Легенда холмов
Темная ночь накрыла плотным покрывалом скифские степи, шестёрка разведчиков подкрадывалась под ее покровом к лагерю гуннов, следуя за длинной колонной воинов, закованных в сталь, направляющихся в сторону лагеря. Вернувшись к лошадям, где их ждал еще один воин из разведотряда, Савлий, лидер разведчиков, обратился к Илиуру, младшему из группы, едва видевшему 17 зим юноше:- Скачи в Херсонес к легату, передай, босфорские племена предали нас, десять тысяч босфорской тяжелой пехоты примкнули к Атилле, направление удара пока не известно, следим за ситуацией.
Илиур, кивнув, лихо вскочил на седло и рысью поскакал на юг, Савлий же с остальными разведчиками устроились у одинокой скалы на ночлег. Простояв свою смену на дозоре, он почти сразу погрузился в сон от непрестанно одолеваемой усталости, только на минуту чутьё разбудило его, когда он почувствовал крадущиеся шаги рядом.
- Карминий, ты куда? - узнав соратника, вопросил он.
- Скоро вернусь, - ответил Карминий, махнув рукой, и поковылял уже увереннее прочь.
Разбудил его Зайдар со словами:
- Вставай, Карминий пропал! Его время караулить, но нет его нигде!
- Ладно, буди остальных! - отдал приказ Савлий, с неохотой протирая глаза.
Зайдар начал было будить отряд, но внезапно резко отпрянул.
- Они мертвы. - произнес он.
- Что? - переспросил не успевший прийти в себя Савлий.
- Они все мертвы! - сказал Зайдар уже громче, кто-то перерезал им глотки во сне!
«Карминий, чертов предатель!» - мелькнула мысль у Савлия в голове, но не успел он додумать, как услышал свист стрел, а на холме показались всадники в черных кожаных доспехах.
- Гунны! - крикнул Савлий, чтобы предупредить Зайдара, но было уже поздно, стрела вонзилась Зайдару в спину, и он выпрямился, силясь сказать что-то, но тут же вторая вонзилась в шею, и Зайдар упал замертво.
Савлий, не долго думая, вскочил в седло и помчался прочь галопом, закинув меч за спину, тут же прилетела стрела, отскочив от ножен меча, не успел Савлий обрадоваться, как вторая стрела пробила плечо выше лопаток. Савлий взвыл от боли, но не остановился, а продолжал отрываться от преследующих его гуннов, чьи лошади, видимо, подустали, пока добирались до лагеря разведчиков.
Он уже не помнил, сколько дней провел в седле, закат и восход сменяли друг друга, открытую степь сменили леса, затем холмы. Савлию эта местность не была знакома, вероятно, это те самые земли венедов, о которых он только слышал, которые находятся на северо-востоке от скифских степей. Он уже давно потерял ориентацию в пространстве и понятия не имел, в каком направлении скакал всё это время. Несмотря на нарастающую слабость, ему удалось оторваться от преследователей. Хотя он знал, что от гуннов уйти очень сложно, они отличные следопыты и, как стая волков, не остановятся, пока не настигнут его, но зараженная рана и слабость давали о себе знать, и в какой-то момент он, окончательно потеряв сознание, выпал из седла лошади.
Запах мяты, высушенных трав и дыма от сухих дров, потрескивающих неподалеку. Сознание Савлия ухватилось за запахи, звуки костра и приглушенного завывания ветра где-то снаружи. «Ветер снаружи! Выходит, я нахожусь в помещении?» — раздалась мысль в голове. Савлий приоткрыл глаза, над собой он увидел круглую соломенную крышу с отверстием для дыма посередине и двумя поперечными перекладинами, на которых сушились пучки трав, издававших ароматный запах. Слева он заметил костер и девушку, сидящую на коленях, подмяв ноги под себя. У незнакомки были длинные красные волосы, зеленые глаза, как два изумруда, хоть и острые, но вполне миловидные черты лица.
- Где я? - спросил Савлий на греческом, хотя знал несколько языков, но решил попробовать по порядку, авось незнакомка поймёт хоть один.
- У меня дома, - ответила незнакомка, на его удивление, хоть с небольшим акцентом, но вполне понятно, увидев его замешательство, слегка улыбнулась.
- Ты грек? - спросила она его.
- Сармат, - ответил Савлий и добавил: «Ауксиллярий на службе у императора».
- Как же ты, сармат, здесь оказался? Сарматия далеко на юге, Греция — еще дальше.
Савлий вкратце рассказал о том, что случилось, оставив лишь ненужные подробности, касающиеся его задания. Незнакомка, немного подумав, сказала:
- Ладно, сармат, вижу, не врешь, и то, что утаиваешь, для меня не столь важно, поправишься и можешь ступать своей дорогой.
- Меня Савлий зовут. — представился он, поняв, что совсем забыл об этом, и посмотрел вопросительно на незнакомку.
- Ягиня, — представилась девушка.
- Я-гай-на? — пытался выговорить незнакомое имя Савлий.
- Можешь звать меня Ягайной, если хочешь, не обижусь, а сейчас спи! Я отойду ненадолго.
Шли дни, и уже через неделю Савлий чувствовал себя вполне сносно, жар спал, и он решил выйти во двор небольшого круглого дома. Как оказалось, домик находился на холме, это объясняло завывание ветра по ночам. Вокруг дома были посажены разные растения, неподалеку за ограждением ютились кролики. Савлий сел на траву и уставился в горизонт, ловя ноздрями чистый утренний воздух, вскоре услышал шаги за спиной, и рядом, сминая траву, присела Ягиня, сомкнув руки вокруг коленей. Нарушил тишину Савлий:
- Скажи, Ягайна, где здесь ближайшая деревня или город?
- День пути на север, есть небольшая деревня венедов, - ответила девушка.
- Мы в такой глуши, и ты здесь живешь совсем одна? Как же ты выучила греческий? На гречанок ты не похожа. - посыпались вопросы от удивленного Савлия.
- Да, я живу одна, и греческий я не учила, я его просто знаю, как и многое другое ведомо мне. А теперь, вместо того чтобы валяться, предлагаю дружественный спарринг, научи бедную девушку постоять за себя, - и лукаво улыбнувшись, Ягиня протянула Савлию старый скифский меч.
- Без проблем, - улыбнулся в ответ он, решив наказать соплячку за дерзость. Савлий в свои 27 зим был очень умелым мечником, он неоднократно тренировался с соратниками и ромейскими центурионами, ни среди тех, ни других не было равных ему, как и среди врагов не было тех, кто бы пережил схватку с ним в ближнем бою. Но сейчас он не верил своим глазам, с виду хрупкая Ягиня обладала нечеловеческой силой и скоростью и каждый раз уходила от того или иного приема, весело смеясь. Когда солнце зашло за полдень, обливающемуся потом Савлию с помощью обманного приема удалось, наконец, лишить Ягиню оружия и уложить на лопатки.
- Попалась! - воскликнул весело Савлий. Ягиня же посмотрела на него как-то совсем по-другому, задумчиво, как будто стараясь разглядеть что-то сквозь него.
- Что случилось? - запереживал Савлий, совсем не хотелось обидеть ту, кто совсем недавно спас ему жизнь.
— Всё в порядке, — ответила она немного отрешённо и продолжила: — Я в лес, за ягодами, мне нужно подумать наедине. Ничего не понимающий Савлий помог девушке подняться и сам решил заняться заготовлением дров, так как не привык быть обузой и труд был единственной валютой, которой он мог отплатить за свое спасение.
Через несколько дней, благодаря стараниям Ягини, Савлий неестественно быстро выздоровел и уже собирался уходить, как она его остановила со словами: «Останься на месяцок-другой, куда ты без коня пойдешь? Поможешь мне с хозяйством». Савлий, не долго думая, согласился. Время шло, дни сменялись месяцами, их чувства теплели день ото дня, так и совместное ложе по ночам полыхало всё большей страстью. В какой-то момент наш герой понял, что сильно любит свою таинственную спасительницу, изменения он замечал и в своей возлюбленной, вокруг нее появилась едва различимая яркая аура, а когда она ступала по лесной тропе, цветы расцветали под её ногами. Впрочем, то, что его избранная — сильная колдунья, Савлий знал, и это его нисколько не смущало. Периодически в гости наведывались венеды, они приносили Ягине дары, проводили обряды в её честь, и их старейшины о чем-то с ней долго беседовали.
Беда пришла, когда о ней все позабыли. Савлий и Ягиня собирали травы на поляне тем утром, когда вдали показались всадники, одетые в до боли знакомую черную меховую броню, над головой послышался свист стрелы, выпущенной одним из них. Савлий, за неимением меча, схватился за нож, загородив своим телом Ягиню. Гунны, поняв, что противник безоружен и опасаться им нечего, взяли их в кольцо. Один из всадников спешился, им оказался Карминий, сняв шлем, он широко улыбнулся на все тридцать два зуба.
- Чему лыбишься, Иуда? - вопросил его Савлий сквозь зубы.
- Нахожу забавным тот факт, что то, чего ты так жаждал узнать, теперь это знаю я, но ты этого никогда не узнаешь, потому что так и умрешь в неведении! - Засмеялся громко Карминий, и некоторые гунны подхватили его хохот, затем продолжил: - Смотрю, ты зря времени не терял! Что же, значит, сначала мы будем драть твою шлюху по очереди, и ты будешь на это смотреть, а потом я буду тебя долго пытать, пока ты не скажешь, где находятся комитатские легионы, и не думай врать, я знаю, что ты ручной пес легата Маврикия, и из нас только тебя он посвящал в свои планы!
Гунны, посмеиваясь, стали спешиваться, Савлий же, схватив нож поудобнее, приготовился продать жизнь подороже, когда почувствовал, как неведомая сила подняла его вверх и отбросила метров на двадцать в сторону! Он не сразу пришел в себя, только слышал, как где-то там, в стороне, воцарилось безмолвие, секундой спустя сменившееся воплями ужаса, предсмертными хрипами и криками. Савлий вскочил на ноги и увидел, как ужасающее чудовище с длинными, как лезвия, когтями, покрытое чем-то, похожим на кору мертвых деревьев, рвало гуннов на части. На долю секунды возник вопрос, где же его возлюбленная, но догадка заставила похолодеть кровь в его венах, это и была она, его Ягайна! Хоть гуннов и оставалось всего пять человек, но они перегруппировались, схватили длинные кавалерийские копья и теперь уже теснили монстра. За мгновение, двумя прыжками, Савлий добрался до мертвого гунна и, вырвав меч из его руки, рванулся на оставшихся противников.
Позабывшие о нем гунны этого не ожидали и стали легкой добычей для искусного мечника, брызги крови, отлетающие кисти рук и разрубленные головы, и десятка вдохов не успело миновать, как Савлий зарезал последнего противника. Все же, хоть гунны и превосходные кавалеристы, в ближнем бою, как войны, весьма посредственные. Савлий повернулся к монстру, тот опустил свои увенчанные крючковатыми пальцами и длинными когтями руки. Савлий заметил, что толстая серая шкура существа пробита в нескольких местах, и с этих ран стекала чёрная, пахнущая болотом жижа, еще мгновение монстр смотрел на него, затем покачнулся и завалился набок.
Уже на земле тело монстра стало уменьшаться и приобретать хрупкие девичьи формы. Савлий подхватил нагое, бессознательное тело девушки и отнёс в дом, затем вернулся, вырыл яму и закопал мёртвых врагов. Он очень любил аромат местного леса и не хотел, чтобы тот испортился вонью тлена. На обратном пути он вспомнил слова покойного Карминия и задумался: «Значит, он знал направление вторжения, куда пойдут гунны!». Зайдя в дом, Савлий увидел, что девушка была уже в сознании, раны почти затянулись. Ягиня оценивающе осматривала платья, извлечённые из сундука, взглянув игривой улыбкой на него, сказала:
Я уже думала, любимый мой испугался меня и убежал.
- Супостатов хоронил и двух коней поймал, в хозяйстве пригодятся, — ответил он.
Та ночь была столь же полна страсти, как и многие до нее, но одна мысль не давала Савлию покоя. Нет, это не касалось превращения Ягини, он понимал, что его возлюбленная — сильная колдунья, и принимал это как должное. Ему все не давали покоя слова Карминия, и той ночью он долго не смыкал глаз.
Следующим же вечером, когда все хозяйственные дела были сделаны и они непринужденно любовались закатом, Савлий решил зайти издалека:
— Солнце мое, я знаю, ты могущественная колдунья, скажи, смогла бы ты поднять мертвого?
Ягиня прыснула со смеху и, чуть успокоившись, спросила:
— Зачем тебе, хочешь, чтобы мёртвые гунны за тебя работали или на тебя?
- Сможешь ли поднять мёртвого, чтобы он разговаривал? - улыбнувшись, уточнил он.
Девушка тут же посерьёзнела, догадавшись, о чём речь.
- Твоё задание, да? Послушай, забудь о нём, ничем хорошим оно не кончится.
- Любимая, пойми, завершив задание, мы спасем много людей, император щедро отблагодарит нас, и будем жить в достатке, у нас будет большой дом в самом Константинополе, и ты не будешь себе ни в чем отказывать! - попытался убедить ее Савлий.
Ягиня с грустью в глазах посмотрела на него.
Я не могу жить в Константинополе или в каком-либо другом городе. Как ты заметил, я сильная колдунья, но это только половина правды, я дочь нави и привязана к этим местам, когда-то давно у моего отца было пророчество, только тот, кто одолеет меня в честном бою, станет мне мужем. Придет время, когда канут в Лету воинственные сарматы, исчезнут скифы, растворятся в пучине времён гунны, когда эти холмы обрастут густым лесом, придет на эти земли новый народ, славный народ, и меня они будут богиней почитать, и тебя, как мужа моего, богом, и легенды о нас слагать. Когда же придет новая религия, мы с тобой вместе вернемся в навь, откуда я и появилась.
Савлий же, крепко обняв девушку, принялся уговаривать:
- Помоги мне узнать то, что меня интересует, и когда я вернусь, построю тебе дворец, достойный богини, моей богини! И никогда более не оставлю тебя! Не переживай за меня, я опытный воин! И путь туда и обратно не представляет для меня никакой опасности! Заметить не успеешь, как я вернусь!
До самого заката он пытался уговорить Ягиню, но девушка была непреклонна.
Шло время, дни сменялись неделями, Савлий после того раза Ягиню более не уговаривал, но настрой его был мрачный, он мало разговаривал и компании девушки предпочитал одиночество. Ягиня чувствовала, что день ото дня её любимый от неё удаляется, и наконец, не выдержав, решила согласиться на его просьбу. Савлий выкопал уже тронутое тленом тело Карминия, и Ягиня провела обряд.
- Спрашивай, что хочешь знать, - сказала она наконец.
- Куда Аттила планирует своё вторжение? - спросил Савлий.
Сгнившие голосовые связки мертвеца выдали едва различимое слово скрежещущим, неестественным голосом: «Паннония». Затем мертвое тело забилось в конвульсиях и, наконец, обмерев, завалилось на спину.
В ту ночь Савлий вновь боготворил её, как неделями ранее, и, казалось, не было более обид между ними. А ранним утром Ягиня провожала своего возлюбленного в путь. Красноватое солнце восходило из-за холмов, утренний ветер развеивал и трепал ярко-красные локоны девушки. Савлий же крепко обнял её и, поцеловав, произнёс:
- Не плачь, заметить не успеешь, как я вернусь!
Одна из слезинок Ягини упала на её ладонь и превратилась в яркий алмаз.
- Возьми это, и мы увидимся вновь, - протянула она камешек Савлию, который тот, бережно взяв, спрятал в мешок на поясе, помахав рукой на последок, вскочил на коня и устремился к горизонту. Когда фигура Савлия скрылась из виду, Ягиня, сев на колени, тихо произнесла:
- Пройдёт тысяча лет, и мы увидимся снова, этот камень поможет твоей душе найти дорогу в навь. Она знала, что метко пущенная лазутчиком стрела оборвет жизнь Савлия, когда он будет совсем неподалеку стен города Херсонеса. Еще десяток лет она сидела на том месте, не двигаясь, оплакивала своего суженого, кровавые слёзы лились из её глаз и, падая на землю, расцветали и летом, и зимой в алые цветы. Когда она наконец поднялась и пошла к своей разрушенной временем ветхой избе, глубокие морщины украшали её лицо.
Историческая справка: вторжение гуннов в римские провинции на Балканах в 447 году сопровождалось тотальной резнёй местного населения и считалось одним из наиболее массовых бедствий того времени.
Новость отредактировал Летяга - 9-11-2024, 10:06
Причина: Стилистика автора сохранена
Ключевые слова: Сказка гунны колдунья Навь авторская история