Сон на выживание
Анон, скажи мне, преследовало ли тебя когда-нибудь мерзкое ощущение, что ты не можешь проснуться? Что во сне происходит нечто ужасное, а ты не имеешь возможности ни сбежать, ни стряхнуть с себя цепкие объятия кошмара, который давно вышел из-под контроля? Когда ты с трудом продираешься сквозь облепившую тебя паутину страха, только бы побыстрее оказаться в уютной постели, с облегчением осознавая, что это был сон. Задумывался ли ты в эти моменты, что было бы, если бы тебе не удалось вырваться? Если ли бы ты остался в другой реальности один на один со своими кошмарами?Мне было лет десять, когда мне приснился тот странный изматывающий сон. Находясь в компании с не знакомыми мне детьми разного возраста, я очутился в огромном доме с кучей комнат, образовывавших некое подобие лабиринта. Мы стояли у подножия широкой лестницы, и, судя по реакции, никто из нас не представлял, зачем мы здесь и что делать дальше. Мне показалось странным, что никто не пытался заговорить друг с другом: каждый участник непонятного действа был глубоко погружен в себя, практически не замечая остальных. Однако все воспринималось как должное, происходящее не казалось удивительным, и я четко осознавал, что нахожусь во сне. Оставалось только выбраться из дома. Для этого нужно было добраться до зала с огромными двустворчатыми дверями. Я хорошо помню отполированное дерево ручки и тяжесть створок, которые в силу своего возраста я едва мог сдвинуть. Необычно правдоподобно для сна, не правда ли? Я помню помехи, создаваемые в пути тем, кто не хотел, чтобы кто-либо выбрался из того места. Но самым страшным была именно она - невозможность проснуться. Раньше, открывая глаза посреди ночи и снова засыпая, я никогда не оказывался вновь в прерванном сне, но в этот раз все было по-другому. Стоило мне с трудом разлепить веки, пытаясь сбежать, как вновь наваливалась тяжесть, и меня возвращали в тот проклятый дом. И только когда мне удалось наконец прорваться к дверям и захлопнуть их за собой, кошмар отпустил меня. Сидя на кровати, я, разбитый и уставший, ждал рассвета, даже не пытаясь понять, что только что происходило со мной, лишь боясь заново окунуться в то ощущение беспомощности и страха.
Я бы забыл про это странное явление, если бы оно позволило, но вот незадача… Спустя несколько лет в разговоре с другом, обсуждая паранормальные явления, ужасы и прочие щекочущие нервы темы, я обмолвился о своем кошмаре. Тогда-то и выяснилась довольно интересная подробность: моему собеседнику примерно в том же возрасте снился похожий сон. Разумеется, я не поверил бы ему, если бы он в деталях не описал те самые двери – самый запоминающийся объект. А когда он еще припомнил присутствие там других детей, у меня по спине пробежал холодок. Мог ли я видеть его лицо тогда и запомнил ли бы его? Во взгляде друга я прочел тот же вопрос. Пару минут просидев в молчании, мы оставили его без ответа, сменив тему. Некоторые вещи лучше не трогать, чтобы не подталкивать разум к иному видению мира. Не стоит недооценивать защитную реакцию рассудка – в противном случае вы рискуете его лишиться. Разумеется, не с одного раза, но, игнорируя предупреждающие сигналы, вы вполне подвергаетесь такой опасности.
Недавно погрузившись в дрему, я оказался в смутно знакомом холле того дома. Вокруг меня собралась небольшая группка людей. Были ли это те самые дети? Я не знаю. Лица их давно стерлись из памяти, и вряд ли у меня был шанс узнать их повзрослевшими. В отличие от предыдущего раза что-то явно было не так. Ощущение опасности витало в воздухе, даже сквозь сон я ощущал, как мое сердце колотится. Несмотря на панику и преследующее меня поразительно реальное ощущение липких ладоней, мне вспомнились правила игры. Как и тогда, в детстве, я принял их, не имея альтернативы. Ступив на знакомые отполированные ступени, я начал партию, выигрышем в которой было продолжение моего реального существования, оставляя других, кому тоже предстояло окунуться в свои страхи и попытаться вынырнуть, позади.
Ручка двери первой комнаты, казалось, нарочно выскользнула из моих влажных пальцев, так что та захлопнулась, отрезав прямоугольник света из коридора, предоставив мне таращиться широко раскрытыми глазами в полнейшую темноту. Едва преодолев волну ужаса, явственно окутавшую меня вместе с чернотой, я сделал единственное, что мог предпринять: бестолково поднял руки, чтобы нащупать путь. И тут же прерывисто втянул в себя воздух от странного ощущения, затем вовсе затаив дыхание. Там, в паре дюймов от моих пальцев. Нечто двигалось. Перетекало, пульсируя, вместе с тенями, заполнившими пространство до краев, угадывалось в мельтешении искаженных пятен, пляшущих перед моими глазами из-за нехватки света. Медленно и лениво расползаясь, не спеша обволакивало все вокруг, сокращая постепенно расстояние до поверхности моей кожи… пока наконец не лизнуло задумчиво кончики пальцев. Это нельзя было назвать прикосновением: оно расходилось покалыванием от пальцев по всему телу и являлось тем самым источником, вызывающим неосознанное чувство паники, сконцентрированным сгустком ужаса, пробующим свою любимую еду на вкус, пожирая то, из чего и состояло. Страх. Осознание этого вспышкой отпечаталось в моих мыслях, с трудом обретая формулировку. Я дернулся назад, вырывая себя с мясом из транса, сжав руки в кулаки, чуть не потеряв равновесие и... Черт возьми. Стена сзади исчезла вместе с дверью, прихватив с собой мою надежду на спасение, в то время как инстинкты обезумели, отчаянно вопя об опасности. Я, чудом не потеряв равновесие, резко крутнулся на пятках и побежал, избегая контакта с неизвестным, которое пугало больше, чем все твари, виденные мной в снах. Отвратительное именно из-за того, что не имело формы, какого-либо обличья, делающего его похожим на живое существо, не имело желаний и чувств, кроме одного. Голода. Откуда я узнал это? В конце концов, это созданье выползло из самого отдаленного уголка моего собственного сознания. Некоторые виденные мной кошмары были странной игрой с единственным условием: не смотреть туда, где ткань сновидения разъедалась кислотой невыносимого ужаса. Не смотреть, чтобы сохранить свой рассудок, в такие моменты принимающий происходящее за действительность. Мой страх служил одновременно тем, что меня оберегало, сковывая все движения, не позволяя повернуть голову и столкнуться со всеми своими кошмарами, воплощенными в одном. Но этот дом был куда опаснее обычного сна. Искажение где-то на границе мира сновидений и реальности, затягивающее в себя случайных путников. И я не знал, кто на сей раз выиграет в поединке между моим разумом и этим местом, обретшим форму дома-лабиринта.
Все эти невеселые мысли мелькали в голове в такт с соприкосновением ног с полом... или с тем, что заменяло пол в помещении, где по-настоящему существовала только темнота и нечто, что могло по праву считаться ее частью. Подгоняемый выбросом адреналина, я пропустил момент, когда плоскость подо мною просто кончилась. Вскрикнув и взмахнув конечностями, будто они могли удержаться за пустоту, я провалился неизвестно откуда неизвестно куда, приземлившись на локти и колени, болезненно занывшие от удара. Ощущение было таким же странно детальным, как и остальные. Скользнув дрожащими от напряжения пальцами по тому, на что опирался, я почувствовал вполне реальную структуру материала, но только до того как наткнулся на кромку, за которой начиналось нечто другое. Едва теплое, слегка движущееся, оно жадно подалось навстречу моим прикосновениям, заставив тут же отдернуть руку с чувством брезгливости, заглушившей даже страх. От резкого движения моя кисть ударилась о выступ, подозрительно напоминающий... ручку двери. Я лежал на ней, ощупывая заканчивавшуюся у края дерева живую стену лабиринта, которой явно пришлось по вкусу мое тепло. Вот каким он был там, в своей глубине, куда не доставал свет соседних миров, - живым и хищным, всегда ожидающим и голодным. Отвратительный, как и все мертвое, оживленное волею случая, он питался пульсирующей в стенах энергией, отнимаемой у жертв.
Повернув ручку, я вывалился куда-то, успев разглядеть лишь вихрь цветных пятен перед глазами, которые при ближайшем рассмотрении оказались мебелью моей собственной прихожей. Вскочив, я изумленно огляделся вокруг, ища подвох, возможно, какой-либо намек, часть дома, но вещи выглядели родными, как никогда, в тусклом лунном свете; проведя рукой по стене, почувствовал знакомую шероховатость обоев. Но чувство подбирающейся опасности не покидало, дергая за и без того натянутые струны моих нервов. Инстинктивно оглянувшись, я понял, что не так. На месте входной двери зиял излом пространства, провал, ведущий в пустоту, которая кусочек за кусочком съедала постепенно стены, выцветавшие и бесследно растворяющиеся. Усилием воли заставил себя оторваться от этой завораживающей сюрреализмом картины, потому что чувствовал, что пустота - всего лишь предвестник того, что много хуже нее. Оно направлялось по моему следу, липкому запашку страха, тянущемуся за моим оцепеневшим сознанием. Закрыв глаза, я разорвал зрительный контакт с осязаемо довольной темнотой, не менее живой, чем сам лабиринт, наудачу влетев в первую попавшуюся мне комнату. Сердцебиение вновь усилилось, мешая думать стуком крови в висках. В поисках спасения я обратился к единственному выходу и потенциальному спасению - окну. Десяток этажей подо мной, как бы мой разум не был затуманен паникой, все же охладили пыл. Я не знал наверняка, сон ли это или же я каким-то образом прорвался в реальность, приведя сюда с собой свой худший кошмар. Тем временем чернота с аппетитом лакомилась пространством вокруг меня, подбираясь все ближе, нарастая вместе со страхом, от чего по телу прокатывалась нервная дрожь.
Сзади. Я вцепился в подоконник. Прямо за спиной. Невозможно близко, ощупывая воздух в миллиметрах от меня. Это можно было бы назвать словом «принюхивается», если бы у твари было тело или… Мы рванулись вперед одновременно - оно и я, ощущая, как тьма сомкнулась, разочарованно захватив пустоту. Единственное, о чем я успел подумать, - иррациональная задача из тех же времен, что и тот, первый кошмар: про Алису, летящую с седьмого этажа и считающую пролеты. «Но этажей ведь не се…», - на полумысли мой мир наполнился влажным и хрупким костяным хрустом. Я упал…
…с кровати, стукнувшись боком о пол, жадно хватая воздух и в страхе разглядывая комнату, ища следы кошмара. Тщетно. Темнота, окружавшая меня, была самой обычной, уютной и реальной, стены обнаружились смирно стоящими на своих местах, а край постели, к которому я обессилено привалился, подгребя к себе колени и уткнувшись в них пылающим лбом, покорно принял на себя вес вялого тела, успокаивая ощущением надежности. С трудом подавив попытавшуюся было начаться истерику, судорожно вздохнул, отстраненно наблюдая за просачивающимися сквозь занавески первыми лучами очередного дня.
Я вырвался, да. Избежал ловушки собственного сознания, ускользнув через лазейку, прореху между измерениями… Но я сделал ошибку, нарушив правила, хоть немного регулирующие взаимодействие того мира с заплутавшими в коридорах душами. Я вышел не через дверь. Тогда на мне осталась метка, след, привязавший каким-то образом к кошмарной реальности. Небольшая часть меня отныне принадлежала именно ей, а не материальному миру. Разумеется, днем я с облегчением выкинул из головы повторившийся кошмар, сочтя его последствием перенапряжения и усталости, спокойно отправившись под одеяло следующей ночью, обрекая себя на возвращение.
Открыв глаза во сне, я обнаружил себя на берегу озера, на поверхности вод которого качались хлопья лунного света, раздробленного рябью… Чертовски красивое зрелище. Ветер, овевавший мое тело, был удивительно теплым, и, прикрыв глаза, я подставил ему лицо, шагнув ближе к воде. Ступни вязли в мокром рыхлом песке, единственными звуками оставались шлепки моих шагов и тихий свист дыхания. Подозрительно спокойно и пусто. Во все стороны от водоема, уходя в темноту, расстилалась равнина, покрытая песком, и я не мог увидеть ни растительности, ни какого-либо строения. Успев подумать, что это похоже на... декорации, театральную ширму, скрывающую действительность, я сделал очередной шаг, провалившись ногой в липкий ил.
Все случилось за один удар сердца. Водоросли обвились вокруг щиколотки, опутывая конечность и утягивая вниз. Мир перевернулся, и я оказался в омуте, движимый все дальше и дальше вниз, связанный этими отростками плотно, до невозможности даже дернуться. Хотя в следующий миг я и сам замер, поглядев вниз и увидев, куда меня увлекали растения. Вопреки всем законам физики, толща воды просто заканчивалась на глубине, ровно «отрезанная» невидимой гранью, за которой начинался холл дома. Пузырек воздуха вырвался из моих легких, увлекая с собой парочку других, и еще, и еще… Кислород покидал тело с той же скоростью, с какой им завладевала паника. "Скорость... скорость". Мысль, заключенная в этом слове, импульсом прошлась по нервам, достучавшись до законсервированного в ужасе сознания. Я должен был обогнать свой кошмар, прежде чем окажусь в капкане, в котором в последний раз уже оставил часть души, послужившей следом - запахом, вкусом или чем-то другим, приведшим его ко мне снова.
Очередной рывок маскирующихся под водоросли щупалец сновидения заставил судорожно раскрыть рот и вдохнуть полной грудью галлон воды или, казалось, больше тяжело наполнил легкие, утягивая вниз, будто решив помочь моему хищному сну. Тяжелее воздуха, тяжелее груды камней оседая внутри меня. Последние спасительные метры, и я понял, почти интуитивно, что должен впустить стихию в себя, потому что… Потому что мое время на "потому что" истекло, а ноги уже преодолели грань, оказываясь в воздухе на той стороне, и мне нужно было расслабиться, доверившись воде-союзнику. Просто плыть по течению. Эта фраза отозвалась истерическим смехом, наконец выбив остатки ненужного газа, открыв путь потоку, наполнившему меня. Вода была всюду: вокруг и внутри, водой оплывали даже путающиеся мысли, не находя определенности в помутившемся умирающем разуме. Она, горячая, струилась невольно из глаз, смешиваясь с давящей снаружи массой. Я пропитывался и дышал ей, пока она не потекла холодом по венам, замораживая, будто заменяя собой кровь. Тогда я закрыл глаза и утонул…
…затем открывая их, кашляя и скользя на мокрых простынях, тут же выдергивая их из-под себя, ежась от соприкосновения с влагой. Я согнулся пополам, подставив ладонь под изливающуюся изо рта струю… которой не существовало. Как и сил, что покинули меня после всех ночных злоключений.
Три дня. Три временных отрезка, издевательски не имеющих, вопреки определению, ни начала, ни конца. Кто бы знал, что время способно растягиваться не хуже ткани, к тому же продирался я теперь сквозь него едва не большим трудом. Кофе стал моим единственным боевым товарищем в противостоянии сну. Но срок осады усталостью все рос вместе с вновь одолевающим страхом, и тогда я не выдержал. Я попросил подкрепления.
Удивление и неверие друга, дрейфуя на волнах связи вместе с его голосом, в рекордных количествах просачивались через трубку в мое ухо. Я честно выкладывал все произошедшее, пытаясь унять дрожь и уповая только на дружбу-долгожительницу: знакомому с первого класса парню, с которым чего только не было пережито за чертову дюжину лет, мне незачем было врать. Наконец, когда я дошел до своей второй фальшивой смерти, к потоку эмоций примешалась изрядная доля тревоги, и через полчаса друг уже торжественно открывал в честь встречи… бутылек валерьянки. Взглянув на оккупировавшие весь кухонный стол чашки из-под кофе и мои синяки под глазами, напоминавшие крохотные черные дыры, он уверился в серьезности своих намерений, влил в меня максимальную дозу успокоительного и усадил рассказывать заново. На сей раз повествование длилось дольше, но реже прерывалось заиканиями и постыдными всхлипами. Наблюдая, как взгляд приятеля покрывается ледком недоверия, я в отчаяньи упомянул его похожий сон в детстве. Тот нахмурился и надолго задумался, махнув рукой в знак молчания. Пока парень решал, какой из диагнозов - шизофрения или белая горячка - мне подходит больше, моя голова клонилась все ниже, в конце концов удерживаясь в вертикальном положении только благодаря носу, зацепившемуся за край стакана с валерьянкой. Спохватившись, друг решительно переместил все обдумывания на следующий день, а меня – в кровать, не обращая внимания на слабые отмахивания. Только когда он клятвенно пообещал охранять мой сон и устроился на краю постели, обнадеживающе повернувшись затылком, я не смог больше удерживаться в реальности и расслабился…
…совершая огромную ошибку. Дверь за спиной закрывалась, а впереди простирались километры тумана, искажавшего доносящиеся сквозь него из глубины странные звуки, но оставлявшего нетронутым вещи в глубине себя. Да и то по той причине, что этих самых вещей там пока не существовало. Они должны были появиться, только когда мы вступим внутрь этого затянутого серостью пространства. Мы – потому что мой друг тоже был здесь, изумленно протирающий глаза и озирающийся. Кажется, дом здорово разозлился на меня за нарушение правил его игры, если не дал возможности даже выбрать комнату. А я раньше думал, что успел испытать в этом сне максимум своего страха. И вновь ошибся.
Через несколько мгновений дух игры вытеснил из нас все сомнения. Это была одна из особенностей дома: в нем существовал только игрок, лабиринт и выход из него. Здесь было не место задавать вопросы и плодить сомнения. Поэтому мы просто отправились прямиком к ожидающим нас страхам. Понятие времени тоже не вмещалось в этот набитый призраками чужих эмоций маленький ад: я не знал, сколько нам пришлось идти, лишь изредка протягивал руку, нащупывая друга рядом с собой. Постепенно я начал замечать впереди подобие миража. Он то отдалялся, то приближался к нам, будто не мы шли вперед, а тот участок тумана со странными вкраплениями издевательски плавал в нем, как отделенный от суши остров. Но мы все же приближались, потому что фигуры обретали все более четкие формы, пока не оказались всего лишь группой людей, собравшихся вокруг загадочного белого предмета. При ближайшем рассмотрении он явился обыкновенным почтовым ящиком, из которого компания вытаскивала письма.
- Что вы здесь делаете? – меня остановил тонкий испуганный голос.
Мы с другом инстинктивно отшатнулись, но источником звука была низенькая юная девушка, на манер маленького ребенка прижимавшая к себе какую-то мохнатую грязную игрушку. Щеки у нее были совершенно мокрыми от слез.
- Вы тоже пришли нас мучить, да? – Новая порция влаги отравилась по уже намеченным дорожкам на коже.
Друг придвинулся к ней с явным намерением утешить, но замер, как-то заторможенно указав мне на предмет в руках незнакомки.
- Это? – Страх в глазах девушки сменился нежностью, она подошла поближе, показывая мне свою куклу… или что это было. – Это моя мама.
На меня такими похожими, но пустыми глазами смотрела окровавленная женская голова. Приятель шарахнулся в сторону, а меня в первый раз во сне затошнило.
- Не разговаривай с ними, они чужие, - из тумана вынырнула строгая женщина, незаметная ранее из-за своего белого халата, какие носят сотрудники медицинских и исследовательских учреждений.
Она взяла подростка за плечо и попыталась загородить собой.
- А вы бы помолчали… - донесся с края доступного к обозрению пятачка мужской голос. – Если пришла почта, значит, что ваши монстры скоро явятся. Какого черта вы вообще дали им способность прохода между мирами?
- Мы… мы только вели исследования, - суровая на вид дама виновато поникла.
- Да вы их сами же и вырастили, - с отвращением произнес тот же невидимый субъект. – Поэтому и гниете тут со всеми нами. «Биологическое оружие нового поколеения», - последние слова явно были издевкой.
Женщина явно собиралась возмутиться, но ее прервало звучное шуршание, похожее на бумажное, и единственный мужчина среди неизвестных вышел на наше обозрение со стопкой писем в руках. Лицо его оставалось в тумане, а кипу бумажек он протягивал своим знакомым.
- Они говорят, что мы тоже можем послать вам письма… - Девушка поманила меня пальцем, пока друг и женщина были увлечены изучением макулатуры. – Но мне кажется, что они врут и ничего не доходит… К тому же мне совсем некому писать.
- Кому это - «нам»? Что ты имеешь в виду? – Я смущенно старался отвести взгляд от ее вновь начавших поблескивать щек и дрожащего подбородка.
- Живым… - выдохнутая на грани слышимости фраза прошагала взводом мурашек по моему позвоночнику.
Тем временем мужчина, на самом деле бывший нашим ровесником, неосторожно выступил из дымки. Его лицо представляло собой сплошное месиво из крови и царапин, а на месте глаз находилась пара провалов.
- Кое-чего в жизни лучше не видеть, - понимающе улыбнулся он, каким-то образом отметив полный ужаса взгляд моего друга, стоявшего ближе. – Вот и вас я не вижу… Но чую.
Улыбка, презрев анатомию, расширялась и расширялась, пока не достигла мочек, а скрываемые за ней клыки не вывалились наружу. Сквозь туман пронеслось далекое рычание и замаячило что-то еще больше и явно опаснее безглазого.
- Моим созданиям тоже положено питаться, – вздохнула носительница халата, почти извиняясь, взглянув на скованных ужасом нас.
- Бегите! – взвизгнула девушка, проломив лед, парализовавший наши нервы.
И мы побежали. Туман медленно цедил наши шаги через себя, стараясь помешать спасению, и даже выступившие от страха слезы, казалось, желировались и не были способны упасть. Твари же сзади перемещались без помех, находясь в родном им измерении. Но нам повезло. Впереди показалась дверь, которую лабиринт, видимо, забыл уничтожить на нашем пути. Ухо горело от тяжелого дыхания прямо над ним, мышцы грозили отказать на каждом последующем шаге. Чуть ближе... и ещё один шаг несомненно когтистых лап.... Когда на плечо спустилась нить слюны, я в панике прыгнул, буквально повалив открывшего дверь друга в проем, цепляясь за ручку с обратной стороны. Преграда захлопнулась прямо перед тварью, успев полоснуть напоследок по моим нервам смазанным обликом наших преследователей. Я почувствовал, как рассудок качнулся в сторону пропасти сумасшествия, и понял, что, будь мой взгляд чуть дольше, вырвался я из сна или нет, уже не имело бы значения.
Мой спутник с трудом поднялся, опершись на предложенную руку, пытаясь проморгаться и привыкнуть к новому освещению. Мой взгляд нащупал обыкновенную квартиру, укрытую сумеречным полумраком. И что-то в ней все-таки было не так. Будто туман побывал и здесь, впитав все краски и звуки, а секундная стрелка на часах мирно покоилась за стеклом, не ведая об обязанностях отсчета времени. Оно здесь измерялась другими ритмичными отзвуками. Всхлип… еще всхлип. Они мешались с неразличимым лихорадочным шепотом. Друг медленно двинулся в направлении источника, а я потянулся пальцами к нему, пытаясь удержать. Но не успел. Очередная проклЯтая дверь проклятого дома бесшумно обвела свою четвертинку круга.
На полу обнаружился серый, как и все остальное, комок, развернувшийся в уставшего заплаканного парня, того самого сверстника недавней запуганной девушки. Ничуть не удивленный, он поднял свои руки внутренней стороной вверх, показывая вереницы глубоких порезов.
- Три сотни, - он провел по окровавленным и свежим, но почему-то не кровоточащим ранам. – Их три сотни, я не пробыл здесь и года. Вам придется тоже так делать, чтобы не забыть, кто вы такие. Время – это единственное, что я смог сохранить от прежнего себя.
- Ты умер? – севший голос друга звучал не приятнее маркера, скрипящего по глади доски.
- Нет… - Тут парень разомкнул губы, пытаясь что-то сказать, но осекся, как будто предыдущие фразы вытянули из него весь крохотный запас сил. - Хуже.
- Можешь показать нам дорогу отсюда? – усталость и страх не оставили места такту.
- Я... – подросток вдруг снова свернулся калачиком. - Вы можете не успеть.
- Тогда пойдем быстрее, - прорычал друг, дернув парня вверх за подмышки.
Тот повис в его руках, слабо замотав головой.
- Пожалуйста.
Я чувствовал, что дом начал беспокоиться, и вместе с его паникой нарастала моя. Он ведь тоже мог в любой момент позволить себе нарушить правила после моего жульничества.
– Помоги нам. Мы еще…
- Да, вы еще живы. - Подросток поднял на меня взгляд, лишенный воли и внутреннего света. С таким же успехом на меня могли таращиться кровавые глазницы того существа.
Затем он повернулся и зашагал прочь.
- А ну стой! – инстинкт самосохранения толкал приятеля к грани терпения, и тот попытался тряхнуть парня за плечи, но даже не сумел догнать.
Этот громкий звук почти ощутимо взрезал тишину, предметы вокруг друга стали обретать свой настоящий цвет. Но это не было хорошо. Он кормил дом своими чувствами, привлекал его внимание, и тот мог…
- Подожди, - я рванулся следом за бегущим товарищем.
Силуэт парнишки впереди сливался со стремительно меняющим очертания коридором, но я отчаянно цеплялся за отпечаток эмоций друга, как за нить Ариадны толщиной с волосок. Стены вокруг искривлялись, дом злился и, как удав, пытался втянуть добычу обратно. Ноги увязали в видоизменяющемся полу, потолок сыпался, обнажая истинный облик дома – вечно голодную черноту.
- Скорее!
Я изумленно вскинул голову: мальчик выглядел почти живым, видимо, успев зачерпнуть энергии у лабиринта, которую тот в ярости тратил в огромных количествах. Вдруг он упал на пол. Взглянув на растекающееся по джинсам алое пятно, я понял, что его порезы тоже обрели жизнь... и теперь стремительно теряли ее вместе с обладателем. А впереди я увидел самое желанное, что могло быть, – выход. Дверь точно так же, как и много лет назад, поблескивала свежим лаком, обещая спасение. Друг уже уперся в пол, потянув тяжелую створку. Мертвый-живой парень скорчился на быстро распадающемся паркете, выдавив из себя:
- Он... идет.
- Кто он? – побледневшими губами пробормотал я, скорее риторически, хватаясь за протянутую дружескую руку.
- Я.
Голос был незнакомым, хоть и вылетал из уже знакомого нам подростка. Почему-то его хотелось называть Голосом.
Лежащий парень в одно мгновение поднялся с пола. Его тело с трудом сохраняло прежнюю форму, в то время как весь интерьер, кроме клочка пространства у двери, разлетался в щепки, приобретая состояние, что больше пристало этому месту. Хаос.
То, что вселилось в парня, рванулось к нам. Я почувствовал толчок своего друга и то, как его рука выскользнула из моей, а потом…
…проснулся. Мы раз и навсегда покинули этот ад, мы убежали, мы…
- Мы выиграли, бро, - смеясь, я ткнул кулаком в плечо лежащего ко мне спиной друга.
Плечо было твердым и холодным.
Вот так это и случилось, анон. Я и думать не мог, что каждый день буду мечтать оказаться в той ловушке, только чтобы она забрала меня, того, кто действительно нарушил правила, а не его. И я долго не мог догадаться, почему в тот раз дом взял его вместе со мной. Разозлился? Захотел свежую жертву? Не думаю, ведь у того мира тоже есть свои извращенные законы, и я чувствовал, что все эти причины не подходят. А потом понял, что это и были они - те правила. Один из непреложных пунктов, выполняющихся всегда. Если ты рассказываешь кому-то об этом месте, оно начинает охоту, как вирус передаваясь от рассказчика.
Теперь ты знаешь все и даже чуть больше, чем было бы безопасно для тебя. Поэтому прости меня, аноним, но это единственная надежда, что лабиринт пощадит моего друга. Увидимся ночью.
Ключевые слова: Ловушка страхи утопление ад туман монстры сон друг портал двери игра авторская история