Замкнутый контур
- О чем ты грезишь в бодрствовании, лукаво останавливая взгляд на мелочах, ничтожных, чтобы измышлять о них с воодушевлением?Ее улыбка опошляет все, что мною так любимо. Она скалит зубы, уподобляясь менадам с телеэкрана. Уголки рта насмешливо смотрят вверх, а в глазах манящий отблеск огонька дешевого борделя. Гладкая кожа, не знающая пощечин, соломенные волосы, чьи спадающие пряди окаймляют идеальный овал лица. Крошечные уши. Чуть выступающие скулы, удачно оттеняющие нежность и румяность девичьих щек. Эта девица олицетворяет благоухание весны, соседствующее с запретным сладострастием гостиничных номеров.
Откуда она взялась?
Я повстречал ее в коротком сне, что застал меня в часы непродолжительного перелета. Самозабвенно блуждая в потемках мнемонических коридоров, я очутился в безвременном пространстве непрерывно длящегося сна.
Мою спутницу, чьим обществом я наслаждался в качестве гостя на некоем торжестве, окружающие называли Эстер. Мы оба находили это имя крайне неблагозвучным для столь привлекательной женщины, коей она, вне всяких сомнениях, осмеливалась являться.
Ее алые губы взывали к поцелуям.
Место действия было залито янтарным светом. Одетые с шиком мужчины вели своих дам по роскошной зале, предаваясь беседам традиционно светского порядка. Разговоры растворялись в музыке камерного оркестра. Мелодии вакханками кружили вокруг нас, приглашая танцевать.
На ее настоящее имя было наложено строгое табу. Мы обговорили это еще до прихода сюда, однако деталей восстановить в памяти я не мог. За личиной Эстер скрывалась личность более незаурядная.
- Нам велено держаться в границах избранной роли – она прозрачно намекнула мне на нашу договоренность, прикоснувшись указательным пальцем к моим губам. Моя партнерша почувствовала намерение своего кавалера назвать ее по имени, ибо оно было столь прекрасным и сладко очаровывающим, что дарило усладу ушам и увлажняло бальзамом трепещущее сердце.
Эстер с шаловливо искрящимися глазами выпила предложенного лакеем шампанского. На стенке бокала остался след от ее губной помады. Я небрежно стер его пальцем и поднес лицу. Сладковатый запах щекотал мне ноздри.
- Кто мы? – послышалось сзади.
Обернувшись, я увидел танцующую с минотавром пастушку. Наряженное во фрак, чудище вело себя непринужденно. Девушка напротив него, казалось, не замечавшая его уродства, сделала книксен, поблагодарив античного монстра за танец. Пастушка угостила минотавра пуншем. Тот, пригубив стакан жадно и торопливо, так, что красные фруктовые струйки потекли из чуть приоткрытого от удовольствия рта, пачкая воротник, выбросил опорожненный им сосуд, а после обхватил партнершу за талию. Жест получился плотским, не скрывающим вожделения.
- Так, кто же мы? – повторил свой вопрос грубый мужчина с головой быка.
- Ты тоже это видишь? – спросил я, обратившись к Эстер.
- Уродство обречено сосуществовать с прекрасным – шепнула она мне на ухо – равно как реальность, неизбежно сплетается с вымыслом. Ты и я. Фантазия и повседневность.
- Но, кто из нас фантазия? – бросил я, досадно взирая на бесстрастное лицо, словно высеченное из мрамора гением Фидия.
- Мы те, кто оживают в дремоте других… - ласково почесала подбородок минотавра пастушка – Видения, что без конца и без начала. И этот бал не более, чем греза.
- Зачем мы здесь? – на почтенный реверанс Эстер я ответил вопросом.
Мы пустились в пляс. Пьянящая музыка сизым дымом обволакивала гостей, заставляя захлебываться в безудержном хохоте и беспорядочных, сумбурных движениях.
Кружась в вихре с Эстер, я донимал ее расспросами, время от времени, угадывая в танцующем вокруг нас потоке людей, озадачившего меня минотавра, гордо шествующего со своей спутницей.
- Сновидец располагает всем – заразительно смеясь, воскликнула Эстер – Пастушка снится минотавру, он снится мне, а я всего-навсего твоя необузданная греза. Я совокупная константа всех женщин, о которых ты когда-либо мечтал.
- Тогда в чьем сне дозволено присутствовать мне?
- Разве ты еще не понял?
Мои глаза изобразили непонимание.
- Ты грезишься пастушке.
Пустая зала тонущей во мраке пещеры. Угнетающее молчание сталактитов. Бродячий ветер одиночества. Минотавр очнулся от дремы на холодной плите и взвыл от горя, природа которого крылась в осознании фальши и невозможности того, что ему привиделось.
- Заходим на посадку. Просим пристегнуть ремни – интерком на борту самолета распахнул двери в мой всамделишный мир. Обманутый собственным воображением и утомленный пережитым погружением в вязкую диффузию вещества смешавшихся снов, я обнаружил алеющее пятнышком крове пунцовое пятно на воротнике моей затянутой галстуком рубашки. Оно пахло пуншем.
Уродство обречено сосуществовать с прекрасным, равно как реальности должно сплетаться с вымыслом.
Новость отредактировал Ночная луна - 25-11-2013, 15:19
Ключевые слова: Она минотавр авторская история