Лала
В царстве джинов рассказывают друг другу истории, истории для них как воздух, они создают смысл.«Три тысячи лет желаний»
На улице было холодно, дома не было воды и не было мужчины, чтобы сходить за водой. Пришлось брать топор и идти за водой самой. Потерю серьги она обнаружила вечером, перед сном, серьги были последним подарком мужа перед тем, как он ушел на войну и там сгинул, оставив после себя лишь серую бумажку, которая извещала, что рядовой Бастрыкин Сергей Иванович пропал без вести. Пообещав себе утром чуть свет пойти на прорубь искать серьгу, она прокрутилась на постели без сна два часа и, решительно спустив ноги с кровати, пошла одеваться. Керосиновая лампа давала тусклый свет, но это было лучше, чем ничего, луны не было, и вокруг царили тьма и холод. Долго она бродила вокруг проруби, надеясь найти серьгу, но безуспешно. Устав, она села на снег и заплакала.
Очнулась она от прикосновения, кто-то гладил ее по платку. Она в страхе обернулась и чуть не свалилась в прорубь. Ее успела подхватить рука, рука эта была похожа на человеческую, но была синего цвета, и на ней не было рукавицы, хотя мороз крепчал. Принадлежала рука мужичку небольшого роста, но крепко сбитого, у него были белые усы и борода, само лицо тоже было синим, а вот глаза были белесые, как будто бесцветные. Одет он был в видавший виды ватник, на ногах растоптанные валенки, на голове ушанка. Мужичок улыбнулся ей, улыбка его была располагающей, ей вдруг стало так хорошо, тепло, захотелось поделиться с незнакомцем своей печальной историей. Она говорила и говорила, не могла остановиться. Он слушал ее молча и только порой кивал и улыбался. А она плакала и рассказывала о том, как нелегко ей живется, как она любила своего мужа и как теперь каждую ночь она видит его во сне. Она достала фотографию, их единственную совместную фотографию, она хранила ее у сердца, и она всегда была с ней. Мужичок взял ее в руки и покивал головой, она выговорилась, и ей стало легче. Она грустно улыбнулась мужичку, а тот погладил ее по щеке, рука была холодная, она вздрогнула и… проснулась.
Во сне ее голова соскользнула с подушки, и она прижалась щекой к железному остову кровати. Сон — это был всего лишь сон, не успела она подумать об этом, как вдруг услышала за занавеской шум, кто-то был в доме и гремел посудой. Испуганная женщина накинула халат и выглянула за занавеску, там ее муж Сергей хозяйничал у печи, услышав шорох, он обернулся и улыбнулся. Увиденное подкосило женщину, и она потеряла сознание. Когда она очнулась, Сергей был рядом, он держал ее за руку…
Тело Валентины Бастрыкиной нашли утром. Ее соседка Мария зашла, как обычно, за Валей, чтобы вместе идти на работу, на завод, а Валентина лежала в постели ни жива ни мертва. Фельдшер Иван Гаврилович, осмотрев Валентину, заявил, что она находится в летаргическом сне и что шансов на то, что она выйдет из него, практически нет. Если бы дело было до войны, вздыхал старый фельдшер, шевеля пожелтевшими от никотина усами, да и в городе, или хотя бы районном центре. В расстроенных чувствах Маша пошла на завод. На пути у моста ее встретила старая цыганка. Маша хотела пройти мимо, но старуха вдруг схватила ее за руку, но вместо слов «дай, красавица, погадаю», которые ожидала Мария, цыганка вдруг сказала: «Это не сон».
- Что? - спросила Маша, - о чем ты?
Старуха сплюнула и перекрестилась. Потом повторила:
- Это не сон, твою подругу околдовал джинн.
- Кто? – не поняла Маша.
- Джинн, злой дух, инкуб, - сказала слегка раздраженно старуха, - я могу тебе помочь.
- Но доктор сказал, - начала было Мария, старуха ее прервала:
- Ты хочешь помочь своей подруге?
- Конечно, - растерянно ответила Маша.
- Тогда слушай сюда, - сказала цыганка.
Вечером, вернувшись домой, Маша первым делом зашла к Валентине. С ней целый день провела другая соседка, старая Поликарповна, которая нигде не работала в силу преклонных лет, но временами помогала по хозяйству работавшим соседям. Отпустив Поликарповну, Маша подошла к Вале. Валя по-прежнему едва заметно дышала, она стала бледнее. Погладив подругу по щеке, Маша прошептала: «Мы поможем тебе, Валя, ты только держись». Затем она зажгла свечу и поставила ее на окошко. Это был условный знак для цыганки Лалы. Не прошло и пяти минут, как в дверь вошла старуха-цыганка. Она принюхалась и поморщилась. «Разве ты не чувствуешь, что здесь пахнет козлятиной?» — спросила старуха у Маши, выразительно раздувая крылья носа. Если честно, то Мария ничего не чувствовала, но спорить со странной цыганкой она не стала. Тем временем Лала подошла к кровати Валентины и, достав из торбы, висящей на бедре, склянку с водой, откупорила ее и побрызгала на Валю. Маше она объяснила, что в склянице святая вода. Едва святая вода попала на лицо Вали, как она шевельнулась и глубоко вздохнула. Обрадованная Мария хотела разбудить подругу, но цыганка запретила, она сказала, что все только началось.
Огрызком карандаша, который она достала откуда-то из недр ее широких юбок, цыганка стала что-то писать на обоях над кроватью. Внимательно за ней следившей Маше, она объяснила, что пишет имена трех архангелов Михаила, Гавриила и Рафаила. Затем она достала из торбы пучок травы, руками она порвала траву и раскидала по кровати и спящей Вале. Характерный запах выдал траву с головой.
- Это полынь?! – полувопросительно, полу утвердительно прошептала Маша.
- Да, сказала, Лала, – полынь, трава отгоняющая зло.
Затем из недр торбы были извлечены два небольших кубика, которые были положены в металлическую чашечку, на дне которой тлел уголёк. Сначала Мария не поняла, что это, решила, что ладан, но, когда дымок коснулся её ноздрей, она поняла: камфора. Пока Маша размышляла, для чего нужна камфора, Лала начала водить металлической чашечкой над телом Вали, окуривая её камфорой. При этом старая цыганка что-то напевала, браслеты на её руке звенели в такт речитатива, вгоняя Машу в транс. Окончательно впасть в сонное состояние Маше не дали странные звуки.
Оказывается, пока Мария находилась в прострации, Лала снова достала пузырек со святой водой и стала ею кропить Валю. Там, где капли воды попадали на кожу Валентины, они начинали шипеть и испаряться, казалось, что святая вода закипает, однако пар, в который она превращалась, не рассеивался, а наоборот, он собирался в шарики, которые притягивались друг к другу, быстро увеличиваясь в размерах. Вскоре облачко пара стало принимать форму человека. Это был мужичок крепко сбитый, у него были белые усы и борода, лицо и верхняя часть туловища были синего цвета, а вот глаза были белесые, как будто бесцветные. Причем человеческое тело у него было до половины, ниже он состоял из чего-то похожего на вихрь, который непрестанно крутился. Неожиданно существо словно сорвалось с цепи и устремилось к столу, на котором лежала фотография мужа Валентины. На глазах цыганки и Марии существо словно в омут нырнуло в фотографию. Не успели они и глазом моргнуть, как «хвост» странного незнакомца исчез в фотокарточке, а Валя очнулась и закашлялась. Перед тем как уйти, Лала одела на Валю нитку с одинокой белой жемчужиной и велела впредь никогда ее не снимать. Фотографию цыганка сожгла в печи, предварительно подбросив к дровам пару веточек можжевельника и траву, которую она собрала с кровати Валентины, туда же отправились остатки кубиков камфоры. Когда фотография занялась пламенем, само пламя вдруг изменило цвет на бело-синий, в трубе завыло и зашумело, через минуту все было кончено…
Новость отредактировал Летяга - Сегодня, 08:45
Причина: Стилистика автора сохранена
Ключевые слова: Цыганка полынь камфора ангелы Джин доктор авторская история