Знаки
На прошлой неделе я был на прогулке в лесу. Есть недалеко от нашего города, километрах в тридцати, такое милое местечко: холмы, статный хвойный лес — гуляешь, и кажется, что ты в тайге где-нибудь далеко-далеко от дома.Из дома я выехал довольно поздно, и поэтому, когда заканчивал гулять, уже темнело. В лесу было тихо, только время от времени поскрипывали деревья и перекликались друг с другом птицы. Звери здесь водятся тоже, хотя зверей я не боялся (скорее людей), просто сам по себе лес в сумерках начинал внушать тревогу.
Вот внизу слева от дороги показалось маленькое озерцо. В нём что-то тяжело булькнуло. Говорят, ещё в восемнадцатом веке здесь от несчастной любви утопился студент местного университета. Тогда озеро, по-видимому, было больше и глубже.
Вот источник, окружённый каменным забором, у которого когда-то давно собирались городские оккультисты. Тогда эти собрания проходили тайно, ведь за них могли строго наказать: последнюю «ведьму» в том же университетском городке сожгли чуть ли не в середине 19 века.
Я вышел на более или менее широкую лесную дорогу. Вот уже стал слышен звук изредка проезжающих по шоссе автомобилей, да и штабели брёвен вдоль дороги успокаивали: всё-таки я не в глухой тайге — вот признаки деятельности человека.
Вдруг впереди, в нескольких десятках метров, я увидел фигуру идущего мне навстречу человека. Женщина?.. Нет, кажется, ребёнок. Один? На ночь глядя?
А затем я понял, что это девочка лет одиннадцати или двенадцати. Она прошла мимо, глядя перед собой и не выказав ни малейшего ко мне интереса. А ведь должна была хотя бы коротко взглянуть, просто из опасения — всё же она одна, лес, сумерки. То, что она находится здесь одна в столь позднее время, напугало и меня самого.
Хорошо, думаю, что это девочка, а не какой-нибудь подозрительный дядька. Появление ребёнка в такой ситуации должно скорее внушать удивление, чем страх.
С этими мыслями я вышел из леса на улочку маленького посёлка. Когда-то здесь был известный курорт с пансионатом, тремя красивыми прудами, аллеями, беседками и отдельными небольшими павильонами, где принимали грязевые ванны и лечились минеральной водой. В посёлке с тех времён остался театр — солидное каменное здание, напоминающее советский Дом культуры. Позади театра — частные жилые домики со старыми садами за старинным забором. А там, дальше, за улицей и прудом — тёмный лес на холме. Над входом в театр горит жёлтый фонарь.
Театр пустой, но не заброшенный. Изредка в нём ещё проводятся какие-то мероприятия, спектакли, небольшие концерты. Но то значение, что он имел сто с лишним лет назад, когда здесь постоянно собирались многочисленные дамы и кавалеры с местного курорта, было уже давно утеряно. Благодаря свету уличного фонаря через большие окна нижнего этажа была видна обстановка пустого буфета. Вся эта картина казалась мне довольно грустной.
Я сел в машину, припаркованную на улочке посёлка, и приготовился ехать домой. Включил радио. Поднял взгляд на лобовое стекло и вздрогнул от неожиданности: недалеко от машины на безлюдной улице, в жёлтом свете фонарей стояла та самая девочка. Стояла и смотрела в мою сторону.
Что, думаю, это значит? На лесной дороге она повернула обратно и пошла за мной? Почему тогда я не слышал позади ни звука? Выбралась из леса другой тропинкой? Может быть. В любом случае, появилась она совершенно неожиданно, вдруг. На вид — обычная девочка в спортивном костюме, с распущенными русыми волосами. Но стоит неподвижно, как статуя. И смотрит, смотрит...
Примерно минуту я тоже глядел на неё исподлобья и, честно говоря, опасался заводить мотор. Хотя бы пошевелилась, что ли. Достала бы телефон. Тогда всё бы выглядело более или менее естественно.
Я уже не на шутку испугался. Заблокировал двери и стал потихоньку сдавать назад, чтобы, развернувшись, выехать на главную улицу посёлка. Я пятился на машине, нервно посматривая то назад, то вперёд. Девочка так и стояла без движения, глядя в мою сторону, словно находилась под гипнозом. Теперь я был от неё достаточно далеко.
Я развернулся и, наконец-то, с облегчением выехал из посёлка.
* * *
Ночью после этой прогулки мне снился такой сон. Я иду по полузаросшей травой старой железной дороге. Узнаю место — это окрестности старого шахтёрского посёлка. Мальчишками мы часто приходили к дороге, строили недалеко убежища из веток, играли в партизан, закладывающих под рельсы динамит...
Я бреду вдоль полотна и вижу: навстречу идёт группа людей. Многие из них были в тёмных шахтёрских одеждах, а кто-то — даже в каске с горящим фонариком. Вскоре среди первых я увидел моего дедушку. Он мягко улыбался и шёл ко мне, раскинув руки. Я остановился в нерешительности, чего-то боясь. Тогда дедушка негромко позвал:
— Женик... Это я.
Именно так он и называл меня, когда был жив. На меня опустилось спокойствие, и я уверенно зашагал по шпалам ему навстречу. И сразу увидел знакомые лица идущих за дедушкой людей. Они вполголоса переговаривались и тоже мирно улыбались.
Я узнал своих знакомых из посёлка. Пацанов, с которыми в детстве бегал по окрестностям. Дедушкиного соседа дядю Гришу, невысокого жилистого татарина, до пенсии работавшего в шахте крепёжником. А вот мой тёзка Женя, один из летних друзей, обожавший слушать и рассказывать страшные истории. Он погиб в Чечне в 1996-м. Люда, девчонка из нашей компании. Мы с ней иногда курили вдвоём за дровяным складом. Мой дядя Саша. Когда-то он был красивым мужчиной, успешным боксёром, а потом получил несколько судимостей, стал алкоголиком и рано состарился. Он замёрз у дороги здесь же, в посёлке, несколько лет назад. И его сын Витенька, скончавшийся от передозировки ещё до смерти отца. Серёга Зюзин… Дядя Саша Жирнов… Ирина Ивановна… Все уже покойные.
Они глядели на меня из-за дедушкиной спины. Мы с ним обнялись. Я почувствовал характерный угольный запах его шахтёрской робы. Начали говорить о чём-то повседневном. Я рассказывал, а дедушка иногда задавал вопросы. Другие люди тоже беседовали, чему-то негромко смеялись.
Я на секунду замолчал, а потом спросил, нет ли здесь Юры, моего двоюродного брата. К нему, его родителям и дедушке мы и приезжали сюда в гости каждое лето. За год до нас семья Юры уехала в Германию, где через какое-то время он умер от рака.
— Юра? - переспросил дедушка. — А он сегодня не смог прийти. Уроки...
— Ну а вы-то тут как? Вижу, все вместе.
Об уроках я не спросил. Постеснялся или, быть может, испугался узнать какую-то тайну.
— Очень хорошо. Разговариваем и разговариваем, и всё не можем наговориться. Нам всегда интересно, и мы никогда друг от друга не устаём. Понимаешь?
Дедушка при жизни очень любил побеседовать. Пока возвращался из магазина через посёлок с хлебом, не раз останавливался — покурить с одним соседом, узнать у другого местные новости, порассуждать с третьим о политике. В итоге поход в магазин растягивался на пару часов. Иногда наши родители немного ругали его за чрезмерную общительность, но чаще мы просто шутили по этому поводу.
— Всё разговариваем и разговариваем. И никогда не устаём. Здесь все про тебя спрашивают, — показал дедушка на собравшихся позади людей.
— Дедушка, скажи мне... это ведь наши места, посёлок? Значит, здесь он тоже есть? Как хорошо... Я только недавно думал — не увижу больше родные места.
Дедушка хотел ответить, но люди позади забеспокоились. «Поезд, поезд», — тихо повторяли они. За всё время к нашему разговору так никто из них и не присоединился.
Из-за далекого поворота выехал тепловоз. Обычный тепловоз, который возил с шахты вагоны с углём. Поезд медленно и беззвучно шёл в нашу сторону.
Мы стали быстро прощаться. Снова обнялись...
...И всё. Я погрузился в тёмное пространство сна без сновидений и полностью растворился в нём.
* * *
Теперь никак не могу отогнать от себя мысль, что первая часть моей истории связана со второй. Думаю: уж не смерть ли приходила ко мне в облике девочки?
Когда утром я проснулся и включил телевизор, первой услышанной мною фразой было: «Смерть, улыбаясь, глядит на людей с экранов».
Новость отредактировал Летяга - 18-01-2025, 08:32
Причина: Стилистика автора сохранена
Ключевые слова: Лес вечер дорога посёлок девочка авторская история