Волчье племя
1. Волчье племя. Мать всех волков.ОНА не помнила когда родилась. Вернее, совсем не знала. Но в её памяти отпечаталось время, когда ещё не было этих противно пахнущих машин, ещё в небе не оставляли следы гудящие самолёты, а охота на волков, её соплеменников, считалась у людей признаком удали и отваги.
Мчались взмыленные кони, изнурённые долгой погоней, по следу неслись, не отставая, гончие собаки, и волчьи орды, привыкшие за сотни и тысячи лет путать следы, уходили от погони, ныряя в спасительные овраги и непроходимые дебри.
Уходили не все. Погибали слабые и больные. Это потом, осознав, что только сильная и молодая стая способна быстро оставлять за спиной преследователей, ОНА придумала новый закон, свой закон. Поэтому, когда у волчиц рождались волчата, их приносили к ней. И только ОНА решала: жить или нет.
Так было не всегда. Не один, рискнувший возглавить стаю, остался лежать на земле, истоптанной лапами ушедших сородичей. ОНА знала, что только ей предназначена миссия сохранения племени. Это было настолько давно, что никто не смог бы посчитать, сколько поколений родилось и умерло у неё на глазах.
Волки делали набеги на деревни, резали скот, нападали на заблудившихся в лесу людей.
Хорошее было время! Но однажды молодая самка принесла и положила перед ней маленького ребёнка. Это был годовалый мальчик. Он сильно кричал от боли, потому что болели раны, оставшиеся от волчьих клыков. ОНА и сама уже не помнила, что же тогда случилось. Схватив человеческого детеныша за ногу, утащила в свою нору, а потом долго зализывала ему раны, видя, как ребёнок успокаивался и затихал. Знала, что возле её логова постоянно бродили возбуждённые волки, но никто так и не решился заглянуть в лаз. И когда через день ОНА вышла на поверхность, все поняли: человеку жить.
И он жил! Волчицы кормили его молоком, молодые самцы приносили мясо, а матёрые волки обходили стороной, отводя в сторону горящие гневом глаза.
Лето сменяла осень, а зиму весна. Кто поведает, сколько прошло времени… Вместе со стаей охотился неказистый подросток, который с годами взрослел, становясь статным юношей. Он оказался более удачливым охотником, потому что легко открывал любые засовы и мог лежать часами, выслеживая добычу.
Ещё в самом начале ОНА поняла, что это не совсем обычный человек. Впервые, когда неокрепшими зубами он вцепился в кусок мяса, её удивило внезапное превращение живой плоти. На глазах маленький человечек превращался в волка! Мгновение, другое, и вот уже перед взором возник маленький щенок, который яростно рычал и жадно глотал целые куски, никого не подпуская к себе. Насытившись, он отползал в сторону, постепенно принимая человеческое обличье.
Так и шла жизнь в волчьей стае. Кто-то старел и потом умирал, кто-то рождался и взрослел. Только её годы летели, не внося никаких изменений, оставляя волчицу всё такой же молодой. Сколько лет прошло, сколько впереди – никто не знал. Да и не к чему это было! А однажды случилось то, чего ОНА ждала всё это время. В облике волка человек стал другом одной из волчиц… Произошло чудо! Родившийся волчонок унаследовал от отца все его способности.
Стало понятно, как сделать стаю сильной и непобедимой. Теперь волчицы рожали от человека-волка. ОНА сама контролировала рождаемость, не подпуская к самкам настоящих волков. После нескольких попыток обойти её запрет, в стае назрел раскол.
Вот тогда ОНА приняла свой второй закон. Через неделю в волчьем племени не осталось ни одной мужской особи чистой породы. Лишь ей было известно, каким тяжелым было такое решение. Даже через много лет в сознании мелькали обрывки настоящей волчьей охоты, но ОНА глушила их постоянной заботой о подрастающих поколениях, а потом и вовсе повела свою стаю в северные таёжные земли, где было меньше людей и больше пищи.
... Давно на земле нет того, кто первым впустил человеческую жизнь в волчью кровь. Время сроднило и перемешало всё племя. Отгремели летними грозами и зимними вьюгами века! Триста, пятьсот, тысяча лет!
МАТЬ ВСЕХ ВОЛКОВ…. Время не властно перед бессмертными, и годы не старят тех, кому стареть не суждено!
2. Волчье племя. Начало.
- Михалыч, счастливый ты человек! И на вызовы ехать не надо, и вставай во сколько хочешь! Одно слово - пенсия!
Максим Орешкин протянул руку Корецкому. Иван Михалыч усмехнулся:
- Вам бы молодым только поспать!
- А то!
- Ладно, отдыхать так отдыхать! – следователь Корецкий, а теперь бывший следователь Корецкий, по-дружески похлопал коллегу по плечу, - Работай, Максим, но если что обращайся! Как говорится – чем могу….
- Замётано, Михалыч!
Хороший парень этот Орешкин. Не по годам серьёзен, всегда старается вникнуть в суть каждого дела, терпелив, а это уже большой плюс в следовательской работе. Да и вообще, кто молодым не был, и почивать на лаврах не мечтал?!
Иван Михайлович Корецкий с сегодняшнего дня официально числился пенсионером. Обиженным себя не считал, поскольку прекрасно понимал, что надо уступать место молодому поколению. Незаконченных дел не осталось, но его место в кабинете по негласному разрешению занял Максим. Стол находился у окна, а, значит, было светло, и просматривалась почти вся улица. На ней урчали многочисленные автомобили, слышался топот сотен ботинок, и поэтому казалось, что жизнь ни на минуту не покидала стены этого кабинета.
Корецкий обернулся, но Орешкина уже не было. Ладно, пора так пора!
Иван Михайлович спустился по ступенькам, толкнул массивные двери Управления и собрался, было, отправиться на трамвайную остановку, как зазвонил сотовый.
- Юра, через неделю выезжаю! – прокричал он в трубку, узнав собеседника, - Уже и билеты взял, так что жди!
Звонил Юрка Ершов, единственный друг, которым обзавёлся Корецкий за всю свою жизнь. Вместе во двор впервые вышли, вместе в школу пошли, так и просидели все годы за одной партой! Только Ершов после десятилетки в медицинский поступил, а Иван Михайлович в юридический подался. Но потом судьба свела их опять, где и проработали в городе до пенсии, Корецкий следователем, а Юрка судебным экспертом.
И теперь Юрий Петрович Ершов звал друга на Вишеру. Уйдя раньше на заслуженный отдых, он махнул рукой на городскую жизнь, купил себе домик в одном из районных центров, что на Урале, и жил с супругой припеваючи, наслаждаясь рыбалкой и выращиванием огурцов, чего раньше за ним не наблюдалось. Говорил, что прошлый год к ним приезжали дети с семьями, и им там очень понравилось.
Семья – больное место Корецкого. Так уж случилось, что не довелось Ивану Михайловичу понянчить собственных детей. Помогал поднимать Юркиных, а то и чужих, но вот своих… Не повезло.
Корецкий заскочил в подошедший трамвай, махнул перед кондуктором пенсионным удостоверением и, расстроенный от нахлынувших воспоминаний, присев, уставился в окно.
Неделя прошла быстро. Интуиция подсказывала Корецкому, что едет он для какого-то важного дела. Но, не решив для какого, успокоился. Закинул в сумку когда-то купленный «комок», который так и не удосужился обновить. Там тайга, пригодится. Пара рубашек, пара брюк, свитер, берцы да несколько футболок – вот и весь гардероб! Выходная одежда не понадобится, зачем она там? На месяц и этой хватит!
Ершов встретил Ивана Михайловича радостно:
- Ну, Ваня, молодец! Сто лет не виделись! – он обнял друга, - давай сумку, я на машине. По местным меркам ехать не так и далеко – восемьдесят километров.
Соликамск остался позади, а Юрий Петрович всё рассказывал Корецкому об удивительных красотах здешних мест, о рыбалке, которая ждёт на самой лучшей реке России, о замечательной жене Полине, принявшей его решение о переезде «на ура». Потом спохватился:
- Устал, поди, а я здесь о своём!
- Ты говори, говори! – успокоил друга Иван Михайлович, - хорошо здесь у вас, красиво!
- Это точно, особенно нам, пенсионерам! – он хитро улыбнулся, - хотя и здесь я без работы не сижу. Помогаю, так иногда, местным органам.
- Много преступлений?
- Бывают! – вздохнул Ершов, - сам знаешь, работы почти нет, предприятия закрыты. Да и от бывшего лагеря поселенцы остались. Пьют, воруют порой. Серьёзного ничего пока не было, всё больше по мелочи. Вот и привлекают иногда: отпечатки снять, побои, если кто нахулиганил. А серьёзных нет, не помню! Да мы на окраине живём, почти на заимке. Так что у нас тихо. Рай, одним словом!
- Ну и хорошо! – Корецкий откинулся на сиденье.
Полина встретила его, как родного. Угощала то солёными грибами, то вареньем, не забыв сообщить, что прошлый год вместе с Юркой облазили все окрестные леса и набрали столько ягоды, что едва добрались до дома. А Ершов, увлёкшийся вдобавок резьбой по дереву, показывал свои творения и делился секретами мастерства нового хобби.
Жизнь шла своим чередом. Было в ней всё: и радость встречи, и приятные воспоминания, и непонятное волнение, которое появилось сразу, лишь только Иван Михайлович ступил на перрон Соликамска. Здесь, на Урале, всё отходило на задний план, потому что только сейчас Корецкий впервые ощутил себя пенсионером.
Через день они с Юркой собрались на рыбалку.
3. Волчье племя. Запах смерти.
- Места покажу, где такой хариус ловится! – Ершов закатывал глаза от предстоящего удовольствия, на что Иван Михайлович не мог не улыбнуться:
- Ну ты рыбак!
Они собирали рюкзаки, когда в окно раздался робкий стук.
- Заходи, кто там?! – крикнул Юрий Петрович.
Теперь постучали в дверь, и вошёл старшина в милицейской форме. Он молча бросил взгляд на Полину, потом на Корецкого:
- Дело у меня к Вам, Юрий Петрович! - вдруг спохватился, - Доброе утро, Полина Николаевна!
- Здравствуй, Вася! – Полина посмотрела на него укоризненно и вышла в сени.
- Что там, Василий? – спросил Ершов, а Корецкий понял, что на рыбалку они сегодня, скорее всего, не попадут.
- Дело такое… - начал, было, старшина, глядя на незнакомого человека.
- Говори, Вась, это мой друг в гости приехал. Кстати, следователь!
«Бывший!» - хотел вставить Корецкий, но почему-то промолчал.
- В Романихе, ну, вы знаете где это, на острове Романихинском обнаружен труп. Мужики на рыбалку поехали, к острову причалили. Пока ветки для костра искали, тут труп, значит, и обнаружили.
- Что-то не пойму, Василий, я-то что могу сделать? У вас и следователи есть, и эксперты! - Ершов пожал плечами и с сожалением бросил на лавку рюкзак.
- Юрий Петрович, Заметалов к Вам отправил. Вези, говорит, и всё тут!
- Ладно, – Ершов кивнул Ивану Михайловичу, - поехали! Может, на самом деле помощь нужна, коли сам районный прокурор зовёт.
Милиция с прокуратурой находились в одном здании, и «уазик» лихо развернулся возле крыльца, подняв к небу клубы слежавшейся пыли. Старшина оглянулся, виновато улыбаясь, но Ершов и Корецкий уже выходили из машины.
В кабинете Заметалова было прохладно, задёрнутые шторы почти не пропускали солнечные лучи, и здесь почему-то пахло архивными бумагами, на что Иван Михайлович сразу обратил внимание.
Поздоровавшись с вошедшими, прокурор вопросительно посмотрел на Ершова.
- Знакомься, Сергей Сергеевич! – Юрий Петрович показал на Корецкого, - Иван Михайлович Корецкий, мой друг детства, пенсионер, а по совместительству лучший следователь всех времён и народов. А если серьёзно, Иван просто приехал в гости, но раз нужна моя помощь, то здесь без него точно не обойтись!
- Что ж, лично я не против такой помощи. Чаю?
- Можно! – Корецкий посмотрел, куда бы присесть, - только без сахара, пожалуйста.
Они пили горячий чай, присев к столу. Сергей Сергеевич то и дело подходил к окну и одёргивал шторы, было видно, что он не на шутку возбуждён.
- Дело такое, - наконец, не выдержал он, - давайте разбираться, мужики! И ещё, Иван Михайлович, может, на «ты» перейдём? Удобнее, да и для дела лучше.
- Давай, Сергеевич! – согласился Корецкий.
- И так, – Заметалов развернул карту, - по существу: на острове Романихинском обнаружен труп мужчины лет тридцати. После опознания и опроса местных жителей, им оказался житель посёлка Романиха Дутов Андрей Александрович. Сразу после службы в армии уехал в Пермь, где работал на стройке сварщиком. Года три назад вернулся. Жил с матерью, которая недавно умерла. Старая была, 80 лет! – Сергей Сергеевич посмотрел на Корецкого.
Иван Михайлович кивнул.
- Вот после похорон он и начал куролесить! – продолжил Заметалов, - подворовывал иногда, пока по сопатке не получил от кого-то. Обиделся, в летний период переехал на остров, где построил шалаш. Там начал браконьерить. Рыбу менял на продукты и сигареты. Водку никто ему не продавал, разве что мужики угощали, которые на рыбалке в его шалаше останавливались. А вчера, как обычно, на лодке добрались до острова, коробку тушёнки привезли, пару блоков сигарет. Шалаш был пуст. Мужики удивились, поскольку Дутов знал об их приезде и должен был ждать. Разбрелись по окрестностям, где и наткнулись на его труп. Люди у нас, конечно, и раньше пропадали, а теперь вот…
Прокурор разложил на столе несколько фотографий.
Лицо покойника выражало полное умиротворение, но было каким-то ссохшимся, неестественно бледным. А самое главное – на трупе отсутствовала нижняя часть одежды. То есть её совсем не было!
Иван Михайлович поднял на Заметалова удивлённые глаза:
- А это что?
- То-то и оно! Брюки с трусами лежали в стороне, а он был вот в таком виде. Да ещё горло перерезано!
Да, это было видно с первого взгляда. Тонкая полоса, как от ножа.
- Юра, по твоей части! – Корецкий глянул на Ершова.
- По моей… - Ершов поднёс одну из фотографий к глазам, - судя по характеру пореза, братцы мои, это не нож. Видите, срез краёв не такой ровный! Но по фото точно не определить.
- Потому тебя и пригласил, Юрий Петрович! Эксперт молод ещё, сам знаешь. Единственный мой следователь на выезде по другому делу, поэтому кроме вас… Вовремя ты, Иван Михайлович!
Корецкий кивнул.
- Тело в морге? – спохватился он, - поехали, Юра!
Районный эксперт показал акт вскрытия, а потом подвёл к трупу.
- Да, это не нож! – подвёл итог Ершов, - вы заметили? – обратился он к эксперту.
- Было подозрение, - замялся эксперт, - да потом как-то… Вас ждали!
- Акт перепиши! – недовольно проворчал Юрий Петрович.
- Конечно, конечно!
Они осмотрели тело, и Ершов снова обратился к эксперту:
- В акте не указано пятно в области паха, почему? Видите, оно засохло!
Промолчавший эксперт только пожал плечами.
«Гнать тебя надо отсюда с такими знаниями!» - подумал Ершов, но ничего не сказал.
Корецкого заинтересовал сам порез. Прямой, глубокий, но не тонкий, какой оставляет металлическое лезвие. Насчёт ножа у него тоже отпали все сомнения.
- У него что, крови совсем не осталось? Ни капли не вытекло! – поинтересовался Иван Михайлович.
- И тоже подозрительно. Я ведь сразу это заметил, ещё по фотографии определил, но сомневался. Погуляй, Ваня! – Ершов похлопал Корецкого по плечу, - нам здесь с товарищем всё заново делать надо! Попроси Василия, пусть домой отвезёт, а то я не скоро буду. Потом поговорим и обсудим, что делать дальше. Да и Сергеевич результаты ждёт!
Эксперт снова промолчал.
Домой Ершов заявился часов в одиннадцать.
- Не спишь, Ваня? – сразу с порога выкрикнул он. Заметив выходящего из комнаты Корецкого, поднёс палец к губам. - Чего это я?! Полина отдыхает?
- Давно уже.
- Вот так, Иван, - сбрасывая туфли, тараторил Юрий Петрович, - навскидку доложу тебе: у нашего героя перед смертью, думаю, был половой контакт, и только потом у него была выпущена кровь!
- Это ты про пятно?
- И про него тоже. Семенники пустые, а это о чём-то говорит. Анализы пятна отправили в Пермь. Как только будут результаты, узнаем.
- На место преступления ехать надо. Обязательно!
- Это само собой! Только вот ещё что тебе скажу: края пореза как бы обсосаны, понимаешь? Как будто кровь у него пили, высасывали!
- Вампиры что ли?! – попытался пошутить Корецкий.
- Зря ты так, я ведь серьёзно, - обиделся, было, Ершов.
- Извини, Юра, просто неудачная шутка!
- С тебя станет… – Юрий Петрович обнял друга, - давай-ка спать, дружище!
А наутро несла их быстрая «казанка» вверх по течению Вишеры-реки, до небольшого населённого пункта Романиха. Порасспросив местных о происшествии, друзья отправились на остров. Корецкому показали место, где было обнаружено тело. Иван Михайлович отогнал всех любопытных, хотя знал, что ничего существенного найти уже не получится. Время прошло, да и народу здесь побывало, скорее всего, предостаточно. Зато теперь было ясно: следов крови на земле близлежащей территории не было. В любом случае он бы это заметил.
Через несколько дней пришли результаты. В кабинете у Заметалова Ершов ошарашено таращил глаза, ещё и ещё раз перечитывая текст.
- Читал, Сергей Сергеевич? Это что? Иван, посмотри! – протянул он Корецкому заключение.
В заключении говорилось, что присланные для экспертизы биологические образцы являются остатками выделений половых желёз, и, после определения ДНК, принадлежат… волчице.
4. Волчье племя. Поганая кровь.
Конец августа выдался мрачноватым. Затяжными дождями прошёлся он над кронами вековых деревьев, орошая и без того влажную землю. Едва выглянувшее солнце сразу закрывали набегающие тучи, где-то там, высоко, рождались электрические разряды и, сопровождаемые громовыми раскатами, сверкали над всей бескрайней тайгой, от горизонта до горизонта.
Две недели минули со дня страшной находки на острове Романихинском. Иван Михайлович уже и не помышлял о возвращении домой, во всяком случае, пока не была раскрыта тайна смерти Андрея Дутова. Прокурор предоставил друзьям полную свободу действий, но порой подгонял, поскольку давили «сверху». Они и сами понимали, что растяжка по времени чревата «висяком», а это, в следственном деле, равноценно профнепригодности. Информацию о половой связи с волчицей не разглашали. В конце концов, их признали бы шарлатанами и, не дай бог, засомневались бы в их психическом состоянии. Поэтому и решили с прокурором – никакой информации. Убийство, и всё!
- Что мы имеем, Юра? – Иван Михайлович внимательно перебирал собранный материал по делу. Полина суетилась на огороде, используя каждую минуту солнечного тепла, а они, уединившись на веранде, продолжали строить версии и сопоставлять факты. Ещё в начале следствия друзья разделились, и каждый собирал свою часть информации, чтобы вечером соединить её в одну. - Убийство молодого человека на острове Романихинском, которое совершено с помощью острорежущего предмета. После заключения экспертизы, знаем, что этим предметом оказались волчьи клыки. Притом, заметь, клыки молодого волка, а после теста ДНК, теперь установлено точно, что это была волчица. Молодая, что выяснилось в результате всё той же экспертизы по исследованию волосков шерсти, оставленными зверем на лице погибшего. Он с ней что, целовался? И самое странное – у погибшего была половая связь с этой особью, но это не укладывается ни в какие рамки и чуждо человеческому пониманию. Идём дальше. Через несколько дней после убийства Андрея Александровича Дутова в районе заброшенного села Говорливое местным лесником Лазаревым обнаружен труп молодого человека, личность которого пока не установлена. Подозреваю, что он пытался чем-то поживиться в полуразрушенной церкви. Но это так, к дополнению. Труп находился в том же состоянии, что и в случае с Дутовым. И так же имелась половая связь с волчицей, и, слава богу, лесник этого не понял! После экспертизы установлено, что это была другая волчица. Тоже молодая, но другая!
- Мистика какая-то, - вздохнул Юрий Петрович.
- Дальше… – Корецкий поднялся и размял затёкшие ноги, - Ещё через несколько дней на таёжной лесопилке нашли убитого сторожа. Меня насторожило вот что: убит так же, а половой связи не было! Почему? А потому, что сторож оказался пожилым человеком, пенсионером, если быть точным! Значит? А это значит, что волчиц интересуют только молодые люди. Ты что-нибудь понимаешь?
- Как-то не очень! – кашлянул Ершов.
- Вот и я так же!
Вдали раздались громовые раскаты.
- Ну, сейчас опять начнётся! – недовольно проворчал Юрий Петрович, - Полина, заходи домой!
Дождь налетел сразу, и пошла, загуляла стихия по полупустым улицам, заливая водой выбитый асфальт да деревянные настилы, установленные вместо пешеходных дорожек.
Возле калитки остановился милицейский «уазик», из которого выскочил уже знакомый Василий. Он бегом забежал на веранду, на ходу вынимая из-за пазухи большой конверт.
- Это вашей группе лично Заметалов просил передать! И ещё интересуется, как у вас дела по убийствам. Давно, говорит, не встречались, узнай, что у них там!
- Ясно, давай! – Ершов взял конверт и посмотрел на Корецкого.
- По убийствам работаем! – спохватился Иван Михайлович, - на днях предоставим всю информацию. Пока же, к сожалению, одни разрозненные факты.
- Понятно! Ну, я побежал!
Василий так же быстро домчался до машины, и, заскочив в кабину, газанул, лихо развернувшись на «пятачке».
- Вот же непоседа! – кивнул головой Корецкий.
Юрий Петрович рассматривал документы и качал головой:
- Посмотри, Иван! Теперь я совсем ничего не понимаю!
Это было повторное заключение экспертизы, обобщённое в связи убийствами молодых людей. В нём говорилось, что эксперты лаборатории затрудняются дать окончательный ответ, поскольку в образцах, отправленных на исследование, в ДНК присутствуют волчьи и человеческие хромосомы.
- Это как, оборотни что ли? – недоумевал Ершов. - Совсем уж сказка получается!
- Если бы сказка… - задумался Корецкий.
А наутро позвонил прокурор Заметалов, попросив приехать. Он долго не мог понять, о чём ему говорил Иван Михайлович, а Ершову трудно было обосновать суть заключения присланных документов.
- Белиберда! – то и дело повторял прокурор, вышагивал по кабинету и разводил руками. - А знаете, - он вдруг остановился, - у нас здесь старый вогул живёт! Он давно оседлый, дети перетянули, как только его старуха умерла. Езжайте к нему, может, какую ниточку даст. По крайней мере, он хорошо знает историю этих мест. По-русски не говорит, но я с вами Риту отправлю. Она в архиве работает.
Василий вёз группу, лихо объезжая колдобины, а Иван Михайлович всё смотрел на молодую сопровождающую.
- Извините, - наконец решился он, - вы вогулка?
Девушка засмеялась:
- Манси. Вогулами нам прозвали первые русские поселенцы. Потом советская власть вернула историческое название, да и предки наши никогда не называли себя вогулами. Манси переводится, как «маленький народ» или просто «люди».
- О, интересно! – улыбнулся Корецкий.
Старик слушал Риту и почему-то качал головой, словно соглашаясь с чем-то. Держал во рту замусоленную, давным-давно не видавшую табака трубку. Потом сел прямо на пол, из-под бровей посматривая на гостей.
- Дедушка Качеда, расскажите старую легенду манси о людях-волках! – попросила Рита. Она повторила этот вопрос на манси, после чего старик поднял голову и, не мигая, долго смотрел прямо перед собой. А потом то ли заговорил, то ли запел, но речь его была монотонной, и как не старался Иван Михайлович, он не заметил в его голосе ни огорчений, ни радостных нот.
- Давным-давно, - переводила Рита, - тысячу лет назад, пришла на мансийскую землю одна волчья стая. Эту стаю привела МАТЬ ВСЕХ ВОЛКОВ, которую манси прозвали Эви. Стая Эви быстро уничтожила других собратьев и стала полноправной хозяйкой этих мест. А когда количество зарезанных волками оленей стало больше оставшихся в живых, охотники решили уничтожить Эви, отправив в леса самых опытных охотников. Многие тогда не вернулись назад, а те, что вернулись, рассказывали, что часто вместо окружённой стаи, встречались с обнажёнными девушками, которые, убегая в лес, манили за собой удивлённых охотников.
Потом на них внезапно нападали полуголые юноши, на глазах превращаясь в зверей, и вонзали в несчастных свои острые клыки.
Так на нашей земле появились люди-волки. Время от времени пропадали молодые охотники, желающих уничтожить стаю не было, потому что манси уже боготворили Эви, почитая её МАТЕРЬЮ ВСЕХ ВОЛКОВ, духом, которого убить невозможно. Так шли века, много-много веков, люди иногда видели волчицу с белой звёздочкой на лбу. Все понимали, что не бывает волков с пятнами, а, значит, на земле была всего одна такая волчица, бессмертная и жестокая…
Старик умолк, посасывая свою трубку. Поднявшись, он что-то сказал Рите, а потом развернулся и ушёл в спальню, задёрнув занавеску.
- Что он сказал? – поинтересовался Ершов.
- Сказал, что десятки лет назад стаю видели у пещеры в районе Малого ручья. Ещё его дед рассказал ему об этом, но он молчал всё это время, потому что боялся за детей, за внуков. А теперь он старый, и ему бояться нечего!
- И это всё?
- Кажется, всё. А зачем вам это?
Ответа она не услышала.
Уже дома Корецкий с Ершовым несколько раз пересказывали друг другу легенду деда Качеды, сопоставляли с фактами, и сами не верили в то, что собирались искать людей-волков.
- Вот тебе и оборотни! – обронил Ершов.
- Они не оборотни, - уточнил Иван Михайлович. - Оборотни появляются в полнолуние, а эти…
А наутро, доложив прокурору о проделанной работе и получив согласие, отправились к Малому ручью, уговорив одного местного охотника стать проводником. Они долго поднимались на моторке вверх по Вишере. Корецкий, подняв воротник, смотрел на берег и думал, что в этих молчаливых и тихих лесах обязательно должно быть что-то таинственное и неизвестное.
В устье Малого, они оставили проводника у лодки, а сами пошли вверх, к пещере, которая, со слов того же охотника, находилась на противоположной стороне ручья. Что в этой пещере, проводник не знал, сказав только, что в этих местах давным-давно никто не охотится, потому как числится за этой местностью дурная слава.
Друзья долго лежали напротив пещеры, укрывшись в густом кустарнике. Ершов то и дело подносил к глазам бинокль.
- Не факт, что здесь действительно кто-то есть! – шепнул он Корецкому.
- А что делать, Юра, другого выхода у нас всё равно нет. Как говорится, что имеем…
Ершов дёрнул Ивана Михайловича за рукав и отдал бинокль:
- Смотри…
Из пещеры вышла волчица. Она покрутила мордой по сторонам, а потом вдруг затрясла боками и начала вытягивать лапы. Изумлённый Корецкий смотрел и видел, как из-под серой волчьей шерсти вдруг появлялось обнажённое женское тело молодой женщины. Она сбежала к ручью, на ходу распушив руками свои густые волосы.
- Вот красота-то! – чуть слышно прошептал Иван Михайлович.
Не добежав до ручья, женщина вдруг остановилась, внимательно всматриваясь на противоположный берег, как раз в то место, где находились Ершов и Корецкий.
- Кажется, засекла… - обречённо толкнул друга Юрий Петрович, но Иван Михайлович и сам понял это:
- Ветерок! У них же обоняние, как… у волка!
Женщина бежала к пещере, то и дело оглядываясь. Уже возле входа она вновь припала к земле, и вот, уже возле самого грота, стояла взъерошенная с оскаленной пастью волчица.
Друзья бежали к реке, уже не опасаясь, что их могут услышать. Они издали махали рукой проводнику, и тот понял: завёл мотор и беспокойно ожидал их в лодке.
- Быстрее! – прокричал Ершов, помогая Корецкому забраться на борт.
- А что там было-то? – спросил проводник, когда лодка летела по течению, разбрасывая брызги по сторонам.
- Да так, - пытаясь сформулировать ответ, сказал Корецкий. - Вроде как медведь! Или волк…
- Я и говорю – места здесь нехорошие! – согласился тот.
В прокураторе Заметалов, выслушав доклад Корецкого, попросил друзей подождать за дверью, а сам кому-то звонил, и было слышно, что прокурор пытался доказать собеседнику то, чего тот совершенно не понимал или просто не хотел верить.
Выйдя в коридор, прокурор присел на скамейку и, достав носовой платок, стал вытирать вспотевшую шею.
- Вот так, - проговорил он. - Ваша миссия закончена.
- Это как? – встревоженно спросил Корецкий.
- А так, Иван Михайлович, вы свою работу выполнили на «отлично». Теперь это работа оперативников, они уже вылетели из Перми. И на крайний случай роту солдат туда из воинской части. Так, в оцепление, что б ни один зверь не ушёл! Со всех участников подписку возьмём о неразглашении. Юрий Петрович, вы же взрослые люди, должны понимать!
- Понимаем… - вздохнул Ершов.
А вечером в дом постучался сам прокурор. Он извинился перед супругой хозяина за поздний визит, поругал расшалившуюся непогоду и незаметно кивнул Корецкому и Ершову: выйдем, мол.
- Ушли ваши люди-волки! – сообщил он. - Не все, конечно, но ушли. И эта Эви ушла, увела с собой молодых волчиц.
- Это как, Сергей Сергеевич? – поинтересовался Корецкий.
- Да так. Когда стали их из пещеры выкуривать, вот тут и началось. Начали люди выскакивать, голые, взлохмаченные, да только видно, что это пацаны совсем. Если по-людски, то лет пятнадцати-шестнадцати. На ходу в волков превращались и прямо на огонь. Какой тут приказ! От страха все палить начали, а когда в себя пришли – поздно было, ни одного живого волка. И… лужи крови рядом. Страшно и непонятно, но оперативники говорят, что чувствовали себя убийцами. Вроде как и не волков постреляли, а людей. Так вот. Странно другое – ни одной женской особи среди убитых. Как будто всех мужиков на убой послала эта Эви. Странно, да?!
- Кровь, кровь… - пробормотал Ершов.
- О чём ты, Юрий Петрович? – спросил Заметалов.
- Да о том, что поганую кровь сохранила МАТЬ ВСЕХ ВОЛКОВ. Ведь кровь-то и не волчья, и не людская. Одно слово - поганая!
- Да уж… Ладно, пора мне! – прокурор по очереди протянул друзьям руку. - Рад, что удалось поработать вместе! С Юрием Петровичем ещё увидимся, а тебе счастливой дороги, Иван Михайлович!
Уже затемно друзья сидели на веранде, и каждый думал о своём. Дождь, к которому давно привыкли, монотонно стучал по крыше, а Корецкий, словно наяву, видел, как по разбитой дождями звериной тропе мчалась в неизвестность волчья стая.
- Куда ж они теперь направились, Ваня? – вдруг спросил Ершов.
- Думаю, Юра, вряд ли мы когда услышим о них ещё раз. Дальний их путь никому неизвестен. Может, в районы Тунгуски, а, может, в якутскую тайгу. А что, и мяса много, и парней молодых на них вполне хватит!
Ключевые слова: Волк лес охотник авторская история избранное