Приговор. Казнь. Перерождение.

"Наибольший интерес и одновременно неприязнь у меня вызывают существа, именуемые Акх'Якс. Я видел их всего один раз, и, благодарю моему аппарату фенестросомну (которому я уже посвящал отдельную главу) и обычной фотокамере, у меня теперь есть фотография представителя этих существ, о котором я сейчас расскажу.
Когда я заснул, как и прежде, вначале почувствовал невероятную лёгкость своего тела, я слабо оттолкнулся от земли и завис в воздухе примерно на полметра от поверхности. Я уже понял, что принял ту форму, в которую теперь всегда обращался, когда находился во сне. До меня донёсся едва слышимый шум моря и, обернувшись, я и вправду увидел тёмно-серую полосу и какую-то огромную скалу вдалеке. Местность эта была мне ещё не знакома, хотя мне показалось, что этот серый, похожий на пепел песок я уже где-то видел. Но нельзя было терять время на осмотр окружения: я знал, что плёнка фотокамеры, снимающей фенестросомн, может закончится до того, как проснусь, поэтому нужно было как можно быстрее найти что-то новое, что мне мог показать артефакт Моттхогг.
Не прошло и минуты, как я был возле моря. Оно было мутным, но неестественного кислотного цвета. Нет... передо мной громко бурлило не море, а какая-то смертельно ядовитая жидкость, простирающаяся на долгие километры вширь и вдаль.
Я в раздумьях смотрел в эту всепоглощающую пучину и представлял, как буду потом смотреть на неё вновь на фотографиях, уже с другими ощущениями. Мои мысли прервал резкий крик со стороны скалы. Это даже был не крик, а нечто отдалённо напоминающее рёв в муках умирающего зверя. Я бросился туда, паря в нескольких метрах над водой, и уловил себя на неприятной мысли, что лечу туда из-за того, что мне интересно, но я не подумал прежде, что кому-то возможно нужна помощь, и я должен помочь.
Когда крик повторился, я понял, что он доносился не с вершины скалы, а... откуда-то снизу. Уже заметив слабое движение там, я невольно остановился и с изумлением смотрел на увиденное. Высокое тощее создание было приковано цепями к скале. Его руки были расцарапаны свежими ранами, из которых сочилась белая, слабо светящаяся кровь. Сильные волны кислотного "моря" бились об скалу под существом, и капли жидкости попадали на его живот и ноги, прожигая в них темнеющие дыры и с каждым разом вызывая судороги у закованного. Существо это, кажется, не видело меня или не могло увидеть из-за страданий, которые заслоняли все его другие чувства. В этот момент я ни о чём больше не думал, кроме создания, коему очень хотел помочь, невзирая на любые причины, по которым оно оказалось в таких невыносимых пытках. Но когда я был уже в нескольких метрах от страдальца, всё внезапно исчезло, словно провалившись в глубокую ночь.
Страх сдавил меня. Я понял, что сейчас этот голос... этот безэмоциональный ровный голос Незримого огласит причину появления меня здесь. Так было и прежде, всегда и во всех снах. Страх, как резкий озноб, ударил по мне, я писал ранее, что всё то, что Он монотонно говорил, я испытывал на себе. Все те ужасы, что Он описывал, я чувствовал так, будто жил ими всегда, не имея возможности их прекратить.
"Акх'Якс. Ослушавшийся приговорён к самому жестокому наказанию: приговор - подвешивание цепями к скале Палеммд'Я."
Я упал на землю, голова закружилась и было такое чувство, будто я теряю сознание. Незримый передавал мне видение, чтобы я мог понять сущность Акх'Якс.
Шум в голове сменился отдалённым звучанием неспокойного моря. Видение было передано, и вот что я сейчас помню из него. Эта казнь являлась одной из самых ужасных казней Акх'Якс. Суть её состояла в подвешивании виновного к скале цепями так, чтобы он мог освободится лишь до кости ободрав плоть с рук. После этого он падал в ядовитое море, тем самым избавляя себя от мучений. Но если бы подвешенный не стал этого делать, кислотные капли несколько дней и ночей выжигали бы его ноги и живот, пока те полностью не сгорят в смертельном веществе. Есть ещё одна важная деталь. До того, как совершить казнь, сородичи вырывают из тела виновного какой-то орган, из которого страдалец после смерти потом перерождается, однако, как не силюсь я вернуть в мысли эту завершающую часть сна, не могу припомнить ни деталей, ни особенностей этого "воскрешения".
Вот что я запомнил из этого сна и, благодаря фотографии существа, вспомнил те многие детали, которые до этого были отдалены от моих мыслей. На этом повествование заканчиваю, ведь теперь мне надо очень долго и внимательно работать с артефактом Моттхогг, чтобы найти ответы на новые вопросы, которых у меня с каждым следующим сном становится только больше."