Холодно
Погода поменялась. Прямо как по мановению волшебной палочки, в один миг – только что от жары плавились провода и вдруг небо за несколько минут затянули чёрные тучи, поднялся ветер, того и гляди могла начаться гроза.То, что погода поменялась, было, пожалуй, единственным положительным моментом. Дежурство было дурное и без этого вызова, а теперь могло стать самым худшим в году. А то и в целой пятилетке – пять трупов для этого города уж слишком круто.
Следователь вышел из дежурной «волги», придерживая рукой срываемый ветром галстук. Пиджака на нём не было – с учётом последних дней он его бросил в кабинете, резонно рассудив, что последнюю неделю жарко было даже ночью. Прикрывшись портфелем от летящего с уже не таким тёплым, как полчаса назад, ветром песка, он шагнул к натянутой ленте, которую заботливо приподнял молодой милиционер из оцепления, судя по глазам пребывавший в лёгком шоке.
– Кто от вас тут главный?
– Вот там с уголовного розыска – патрульный махнул рукой в сторону нескольких мужчин, стоящих плотной группой и курящих в кулаки – А из управления – все наверху!
– Спасибо…
– Здорова, мужики! – поздоровался следователь с курящими, действительно оказавшимися оперативниками из городского розыска.
– И вам… – нестройно ответили опера. Следователь был уверен, что они несказанно рады тому, что на место уже прибыли из управления.
– Что скажете?
– Да ничего особенного не скажем – выдвинулся вперёд старший в их группе – Нас почти сразу оттёрли. Там наверху – эксперты и группа с УУРа. А мы кинологов ждём, а потом на обход.
– Ясно… – ни хрена пока было не ясно, но как ещё ответить? – Пойду и я…
Поднимающемуся на третий этаж следователю подъезд показался неожиданно чистым. На площадке между вторым и третьим ему встретились ещё двое ППСников. Эти его уже так просто не пропустили – видимо, теперь с собой у него не было служебной «волги» с узнаваемыми номерами. Пришлось показать удостоверение.
– Следственный комитет!
– Проходите, товарищ следователь, налево и по коридору – отозвался старший из патрульных, старшина с усталым лицом.
На площадке третьего было уже не так чисто – кого-то стошнило прямо у лестницы – видимо, уж очень зрелище внутри было неаппетитное. Войдя в левый коридор, следователь тот час же столкнулся со стоящим в полумраке коридора оперативником из УУРа.
– А вот и следствие! – вытирая платком пот со лба, поздоровался начальник «убойного» отдела областного уголовного розыска.
– И тебе, Михалыч, привет. «Добрый вечер» сказать язык не поворачивается – отозвался следователь.
– Вот тут ты прав – нихрена он не добрый… Давно кушал? – оперативник пристально посмотрел на следователя – Давно? Это хорошо. Пойдём…
Следователь действительно кушал давно. Да и за годы службы повидал всякого, чтобы не похвастаться обедом, как кто-то из молодых оперативников на лестнице. Но и его отчего-то вдруг замутило и бросило в холод, несмотря на ещё, в принципе, тёплый вечер.
Здоровая комната – квадратов тридцать, не меньше – была вся в крови. Даже не так – она была залита кровью. Следователь не помнил такого даже на бандитских разборках девяностых. Пять пока даже не укрытых тел, колеблющийся свет тусклых лампочек и отражающиеся в крови вспышки фотоаппаратов экспертов – ночной кошмар или фильм ужасов, которые следователь очень не любил.
– В общем, картина пока такая – город заткнул ОВОшниками «семейник», они прибыли сюда где-то в районе трёх – половины четвёртого. Пока туда-сюда, опрос заявительницы – где-то ближе к четырём они сюда поднялись…
– И? – спросил следователь у запнувшегося опера, докладывавшего обстановку, не отрывая глаз от тела сержанта милиции с бледным лицом и в ужасе вытаращенными глазами. В насквозь пропитанном кровью бронежилете, он так и остался сидеть у стены даже после смерти.
– И всё! Дальше непонятно. Вот местный алкаш, по поводу которого и был вызов – оперативник указал на тело тощего всклокоченного алкаша в трениках с развороченной в кашу грудью. На чём держались плечи и таз, было непонятно, поскольку ниже шеи всё было, как губка, в одних сплошных дырах, вокруг части которых чернели пороховые круги – Видимо, он и напал на наряд, вон, у него до сих пор нож в руке зажат.
И действительно, в руке трупа был зажат кухонный нож с коричневой деревянной рукояткой. Странно, отметил следователь, в него всадили столько пуль, что он должен был умереть ещё стоя и нож однозначно должен был вылететь из рук. Спазм какой? Надо будет «патам» отдельно это в запросе указать…
– Не хило он парня расстроил… Сколько он получил? Пятнадцать пуль, двадцать?
– Ну, мы пока нашли двадцать семь гильз, но магазин в автомате пустой… Видимо, три под телами – предположил опер.
– Весь магазин? – следователь выпрямился и оглядел комнату – Так, в стенах четыре дырки… Но это могли быть и сквозные…
– На такой дистанции – легко – заметил эксперт, снимавший труп на другом конце комнаты.
– Вот-вот… Что это за алкаш был такой, что парень в него весь магазин засадил?
– Не знаю… – развёл руками Михалыч – Я такого даже в Чечне не видал, хотя раз, помню, ОМОН в одного обколотого пять пуль засадил, пока тот не упал…
– А остальные тела?
– Им около двенадцати часов, плюс-минус час. Но по такой погоде, скорее минус… – отозвался второй эксперт, постарше – У всех ножевые, СМЭ точнее скажет, но я предполагаю, что этим же ножом.
– То есть этот задохлик зарезал троих, потом напал на сержанта, смертельно его ранил и был убит. Как он умудрился? Почему раньше не умер? И где второй ОВОшник?
– Сергей Михайлович, разрешите? – впервые открыл рот один из оперативников помоложе, до этого стоявший в углу – Второй сотрудник, как сказали свидетели, поднялся сюда первым. Вот тут, предположительно, на него напали, но он ушёл.
– То есть как – ушёл? – следователь внимательно посмотрел на указанное место. Да, действительно, тут была лужа крови, но она не соединялась ни с одним из лежавших в комнате тел – Тут крови литра три, наверное. Как он мог уйти?
– Ну, вот же следы!
И в самом деле, на грязном полу обнаружились оставленные кровью, плохо различимые при скудном освещении, характерные следы «берцев». И вели они к телу сержанта, а потом к выходу из комнаты…
– Блин, затоптали уже всё, небось? – почти закричал на милиционеров следователь.
– Не надо нервничать! – старший из экспертов, не поднимаясь с корточек, исподлобья посмотрел на следователя – Всё отснято давно. Следы ведут на пожарную лестницу, там теряются. На земле есть пара следов от приземления, но потом везде трава. Ждём кинологов…
– Понятно… – понятно было не более, чем было ясно, когда следователь впервые услышал про кинологов, но и в этот раз сказать особо было нечего.
– Сергей Михайлович! – окликнул молодой голос из открытой двери в коридор старшего из оперативников – Можно вас на минутку?
Следователь как раз закончил третий лист протокола осмотра места происшествия, и намеревался пойти на улицу перекурить. Протокол писался на автомате, а в голове гонялась мысль о втором бойце ОВО. Как так получилось, что он поднялся в квартиру раньше, а вышел из неё после ранения или смерти напарника? Был без сознания? Соучастник? Настоящий убийца? Нет, это уже бред…
– С тобой можно? – окликнул он розыскника.
– На месте следователь главный – без улыбки ответил опер и махнул рукой в сторону двери.
По другую сторону коридора была комната, исходя из показаний местных, принадлежавшая непосредственно расстрелянному тощему. В отличие от места массового убийства, тут была просто комнатушка, хорошо, если шести метров площадью, с ободранными стенами и заваленная хламом по колено. В куче каких-то одеял, старых газет и пустых бутылок ковырялись два молодых опера, натянув на руки не медицинские, а хозяйственные резиновые перчатки отвратительного розового цвета.
Пахло в комнате даже хуже, чем в помещении с телами, хотя тут никто не лежал по июльской жаре двенадцать часов. И тут было холоднее, сильно холоднее, чем в продуваемой ветром из открытого окна большой комнате и даже прохладнее, чем в коридоре. Северная сторона, подумал следователь, хотя уж как-то слишком, как в подвале.
– Сергей Михайлович, посмотрите! – один из проводивших обыск оперов протянул начальнику толстую тетрадь в замызганной клеёнчатой обложке когда-то синего цвета.
– Что это за дрянь? – натянув на правую руку перчатку, снятую, видимо, во время перекура, розыскник взял найденную тетрадь и перевернул пару страниц – Дневник?
– Видимо…
– Хорошо, продолжайте. Всё, кроме пустых бутылок, нам, бутылки – экспертам – поставил задачи милиционер и повернулся к следователю – Глянешь?
– Давай… – тот взял тетрадь и, идя по коридору, начал на ходу читать содержимое. Сначала шёл просто бред про разноцветные круги, музыку из стен, но дальше становилось всё интереснее.
– Михалыч! Послушай! – следователь вышел на лестницу, остановился, двумя пальцами вытащил из кармана рубашки мягкую пачку, вытряс из неё сигарету, сжал её зубами и наклонился к протянутому одним из ППСников огоньку зажигалки – «Пятое июня. Первый раз я услышал голос Хозяина. Он рассказал мне о Пути, по которому я должен привести к нему новых людей. Пятеро должны прийти к нему, и тогда он заметит меня и вознесёт!»
– Ну, как-то сложно для алкаша, не думаешь?
– И не говори – пыхнул дымом, не разжимая зубов, следователь – Он еле пишет, восемь классов максимум – и Путь какой-то… Или вот: «Шестнадцатое июня. Я предложил, чтобы они уснули, но Хозяин сказал, что, только выпустив из них яд до капли, можно наставить их на Путь и отпустить по Нему».
– Ему этот Хозяин, выходит, приказал их зарезать? А яд это кровь? Очередной сатанист? – спросил старшина с усталым лицом.
– Хрен его знает… – Михалыч опять снял перчатку и вытер ладонью лицо – Не похоже, те ритуалы всякие любят, а тут просто всё, почти тупо – он даже тела не трогал, как упали, так и лежат до сих пор…
– «Второе июля. Я записал все Слова Хозяина в Книгу, как он и велел. Теперь осталось найти пятерых, которые придут сами, прочитать Слова и показать им Путь так, как он сказал, освободив их от яда. Хозяин говорит, что когда прозвучат Слова, они сами попросят у него показать им Путь»… Блин, он всё это спланировал… Я до последнего надеялся, что это всё просто «белочка» и галлюцинации, а тут такое… Как это докладывать-то?
– Книгу, говоришь? – Михалыч сплюнул в лужу рвоты и повернулся в коридор – Савельев! Ты там книгу не находил?
– Так точно, есть! – прокричали из глубины коридора.
– Пошли, книгу эту посмотрим – бросил следователю оперативник и пошёл обратно в конуру убитого алкоголика.
– Иду! – глубоко затянулся затрещавшей сигаретой следователь, сунул тетрадь подмышку и повернулся к стоявшим на лестнице милиционерам – Не в падлу, кликните моего водителя там, пусть через полчаса поднимается, хорошо? И что там вообще?
– Опера на обходе, кинологи подъехали, собака пытается след взять, но там темно уже, да и гроза на подходе. Так что или сейчас возьмёт, или всё…
– Понятно… – ответил следователь, растаптывая выплюнутый окурок. С момента приезда стало самую малость понятнее, но всё равно слишком многое оставалось неясным. Особенно оживший ОВОшник и его исчезновение в кустах лесопарка.
В дверях большой комнаты Михалыч и один из его подчинённых разглядывали книгу. Особо зловещего в ней ничего не было, если бы не обстоятельства. Хотя серый томик с красной надписью «1981. Книга для записи рецептов» выглядел бы сейчас инородно и настораживающе везде, а не только в компании луж крови и мёртвых тел.
– Что пишут?
– Бред какой-то… Набор звуков! – ответил молодой опер.
– Шъак рал ах ръик-ръим, аръауз! – спотыкаясь, выдавил из себя Михалыч – Херня какая-то… Он точно больной был!.. Такое хрен выговоришь!
– Он в это верил и людей за это убил. И сильно видать верил, раз его тридцать патронов «пятёрки» не сразу завалили…
– Шъак рал ах ръик-ръим, аръауз! Шъак муш-иг ах ингим ръик, аръауз!
– Всё, ливануло – заметил от открытого окна эксперт, возившийся там с кофром фотоаппарата – И ветер какой холодный!..
Ветер, с силой влетевший в комнату, был и вправду на удивление холодным – следователь готов был поклясться, что видел у эксперта пар изо рта.
– Шъак рал ах ръик-ръим, аръауз! Ригъикъхир, ригъикъхир!
По телу следователя побежали мурашки, ветер забирался под одежду и выдувал, казалось, последние крохи тепла.
– Шъак рал ах ръик-ръим, аръауз! Шъак муш-иг ах ингим ръик, аръауз!
– Михалыч, прекращай! И так голова болит! – крикнул следователь оперативнику, продолжавшему своё чтение, когда липко-жёлтый свет лампочек вдруг сменился на красный, как в фотопроявочной, а белые спирали в них загорелись ярко-малиновым.
– Что за нафиг? – протянул молодой опер, отступая в коридор и толкая плечом своего начальника. Но тот, даже не заметив толчка, покачнулся на пятках и, перелистнув страницу, снова начал читать.
– Шъак рал ах ръик-ръим, аръауз! Ригъикъхир, ригъикъхир! Шъак Маали аръим! Ригъикъхир, ригъикъхир! Шъак! Шъак Маали!..
Следователь застыл на месте. Ледяной ветер пронизывал его насквозь, запульсировавшие красным светом лампочки вызвали лишающую сознания боль в висках, но даже сквозь неё он слышал голос. Голос был тихим, но его было слышно лучше, чем перешедшего на крик Михалыча.
– …Шъак!.. Шъак Маали!..
– Ты готов!.. Ты видел смерть, ты видел жизнь!.. Они кругом, они готовы познать путь!.. Отпусти их!.. Пусть яд уйдёт из них, и они уйдут по Пути!.. И ты вознесёшься!.. Отправь пятерых по Пути и ты вознесёшься!..
Следователь понял, что голос в его голове – это тот самый Хозяин, о котором бредил в дневнике расстрелянный убийца, но это понимание было его последней самостоятельной мыслью. И когда молодой оперативник перепрыгнул через упавшего на колени Михалыча, продолжавшего читать Книгу, и бросился на следователя, тот встретил его твёрдым взглядом абсолютно чёрных глаз и вытащенным из руки трупа в центре комнаты ножом.
А на улице шум дождя принизил вдруг собачий лай, переходящий в визг и раздались беспорядочные одинокие выстрелы…
08/2021
Автор - OldRaven999.
Источник.
Ключевые слова: Убийство следователь уголовный розыск алкаш тетрадь книга хозяин