Дед
В 1995 году шеф конторы, где я в те времена трудился, решил баллотироваться в депутаты. Ну и, соответственно, применив административный ресурс, в первую очередь нагнул своих подчинённых. На сбор подписей в свою поддержку. Так что по вечерам и в выходные мы (конечно, за хорошую плату) ходили по квартирам, домам и прочим халупам Нижнего Тагила, собирая автографы местного электората.В одной малосемейке я, волей случая, постучался в двери своей знакомой, с которой редко виделся, но был в доверительных отношениях. Жила она одна с сынишкой, мальчуганом лет восьми. В эту малосемейку перебрались совсем недавно. Кажется, после развода и раздела прежней жилплощади.
Комнатёнка мне показалась тогда очень маленькой и тесной. Но в ней всё же нашлось местечко для стола с самоваром. Вот за этим столиком под чай с домашними плюшками Таня и пожаловалась мне на непонятные и не слишком приятные события последних дней.
Рассказала, что каждую ночь сынок Никитка стал просыпаться, со страхом и слезами жалуясь:
- Мама, у нас по комнате чужой дедушка ходит… От него плохо пахнет…
А я и сама замечаю, что иногда ни с того ни с сего как повеет каким-то удушливым зловонием… Уже все углы продраила с порошком и хлоркой после старых хозяев. Но вонь периодически появляется снова.
Но это ещё не самое неприятное. У нас то и дело вещи передвигаются сами собой. Пару раз тарелки с кружками из шкафчика самопроизвольно падали и разбивались вдребезги.
А два дня назад вообще случилось такое, отчего я теперь даже не знаю, как из дома отлучаться надолго…
Поздно вечером, когда мы спать легли, вдруг чувствую горелым запахло. В темноте вижу – через полуоткрытую дверь санузла отсветы бликуют. Я подскочила и бегом туда. А там рулон туалетной бумаги полыхает огнём! Хорошо кран с водой рядом – тут же быстро всё потушила. Но если оно само загорелось один раз, то с такой же лёгкостью и в другой сможет!
Вот сейчас и не знаю прямо, как быть? С таким трудом нашли отдельное жильё с какими-никакими удобствами, и что? Съезжать?
Видно было, что женщина обеспокоена на полном серьёзе. Но что я мог сделать и чем помочь. Пока сидели с ней за чаем, ничего сверхъестественного не происходило. А надолго засиживаться в гостях мне не позволила общественная нагрузка сборщика подписей.
Вскоре, распрощавшись с гостеприимной хозяйкой и прихватив ещё несколько плюшек с собой (не мог же я отказаться), двинулся дальше по квартирам, вернее, кладовкам малосемейки. Ибо даже на каморку папы Карло (судя по фильму) эти закуточки не тянули. Таня проживала на первом этаже, и до неё я уже отработал одну сторону здания. Поэтому сразу направился на противоположную, так как и там были подъезды.
Обошёл один-два подъезда и лишь сунулся в третий (как раз напротив Таниного, только с противоположной стороны), как в нос ударил отвратительный кислый смрад. В этой малосемейке и в остальных местах не Шанелью несло, но тут воняло совсем уж сногсшибательно. Я постучал в первую попавшуюся дверь, а потом просто толкнул её (так как по опыту уже знал, что некоторые хозяева их здесь не закрывают). Дверь подалась. Моментально стало понятно, что очаг распространения зловония как раз здесь.
Но делать нечего, надо идти дальше. Раз смердит, значит, есть люди. То бишь, электорат со своими подписями.
Далеко мне идти не пришлось. Комнатёнка оказалась всего метров семь-восемь квадратных. То, что я там увидел, испортило мой богатырский доселе аппетит недели на две. Дощатый пол комнатёшки местами был проломлен. Вещей не было вообще. Из мебели только расхристанный стул и замызганный кухонный столик без ящика. Да ещё в углу притулились сколоченные из грубых досок деревянные полати. Там и находился источник омерзительного амбре…
Хоть я и насмотрелся к тому времени фильмов ужасов, открывшееся зрелище заставило шевелиться волосы не только на голове…
На голых досках (не то что без матраца, даже без простыни) лежал полностью голый старик. Единственная серая грязная простынка едва прикрывала кривые ноги до колен. Дед был живой, хоть и вонял за пятерых покойников. Не знаю, чем он болел, но кожа его по всему телу была ярко-красного цвета, покрыта струпьями и кровоточащими язвами. Издалека (если можно так сказать о комнатушке в два на четыре метра) казалось, что с него живьём содрали шкуру.
Увидев вошедшего, то есть меня, жуткий дед зашевелился судорожно и приподнялся на локте одной руки, вторую клешню протянув в мою сторону. Я с ужасом подумал, что он может ещё и встать собирается?
Но на такой манёвр у тощего тела уже не было способности.
Я поздоровался, хотел произнести отработанный текст про подписи, но тут же осёкся. Какая, к чёрту, подпись! Потом этот бюллетень с его подписью лишь в захоронение радиоактивных отходов сгодится. Да и не сможет дед ничего накорябать.
На пару моих других вопросов... он только мычал что-то нечленораздельно, бешено вращая вытаращенными глазами.
Не став задерживаться более, я всучил дедуле пакет с Таниными плюшками и, попрощавшись, развернулся к выходу. Уже ступая за порог, краем глаза заметил, как кроваво-красный старик жадно впился своим ртом в мягкую выпечку. Так он ещё и голодный, как волк!..
Уходил я в тяжёлых чувствах. Даже таким чудищам всё равно сопереживаешь. Это же живой человек. Непонятно только, как мог дойти он до такого состояния в гуманистическом вроде бы обществе, со множеством социальных и медицинских богоугодных заведений? И где его родственники с близкими вообще?
Не дай Бог пережить самому такое!
Хотя зарекаться нельзя. Особенно в нынешнее, ещё более гуманное времечко…
Позже, размышляя над Таниным рассказом о полтергейсте в её комнате и посещением страшного умирающего деда, я предположил, что это он, этот самый дед, каким-то образом и был причиной её аномальных проблем. Может, дух его умудрялся покидать бренное немощное тело и пытался позвать на помощь?
Ведь по планировке здания выходило, что комнаты Тани и деда находились аккурат напротив друг друга, всего через узкий коридор. Но о своих догадках рассказывать знакомой ничего не стал. Ни к чему…
21.10.2018
Новость отредактировал Qusto - 22-10-2018, 14:20
Ключевые слова: Старик недуг страшный малосемейка дух душа полтергейст одиночество авторская история