Цветы зла (часть вторая)
Часть втораяЦветы зла (by Damian Blackfall).
Сам Дьявол нас влечет сетями преступленья
И, смело шествуя среди зловонной тьмы,
Мы к Аду близимся, но даже в бездне мы
Без дрожи ужаса хватаем наслажденья;
Как грудь, поблекшую от грязных ласк, грызет
В вертепе нищенском иной гуляка праздный,
Мы новых сладостей и новой тайны грязной
Ища, сжимаем плоть, как перезрелый плод;
У нас в мозгу кишит рой демонов безумный.
Как бесконечный клуб змеящихся червей;
Вдохнет ли воздух грудь - уж Смерть клокочет в ней
Вливаясь в легкие струей незримо-шумной.
Шарль Бодлер
Часть вторая
Когда ночь своим плотным темным покровом поглощает город Уэст-Стэйтон, трущобы его окраин становятся местом поистине достойным пера Данте. Беспокойные днем, ночью они и вовсе превращаются в подобие первого круга ада Данте. Как там его, Лимб, что ли? Впрочем, неважно. Уэст-Стэйтонские трущобы с легкостью дадут фору даже пресловутому Нью-Йоркскому Гарлэму. Разборки местных бандитских группировок, соперничающих за спорную территорию, часто сопровождаемые стрельбой и жертвами огнестрельного оружия, здесь довольно частое явление в любое время дня и ночи. На любой из здешних улиц вы с легкостью, словно упаковку печенья, сможете приобрести практически любое оружие, машину с перебитыми номерами, которая в данный момент, скорее всего, находится в угоне, либо несколько грамм героина в оригинальной упаковке. Но затем вам с такой же легкостью могут пустить пулю в затылок, либо, если жалко тратить патроны к огнестрелу, попросту всадят под лопатку китайский нож-бабочку. Либо приласкают битой по голове. Под настроение, в общем. Неудивительно, что Уэст-Стэйтонские трущобы находились под особой юрисдикцией Уэст-Стэйтонского департамента полиции, которая несколько раз в месяц устраивала рейды-облавы в тамошних подпольных притонах, в которых чаще всего собирались вооруженные банды. Те, конечно же, давали иногда отпор полицейским вооруженным отрядам, открывая из окон и подворотен шквальный огонь на поражение. Вот так и вращались жители трущоб Уэст-Стэйтона в рукотворном аду, который даже не снился перу Данте…
Именно здесь, в этом хитросплетении узких улочек и переулков, в нагромождении одинаковых с виду бетонных многоэтажек родился на свет Оливер Кэмпбелл. Судьба его с самого детства сложилась не самым лучшим образом: отец Оливера бросил семью, в то время, как малышу не исполнилось и трех лет, мать мальчика уволили с работы официанткой в круглосуточной забегаловке "У Пэрри", где та получала жалкие гроши, которых едва хватало на никчемное существование в бетонном гробу, называемом однокомнатной квартирой. Перебираясь при помощи случайных подработок с хлеба на воду, женщина утратила всякую тягу к жизни, и в один грозовой вечер, не выдержав давления на нее сумасшедшего мира, сочла за лучшее повеситься в ванной, перебросив веревку через трубу отопления. Там ее и нашли соседи через несколько дней. Рядом с повешенной в ванне, наполненной до краев грязной водой, сидел маленький Оливер и горько рыдал, размазывая по лицу горячие слезы. Тело несчастной отвезли в морг, а затем спешно похоронили в дальнем углу федерального кладбища. Оливера же забрала к себе мать покойной, старушка, отличающаяся не только наличием мерзкого характера и крепких кулаков, но еще и пристрастием к героину, ради которого пожилая любительница ярких ощущений методично продавала собственную мебель и занимала у соседей внушительные суммы денег, которые не очень спешила отдавать. После смерти матери Оливера старая Лоретта Арбори была назначена опекуном восьмилетнего мальчика, и хотя со дня этого трагического происшествия не прошло и двух недель, бывшая квартира семейства Кэмпбелл была продана, а сумасбродная старуха, расплатившись с долгами, с головой погрузилась в героиновые миры. Естественно, существование маленького Оливера если и не было забыто, то явно отодвинуто на задний план. Поэтому вышло так, что в один прекрасный день мальчик оказался предоставлен сам себе. Но он не остался беспризорником, маленького Оливера взрастила улица. Она научила его своим, особым правилам: если бьют, то беги; если дают, то бери, а уж затем беги; если не дают - отбери, а потом беги. В четырнадцать лет Оливер прибился к выходцу из Балкан Раду Драговичу, который толкал мелкие партии героина, любил, чтобы его называли Драго, и отращивал себе кустистые усы, делавшие его похожим на печального цвергшнауцера. Парень быстро наловчился исполнять различные мелкие поручения дилера, и к семнадцати годам окончательно забросил школу и устроился помощником слесаря в автомастерской (конечно же, не без помощи Драго). Но все же денег слишком часто не хватало, и тогда Оливер вспоминал то, чему его научила улица.
Ночь сумрачным крылом тьмы накрывала северные районы Уэст-Стэйтонских трущоб, растворяя во мраке унылые бетонные коробки многоэтажек и диковинные хитросплетения узких улочек, скудно освещаемых немногочисленными тусклыми фонарями. Большинство жителей трущоб в это время суток предпочитает вообще не показываться на улицах, либо не задерживаться там надолго. Но одинокий прохожий, идущий по своим делам в аморфном свете фонарей, похоже, так не считал. Среднего роста парень в темной толстовке, с бесформенной шапкой, надвинутой почти на самые глаза, быстрым шагом шел по улице, прижимая к себе небольшую сумку. Его глаза лихорадочно шарили по углам и темным, неосвещенным фонарями закоулкам, губа была закушена в отчаянии, а лоб под шапкой покрывала мелкая испарина. Он так усердно обшаривал глазами пространство по сторонам, что не заметил вросшую перед собой высокую мускулистую фигуру.
- Эй, ты, червь, - Оливер, скривившись, презрительно сплюнул. - Выворачивай карманы бегом, тогда, может быть, уйдешь отсюда цел!
- Еще чего, - пробормотал под нос парень в шапке. - Пройти дай, я спешу.
- Подождешь! - обалдевший от такого поворота событий, Кэмпбелл изо всей силы толкнул незнакомца в грудь, отчего тот, упав на асфальт, с силой приложился головой о бордюр. Очумело замотав головой, парень прижал к груди сумку и с удивлением уставился на асфальт перед собой. По его лицу тонкой струйкой стекала кровь из ссадины на лбу. "Торчок," - догадался Оливер.
- Чего у тебя там такого ценного в сумке? А ну-ка показывай!
- А вот хрен тебе, - с отсутствующим видом произнес наркоман. - Не твое…
- Ах ты, погань! - рассвирепел грабитель. В его мозгу словно что-то перемкнуло, после чего он методично, с садистским удовольствием, принялся избивать наглеца, метя ногами в ребра, грудь и голову. Оливер перестал контролировать себя, рыча, словно дикий зверь, он нанес сокрушительный удар в основание черепа своей жертвы, после чего та со странным всхлипом затихла. Перевернув парня на спину, Кэмпбелл с ужасом вглядывался в кровавое месиво, в которое превратили лицо несчастного его тяжелые ботинки. Кровавая пелена, застилавшая сознание молодого человека спала, и тот лихорадочно пытался найти пульс на шее у наркомана. Но все было тщетным, пульс отсутствовал. Оливер пребывал в чувстве прострации - вот так ему пришлось впервые убить человека. Да, случалось избивать людей до полусмерти, иногда, по указанию Драго, калечить, но чтобы убивать… Стряхнув покров наваждения, парень первым делом обшарил карманы убитого. Те, к его великому разочарованию, оказались пусты, ничего, кроме пустой упаковки из-под каких-то непонятных таблеток в них не было. Наконец, Кэмпбелл вспомнил о сумке наркомана. Открыв ее, парень с удивлением увидел там несколько пластиковых пакетов с логотипом местного донорского центра. Пакеты были наполнены темно-бордовой жидкостью.
- Кровь, - ошарашенно прошептал убийца. - Но зачем, черт побери?
Из омута размышлений в реальность его выдернул окрик : "А ну-ка оставайся на месте, парень, и без фокусов!"
- Вот черт, - выругался Оливер, резко вскакивая на ноги. Полицейский патруль был здесь очень некстати. Лихорадочно соображая, куда бежать, Оливер замешкался, и это замешательство сыграло на стороне его преследователей. В шею парня впился электрод полицейского "Тэйзера", за ним последовала вспышка света и ошеломляющая боль. Погружаясь во тьму, Оливер расслышал только одно: "Он же его убил!"
Помещение федерального суда - высокое, светлое, с множеством людей. Приземистый лысеющий человечек в черном, читающий приговор суда - наверняка судья… Мысли, словно непослушные пчелы, роились в голове Оливера, вызывая приступ сильнейшей головной боли.
- Оливер Джей Кэмпбелл, за совершенное вами убийство второй степени тяжести, решением Уэст-Стэйтонского федерального суда вы приговариваетесь к двадцати годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима "Ваундед-Хилл ". Решение суда окончательное, обжалованию не подлежит.
Оливер с отсутствующим выражением лица закрыл глаза. Ему было уже все равно. С момента убийства на парня навалилось какое-то подобие апатии, отчуждения от всего мира. Действительно, к чему трепыхаться, если уже и так все понятно? Никто его не вытащит отсюда, ни его дворовых приятелей, ни уж тем более Драго не заботит судьба Оливера. На допросе парень отвечал на все вопросы детектива лишь односложно - "да" либо "нет", на предложение детектива воспользоваться услугами федерального адвоката лишь вяло махнул рукой. К чему это все? Федеральный адвокат нанимается лишь для того, чтобы создать видимость того, что у осуждаемого есть хоть какие-то права во время ведения судебного процесса. И лишь после оглашения приговора парень позволил себе расслабиться. К чему спешить, ведь у него впереди еще двадцать долгих, незабываемых лет, которые он проведет в исправительной колонии строгого режима " Ваундед-Хилл "…
Автобус с заключенными бодро катил по шоссе в направлении к "Ваундед-Хилл". Оливер безразличным взором наблюдал раскинувшийся за окном автобуса лес, откинувшись на твердую спинку сидения. На любые попытки заключенных как-то завязать с ним общение он не реагировал. Мир как будто исчез для парня. А, может, его и не было никогда, этого мира? В любом случае, все это волновало Оливера в последнюю очередь. Он погрузился в самого себя и практически не реагировал на любые внешние раздражители. Внезапно раздался глухой удар, и автобус, фыркнув, словно бешеный жеребец, сделал кульбит и оказался в кювете. В это время Оливера с силой встряхнуло, оторвав от подлокотников, к которым его руки были прикреплены, и с силой впечатало в окно. Вылетев из автобусного окна, будто пробка из бутылки шампанского, парень очутился в кювете. Единственное, что он успел заметить перед тем, как автобус взорвался - это деревья, сошедшиеся перед его глазами в головокружительной пляске африканских аборигенов. Оливер летел в овраг, сшибая на своем пути молоденькие деревца и ветки деревьев побольше, уже потеряв сознание..
Из бессознательного состояния парня вырвала яркая вспышка боли, отдававшаяся багровыми всплесками в каждую клеточку его несчастного тела. Лежа на толстом ковре из опавших листьев, Оливер чувствовал себя безвольной марионеткой, сломанной и забытой где-то хозяевами. Болело все тело, особенно нога… Нога… Что с ней? Взглянув на ногу, парень чуть было не потерял сознание от ужаса. Вокруг его икры сомкнулся большой стальной капкан, нога в том месте напоминала кусок мяса, за который дрались несколько голодных собак : обрывки мышц, сухожилий, висящие куски мяса.. Капкан был старый, поставленный уже давно, наверное, на крупного зверя - на медведя или даже на волка, кто знает… Боль с каждым моментом усиливалась, Оливер не терял сознания только благодаря отдаленному восприятию происходящего. Как будто на это все он смотрел со стороны, с экрана телевизора… Но боль была настоящей. Парень чувствовал, что кость хрустнула из-за чудовищного давления. Фактически, его конечность только на этой кости и держалась. Обезумев от боли, парень начал движение вперед, двигаясь туда, где, по его предположению, можно было рассчитывать на спасение, на медицинскую помощь… Да хоть на что-нибудь, лишь бы не лежать здесь, в куче холодных опавших листьев, смиренно ожидая смерти. Нет, только не это… Пробираясь сквозь заросли, воющий от боли парень начал замечать перед глазами странные расплывчатые, словно на экране старого телевизора, изображения. Мелькали неясные тени, силуэты, сгустки чего-то невесомого… В конце концов Оливер увидел перед собой двоих маленьких детей: мальчика и девочку. Они стояли перед парнем, держась за руки, одетые лишь в белые ночные рубашки. Их разбухшие от долгого пребывания в воде синеватые лица не выражали никаких эмоций, а в темных зрачках черных глаз отражалась неестественная пустота, холодная, словно воды старого озера…
- ПОМОГИИИТЕЕЕЕ! - во всю мощь охрипшей глотки заорал Оливер. Перед тем. как дети растворились в лесной чаще, парень успел заметить приколотую к груди каждого из них необычайной красоты розу… Прилагая чудовищные усилия, чтобы не потерять сознание, Оливер пополз дальше. Он полз, оставляя за собой кровавый след на осеннем ковре из палых листьев и тихонько подвывая от невыносимой боли. Кода парень увидел перед собой крыльцо старого, покосившегося деревянного домика, его сил хватило лишь на то, чтобы доползти до порога и уж там провалиться в бездну обморока, уже в который раз за этот день…
Новость отредактировал Totentanz - 25-07-2013, 02:40
Ключевые слова: трущобы преступность тяжелое детство убийство автокатастрофа капкан авторская история