Обещанная половина
Когда деревья были большими, а мои дети еще очень маленькими, вышли мы с ними на детскую площадку поиграть. Начало мая на дворе, солнышко уже нежно обнимает за плечи, но до жары ещё далеко. Так что, недолго думая, посадила я своих детей в песочницу. Вручила им по совку и ведерку и строго-настрого сказала песок не есть, а рыть тоннель для бумажного кораблика, который запустим, если тоннель будет достаточно глубок.Дети копают песок, я рядом с песочницей на скамейке пристроилась, одним глазом дремлю, вторым присматриваю за малышнёй. Через какое-то время еще одна мамочка со своим ребятенышем к песочнице подтягивается – обычное дело, кто растил детей, тот знает этот неписанный мамский закон: в песочнице все игрушки и игры общие, а мамы на скамейке на это временный промежуток - лучшие психологи и психотерапевты друг для друга. Где-то поддержать, где-то пожалеться, где-то совета попросить… Сидим рядышком, познакомились, обсуждаем глубину будущей канавки и размеры кораблика. И вдруг эта женщина (пусть будет Люба) неожиданно меняет тему разговора и говорит:
- А ты знаешь, ведь у меня тоже двойня должна была быть, - и замолкает.
Я немного опешила от такой откровенности, но вижу, с какой она тоской на моих детей смотрит, понимаю, что в жизни ее трагедия произошла, и рана от нее ещё очень свежа. Так мне ее в этот момент жалко стало, но спросить подробности боюсь, чтобы ненароком человеку еще больнее не сделать. А Люба помолчала, да и продолжает. Дальше с ее слов.
Была я уже на третьем месяце беременности, чувствовала себя хорошо. Ну как хорошо? В соответствии со своим положением. Врачи сильно не докучали, анализы - УЗИ периодически назначали, но результаты даже не обсуждали, из чего я решила, что всё в норме: ребятеныш развивается хорошо. А тут беда приключилась, мама тяжело заболела. Да так заболела, что врачи руками разводят, да никаких гарантий не дают, а у нее с каждым днем ноги всё больше и больше отказывают. Метались мы сначала по клиникам, врачей меняли, лекарства, да всё как в пропасть, будто и не лечим ее совсем. И тут кто-то мне подсоветовал свозить маму в Свято-Афанасьевский монастырь. Мол, там недалеко от монастыря живет один старичок. Не монах, нет, но даром целительства наделенный. Возьмется ли, нет помогать - сказать сложно: старик своенравный. Понравишься ему – поможет, нет – никакими деньгами его на свою сторону не склонить. Решили съездить, терять-то уже не чего.
Маму в машину загрузила, да и поехали. Часто останавливались по дороге подышать, передохнуть, но как-то доехали. Нашли монастырь, там к одному из служителей обратились, он и указал место, где нужного нам старичка искать. Приходим к его дому, а там прямо толпа людей. Человек десять-пятнадцать стоит, ждут чего-то, умаялись. Подошли к ближайшему, спросили как тут всё устроено, нам и ответили, что люди с разных концов страны съезжаются да ждут у ворот. Старик несколько раз за день выходит, взгляд на толпу бросает, берет кого-то за руку да в дом ведет. Кто-то и по нескольку раз приезжает в надежде, что в этот раз именно его выберут. Ну, усадила я маму на скамеечку, сама рядом встала, ждем, тихо переговариваемся.
Тут слышим, люди заволновались, как прибрежная волна, прильнули к воротам. А из ворот дедок выходит. Старенький, седовласый, как лунь, бородка такая, околышком. Невысокий, но поджарый. Что в тот момент поразило меня, так это его глаза синие-синие, как небо в середине июня, на морщинистом старческом лице казались они будто инородные… Старичок тем временем быстренько толпу взглядом окинул. На маме моей остановился, стоит, смотрит, будто оценивает. У меня аж сердце в пятки ушло. Про себя чуть не кричу: Выбери нас! Выбери! Ничего не пожалею за твою помощь! И толи он мысли мои услышал, толи сам выбор сделал, но пальцем поманил нас за собой. Ни жива, ни мертва от радости, маму под руки цепляю и чуть ли не бегом с ней в дом к деду. Только в двери, а дед плечом вход загородил, да и говорит, ко мне обращаясь:
- Матери помогу, только при условии, что отдашь мне половину того, что с собой привезла.
Я стою, глазами хлопаю. Думаю: а что я с собой привезла? Денег немного, да их и не жалко. Свечей церковных и иконку в подарок деду? Так я и так их ему собиралась отдать…
- Конечно, дедушка! Хоть всё забирайте! Только помогите!
- Нет, мне всё не надо. С меня и половины хватит. Ну, значит, уговорились, - и дальше уже маме говорит: - Пошли, голубушка, полечим тебя, а то вижу, что-то ты занедужила.
С этими словами бодренько маму под локоток подхватывает, да и за собой в дом ведёт, а дверь перед моим носом захлопнул. Постояла я, плечами пожала, да отошла к людям, ждать. Спустя какое-то время мама вышла. Сама вышла, без чьей-либо помощи. Бледная, конечно, но глаза будто ярче стали. Сели мы в машину, полдороги мама проспала, но на подъезде к дому проснулась и даже начала распоряжаться в какой магазин надо заехать и что к ужину прикупить. И поняла я в тот момент, что всё хорошо с ней теперь будет. Помогли ей…
Поздно ночью Люба проснулась от сильной боли в животе. Встала таблетку выпить, да так с кружкой в руках и упала на пол без сознания. Очнулась уже в больнице под капельницами. Врачи сказали, что доставили ее по скорой с сильным кровотечением. Одного ребенка не спасли, второй пока под вопросом. Но, надежда есть.
- Какой второй? - опешила.
- А вы что, не знали, что у вас двойня была, - прозвучало в ответ…
Второго ребенка врачам удалось спасти, хотя и пролежала Люба в больнице до самых родов. Родился у нее сыночек, Матвеюшка. Хороший малыш, покладистый, с глазами синими-синими, будто небо в середине июня…
Вот такую вот половину тот старик за свою помощь затребовал. Хорошо еще, что на всё не согласился, когда Люба в неведении ему в отчаянии предлагала. А мама Любы поправилась, да. Кстати, диагноза ей тогда точного так и не поставили. Врачи сказали: «Да какая разница что было, главное, что всё прошло».
Так что, берегитесь скоропалительных обещаний, данных на эмоциях и не обдумавши, хорошие мои. С уважением, ваша Бессонница.
Ключевые слова: Колдун старик магия целитель обратка обещание авторская история популярное