Записи сэра Кларка
Настало время рассказать тебе, неважно, кто ты, откуда родом и какого мировоззрения придерживаешься, – тебе, дорогому читателю, который когда-то наткнётся на эту рукопись, углубится в её чтение и вникнет в суть написанного мною. Я не могу даже предположить, когда это случится и случится ли вообще, но, по крайней мере, я должен попытаться. Потому что ужасы, преследующие меня на протяжении всей жизни и продолжавшиеся до сего дня, не должны пройти мимо человечества. Тот, кто найдет эту рукопись, я обращаюсь к тебе. Всё, что ты сможешь разобрать в моём корявом почерке, может показаться нелепой выдумкой, порожденной моей больной фантазией, но это не так. Знай и помни, пока будешь читать, что это не так. Вещи, описанные мною ниже, происходили в действительности, и когда-то давно, пусть я даже не помню этих времен, но когда-то я был таким же как ты: мечтал о жизни, планировал будущее, искал ту единственную любовь, которую очень легко упустить и надеялся на старость, проведенную с родными людьми. Да, я был таким же человеком, как и миллионы других, пока не начался кошмар, который, как оказалось, одолеть мне не под силу. Поэтому я прошу: вникни в эти строки, которые я пишу незадолго до окончательного помутнения моего бедного разума, перенесшего достаточно бед и ужаса, чтобы окончить свою жизнь подобным образом. И помни, всегда помни, что любовь – страшная сила, которая может в итоге привести к тем последствиям, которые ты даже никогда не мог представить. Именно это и приключилось в моей жизни.Пожалуй, стоит начать моё повествование с самого начала, дабы ты, мой дорогой читатель, не запутался во всех перипетиях моей скудной жизни. Родился я в небольшом городке, названном в честь лесов, которые окружали данное место. Форестсайд – вот как он назывался и называется по сей день. Коренных жителей в нашем городе было не больше пары тысяч, но ежегодно наше одиночество скрашивали многочисленные группы туристов, которые благоволили приезжать к нам, чтобы подышать свежим воздухом, отдохнуть от сумасшедшей суеты, свойственной большим промышленным городам, и поправить своё здоровье. Исконные жители Форестсайда, коим являлся и я, за годы проживания в этом чудном городке привыкли к тому, что на улицах постоянно сменяются временные жители, но особого удовлетворения от этого не испытывали. Радовались лишь те, кто приучился зарабатывать деньги на приезжих, а именно: владельцы гостиниц, хостелов, захолустных мотелей, продавцы сувениров, экскурсоводы и власть, которая имела постоянный заработок с туристов.
В лесах Форестсайда росли редкие деревья, растения, водились дикие животные и протекала небольшая речка, но купаться в ней никто никогда не отваживался – уж больно холодной в ней была вода. Хоть разнообразие деревьев и имелось, но большую часть лесов занимали высоченные сосны с густо налепленными на них иголками и шишками, а также пихты, запах которых круглый год царил на улицах Форестсайда. Объяснение того факта, что большую часть леса занимали хвойные деревья, было очень простым – город находился на северной части материка, и круглый год жители вынуждены были терпеть холода, которые никогда не покидали наши края. Для хвойных, в свою очередь, климат подходил идеально. Пусть летом было гораздо теплее, чем зимой, но даже в июле градусник не показывал более 15 градусов по Цельсию. Зимой же начиналось самое ужасное – жители страдали от напасти, свойственной северным регионам: снег, сильнейшие метели и собачьи холода, во время которых было страшно даже выходить на улицу. Немало известно случаев, когда кто-то из туристов или даже коренных жителей так и не возвращался домой после прогулки в такую погоду. Снег обычно не таял до поздней весны и частично это было связано с тем, что за зиму его слой достигал метр-полтора в высоту, но нельзя не винить и морозы, которые покидали Форестсайд лишь к началу лета.
Именно в этом городе, имевшем столь непривычный для многих климат, вырос я, Натаниэль Кларк. С самого детства я увлекался древней мифологией, питал слабость к любого рода мистике и ночами зачастую проводил время над древними книгами, которые брал в не менее древней библиотеке нашего города. Многим детям свойственно пугать себя чем-то неизведанным, в большинстве случаев – вымышленным, так что я не казался особым исключением. Во многом это связано с тем, что население нашего города не могло похвастаться большим числом (о чем я ни капли не жалел), все друг друга знали или хотя бы регулярно видели на улицах, в магазинах и прочих заведениях, которые ежедневно посещало множество людей. С городом еще с давних времен было связано множество загадочных историй и легенд, от которых порой кровь стыла в жилах. Кто-то рассказывал о том, что в средневековье Форестсайд считался вторым Салемом, что раньше в наших краях жило бесчисленное количество ведьм, но все они были сожжены на кострах, дабы избежать их гнева. Иные люди рассказывали о жутких оборотнях и прочих пугающих существах, которые населяли окружающие леса. Второй причиной было то, что леса, в глубины которых не отваживался заходить никто, само собой, не могли не порождать страхи в сердцах людей. Страх перед неизвестным, перед тем, что ты, скорее всего, никогда не узнаешь, – самый сильный страх из всех существующих; именно к этой классификации и относится страх перед смертью и её сопутствующими: вечностью, загробным миром и преисподней. Как раз по этим причинам все дети, родившиеся в Форестсайде были подвержены вышеописанным страхам, которые появлялись у них почти с самого рождения.
Родители мои принадлежали к трудовому классу: отец работал лесорубом, как и большинство мужчин в Форестсайде, а мать в основном пребывала в домашней обстановке, а если вкратце, то была домохозяйкой. Занималась приготовлением пищи, уборкой и воспитывала своего единственного ребёнка, как вы уже догадались, меня. Никто из них не жаловался на мой нрав, я был не из скандальных детей, наоборот – отличался своей кротостью и редким складом ума. С малого возраста мог сам читать то, что меня интересовало, не утруждая чтением маму, а, скажу тебе, мой дорогой читатель, интересовало меня многое. По написанному выше вы уже знаете, что я испытывал крайне тёплые чувства к мистическим историям и легендам, интерес к которым я подогревал на протяжении многих лет. Сперва это были обычные детские сказки, но вскоре благодаря библиотеке, в которой я проводил множество часов, мне предстояло знакомство с такими авторами, как Эдгар Аллан По и мною горячо любимый Говард Филлипс Лавкрафт. Описанные этими двумя писателями вещи и ситуации зачастую пугали меня до дрожи в коленках, но я продолжал наслаждаться их творчеством и дальше. Рассказы, прочитанные мною еще в школьные времена, навсегда оставили след в моём ранимом сердце и внушили панический страх перед неизвестным. Я окунался в придуманные ими миры, верил в существование Некрономикона (кой я даже пытался найти в библиотеке, но, конечно же, поиски оказались безуспешными) и боялся внезапного конца света, ознаменованного приходом Ктулху.
Повзрослев, у меня появилось множество других занятий, и я, как и остальные мои сверстники, был подвержен влиянию противоположного пола. Не могу сказать, что изучения древних фолиантов и мифов нашего города перестали меня интересовать, но уж точно отошли на второй план. Ваш дорогой рассказчик, то есть я, Натаниэль Кларк, никогда не считал себя наделённым особой привлекательностью и уж точно не являлся хвастуном. Ведя размеренную жизнь, мне удавалось сочетать учёбу с общением и свиданиями со многими девушками, но долгое время я не мог найти подходящую личность, которая смогла бы удовлетворить мои эстетические интересы, а вместе с этим – иметь достаточный запас знаний, чтобы поддержать разговор на самые разные темы. Я не имею ни желания, ни достаточного запаса времени, чтобы описать всех дам, с которыми мне довелось познакомиться, так что остановимся лишь на двух особах.
Появление первой девушки можно считать прологом будущего ужаса, испытанного мною много лет спустя. Так получилось, что по окончанию старшей школы моё сердце оказалось свободно, поисков новой любви я не предпринимал, но, если можно так сказать, она нашла меня сама. С этого момента и начинается наиинтереснейшая сторона моего рассказа. Это была ничем не примечательная особа: ни внешность, ни склад характера не представляли из себя ничего сверхъестественного, но всё же ей удалось добиться моего внимания, пусть и не на долгий период. Девушку звали Лина, училась она со мной в одной школе, и скажу тебе, мой дорогой читатель, что ей посчастливилось провести определенную часть жизни не только в одном здании со мной, но даже в одном помещении, так как мы были ровесники и учились вместе. До определенного момента я даже не знал, как её зовут, не говоря уже о том, чтобы знать детали её личной жизни, но после того, как мы сблизились, я узнал о том, что нравлюсь ей еще с тех давних пор, когда она увидела меня впервые. Данное откровение стало для меня настоящим открытием, но лучше рассказать, при каких именно условиях наше общение вообще появилось на свет.
Лина была робкой девушкой, этакой «серой мышкой», никогда не поддерживала связь с остальными учениками нашей школы и всячески пыталась скрыться от потусторонних взглядов. Это удавалось ей с заметным успехом – никто не вникал в её личную жизнь, никто особо с ней не контактировал. Однако в погоне за собственным счастьем она всё же переборола свою робкую натуру и набрала в себе сил, чтобы познакомиться со мной. Как я уже упоминал, в тот момент сердце моё было незанято, так что надо отдать ей должное – она выбрала подходящий момент, выждав его и не упустив свой шанс. Наверняка следует рассказать вам о том, где и при каких условиях состоялось наше знакомство, хоть это и не так важно, как может показаться.
В тот пасмурный весенний день, когда снег еще не растаял, а холода лишь только сбавляли обороты, я решил провести время в библиотеке, так как это было единственным местом, где я мог побыть наедине с собой, уверенный, что никто меня не потревожит. Но так я считал до того злополучного дня, когда Лина Вирглэнд решила проследовать за мной и улучить момент моего одиночества. Листая книги, давно мною прочитанные, я не сразу заметил постороннего. Посетителей в библиотеке никогда не бывало слишком много, наоборот – большую часть времени мне никто не мешал, так что появление девушки не могло не ошарашить меня. Стараясь не привлекать внимание, я пролистывал очередной том древнего мифолога, но краем глаза старался не упускать из виду Лину; тем же самым занималась и она. Внешность посетительницы казалась мне поразительно знакомой, но не сразу удалось вспомнить, откуда именно я её знал, однако вскоре, кроме места, где видел её раньше, мне удалось выудить из памяти еще и её имя, хотя, казалось, что оно не было известно мне ранее.
Спустя несколько минут, проведенных в тайном наблюдении за девушкой, которая украдкой поглядывала на меня, я всё же поставил на место древний том и подошел к ней. Хоть она и пыталась всячески скрыть радость факта, что ей наконец удалось добиться моего внимания, получалось это у Лины из рук вон плохо, и я сразу понял это. Мы разговорились с ней о любимых книгах, давали советы друг другу и делились впечатлениями, но не спешили подходить к более личным вопросам. Не могу не признаться, что она действительно скрасила тот пасмурный день и продолжала это делать на протяжении нескольких недель, но я знал, с самого начала знал, что ничем хорошим наше знакомство окончиться не может. Она однако придерживалась иной точки зрения. На этом стоит закончить описание моего знакомства с Линой Вирглэнд и рассказать о том, что случилось дальше.
Я встречался с ней почти каждый день, и за эти дни, которые вполне можно считать счастливыми, мне удалось узнать много нового о нашем городе, услышать из её уст те мифы, о которых я ранее не знал и почерпнуть ценные знания. К сожалению или к счастью, это единственное, чего я хотел добиться от Лины, так как по прошествии этих нескольких недель (точных сроков я назвать не могу, так как сам уже не помню) я так и не почувствовал ничего, кроме дружеского интереса. Мы редко говорили о себе, о нашем отношении друг к другу, но я был не настолько слеп, чтобы не видеть, что она неровно дышит по отношению ко мне. Вспоминая сейчас эти дни, я не могу ничего сказать о личности самой Лины, так как на все мои вопросы она отвечала уклончиво, стараясь не затевать разговора о её семье, детстве и прочих деталях жизни. Поначалу это казалось мне немного странным, но через некоторое время я перестал обращать на данный факт внимание, а потом и вовсе позабыл.
Всё изменилось после моего разговора со старым другом, которого я встретил по дороге домой. В тот день я, как обычно, встретился с Линой, побеседовал о накануне прочитанной книге, выслушал её мнение, поделился своими впечатлениями, в очередной раз предложил проводить её до дому, так как уже темнело, и в очередной раз получил вежливый отказ. Людей на улице почти не оставалось – лишь редкие одиночки-туристы да охмелевшие работяги, возвращавшиеся с кабака домой. По пути домой в моём сердце успела поселиться тревога, но вскоре она была развеяна встречей с Николасом, который жил по соседству со мной. Между нами развязался дружеский диалог, вскоре переросший в рассказ об одной конкретной особе. Лине.
В тот вечер ледяной ветер задувал чрезвычайно сильно, казалось, что зима лишь набирает свои обороты. Не помогали даже три слоя одежды и шерстяной шарф, туго затянутый на шее, словно я собирался повеситься в следующую же минуту. Но после того, что я услышал от Николаса, меня бросило в жар, и я тотчас позабыл о лютом холоде. Ему удалось вмиг развеять мои предположения о семье Лины, о её происхождении и прочих деталях, покрытых мглою. Рассказ Николаса занял всего пару минут, в которые он смог уместить всё, что знал о моей таинственной знакомой, которая, как оказалась, совсем мне не знакома.
Заранее прощу прощения, мой дорогой читатель, за возможные неточности, но в тот момент мой бедный разум отказывался воспринимать правду и старался оградить меня от сей напасти для сохранения хоть капли здравого смысла. По словам моего достопочтенного друга, Лина с самого детства проживала чуть дальше нашего славного города, где-то в близлежащих лесах, но большего Николас сказать не мог, так как даже коренные жители Форрестсайда не совали свой нос в те малоизведанные места. Это было своеобразным табу, как я уже упоминал ранее, места эти небезопасные, энергетика там нечистая, и дело совсем не в диких животных и опасности заблудиться. Да, мой слушатель, ты наверняка уже догадался, и я спешу развеять твои сомнения – Лина была самой настоящей ведьмой в энном поколении. Жила она, как утверждает Николас, с матерью и бабушкой, которых видели в городе всего пару раз за все годы. О них старались не говорить, словно боялись их неизведанной силы, подтвердить которую никто не мог, но верили все, кто знал эту жуткую историю.
В начале рассказа в моей голове царил туман, но вскоре он улетучился и оставил меня наедине с мыслями, которые складывались в одно целое: вот почему Лина никогда не обмолвилась и словом о своей семье, вот почему она никогда не разрешала провожать её и скрывала своё истинное происхождение. В ту ночь я так и не смог уснуть – всё думал о том, что мне стоит предпринять, как обойтись со своей подругой и как следовало бы впредь себя с ней вести. Поутру я пришёл к единственно верному решению (как мне тогда казалось) – немедленно прервать связь с Линой во избежание дальнейших ужасов; оставалось лишь придумать причину для этого, да такую, чтобы она была обоснованной и веской, чтобы не возникло вопросов у сей опасной юной девушки.
Оттягивать разговор я не стал, так что с рассветом отправился в то место, где надеялся её встретить. В библиотеке было тихо и спокойно, впрочем, как и всегда; миссис Крэйг, наша бессменная библиотекарша, уже была на своём рабочем месте, а запах только-только сваренного кофе заполонил стеллажи. Она была крайне удивлена моему столь раннему посещению, но с миссис Крэйг мы были знакомы достаточно давно, и за эти годы она поняла, что прихожу я в данную сокровищницу не только для того, чтобы насладиться чтением, но и для пребывания в полном одиночестве. В тот день она не догадывалась о моих истинных целях, я и сам не до конца представлял будущий разговор, но не прекращал надеяться на лучший исход событий.
Мои предположения оказались верны, и за очередным стеллажом показалась знакомая фигура – Лина. Она была удивлена не меньше миссис Крэйг, но я видел, что моё внезапное появление обрадовало её, вызвав скромную тень улыбки на лице, которой не суждено было оставаться на своём месте при дальнейшей беседе. Думаю, что стоит упустить столь банальное начало нашего разговора и рассказать о том моменте, когда Лина наконец догадалась, что мой приход в библиотеку был не случайным, а разговор между нами предстоял серьезный. Должен признаться, что я и по сей день жалею, что так и не придумал достойной причины для прекращения нашего общения, но я и вправду не мог даже предположить, что реакция Лины окажется столь резкой и неожиданной для меня. С виду она казалась очень тихой девушкой, неспособной даже громко говорить, обладающей скромной, ничем не примечательной внешностью. Но в то утро, я наверняка стал первым человеком, который имел несчастье познать её настоящую скрытую натуру.
Не погрешу этим словом, но она была настоящим дьяволом во плоти. После моего внезапного заявления о том, что нам стоит прекратить общение (дословно воспроизвести не могу, так как Хронос уже не раз испытал мою память на прочность), Лина побагровела и принялась раскидывать древние фолианты, сбрасывать на пол все книги, которые попадались ей под руку и исполнять роль урагана, причём так правдоподобно, что мне стало страшно за своё дальнейшее существование. На её вопли вскоре прибежала миссис Крэйг, которой досталось в тот день не меньше, чем мне. Увидев, что творится в её владениях, женщина в возрасте подбежала к рассвирепевшей ведьме и предприняла попытку остановить её, но толку от этого было мало. Один из самых толстых томов, попавшихся Лине, вскоре был запущен в сторону пожилой дамы и угодил ей прямо в затылок, после чего та обомлела и упала без чувств. Никогда ранее я не видел столь сильного броска и столь яростного выражения лица, которое и по сей день снится мне в кошмарах. Единственное, что оставалось делать мне, Натаниэлю Кларку, – бежать, да как можно быстрее, звать на помощь, в общем, спасаться от этого ужаса, который уже наметил свою следующую цель.
К моему безмерному счастью, Лина, а вернее – её тёмная сущность, не бросилась бежать за мной, а лишь бросала вслед фразы, которые я не забуду никогда. Это уже не являлось Линой, бесследно пропал её мягкий, бархатный голос, а на смену ему пришло жуткое шипение, извергавшее из уст молодой ведьмы страшные угрозы. За то время, которое мне понадобилось, чтобы найти выход среди полуразрушенных стеллажей, я услышал всего несколько фраз, брошенных мне вслед. Уверенность в её изувеченном голосе вселяла непомерный страх, и у меня не оставалось выбора, лишь слепо верить в то, что она когда-то найдёт меня и уже никогда не оставит в покое.
Потрясённый, я выбежал из библиотеки и не сбавлял скорость ещё долгое время. Люди оглядывались, чтобы посмотреть, что происходит, я чувствовал на себе их косые взгляды, но ноги сами несли меня вперёд, подальше от того места, где я в последний раз видел это чудовище.
Дорогой читатель, смею думать, что дальнейшие мои действия вполне предсказуемы, так что наше повествование вновь перемещается во времени, дабы рассказать тебе финал моей трагической истории. Следует лишь сказать, что скандал, разразившийся в Форестсайде в тот день, затронул чувства всех горожан, вновь вселив страх в их сердца. К счастью, когда группа людей во главе с шерифом собралась с духом и наведалась в библиотеку, никого, кроме миссис Крэйг, до сих пор находившейся в полуобморочном состоянии, они не обнаружили. Лина бесследно исчезла, оставив за собой лишь разруху и ужас в глазах горожан.
***
Для того, чтобы забыть кошмар, произошедший со мной той злополучной весной, потребовалось немало времени, но всё же мне удалось перебороть свой страх и даже внушить себе, что воспоминания с того дня надуманы и во многом фальшивы. Наверняка помогло и то, что через год я всё же решился и переехал в соседний городок, где устроился на работу и возложил фундамент для будущей жизни. Иногда я всё же навещал своих родственников в Форестсайде, но на этом мои отношения с родным городом заканчивались.
Вскоре после переезда судьба решила преподнести мне невиданный подарок и я познакомился с чудной девушкой, про которую сейчас и собираюсь рассказать тебе, мой преданный читатель. В тот счастливый период моей жизни я подрабатывал внештатным репортёром для одной местной газеты; гонорары за мои незатейливые статьи были непостоянны, но в целом – на жизнь хватало. Раз в несколько дней я заходил в редакцию, приносил наработанные материалы и распивал кофе с коллегами, попутно рассказывая о своей жизни и выслушивая истории других. Стоит сказать, что про историю с Линой я не рассказывал никому, ибо боялся, что меня примут за чудака или, что ещё похуже, за больного. Подобные собрания могли длиться часами, мы собирались в небольшой комнатке и порой задерживались до поздней ночи. В один из таких вечеров я и познакомился с Виолой.
Как оказалось, она тоже не являлась постоянным сотрудником газеты «Дэйли», а зарабатывала на своих фотографиях. Это были настоящие произведения искусства, и впоследствии я не раз говорил ей о том, что у неё непревзойденный талант в этой сфере и она могла добиться гораздо большего, чем публикации в незатейливой газете. Первое время мы с Виолой встречались лишь на общих собраниях, и то не всегда – то у меня не было возможности прийти, то у Виолы не находилось вдохновения для новых фотографий. Так продолжалось несколько месяцев, и с каждой встречей мы сближались всё больше и больше. Вскоре благодаря нашему общему с ней решению мы договорились встретиться отдельно и не прогадали. С тех пор на общих собраниях найти нас было невозможно.
Думаю, что и этот период описывать нет смысла – смышленый читатель и так обо всём догадается, а наши отношения необычными назвать было нельзя. Спустя четыре месяца я предложил Виоле переехать в мою маленькую квартирку, и она с радостью приняла это приглашение. Осваивалась она с поразительной лёгкостью, будто с детства жила в этом доме, да и никаких подводных камней в наших отношениях я не находил – всё было идеально. Единственная вещь, которая порой тревожила меня – то, что Виола регулярно отправлялась в путешествия длиною в несколько дней и никогда не брала меня с собой. Объясняла она это тем, что ей необходимо постоянно быть в поиске вдохновения и новых пейзажей для своих фотографий. Мой дорогой читатель, я знаю, что ты подумал, но нет, у меня никогда не было поводов для недоверия, так что я даже не пробовал выследить свою возлюбленную, лишь полагался на её честность и доверие, которое она не хотела потерять.
Вскоре я потерял счёт времени, теперь в нём не было никакой надобности – мы жили спокойно и размеренно, словно знакомы уже с десяток лет. Весна сменялась летом, лето – осенью, а за осенью шла лютая зима. Единственное, что не менялось, – мы с Виолой.
***
Наступает очень ответственный момент, когда я наконец вывожу эти строки, описывающие события сегодняшнего дня. Не могу не выразить свою признательность тому, кто благодаря моей рукописи вновь прожил мою жизнь, описанную выше. Мои пальцы дрожат, мысли путаются, но я должен успеть закончить свою историю. Это последнее, что я могу сделать для этого мира.
Этим дождливым субботним утром я проснулся в одиночестве, но ничуть не удивился – Виола вновь отправилась искать вдохновение. Такие дни зачастую проходили лениво, спокойно, без каких-либо интересных поворотов судьбы, но этому суждено было изменить всё. Я томился на протяжении всего дня, меня одолевала убийственная смесь скуки и лени; занятия себе найти не получилось, так что я решил смирно ждать свою возлюбленную.
Виола вернулась, когда солнце уже почти спряталось и в квартире царил полумрак. Я услышал, как лязгнули ключи, вскочил с кровати и побежал встречать её, словно верный пёс. В дверях стояла Виола и стягивала с себя промокшие ботинки, попутно стряхивая с себя оставшиеся капли дождя. Я сразу почувствовал, что что-то не так, но вначале не придал этому значения – попытался завязать привычный разговор, но ничего не вышло. Виола была опечалена и молчалива, так что я вновь оставил её наедине с собой в надежде на то, что вскоре она сама проявит инициативу и расскажет о случившемся за эти два дня.
К сожалению или же наоборот к счастью, мой разум не желал успокаиваться, и сразу после того, как дверь в ванную слегка хлопнула, я прошёл к тумбочке Виолы и принялся аккуратно проглядывать вещи, оставленные ею всего пару мгновений назад. Её вещи промокли насквозь, и фотографии, наверняка, могли испортиться, подумал я тогда. Но фотографии не испортились, более того – они оказались в прекрасном состоянии, словно Виола держала их под плащом, поближе к сердцу. С опаской взяв в руки плоды своей возлюбленной, я поднёс их к ближайшему источнику света и принялся разглядывать. Каково было моё удивление (да, вначале это было лишь удивление), когда на фотографиях я обнаружил знакомый город. Их было несколько – из разных частей Форестсайда, включая библиотеку и мой родной дом. Но последние снимки были сделаны уже за пределами города. На них был запечатлён жуткий особняк, затерявшийся среди темноты окружающих деревьев, скрытый от посторонних взглядов и вселяющий беспробудный ужас. Это был особняк Лины.
С поразительной скоростью в моей голове засуетились мысли, выстраивая цельную картину, но было слишком поздно – голос Виолы заставил меня подпрыгнуть на месте и выронить фотографии из дрожащих рук.
– Я ведь предупреждала тебя, – прошептала она. – Это был твой последний шанс.
В тот момент я не мог вымолвить ни слова, раздумывая над побегом или мгновенной смертью на месте в случае бездействия.
- Нет, дорогой, я не убью тебя. Моя любовь так же сильна, как и раньше. Но ты расстроил меня, весьма сильно расстроил. Я же говорила, что не оставлю тебя. Это проклятие будет преследовать тебя до последнего вздоха, и когда наконец ты умрёшь, мы навсегда будем вместе, - она разочарованно вздохнула и продолжила. - Можешь бежать, если ты этого хочешь, но помни, я буду с тобой везде, где бы ты ни был.
Ноги сами понесли меня вперёд, это было необдуманное решение, но разве оставался у меня другой выход? Не обращая внимания на ливень, обезлюдившие и пустынные вечерние улочки, я бежал вперёд и истошно вопил, пытаясь вытолкнуть наружу сковавший меня страх. Не могу сказать, сколько времени длился мой побег, в этот момент даже моя память решила отказать мне, но, промокший до ниточки, я обнаружил себя под домом одного моего знакомого из газеты. Из последних сил я стал барабанить ему по двери, в надежде на спасение или хотя бы временное пристанище. Замок щёлкнул не сразу, ведь время было уже позднее, но мне всё же удалось добиться своего.
В спешке объяснив бывшему коллеге произошедшее, я залетел в пустующую комнату, которую он мне выделил, заперся и подпёр дверную ручку стулом для своего иллюзорного спокойствия. Затем нашёл чистую тетрадь, которую вы сейчас держите в руках и начал выводить эти строки. Последние строки в моей жизни, ведь Виола, или Лина, или кто-то ещё в её обличье, уже идёт за мной. Может, она уже нашла меня.
Я слышу стук в дверь. Это был не Марк, приютивший меня в своём доме. Марка больше нет, а может, никогда и не было, так же, как и других людей в моей жизни. Это вновь она. Я слышу её дьявольский шёпот, и с каждым словом он слышится всё отчётливей и отчётливей. Лина пришла, и бежать мне больше некуда...
Новость отредактировал Арника - 2-07-2016, 08:16
Причина: Стилистика автора сохранена
Ключевые слова: Ведьма городок ужас авторская история