь совершенно один. Даже немертвые из того дома, на который указала принцесса рыболюдей, сейчас все разбрелись по своим делам. Торегросса или не знал, или не захотел упомянуть о свите Мара Масана — а вместе с предводителем проживало не меньше трех вампиров. Крису стало интересно, Масан переманил на свою сторону кого-то из венецианцев или привез эту свору с собой. Возможно, шефу удастся что-нибудь разузнать на этот счет, но вряд ли.
Квартал был набит одиночеством, как детская игрушка — синтепоном. Крис заглушил мотор, закрыл глаза.
…Смерть, гниль, брошенные дома, наполненные сыростью и пустотой, а сверху прикрытые затейливыми рюшечками, труп, закаменевший в соленой воде, который сверху обильно и ярко накрасили, престарелая проститутка — или даже гейша, — трясущимися, пожелтевшими от старости руками любовно перебирающая свои драгоценности, накопленные в годы молодости…
Он решил все же подойти к дому Масана поближе и оплыть его кругом. Но не успел — зазвенел смартфон. Крис никогда не спешил к телефону и любил не замечать его, поэтому на входящие звонки пришлось поставить «Святой Гнев» — песню Металлики, которая Бушхейду очень нравилась.
К черту все, ни о чем не жалею
Орден святого Гнева на моей шее
Тяжел, и душит меня, и когда я помру
Свет моей души озарит тьму
Грохот и вой заполнили тесный канал и вернули Криса к реальности. Где бы ты ни находился — ты остаешься самим собой.
Это оказалась Франческа. Он совершенно непроизвольно поднял глаза на то окно, где вроде бы видел чей-то силуэт.
— Как продвигается ваше расследование? — спросила она.
— Помаленьку, — сказал он.
— Не хотите ли вы, — она заколебалась и замолчала.
Крис молча ждал.
— Сегодня в морге должен подняться один новый вампир. Только что обращенный. Дюк вампиров Венеции отказался от него. Я должна его успокоить. Я подумала, что это может показаться полезным в вашем деле.
В ее предложении был смысл. Торегросса скорее всего отказался бы от вампира, которого обратил Мара Масан. А Мара Масан, судя по отзывам о его характере, мог и позабыть о том, кого обратил. Если Крис хотел успеть на назначенное Франческой место встречи, Бушхейду нужно было немедленно развернуться и выбираться из молчаливого квартала. Крис последний раз глянул на черный провал окна. Неужели чутье подвело его?
Он двинулся задним ходом — развернуться в узком канале не было никакой возможности.
И вот теперь Крис рисовал сдерживающее заклинание вокруг гроба Франческо Беллагере, зверски убитого, когда тот шел на встречу с прибывшим из центра куратором. Новообращенного вампира, от которого отказалась его община.
Закончив с приготовлениями, Бушхейд уселся на обитую кожей скамью с высокой спинкой. Завтра близкие и друзья покойного — к тому времени уже совершенно покойного Беллагере — придут попрощаться с ним. Но крышка гроба будет плотно заколочена. Те повреждения, которые собирались нанести несчастному Франческо Крис и его помощница, не смог бы замаскировать даже самый опытный танатопрактик.
Франческа тоже опустилась на скамью. Сегодня на ней было короткое черное платье, замшевые ботфорты и все та же куртка, которая казалась незаконченной без стальных заклепок на плечах. Когда она села, из-под края платья выползла кружевная резинка чулок. Франческа пристроила фонарик в круглом углублении в ручке скамьи, которое про себя сразу назвала подстаканником, по аналогии с похожим приспособлением в автомобиле. Хотя здесь оно наверняка выполняло какие-то другие функции. «Слезосборника», — подумала Фарнческа и развеселилась. Светлое пятно от фонарика легло на белый потолок. Стала видна черная глубокая трещина в побелке. Все остальное, что не попало в узкий столб света, выглядело чуть менее вещественным, чем должно было бы.
— Теперь нам остается лишь ждать, — сказал Крис.
Франческа посмотрела на часы. Крис тоже глянул на ее узкое запястье. Он ожидал увидеть крупные, мужские часы, возможно даже водонепроницаемые и с подсветкой. Но часы Франчески были маленькими, с очень изящным браслетом, украшенным серебряными крохотными листочками и цветами.
— Еще три часа, — сказала она.
Крис достал из своей сумки пакет и развернул его. В пакете обнаружились пара больших сандвичей из «Сабвея» и картонный стаканчик с кофе.
— Да вы хорошо подготовились, как я вижу, — усмехнулась Франческа. — А пиццу вы не любите?
— Я просто много езжу, — ответил Крис. — И если везде пробовать местные деликатесы, желудок можно очень быстро посадить. А так, я в любой точке мира могу приобрести знакомую, привычную еду. Хотя, может быть, и не слишком здоровую.
— Да, в этом преимущество сетевых закусочных, — кивнула Франческа.
— Угощайтесь, — предложил Крис.
— Спасибо, я не голодна, — вежливо ответила Франческа.
Крис коротко и остро глянул на нее, но ничего не сказал. Он отломил часть огромного сандвича, отправил его в рот и неторопливо прожевал. В прощальном зале морга было очень тихо, только мерные всхлипывания волн доносились издалека. Впрочем, к этому звуку Крис уже привык. Он отхлебнул кофе, достал фляжку и долил в стакан коньяку. Франческа молча наблюдала за его манипуляциями. Когда Крис снова приложился к стаканчику, она зевнула, деликатно прикрыв рот ладошкой, и зябко поежилась. В морге не топили. Прощальный зал заполняла свинцовая, холодная сырость.
— Ах да, — сказал Крис.
Он порылся в сумке и протянул девушке ее свитер. Он взял его с собой сразу, когда покидал отель, ведь был уверен, что сегодня вечером увидит Франческу.
— Спасибо, — сказал он. — Вы спасли меня от воспаления легких.
— Не за что, — ответила Франческа.
Она прижала свитер к лицу и воскликнула:
— Боже мой, вы его даже постирали!
— Отель предоставляет такую услугу, — пожал плечами Крис.
Франческа с видимым удовольствием натянула свитер. Крис закурил.
— Здесь не курят, — заметила она.
Крис пожал плечами и снова затянулся. Пепел он, впрочем, стряхивал в стаканчик из-под кофе, который уже опустел. Докурив, он достал из сумки плед — смешной, домашний флисовый плед с синими чайками на черном фоне. Франческа засмеялась и сказала:
— Я завидую вашей жене. Где вы его взяли?
— На кровати в моем номере, — признался Крис. — И я не женат. Я могу поделиться с вами пледом. Но вы ведь, наверное, подумаете, что я к вам пристаю.
— Не подумаю, — заверила его Франческа.
Девушка подвинулась к нему, и они оба закутались в плед. Ее тело было почти таким же холодным, как тело Торегроссы… но все же чуть теплее.
— Да вы сильно замерзли, — заметил Крис.
— Есть немного, — согласилась она.
Они повозились, устраиваясь. Крис почувствовал, что тело Франчески напряглось. Он покосился на нее. Девушка оторвала взгляд от ранок на его шее. Крис последовал всем советам принцессы рыболюдей, кроме одного — шарф он покупать не стал.
— Что это? — спросила Франческа.
— Расплачивался за информацию, — ответил Крис.
Франческа покачала головой:
— Оно того стоило?
Крис кивнул. Девушка вздохнула:
— Рисковый вы человек.
— Не без этого.
Он почувствовал ее руку у себя на животе, чуть выше ремня. А затем Франческа склонилась к нему и поцеловала в шею, поверх ранок. Это был бесконечно долгий миг — Крис сидел, закрыв глаза, и ждал. Но либо Мара Масан все же был мужчиной, либо она была сыта.
Либо у нее была железная воля.
Крис положил руку ей на грудь и мягко сжал.
Затем он произвел и испытал массу самых разнообразных воздействий. И уже в самом конце сделал то, чего ему захотелось сразу, едва он увидел серебряное колечко и гвоздик — медленным, ласковым движением погладил их. При этом он прошептал несколько слов. Франческа, и так уже проваливавшаяся в сладкое забытье усталости, крепко заснула. Крис встал, снял презерватив и отправил его в компанию к задохнувшемуся в кофейной жиже окурку. Он поднял плед с пола и укрыл девушку, при этом воспользовавшись возможностью взглянуть на ее часы. Была без трех минут полночь. Крис направился было к гробу, но тут вспомнил еще кое-что. Франческа, как и вчера, пришла в своем оранжево-коричневом шарфе. Шарф сполз с головы, обнажив коротко стриженные жесткие волосы девушки. Но шея была надежно спрятана под множеством складок ткани. Крис тихонько оттянул шарф и глянул на шею Франчески. Справа на шее были следы от укуса — обычного, не вампирского укуса, того, что оставляют на телах друг друга несдержанные любовники. Крис взял фонарик и посветил на сине-красную дугу. Он различил под ней следы двух глубоких ранок, уже начавших зарастать.
За спиной у Криса загрохотала сдвигаемая крышка. Он повернулся. Кол Крис всегда носил с собой, в специальном кармашке, пришитом к внутренней части рукава, и время применить его пришло. Франческо Беллагере сидел, перевесив ноги через стенку гроба. Когда он увидел Криса, ужас на его лице сменился облегчением. Беллагере вскочил, сделал пару шагов и уперся в невидимую стену. Он глянул себе под ноги и понимающе кивнул.
— Сделай все быстро! — воскликнул он. — И уходи!
Крис сообразил, что Торегросса мог отказаться от новообращенного вампира не потому, что его отец-по-крови не взял на себя ответственность за его не-жизнь, а как раз наоборот — чтобы лишить Мару Масана еще одного члена в его свите.
— Сначала расскажи мне, что случилось, — попросил Бушхейд. — И не кричи — тут люди спят.
Он указал на девушку, взмахнув рукой с фонариком. Франческо скользнул по лицу девушки безразличным взглядом. Он явно видел ее в первый раз.
— Да нечего рассказывать, — торопливо ответил немертвый представитель ордена в Венеции. — Кто-то запер меня в моей же квартире, когда я собирался на вокзал, встречать тебя. Пока я выбрался и приехал, то уже поверил, что ты мертв. Но, выйдя из вапоретто, я увидел тебя вот с ней, — он указал на Франческу.
— Ты ее знаешь? — спросил Крис.
Франческо отрицательно покачал головой и продолжил:
— Сначала мне показалось, что вы сейчас свернете в лагуну, но потом вы повернули к мосту. Я побежал, выкрикивая твое имя, — он эмоционально взмахнул руками. — Я слишком поздно заметил ее…
Кол негромко свистнул в воздухе. Он вошел в грудь Беллагере почти на две трети — точно в том месте, где находилось больше не бьющееся сердце. Франческо всхлипнул, затем страшно зарычал, обнажив вампирские клыки, и осыпался на пол кучкой пепла.
— Осина, вымоченная в святой воде, — с гордостью произнесла Франческа, приподнимаясь на локте.
Она вздрогнула и подалась назад, спасаясь от ярости, клокочущей, но безмолвной, что перла из глаз Криса, как лава из жерла вулкана.
— Я что-то сделала не так? Просто я, кажется, заснула, а когда открыла глаза, он уже махал руками и шел на вас. Я подумала, вдруг барьер не сработал…
— Все так, — произнес Крис медленно.
Кроме одного. Сонное заклятие, которое свалило бы с ног полк рейтар, на хрупкую девушку почти не подействовало.
В комнате царил глухой мрак. Высокое узкое окно было заложено, судя по всему — совсем недавно. Новые обитатели казы привели ее в соответствие со своими понятиями о безопасности и комфорте. Фонарика у Франчески собой на этот раз не оказалось, и они захватили из соседней комнаты украшенный изысканным литьем канделябр о шести свечах. Он был слишком тяжел, чтобы девушка могла держать его в руках и посветить Крису, как в морге. Канделябр пришлось поставить на один из гробов.
— Ну вот и все, — сказал Крис, выпрямляясь.
Гробов оказалось пять. Он разбирался в отделке не хуже профессионального гробовщика и мог с уверенностью сказать, что четыре из них никогда не путешествовали дальше Сан-Микеле — на этом острове Венеции находилось городское кладбище. Насчет пятого, из черного лакированного дуба, также было ясно, что привезен откуда-то издалека. Как и предполагал Торегросса, это был очень старый гроб.
Франческа стояла рядом с Крисом и внимательно наблюдала за его действиями.
Успокоив Беллагере, они расстались у морга. Светлое время суток Крис проспал, а на закате Франческа снова позвонила ему.
— Мне удалось узнать, где живет тот, кого вы ищете.
— О, — сказал он.
Он согласился с ней встретиться только потому, что адрес, который назвала Франческа, и адрес, который дала ему принцесса рыболюдей, совпали. Перед тем, как покинуть гостиницу, Крис позвонил шефу и отчитался за прошедшие сутки. А вот Флюхтиг, к большому сожалению Криса, не смог сообщить ему почти ничего полезного. Мара Масан оказался на удивление скрытным вампиром.
— Единственное, что я нашел, — сказал шеф. — Он — лугат.
— Лугат? — недоверчиво переспросил Крис. — Он?
Это никак не вязалось с кровавыми оргиями, которые, по рассказам, устраивал Мара Масан. Особенностью лугатов, этих восточноевропейских вампиров, являлся их более чем скромный, по сравнению с остальными, аппетит. Лугаты никогда не испытывали голода, заставляющего выпить человека в один присест.
Франческа встретила Криса во дворе казы. Этот дом, в отличие от многих соседних, стоял на твердой земле маленького островка. Точнее, на склоне холма, чья макушка только и торчала из воды. До вершины холма вода еще не добралась, и здесь находился сад — десяток умирающих от сырости яблонь или вишен. (Крис никогда не был силен в ботанике, а сейчас по голым, искривленным ветвям без листвы он и подавно не взялся бы точно определить, что за деревья перед ним). Первый этаж дома был затоплен. Франческа и Крис оставили свои катера у лестницы. Ступеньки начинались прямо из воды. Они вели на миниатюрный балкон, прилепившийся ко второму этажу казы, словно ласточкино гнездо. Перед тем, как ступить на балкон, Франческа торопливой скороговоркой пробормотала себе под нос заклинание. Но Крис достаточно разбирался в магии, чтобы узнать его. Мара Масан был опытным тактиком. Не надеясь полностью на противорыболюдский частокол в каналах, он наложил сдерживающее заклятие на вход в свой дом.
Комнаты второго этажа были сильно захламлены — сюда подняли вещи с первого, когда пришлось его оставить. Нынешние обитатели казы забрались под самую крышу, на третий этаж, и здесь было довольно уютно. На одной из стен Крис заметил картину в манере Джорджоне — тщательно выписанный в пастельных тонах пейзаж, рыцарь, прикорнувший на переднем плане и абсолютно теряющийся на фоне великолепия природы. Франческа хорошо знала внутреннюю планировку дома и провела Криса сразу к спальне вампиров — небольшой комнате, в которой рядком стояли гробы. Крис не мог не задаться вопросом, откуда ей так хорошо известно расположение комнат, но озвучивать его не стал.
Дело было сделано. Теперь любой вампир, кто лег бы поспать в свой родной гроб, мгновенно рассыпался бы в прах прежде, чем успел вскрикнуть.
— И что, мы вот так и уйдем? — недоверчиво спросила Франческа.
Крис неторопливо вытер руки влажными салфетками и ответил:
— Это всего лишь страховка. Запасной вариант. Я должен остаться и очистить этот дом от немертвых. Но пока я не знаю, кто вы, я не могу повернуться к вам спиной. И мне остается только убить вас.
Франческа попятилась. Точнее, хотела попятиться, но обнаружила, что невидимые нити прочно держат ее, как муху в паутине. Крис присел на гроб и аккуратно, чтобы не помять брюки, заложил ногу за ногу.
— Вы еще закурите, — непримиримо фыркнула Франческа.
— Я не могу этого сделать. У вампиров очень тонкий нюх. Они сразу поймут, что здесь кто-то был, — вздохнул Крис.
— Зануда, — мрачно ответила Франческа.
— Давайте не будем говорить обо мне. Лучше поговорим о самом дорогом вам человеке. О вас, — сказал он спокойно. — Для начала — как вас зовут? Я понял, почему вы взяли имя Франческа. Вы понятия не имели, знаю ли я Франческо Беллагере в лицо или нет. Поэтому и спросили, не ждал ли я встретить опытного мужчину. Мне вот интересно, что вы планировали делать, если бы я его знал…
Девушка усмехнулась.
— Вам лучше не знать.
— Вы будете очень хорошим оперативником, если захотите, — одобрительно кивнул Крис. — Такая дерзость достойна восхищения. Вы в любом случае победили, потому что я так и не смог понять, кто вы такая.
— Мое имя Сэмюела, — сказала она. — Друзья зовут меня просто Сэмми.
Крис ободряюще кивнул.
— Это все очень сложно, — со сдержанной яростью сказала Сэмми.
— Я догадываюсь, — понимающе кивнул Крис.
Она глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. В тишине было слышно, как гулко плещется вода на первом этаже. Казалось, что дом вот-вот снимется с места и отплывет во тьму, чтобы, наконец, доставить населявших его призраков по назначению.
— Я не буду рассказывать, как этот дом стал принадлежать моей семье, — произнесла девушка. — Но мы с сестрой с детства приезжали сюда, и знаем все его закоулки.
— С сестрой?
— Да. Мы с Джейн близнецы. Но у нас всегда был разный стиль и вкус. Джейн всегда предпочитала милые, нежные, романтические вещи… и отношения такие же, — ответила Сэмми. — Сейчас она платиновая блондинка с роскошными длинными волосами. Поэтому Беллагере и не узнал меня.
Крис уважительно хмыкнул. Чуть ослабил нити, державшие Сэмми.
— Вы можете присесть, — сказал он. — Я полагаю, эта история будет длинной.
Стульев в спальне вампиров не было. Сэмми опустилась на гроб Мары. Она закинула ногу на ногу, скопировав позу Криса. Но теперь это не было вызовом. Девушка нервно сцепила руки на колене.
— Джейн решила поступить в университет Венеции, на литературный факультет. Я пошла на архитектурный, — сказала она. — Этот дом сыграл очень большую роль, потому что для граждан Венеции тут все намного дешевле, чем для туристов. И когда Джейн познакомилась с Марой, я сначала только порадовалась за нее. Но мне сразу не нравилось, что он араб. Я боялась, что он только прикидывается таким милым. А на самом деле ждет случая, чтобы отрезать ей клитор и запереть в гареме.
— И он действительно оказался чудовищем, — задумчиво проговорил Крис.
— Да, — кивнула Сэмми. — Теперь я думаю, уж лучше бы он оказался арабом.
— А он разве не..? — уточнил Крис.
— Нет, — твердо сказала Франческа. — Я думаю, он француз. В нем есть что-то такое.
— От Алена Делона? — предположил Крис.
— Да нет, от Бандераса.
— Эээ… Бандерас, по-моему, испанец, — заметил Крис.
И тут он понял, о чем она говорит. «Интервью с вампиром» — так, кажется, называлось кино про американского совестливого вампира, потерявшего в Париже все, что у него было. Главу парижских вампиров как раз и сыграл потомок андалусских идальго.
— Мара взаправду любит Джейн, — продолжала Сэмми. — Он обратил ее только спустя полгода после знакомства. Она сама уговорила его, он не хотел…
— Это все из-за этих дурацких фильмов, — произнес Крис с сочувствием.
На секунду Крис увидел ситуацию со стороны и с трудом удержался от ухмылки — такой нелепой она была. Представитель ордена и красивая, хотя и смертельно рассерженная девушка сидят в старом каза, в который вот-вот должны вернуться его вечно голодные обитатели, и перебирают актеров из вампирских фильмов.
— Да, — согласилась Сэмми. — Джейн хотела, чтобы я тоже стала вампиром.
Крис подумал о заросших ранках под сине-фиолетовым засосом.
— А вы не хотели, — сказал он. — И тогда она укусила вас.
Сэмми передернуло при этом воспоминании.
— Мара оттащил ее, — сказала она глухо.
Крис удивленно приподнял бровь.
— Да, он такой, — неохотно призналась Сэмми. — Он убивает всех, кто подвернется ему под руку. Но обращает только тех, кто этого хочет. Я знаю, что Джейн не отступится. Она с детства упорная и если уж вбила что себе в голову, то всегда это получит. Раньше или позже.
— А Мара не сможет быть рядом всегда, чтобы оттащить ее, — проговорил Крис. — И вы поняли, что надо что-то делать.
— Да, — сказала Сэмми.
— А что же произошло тогда, на мосту? — сказал он. — Зачем вы выбросили меня из лодки?
— Это не я, — сказала Сэмми.
Услышав, что куратор из ордена желает проплыть по Гранд-Каналу, Фоса яростно выдохнула сквозь плотно сжатые зубы. Стайка веселых пузырьков окружила ее. Они с Сэмми договорились, что Фоса подстрахует ее в безумной авантюре, но плыть по Гранд-Каналу, вонючему и затхлому по сравнению с водами лагуны! Каждый миг рискуя угодить под лопасть винта вапоретто или прогулочного катера и получить веслом по голове от гондольера! Это было уже слишком. И все-таки Фоса последовала за катером Сэмми. К чему придет мир, если короли станут отказываться от своих обещаний?
Фоса услышала, как кто-то зовет Бушхейда, а в следующий миг узнала Беллагере. И девицу, догонявшую его. Род Фосы всегда славился не только вспыльчивым нравом, но и стремительностью реакций.
Нереида мощно толкнула себя хвостом, едва не выпрыгнув из воды. Правой верхней рукой она огрела Бушхейда по голове. Он мягко, как кукла, свалился за борт, прямо в люльку из нижних рук Фосы.
— Заклинание невидимости знаешь? — пробулькала нереида ошеломленной Сэмми.
Та даже кивать не стала — сразу все поняла. Губы ее зашевелились. Контуры катера задрожали. Он стал таять во тьме.
Принцесса рыболюдей отхаркнула из жаберных мешков воздушную слизь и впилась в губы бесчувственного Бушхейда глубоким поцелуем. Когда в легкие человека попало достаточно слизи, чтобы он не задохнулся в течение ближайших пятнадцати минут, Фоса с тяжеловесным изяществом скрылась в темной воде, унося с собой Бушхейда.
И вовремя.
Катер нырнул под мост. Видимо, Бушхейд не услышал окрика Франческо. Франческо Беллагере повернулся, чтобы перейти на другую сторону и снова окликнуть гостя, когда тот минует мост. Франческо едва не сбил с ног девушку, которая невесть откуда появилась прямо у него за спиной. Он узнал ее, несмотря на элегантный плащ, стилизованный под средневековую пелерину — а скорее и благодаря ему. Франческо отступил на шаг и уткнулся спиной в холодные перила моста. Джейн улыбнулась, с наслаждением продемонстрировав свои вампирские клыки.
— Что же вы замолчали? — томно сказала она вместо приветствия. — Позовите его еще раз. Мне очень хочется познакомиться с синьором Бушхейдом.
— Еще познакомишься, — ответил Франческо.
И тогда они выступили из темноты — все четверо.
— Доброй ночи, синьор Беллагере, — сказал Мара Масан.
Голос у него был очень проникновенный, почти нежный. Они первый раз встретились лицом к лицу, но Франческо сразу понял, кто перед ним. И еще — почему даже дюк Венеции до сих пор не разобрался, какого пола этот вампир.
Мара Масан был высоким человеком весьма изящного телосложения. Все вампиры двигаются стремительно и изящно, но Масан сделал эту пару шагов из тьмы так, словно заканчивал фигуру какого-то сложного и красивого танца. Овальное лицо Мары с тонкими чертами окружал ореол темных кудрей. Мара кутался в черный плащ средневекового рыцаря. От движения плащ распахнулся, и стал виден легкий кожаный доспех. На бедре Масана висел фламберг — судя по всему, самый настоящий. Да вот только он был на треть короче и очевидно легче тех мечей, что пользовались такой популярностью у кондотьеров. Этот фламберг мог быть сделан и под женскую руку.
Средневековый наряд Мары объяснялся просто. Шайка Масана так завлекала туристов — сначала предлагали несчастным простофилям сфотографироваться рядом с дожем или венецианской принцессой на фоне палаццо или собора, а потом предлагали и самим примерить средневековый костюм воо-он в том катере. Ничего предосудительного в этом не было. Многие вампиры Венеции так добывали себе пропитание. Минут через пятнадцать турист, слегка ошалевший, ослабевший и сомневающийся в реальности происходящего, обнаруживал себя где-нибудь в людном месте и понимал, что не помнит ничего из того, чем занимался последние полчаса.
Разница была в том, что из катера Масана никто не выходил.
— Альвиз, проверь под мостом и покружи над каналом, — сказал Мара одному из своих приспешников. — Он не мог уйти далеко.
Альвиз кивнул. На ходу разворачивая крылья, он легко запрыгнул на перила и спикировал вниз.
В освещенном фонарями кусочке неба промелькнул крылатый силуэт. По надломленной верхушке левого крыла Франческа узнала Альвиза. Он завис в воздухе почти над самой водой. Франческа прижалась к холодной каменной стене и перестала даже дышать. Все вампиры хорошо читают такие незаметные человеческому глазу следы, как запах крови, нагретый телом человека камень или едва слышное биение сердца, но у Альвиза был просто — таки звериный нюх. Цепкие глаза вампира задержались на опоре моста. Альвиз прищурился и склонил голову к левому плечу. И хотя Франческа знала, что он не может увидеть ни ее, ни катер, на миг ей показалось, что заклинание невидимости не сработало.
Альвиз с шумом оттолкнулся крыльями и свечкой взмыл вверх.
Франческа перевела дух.
Одной рукой приходилось зажимать Бушхейду рот и нос — он все время непроизвольно пытался вдохнуть. Другой — Фоса крепко держала его самого, а третьей — цеплялась за осклизлую стенку причала для водных трамваев. Принцесса рыболюдей осторожно выставила над водой свою длинную, похожую на лошадиную, голову. Она прищурилась, а потом поняла, в чем дело. Фоса досадливо прищелкнула языком.
Продолжение.
Автор - Мария Гинзбург.
Источник.
Новость отредактировал Foxy Lady - 15-10-2018, 04:59
Причина: Авторская стилистика сохранена
Ключевые слова: Трагедия экзорцизм воды Гранд-Канала вампирский анклав рыболюди запах крови