Не воротится
Детство я провел на даче. Старый дом, дряхлые старики, пожухлые грядки. Не могу сказать, что мое детство было ужасным, нет. Я любил бабу и деда. Баба баловала меня выпечкой, а деда учил раскладывать пасьянс, да жульничать в шашках, пока баба была на кухне.Так уж вышло, что привычные слова «бабушка» и «дедушка» никак не вязались к моим старикам. Ну не мог я называть их ласково, как того хотелось бы, да и они не возражали против "бабы" и "деда", только слегка нос морщили, но в открытую мне не говорили. На том и порешили.
Лето 2000 года началось для меня сумбурно. Родители впопыхах собирали старшую сестру в лагерь, а мне велели собрать все только самое необходимое для поездки к старикам. Отец обещал через неделю привезти оставшиеся вещи. Я насупился и объявил им бойкот, поскольку сам хотел поехать в этот лагерь. Семья у нас была небогатая, отправить двух отроков отдыхать в летний лагерь они не могли, а у сестры был напряженный учебный год, поэтому и лагерь достался ей.
Всю дорогу по пути к бабе и деду мы молчали. Родители волновались о сестре, сестра волновалась о лагере, а я ни о чем таком не думал, разглядывал проезжающие мимо машины.
Когда машина въехала во двор деревенского дома, свой голос подала Тяфа – дворняжка, которую дед нашел в лесу. Поворчав для виду на уже привычную машину, она вернулась к своим делам.
Родители хотели как можно быстрее оставить меня с бабой и дедой, поэтому и приказали выйти, а сами, не выходя из машины, опустили стекла в надежде ограничиться словами приветствия.
Но не тут-то было. Старики пусть и дряхлые, да хитрые. Дед тут же открыл водительскую дверь и заключил отца в объятия, вынуждая того выйти из машины. Подошедшая баба крикнула всем, чтобы зашли в дом и выпили чай с пирогом, а то, добавила она, вишня в нем забродит.
Вот так-то наша семья и собралась за кухонным столом. Баба стала спрашивать у мамы, куда поедет сестра, а деда что-то показывал отцу в своем блокноте. Мама и рассказала про лагерь, сестру и учебу.
Тут баба замолкла, внимательно посмотрела на сестру, а потом резко подняла указательный палец вверх, и тихим, едва уловимым шепотом, сказала:
- Коли отпустишь ты ее, Света, так не воротится она больше в дом отчий. Сон мне приснился. Матушка моя среди ночи по огороду прохаживалась, кустики свои любимые с крыжовником обрывала. Я ее-то голубушку окликнула, нечего неупокоенной душеньке живым вредить. А она как взяла, зенками своими сверкнула на меня, да пальцами веточку крыжовника сорвала и держала, покуда кровь ее старая не закапала на траву. Я к ней хотела подбежать, помочь, да остановила она меня, окровавленный палец вверх подняла и тихо, как я тебе сейчас говорю, молвила, что нельзя в этот високосный год никого от родных отделять, иначе пропадут так, что даже косточки не найдут. Не воротятся, плохо будет.
Я сидел, вжавшись в кресло, и чувствовал, как ноги мои рябью покрываются, сестра побледнела так, что веснушки ее пропали. Мать губу прикусила, а отец голову почесал. Мы молчали, будто тишину осквернить боялись.
Нарушил тишину отец. Он сказал, чтобы я пошел в свою комнату, поскольку еще не дорос до взрослых разговоров. Я опять заупрямился, но его подзатыльник выбил весь мой протест.
Я зашел в свою комнату на втором этаже, только дверь не закрыл и стал слушать, как родители ругают бабу за ее россказни дурацкие. Кричали они, что с ума та сошла, раз подумала, что такой рассказ ободрит сестру перед летней сменой в лагере. В общем, разругались все, баба ушла в другую комнату плакать, а деда проводил родителей, которые, несмотря на предостережение прабабушки, были намерены отвезти сестру в лагерь.
Родителей не было три недели, поэтому я был без книг, учебников и довольствовался своими старыми игрушками. Они приехали рано утром, часов в 6 утра. Меня разбудила Тяфа, которая, отрабатывая свою мясную кашу, вновь приветствовала знакомую ей машину. Я выглянул в окно и сразу заметил, что вместе с родителями приехала и сестра. Поняв, что дело пахнет жареным, я приоткрыл дверь своей комнаты, чтобы подслушать их разговор. Как я и ожидал, баба не стала ходить вокруг да около и сразу спросила, что такое случилось, ежели сестра так рано воротилась. Ответила ей сестра:
- Бабушка, права ты была. Мы, как только от вас выехали, чуть в аварию страшную не попали. Колесо у машины отвалилось. Но доехали потом с мамой на попутной машине, не поверили в злое совпадение. Но потом…
Я услышал то ли всхлип, то ли приглушенный плач.
- Потом, бабушка, в лагерь мы все-таки доехали. Я с соседками по комнате познакомилась, мы подружились. На первой же линейке заметила, что взрослый вожатый на меня как-то странно косится, недобро. Я на это внимание не обратила, а он все продолжал смотреть на меня. То остановит в коридоре, то в столовой заставит с ним убирать посуду, хотя у нас были расписаны дежурства. А потом, когда мы в бассейн пошли…
Тут она разревелась окончательно, и я услышал, как мать ее в другую комнату увела, спать уложила, а сама к бабе вернулась.
- Так что случилось-то, Света? – спросила баба.
- В бассейне, Елизавета Прокофьевна, вожатый этот к ней пристал. Катюша уже переоделась в купальник, хотела с девочками пойти искупаться, да урод этот сговорился с одной девочкой из отряда и попросил ту задержать ее. Когда Катя одна осталась, он в раздевалку зашел, за собой дверь запер, да нож армейский на нее направил. Сказал, что если та ночью к нему на встречу не придет, то он ее по кусочкам изрубит, да в речку смоет. В тот же день Катя нам в истерике звонила, просила срочно приехать; говорила, что права была прабабушка. Сказала, что если мы тотчас не приедем, то домой она больше не воротится…
Новость отредактировал Elfin - 17-04-2020, 05:51
Ключевые слова: Детство сон високосный год летний лагерь бабушка дедушка покойница авторская история