Ядерный Содом
«Солнце едва пробивается сквозь плотные тучи. Эти тучи не проходили уже несколько лет, но это уже никого не удивляет.Все знают, откуда они взялись, но об этом не любят говорить. Кто-то называл это концом света, карой небесной, но те, кто ещё остался в своём уме, называли это просто – ядерная война.
Падение бомб не было неожиданностью. Война уже была в разгаре, и атомная развязка была лишь вопросом времени. Крупнейшие города в мгновение исчезли вместе с тремя миллиардами человек. Всего через несколько часов излучение уничтожило электронику по всему земному шару. Ещё три миллиарда человек, а вместе с ними и большую часть растений и животных, наверняка добили радиоактивные осадки.
Я пишу «наверняка», потому что не могу знать точно. Связь моей деревни с внешним миром не возобновлялась уже пять лет. Последней новостью, произнесённой в радио-эфире, было приблизительное число погибших от ядерных ударов. И с тех пор что радио, что телевизор если и работают, то ловят только белый шум.
Эти события оставили след в душе каждого. От горя многие мои односельчане особо ударились в религию. Как в Средние века, церковь стала источником власти на всем селом. Пока что, это единственное, что сдерживает людей, измученных голодом и жаждой, от мародёрства и прочих дикостей».
Эту незамысловатую летопись вёл Игнат, сидя за письменным столом в тесной жилой комнате. То и дело он останавливался и пристально смотрел на огонёк свечи на антикварном серебряном подсвечнике, чтобы подобрать слова и дать отдохнуть отвыкшей от письма руке.
Вдруг дверь небогатой опочивальни приоткрылась. Из темноты показалось маленькое бледное личико.
- Папа, там люди собираются возле церкви. Говорят, батюшка позвал.
- Ну, раз батюшка, то беги, Марусь. Я догоню, - сказал Игнат, не отрываясь от записи.
- Хорошо, пап.
Девочка выскочила из дома и побежала к храму между ветхими избами. Почти половина населения деревни – около пяти десятков человек – плотно набилась в молельню, но Маруся смогла пробиться. Маленькая и юркая, она без особых затруднений пробралась на небольшой мостик над алтарём, с которого открывался чудесный вид и на золочёное убранство храма, и на красивый резной вход в него.
Толпа затихла. Девочка прижалась к перилам, внимательно глядя на алтарь. Открылись ворота, и на свет сотен свечей показалась долговязая фигура в монашеском одеянии. Это был батюшка Пётр – прибывший незадолго до войны дальний родственник прежнего батюшки Кирилла. Он был молод для своего рода деятельности, но заслужил уважение прихожан своей харизмой и мудростью.
Он сделал два шага к толпе и воздел руки к потолку.
- Дети мои, сегодня Господь говорил со мной, и Он поведал мне, как нам надобно поступить, дабы спастись от кары Его, – произнёс он на манер песнопения.
Люди, больше напоминавшие скелетов в пыльных лохмотьях, вытаращили на него поблёкшие глаза.
- Издревле Бог жертвовал собой ради нашего блага. С вином мы вкушали его кровь. С хлебом мы вкушали его плоть. Но настало время вернуть долг. Слишком долго мы истощали Его тело, он зачах и устал. И ему нужна наша помощь, чтобы вернуться к прежнему величию.
Из паствы вышел заросший мужчина в одних шортах и тапках.
- Что от нас нужно? – вопросил он.
- Нужно отдать нечто равное взамен. Наши тела одрябли, но всё ещё способны насытить Его. Мы должны принести жертву! И тогда нам воздастся!
Паства зашушукалась, но вскоре затихла, снова доверчиво уставившись на Петра. Вдруг в дверях храма показался человек в рясе.
- Ты – искуситель! – закричал запыхавшийся мужчина.
Это был Кирилл, и он явно был недоволен. Священник стал расталкивать прихожан. Они отскакивали в стороны, выкрикивая ругательства. Кирилл и сам был крепок на слово, осыпая всех последними словами.
Дорвавшись до алтаря, Кирилл схватил Петра за грудки. Тот пнул его в живот и толкнул в толпу, что тотчас его схватила.
- Еретик! Иуда! – завопил молодой батюшка. – Убейте его! Задобрите Бога его нечестивой душой!
И толпа повиновалась. Они стали срывать с него одежду, бить. Обезумевшие люди лезли друг на друга, лишь бы нанести удар. Батюшка кричал, отбивался.
Маруся дрожала от страха. Она знала Кирилла и понимала, что он не заслужил такой участи. Но что мог сделать ребёнок против орды кровожадных фанатиков?
Вскоре крики стихли, но люди всё ещё лезли к бездыханному телу. Они рвали его на куски и толкали сырое мясо в рот. Две женщины сцепились за кисть священника, словно дикие звери. Кто-то ещё дрался за запретную пищу.
- Да, дети мои, вкусите его плоть, передайте её Божьей власти!
Среди голодных нашёлся один, ещё сохранивший часть рассудка. Он вскрыл грудь монаха и извлёк ещё тёплое сердце. С гордостью встав на колени, он протянул дар Петру. Тот взял его и с нескрываемым наслаждением надкусил.
Маруся зарыдала от ужаса. Она легла на живот в середине мостика, чтобы снизу её не было видно. Она дрожала. Ей хотелось молиться, но она не могла молиться богу, заставляющему людей идти на такое.
- Нужно больше жертв! Ищите, ищите ещё! – разносилось эхом по храму.
Ведомые этим приказом, безумцы стали покидать церковь, и вскоре она опустела. Полежав ещё минуту, Маруся решила уйти. Очень осторожно она переползла на конец мостика и на цыпочках спустилась по лестнице. То, что она увидела, заставило её застыть.
Полностью позабыв про какие-либо заповеди, Пётр заигрывал с женщиной, которая не так давно всё же убила свою соперницу. Он поглаживал её по голове, словно питомца, и что-то приговаривал. Другой рукой он уже стягивал с неё сарафан.
Маруся дрогнула от отвращения и, прижимаясь к затенённой стене, покинула храм.
На улицах творилась полная вакханалия. Толпа фанатиков разбежалась по округе и вовсю бесчинствовала. Отовсюду доносились крики. Все, кто не внимал словам Петра, стали жертвами. Их вытаскивали из домов и тащили к церкви.
Маруся бросилась с крыльца храма и спряталась в сухих кустах. Как раз вовремя – группа фанатиков уже приближалась к святыне. Шестеро людей несли над головой тучную женщину в рваном платье. За ними два человека вели плачущих детей, в которых девочка узнала своих друзей. С трудом она проигнорировала позыв помочь и дождалась, пока жертв утащат к алтарю.
Когда безумцы пропали из виду, Маруся во весь опор бросилась бежать. Она петляла через дыры в заборах и открытые ворота, чудом избегая поимки. Много раз изуверы замечали её, но их отвлекала более крупная добыча.
На её удачу, их с отцом дом находился на другом конце деревни, и фанатики ещё не добрались до него. Она юркнула за ограду и вбежала в избу. Игнат встретил её в прихожей. Он только собирался пойти в церковь и натягивал штаны. Увидев заплаканные глаза дочери, он тут же опустился рядом и взял её за щёки.
- Что случилось?! – его глаза округлились.
- Все… все… Пётр заставил… всех… убивать других…
- Что?! Как?!
- Не знаю! Все просто слушали его, а потом… пришёл Кирилл и они… его съели…
Игнат замер, глядя ей в глаза. Девочка не врала. Он взял малышку на руки и унёс в комнату. Там он усадил дочку на кровать, и из-под неё достал большой ящик болотного цвета. Ржавая щеколда с треском отвалилась. Под тяжёлой крышкой скрывалось то, что Игнат приберёг на такой случай.
Умело укороченная винтовка, будучи без доступа влаги и воздуха, почти не пострадала от времени. Там же, в ящике, был ещё один припас – большой рюкзак с провизией. Ох, сколько страданий принёс этот запас. Сколько раз Игнат корил себя за сокрытие еды от других людей. Но даже когда его жена умирала от голода, он не позволил себе к нему прикоснуться. Он знал, что рано или поздно понадобится уйти, и тогда он пригодится. И этот день настал.
Накинув патронташ с рюкзаком и зарядив ружьё, мужчина взял девочку за руку и направился в прихожую. Со двора уже слышалось, как выламывали ворота.
Они выбежали из дома и через огород понеслись к запасному выходу, ведшему прямо в лес. Кто-то из фанатиков перемахнул через забор и бросился за ними. На мгновение Игнат обернулся. Хлопнул выстрел. Бездыханное тощее тело упало на сухую землю.
Отец с дочерью уже были у двери, когда им вслед полетели камни. Один попал Игнату в плечо. Уже несколько безумцев оказались в огороде и стремительно приближались. Отец зарядил дробь и одним выстрелом скосил троих. Он поспешно открыл дверь, вытолкнул дочь вперёд и шмыгнул за ней. Она быстро оказалась у него на руках, и Игнат понёсся в лес. Между деревьями впереди мелькала дорога.
С неожиданной для своих лет ловкостью Игнат стал огибать заросли и перепрыгивать кочки. Очень скоро фанатики остались далеко позади. Вероятнее всего, они решили не догонять столь опасную жертву.
Они лишь проводили взглядом убегающих людей. Тяжёлой походкой оголодавшие сектанты пошли обратно. Они присоединились к другой группе и стали выкуривать еретиков из очередного дома.
Перед храмом собралась толпа. Людей, не явившихся вовремя на «проповедь», согнали и окружили. Они неразборчиво умоляли о пощаде, но их судьба уже была предопределена. Нескольких жертв на сегодня хватило. Для остальных уже организовывали загон – дом напротив церкви превращали в барак, заколачивая окна и укрепляя двери. Всё это происходило под внимательным руководством Петра.
Возле него неотрывно вилась женщина, с которой он прелюбодействовал. Она жадно обгладывала кость одной из новых жертв. В акте неслыханного богохульства священник нарядил её в рваные одеяния Кирилла.
С садистским удовольствием Пётр наблюдал за становлением своей секты. Ещё со времён семинарии он воображал, как его богохульные идеи захватят умы людей. И вот – его порочная мечта осуществилась в наилучшем виде из всех возможных. Он не просто лидер какого-то захудалого культа, он – глава последних людей в мире, вождь нового человечества. Хотя зачем ему быть вождём? Нужно лишь немного подождать, чтобы люди признали его новый титул – титул князя, царя. Кривая улыбка искажала лицо Петра при мысли об этом. Он смаковал власть, что оказалась в его руках.
Вскоре весь народ собрался на площади перед храмом. Все жертвы были собраны, и их начали загонять в стайку. Вдруг один из подданных Петра взлетел по ступенькам храма и склонился перед ним.
- Батюшка, мы всех изловили, но двое убежали. Мужик и девчонка. Уже далеко убежали.
Пётр недолго смотрел на тщедушного человека и спокойно произнёс.
- Ничего страшного. Двумя больше – двумя меньше. Ты молодец, что сказал. Иди, сын мой, помоги другим.
- Да, батюшка, - доносчик убежал к другим сектантам.
Невозмутимость монаха была поддельной. Новость о побеге разгневала его, и было трудно не показывать это. Если повезёт, то они умрут от голода. Но если они найдут другую группу людей, то могут вернуться. И тогда хилых и глупых людей навряд ли хватит, чтобы выстоять. В размышлении Пётр почесал заросший острый подбородок.
Через некоторое время все жертвы были согнаны в загон. Их развели по комнатам и заперли на огромные недавно прибитые засовы. Толпа скоординировалась и самостоятельно назначила отряд стражи, сразу занявший пост. Оставшиеся сектанты собрались у дверей осквернённой церкви. Пётр снова поднял руки к небу.
- Бог увидел наши деяния! И он, должно быть, доволен! Он даст знак! – проповедовал он.
Несколько секунд прошли в тишине. Все ждали знака. Вдруг из леса с громким карканьем вылетела ворона. Раззадоренная и впечатлённая толпа тут же зашлась ликующим улюлюканьем и гоготом. В религиозном экстазе люди даже не заметили ещё одного «знака».
Что-то холодное и невесомое приземлилось на нос Петра. Он потёр нос и обнаружил на ладони несколько капель мутной воды. К его ногам упало несколько крупных серых хлопьев. И они падали всё чаще. Вскоре улицы и крыши домов покрылись тонким слоем снега. Но и это обезумевшие люди восприняли, как благую весть – уже давно этот край, несмотря на тучи, мучила засуха.
- Это манна небесная, дети мои! Быстрее, собирайте её! – Пётр быстро сориентировался и обратил неожиданное явление себе на пользу.
Люди, не замолкая, разбежались по домам и стали выносить тазы, вёдра, корыта и прочую посуду. Кто-то просто собирал снег с земли и ел. Новоявленная невеста Петра тоже не упустила возможность и быстро затерялась среди праздного народа. Пётр же всё ухмылялся. Он посмотрел на небо, и на мгновение в нем появилась вера.
Первый день новорождённого культа миновал весьма быстро. Всё время шёл снег. Многих смущала мутность воды, но жажда оказалась сильнее рационализма. Под вечер было принесено ещё несколько жертв.
Когда их кости были обглоданы и разбиты ради костного мозга, Пётр поднялся на алтарь, вытирая кровь с губ. Подданные внимательно наблюдали за ним и готовы были внимать новой проповеди.
- Дети мои, однажды Бог создал мир! И тогда он населил его живыми тварями! И сказал он им: «Плодитесь и размножайтесь»!
Людям не понадобилось слышать больше. Они начали скидывать одежду ещё до того, как лидер культа окончил фразу. Даже царившая в храме прохлада не остановила их. Через считанные минуты началось действо не менее богохульное, чем всё, что происходило ранее. Люди, набравшись сил, стали горазды на самые жуткие изощрения. Самые потаённые фантазии реализовались прямо на полу церкви. За всем этим с презрением и ужасом наблюдали святые на иконах, сверкающих золотом в свете свечей.
Кровавая жертва дала людям достаточно сил, чтобы разгул продлился до самого утра. Только охранявшие жертв здоровяки не приняли в ней участия. Опьянённые чувством долга перед религиозным лидером, они лишь с завистью прислушивались к хору стонов и возгласов, доносившемуся из-за стен святилища.
Утром вид деревни тотально переменился. Навалило огромные сугробы. Самые старые и осевшие дома занесло по крышу. Стало холодно. Люди искали в домах тёплую одежду. Вскоре после рассвета близ храма поднялось несколько столбов густого дыма. По приказу Петра люди занимали жилища поближе к церкви.
Когда это было исполнено, настало время для утреннего ритуала – после очередного жертвоприношения прошла проповедь. Пётр многократно искажал и откровенно придумывал заповеди, всё сильнее убеждая своих последователей в абсолютной правильности его учения. Люди, попивая мутную талую воду, внимательно слушали и впитывали каждое слово. Пётр заметил, что их кожа стала синюшной, но не придал этому значения.
Сегодня окончательно установился распорядок дня. Утром, днём и вечером приносились жертвы, за которыми следовала греховная проповедь, после которой все люди возвращались к своим делам, будь то колка дров или растопка печей.
Так и прошёл этот день. После вечерней жертвы люди разошлись по домам и легли спать.
Пётр покинул храм последним. Он задумчиво посмотрел на тёмное небо, полное ярких звёзд, и направился к одному из домов. Там его встретили хозяева. Они раскланялись и щедро выделили ему самую большую кровать, сами улегшись на полу. В эту ночь Пётр спал намного крепче, чем обычно. Впервые за долгие годы он был по-настоящему счастлив.
Ему снились яркие, невероятно реалистичные сны, полные похотливых и соблазнительных образов. Он видел себя на троне небесном, тысячи людей, подчиняющихся только ему, и сотни женщин, готовых исполнить любое его желание. Самые приятные чувства переполняли его, бросая то в жар, то в озноб.
Но в одночасье его собственный рай рухнул. Оглушительный крик заставил картинку перед его глазами разлететься на мириады осколков. Он вскочил, и тут же что-то с огромной силой схватило его за горло и подняло с кровати. С секунду оно держало его над полом, а потом бросило. Откуда-то из угла комнаты всё это время доносились истошные мужские крики. С громким топотом нечто ушло в сторону звука, и в тот же миг он прекратился. Его сменило противное чавканье.
Пётр в ужасе соскрёбся и опёрся на прикроватную тумбочку. Он нащупал коробок спичек и чиркнул одну. Жёлтый свет озарил то, во что превратилась комната. Постель, расстеленная на полу, была скомкана и измазана кровью. В дальнем углу комнаты кто-то копошился. Пётр подкрался и разглядел в этом силуэте хозяйку дома. Она жадно обгладывала лицо своего мужа. С его оторванной головы.
Она отвлеклась и уставилась на гостя. Что-то было не так с её лицом. Рот исказился, как будто у женщины была заячья губа. Из-за этого её уста стали ромбовидными. Сквозь них виднелись перекошенные челюсти с измельчавшими зубами. Глаза уродины хищно сверкнули, и она облизнулась.
Священник быстро пришёл в себя. Он медленно подошёл и опустился на корточки рядом с трупом мужчины. Женщина почесала лысеющую голову и опустилась на четвереньки. Она подползла к священнику и принюхалась. Жуткая улыбка исказила её лицо. С её губ потекла густая мутная слизь. Женщина вдруг бросилась вперёд. Она повалила священника на пол.
Несколько капель слизи упали на его лицо. Они были обжигающе холодными. Пётр ощутил, как тонкая корка льда покрыла его щеку. С остервенением женщина стала срывать его одеяния. Всё произошло так быстро, что Пётр не успел пошевелиться. В мгновение ока неестественный холод сковал его промежность. Издавая мерзкий рокот, женщина опустилась на него всем весом.
Греховное действо продолжалось мучительно долго. К концу процесса Пётр уже ничего не чувствовал, как вдруг невероятная боль пронзила его ниже пояса. Последним, самым тяжёлым и резким движением блудница разбила его таз, как керамическую тарелку. Осколки костей вспороли мышцы и кожу. К крику священника прибавился полный наслаждения вой.
Женщина легла на него. Ледяной язык коснулся лица священника, но он даже не ощутил этого. Вдруг мелкие зубы впились в его нос. С хлюпаньем женщина принялась высасывать кровь. Слюна, обильна стекавшая на лицо жертвы, въедалась в кожу. Пётр чувствовал, как под всё растущим слоем льда его лицо растворялось. Холод уже добрался до мышц и рвал их на мелкие кусочки. У священника уже не было сил кричать. Он лишь беззвучно открывал рот и слабо пытался вырваться. Последним, что он увидел, были шесть отростков, выступающих из плеч женщины. Они медленно раскачивались из стороны в сторону, удлиняясь и изгибаясь…
Ключевые слова: Постапокалипсис мутация секта церковь авторская история