Плачущая шахта. Банная ночь
8- Какой увлекательный рассказ! - Бэзил смотрел куда-то в дальний угол и прислушивался.
- Хватит ехидничать. Между прочим, я к Вам за помощью обратился, как к … хм… как к специалисту. Если не устраивает оплата, то так и скажите!
- Потише, Склифосовский, - Бэзил поставил пустую чашку на стол и приложил палец к губам. За слоем иронии скрывался страх.
Смирнов сначала не понял, чего может испугаться демонолог здесь, за крепкими стенами, за закрытыми (им же!) окнами и дверьми. Снаружи ветер трепал ветви яблонь, обрушивая их на бревенчатую веранду. Кухня, как уже говорилось, имела с этой верандой общую стенку, поэтому теперь казалось, что кто-то проводит длинным пальцем по большой стиральной доске…
- Скажите, герр режиссёр, а около веранды есть деревья? - шёпотом спросил Бэзил.
- Есть. Две яблони… - и тут же сам перешёл на шёпот. - Которые я выкорчевал прошлой осенью!
- Тогда что елозит сейчас по стене? - поднял бровь демонолог.
- Что?
- Не знаю… В любом случае, сидите тихо.
А что ещё оставалось делать несчастному режиссёру? Отставив подальше чашку (на трясущиеся от страха руки нельзя было полагаться) и сев подальше от стены, он стал вслушиваться. Когда-то, лет двадцать или тридцать назад он точно так же сидел и мучительно пытался услышать свой внутренний голос, диктовавший ему сценарии. Но гибель той актрисы надолго запечатала уста бессознательного.
И вот теперь Ерванд Оганезович сам чувствовал себя невольным участником чей-то жестокой и ужасающей постановки. Спектакля, в котором все роли исполняют незримые и безгласные актёры, чьим единственным оружием являются случайные звуки этого грешного мира. И если плач в шахте был пристрелкой для тяжелой артиллерии, то это постукивание по стене снаружи казалось свистом пуль, выпущенных засевшими в тылу снайперами. Чужими, истлевшими уже полвека назад снайперами.
Стук тем временем перемещался по периметру кухни, словно выискивая слабое место среди бревен. То усиливаясь, то затихая, этот звук вызывал у режиссёра единственное желание: спрятаться куда-нибудь подальше и самому стать незримым и безгласным.
Вдруг снаружи всё смолкло. Но спокойствия это не прибавило. Смирнов едва не упал со стула, когда сбоку от него возник незаметно подошедший Бэзил. Демонолога тишина, похоже, тоже пугала не меньше постукиваний. Он аккуратно задул керосинку, проверил засов на двери, достал из печки уголёк и что-то начертил им в углу. После этого он жестом предложил главврачу покинуть кухню, но в последний миг сам задержался около занавешенного окна. То ли профессиональное любопытство, то ли преступная халатность заставили его аккуратно отодвинуть часть занавески и заглянуть в образовавшуюся крохотную щель…
Повернувшийся обратно к режиссёру человек разительно отличался от напуганного, но спокойного демонолога. Лицо побледнело, губы сжались в тонкую струнку, на лбу проступила испарина, а глаза… Пожалуй, своего гостя Смирнов теперь боялся ничуть не меньше того, что было снаружи. Зрачки Морфинха не просто расширились - они заполнили всё глазное пространство. Если бы главврач занимал свою должность не только благодаря обширным связям, он был бы по-научному возмущён подобной аномалией. Но в тот момент Смирнов списал этот эффект на панику, которая охватила демонолога. И, в общем-то, был прав.
- Т… там… там… - едва сумел выдавить из себя Бэзил.
И тут что-то тяжело ударилось о крышу пристройки. Теперь постукивание принялось ползать уже поверху, иногда перемешиваясь с краткими сильными ударами.
Пятясь, мужчины покинули кухню. Дверь туда была не только заперта, но и забаррикадирована тяжёлым шкафом. Не сговариваясь, оба отправились на чердак - там было единственное оконце, закрытое стальной решеткой, а лестница легко убиралась вовнутрь. Поднимаясь на второй этаж, Ерванд Оганезович всё-таки решил нарушить молчание.
- А что Вы там такого увидели?
Бэзил повернулся и задумчиво уставился на режиссёра. Зрачки демонолога постепенно возвращались в свои законные владения. Бледность тоже отступала.
- Честно? Сам не знаю. И как-то не особо тороплюсь узнать. А пока мы поднимаемся, настоятельно советую вспомнить: у кого Вы покупали участок…
9
На чердаке было очень холодно, но Смирнов решил эту проблему, притащив снизу матрас, несколько одеял и зарылся подальше от ночных страхов. Бэзил же устроил себе кабинет в другой части мансарды. Старый стол, подробный план близлежащих участков, пара карандашей, керосиновая лампа, в свете которой отливали эбонитовым блеском расширенные зрачки глаз демонолога - вот и всё рабочее пространство. Работать сидя Бэзил не привык, поэтому сейчас он был похож на застывшего над картой австрийского генерала или фельдмаршала времён первой мировой.
- Я надеюсь, Вы не спать там собрались? - наконец нарушил молчание демонолог.
Ответом ему был тихий храп режиссёра. Достав из кармана пиджака часы, Бэзил с радостью обнаружил, что уже близок был рассвет. Когда время летит незаметно, то и работа приносит плоды. Прихватив с собой исчерченную карту, он спокойно направился вниз.
Проснувшись с гудящей головой, Ерванд Оганезович не сразу вспомнил о событиях прошлой ночи. Он даже удивился, с чего вдруг ему пришло в голову ночевать на чердаке. Ситуация прояснилась, когда, выйдя на веранду с чашкой бодрящего чая, хозяин увидел гуляющего по саду Бэзила. Нет, даже не гуляющего, а вальяжно расхаживающего, подобно сытому и наглому коту.
После второй чашки наблюдений Смирнову стало ясно, что демонолог делает по участку уже не первый круг.
- Почти у каждого человека есть дурная привычка! - не отрываясь от созерцания соседского забора, бросил через плечо Бэзил. - Он слишком поверхностно относится к своим соседям. Это касается и братьев меньших, и окружающих среды, и незримых сил, и самых обычных нахбаринов.
- Кого?
- Nachbarn - по-немецки уточнил демонолог, как будто это могло помочь. - И я готов уважать даже вечных кумушек-сплетниц, лишь бы их сплетни помогали нам вовремя принимать меры. Вот Вы, Ерванд Оганезович, хорошо знаете своих соседей?
- Ну что Вы! Конечно! Прекрасные люди, очень вежливые, милые…
- Все?!
- Ну…
- Прям все, до единого? Не верю, господин Станиславский!
- А как иначе? Здесь элитный посёлок. Абы кто не попадёт.
- Абы кто мог получить эту землю еще полвека назад, когда никакой элитной застройки и в проекте не было. Это раз. И таких у нас три участка. Плюс один клочок земли каким-то чудом передавался через несколько поколений - и это вопреки коллективизации и всем профилактическим мерам!
- В каком смысле “профилактическим”?
- Как я уже сказал, мы слишком легко верим в то, что наши соседи никогда не будут представлять опасность для нас и нашего мира! - Бэзил продолжал читать свою лекцию, двигаясь вдоль забора, поэтому Смирнову пришлось следовать за ним. Чай, разумеется, не замедлил расплескаться. - Как в популяции накапливаются генетические ошибки, так и в глубине наследственных имений рано или поздно заводится всякое… Не думаю, что кроме Дзержинского кто-то из них об этом знал. Но один Феликс стоил целой партии. Он-то и придумал под предлогом коллективизации и военного коммунизма шерстить помещичьи и церковные владения.
- Шерстить - в смысле грабить?
- Ну, не без этого, Станиславский. Я вообще не одобряю, когда толпа начинает чинить свой суд… Будь моя воля, я бы всех этих Unterm... мээээ… так вот. Один участок как-то избежал проверок.
- И где же этот опасный страшный непроверенный клочок земли? Небось, скажете, что мой?
- Ну что Вы. Зачем так сразу? Не Ваш. Соседний.
10
Смирнов явно выглядел разочарованным. За забором жила набожная пожилая пара, которая действительно унаследовало свои небольшие “владения”, на которых теснились несколько деревьев, малогабаритный сарай и...
- О чём задумались, Ерванд Оганезович?
- Да вот. Не помню, чтобы я видел их дом. Из моих окон хорошо виден их участок.
- Ага! Шпионим за соседями! - торжествующе подмигнул демонолог. - Это правильно! Это полезно. Живее будете. Ваши предположения: куда делся дом?
- Может, за деревьями не видно.
- Может. Ваши соседи, Вам решать. А что ещё? Вы просто так опасливо стали коситься на этот злосчастный забор, как будто на нём разгадка нарисована. Нет, если хотите, я могу нарисовать, но это будет не совсем то…
- Уважаемый Морфинх! Ну, притормозите, ради всего святого. Я с утра без чая плохо соображаю. Да и морозец пробирает. Что мы тут круги нарезаем, в конце концов?!
Бэзил закатил глаза в театральном страдании и молча пошёл вслед за Смирновым в гостиную. Было видно, что молчать демонолог умел, но не особо любил. Особенно, когда его об этом настойчиво просили (а такое случалось часто). Тем не менее, молчание могло стать хорошим средством для прояснения ситуации. И Ерванд Оганезович её таки прояснил.
- В общем, я не люблю близко к их забору подходить. По вечерам у них по саду кто-то ходит. Сначала я думал, что это собака. Но собаки, пардон, лают. А это смеется, как гиена. Когда я только здесь поселился, то тоже ходил по саду и прислушивался. Этих зверей там несколько. Когда луна идёт на убыль, они особенно яростно перебрёхиваются ночами. Я тогда порадовался, что забор высокий и прочный. Вы сами видели: от других двух соседей меня отделяет живая изгородь на хиленьких металлических прутиках. И ведь ни у кого из соседей нет животных! Стоит завести себе зверушку, как та начинает беситься от страха и пропадает в течение недели.
- То есть, забор не Вы ставили?
- Говорю же, что нет. Я тут вообще ничего не трогал.
- А кто продал Вам дом?
- Не знаю. Всем занимается мой агент по недвижимости.
- Хорошо. Давайте поставим вопрос по-другому. Вам продали целый участок?
- Вроде да. Хотя… Михаил говорил, что нужны были какие-то бумаги, что-то мы там делили. Что такое? - Ерванд Оганезович заметил, как настойчиво Бэзил постукивает по топографической карте.
- Все участки имеют примерно одинаковую площадь. Клочок земли Ваших соседей смотрится здесь немного неуместно. Но и Ваш “надел” меньше по площади, чем все остальные! Однако, если мысленно убрать вот эту вот черту, то “справедливость” будет восстановлена. Вывод. Кирпичная стена разделяет не просто два участка, а две части некогда единой территории! А мы с Вами сейчас сидим в гостиной “пропавшей” усадьбы и пьём чай.
- Я не понимаю. Мне соседи ничего не говорили, только мило улыбались…
- Ещё бы они Вам что-то сказали! Это ведь всё та же преступная халатность. Скорее всего, они просто не отличили одного пожилого джентльмена от другого.
- Ну ладно-ладно. Это остальные соседи. А сама пожилая пара!
- Ага. Вот мы и подкрались к самому интересному в этой истории. Набожные, вежливые, тихие одуванчики. Держат на участке гиен, которых Вы только слышали, но никогда не видели. Спят они тоже непонятно где, дом-то продан. Ютятся на клочке земли. Зачем?
- Зачем? - эхом отозвался Смирнов.
- Ну же, Склифосовский! Напрягите Вашу лысину. Ясно, что здесь есть некий расчёт. Вам продают не полноценное владение, а его обрубок. И дом строили не Вы, а прошлые хозяева. Значит, настоящим собственником Вы не стали.
- Как не стал?! Все бумаги…
- Не спорю. Но попробуйте показать эти бумаги тому, что ежедневно и ежечасно топчется у порога, ожидая услышать приглашение! У меня, например, австрийское гражданство, но это не мешает первому встречному менту или кавказцу устроить надо мной самосуд. А если Вы не совсем хозяин Вашего Raum, то и запрет на вторжение в жизненное пространство уже не так силён…
- О чём?! Вы?! Говорите?! - от яростного непонимания ситуации Смирнов начал чеканить слова. Этот театральный гнев он оттачивал всю свою жизнь: на подмостках, на политических дебатах, во властных кабинетах. Но сейчас страх превратил сценический образ во вторую шкуру.
- Я. Говорю. О… - пытался подражать ему Бэзил, но рассмеялся. - Дьявол! Как это у Вас так получается? Научите потом, а, Станиславский? Короче. Der Lebensraum. Границы, внутри которых Вы как человек защищены от вторжения соседей. Любого рода: как людей, так и не совсем. Но если чьё-то жизненное пространство не меняло владельца слишком долго, то возникают разного рода аномалии.
- Вроде плачущей шахты?
- И да, и нет, - Бэзил был доволен направлением мыслей режиссёра. - Ховринка долгое время стояла бесхозной, а это ещё опаснее. Природа не терпит пустоты. Ну да психопаты с ней. У нас тут целое земельное владение. Наследственное! Пусть небольшое, это неважно. И что мы видим?
- Дорогу, - без тени сомнения откликнулся Ерванд Оганезович, когда демонолог снова постучал по топографической карте. - Только не спрашивайте, куда она ведёт. Там посёлок заканчивается.
- И что? Заканчивается Ваша забота о своём жизненном пространстве? Вы меня удивляете. Да будет Вам известно, герр режиссёр, что дорога, начинаясь от запасной калитки во дворе Ваших соседей, ведёт прямёхонько к старому закрытому скотомогильнику.
- Вы меня за идиота держите? Тут бы вонь стояла такая, что…
- Ну, дорога растянулась на несколько десятков километров. Но она никуда не сворачивает и даже не петляет. Из пункта А в пункт Бееееее. Чуете? Чуете, Склифосовский! Такая магистраль смерти.
- Согласен, неприятно. Но это их дело.
- А Вы про экстраполяцию слышали? Давайте продолжим эту прямую линию… - стремительное движение карандаша по карте. - И вот это уже Ваше дело, ибо дорога упёрлась в Ваш порог! Более того. Спорю на что угодно: мы можем это проверить.
- О! Ну тогда спор уже проигран, - уголки губ Ерванда Оганезовича скептическими камнями рухнули вниз. - Линия пересекает не только забор, но и сарай.
- Да, это для меня было загадкой, - признался демонолог. - Но это не совсем сарай. И если Вы покажете, где у Вас тут погреб, то…
- То Вы расстроитесь. Потому что никакого погреба у меня нет.
Как будто кто-то нажал на паузу. Бэзил так и остался стоять с раскрытым от удивления ртом. Со стороны соседнего участка раздался лай, больше похожий на злобный хохот пьяной компании.
11
- Что-то они сегодня рано. Никогда их днём не слышал! - покачал головой режиссёр.
Демонолог и его наниматель вновь пустились в пешую экскурсию по дому, на этот раз без паники, беготни и закрывания дверей.
- Не могу поверить! Даже подвала нет! - сокрушался тем временем Бэзил. – Но, как же так?! Ну, хотя бы подвал могли сделать, ну хотя бы подпол!
Смирнов поймал себя на мысли, что отчаяние вечно самодовольного Морфинха доставляет ему радость.
- Не расстраивайтесь так. Вам надо уметь признавать поражения. Не всё в этом мире можно объяснить теорией заговора! - настал черёд режиссёра читать лекции. - Голову надо держать в холоде. А Вы бы себя видели. Зрачки расширены, волосы дыбом, лицо перекошено. И несётесь куда-то через весь дом, как лось после неудачного гона. Вот полюбуйтесь. Все вещи здесь раскидали!
- Какие глубокие познания из жизни лосей… - Бэзил мимоходом заглянул в комнатку недалеко от кухни. Смирнов сидел не корточках около старого серванта и подбирал с пола книги. - А что у Вас тут?
- Небольшой склад, пока не знаю, куда это богатство девать… Герр Морфинх! Ну сколько можно?! Почему Вы даже не можете дослушать ответ?
Действительно, Бэзил уже успел скрыться в коридоре, зайти на кухне и пару раз подпрыгнуть.
- Да что происходит? Ещё одна выходка, и я ничего не заплачу Вам. В конце-то концов, кто тут…
- … Хозяин? Боюсь, что ответ будет не самым приятным. И несмотря на мои лосиные выходки, я утверждаю, что в эту комнату я даже не забегал. Закрыл дверь - и всё.
- А что, книги с серванта сами попадали? - Смирнов обошёл громаду из красного дерева полукругом и снова присел. - И как умудрились?! Прямо во все стороны…
- Скажите, Склифосовский, а Вы фонтан видели хоть раз? - и прежде, чем режиссёр взорвался новой вспышкой праведного гнева, продолжил. - Просто такое впечатление, как будто что-то ударило по серванту снизу, и книги раскидало силой удара.
- Да бросьте! Это как надо стукнуть? Мы бы услышали.
- А мы и слышали.
- Когда?
- Когда сидели на кухне и чаёк распивали.
- Но стучали ведь снаружи!
- Не факт. Стучали “где-то рядом”. А эта комната как раз очень близко к кухне. Давайте-ка сдвинем эту махину.
- Хе-хе. Да её сюда два здоровых грузчика еле-еле затащили.
- Значит, звоните грузчикам. До вечера мы должны разобраться со всем этим безобразием, если жить хотим.
- А может, лучше просто переехать отсюда подальше?
- Толку-то, Станиславский? Вы же режиссёр. Неужели не чувствуете: и плач в шахте, и так кстати купленный участок, и гиены за высоким забором, и эти постукивания… Это же всё спектакль! И Вас заставят сыграть здесь главную роль!
Смирнов молча стал искать мобильный. Никаких возражений он не мог и не хотел приводить. Его разум терзали те же самые мысли.
12
Рабочие прибыли только к вечеру. Солнце уже село, что заставляло Бэзила изрядно нервничать. Чтобы не терять зря времени, он вынес из комнатки все легкие вещи. Явившимся грузчикам оставалось только передвинуть сервант в центр каморки. Бэзил категорически настаивал, чтобы громадину не убирали далеко. Ещё он предложил Смирнову вскрыть пол. Ну как предложил? Режиссёр не успел ничего возразить толком, как доски уже отправились в дальний угол.
- Так, Склифосовский, что же мы тут видим?
- Подземный ход! - обреченно ответил главврач. - Вы были правы насчёт дороги.
- Представьте себе. А Вы были чертовски правы, когда захламили эту комнату до предела. Если бы не сервант, то после постукивания веточкой по стеночке настучали бы и нам по головушкам. И не факт, что веточкой.
- Нам чё, Ерванд Оганезыч? - подал голос один из рабочих.
- В поход на чужую страну собирался король… - попытался пропеть Бэзил куплет Окуджавы. Получилось, прямо скажем, так себе. - Прогуляйтесь с нами по тоннелю, ребят.
- А чё мы? А чё там?
- Там. Золото. Возможно. В крайнем случае, бутылка.
- Чё, прям там?
- Бутылка? Нет, не там. С меня бутылка, - в тусклых глазах парня сверкнула первая искра осмысленного интереса. Морфинх брезгливо поморщился.
- А мы чё?
- Вы идёте первыми, вот чё, - Бэзил мысленно поразился способностью задавать столько разных вопросов с помощью всего нескольких слов.
Рабочие нехотя полезли в проход, который оказался довольно узким.
- Что бы не ломилось к нам вчера, оно себя здесь свободно чувствовало… - пробормотал демонолог и тут же пожалел об этом.
- А чё к вам?
- Да хулиганы тут… хулиганили...
- А вы чё?
- А мы им идём чё-почём отвешивать.
Идея кому-то что-то отвесить рабочим очень понравилась. Они стали бодрее прокладывать себе дорогу через тесный коридор.
Наконец подкоп закончился ступеньками. Оставив работяг внизу, демонолог и его клиент преодолели небольшой подъём. Удивлённый режиссёр осмотрелся.
- Это же соседский сарай!
- Хуже, Станиславский. Гораздо хуже. Это баня! - вынес вердикт Бэзил, оглядывая закопчённую печку, полусгнившие дубовые веники
- И что же в этом плохого?
Бэзил откашлялся и зловещим шёпотом продекламировал.
На чужой-то, на сторонушке,
На злодейке незнакомой:
На болоте баня рублена,
По сырому бору катана,
На лютых зверях вожена,
На проклятом месте ставлена.
- Это чё? - испуганно спросил высунувшийся работяга.
- Народная мудрость. Ничё, в общем. Нырни обратно.
- А я чё? Я ничё, - нехотя вернулся в подполье явно любопытствующий парень.
- Как они здесь мылись?! - Смирнов брезгливо приподнял мокрый от слизи веник.
- Не мылись, а парились. Вы же сами сказали, что эта пожилая пара была верующей и набожной. А где информация, каким богам они молились? Подозреваю, что здесь не обошлось без славянской мифологии. Растопить баньку по-чёрному - значит, призвать нечистую силу со всей окрестности. А тут ещё дорожка к скотомогильникам. Или оттуда. Давай, кстати, посмотрим, что в предбаннике…
Открыв дверь, Бэзил посторонился и поспешил придержать обмякшего режиссёра за локоть.
- Крепитесь, Станиславский. И постарайтесь не дышать этим…
“Этим” оказались висящие на больших крюках мешки, в количестве двух. Матерчатая ткань их пропиталась кровью и разорвалась в нескольких местах. Одной из таких дырок воспользовалось свиной копыто, такое же разложившееся и уродливое, как почти всё в чёрной бане.
- Не понимаю… - Ерванд Оганезович поднял с пола крюк и повертел в руках. - Ведь подвешивали не мешки, а сами свиные туши. Смотрите, Морфинх. Сам мешок одели снизу, а узел завязали у основания крюка.
- Так. И что? - демонолог был погружён в размышления об оккультном значении свиньи и не ожидал, что режиссёр проявит такую житейскую наблюдательность.
- А то, что весь пол должен был быть пропитан их кровью! Даже если мешки одели очень быстро.
- Это если бы свинок вешали живьём! - возразил Бэзил.
- Да! Получается, на крюках изначально болтались свиные трупы.
- Удивили… Я даже знаю, откуда их сюда принесли. Не понимаю, правда, зачем. Что это за ритуал такой?
- Да подождите Вы с ритуалами! Могильник закрыт давно, Вы сами сказали. Оттуда приносят чудом добытый уцелевший кусок мёртвого мяса. Мясо вешают на крюк. Крови нет. Спусти какое-то время одевают мешок. И кровь есть. Притом свежая. Это как понимать?
- А это надо понимать? - поднял бровь демонолог.
- Надо, батенька! Надо! И именно Вам надо, потому что я за это Вам плачу немалые деньги!
- Пока только обещаете заплатить… Чертовщина какая-то. Чертовщина в квадрате. Уж сколько возможностей открывает медленное умерщвление свиньи! Но чтобы кому-то пригодилась давно мёртвая туша…
- Герр Морфинх! У меня для Вас прискорбная новость. Вы тупой. На тушу напялили мешок потому, что она вдруг стала обильно кровоточить!
Ерванд Оганезович, снисходительно поглядывая на посрамлённого демонолога, постучал крюком по мешку… Мешок истошно завизжал и стал сотрясаться в конвульсиях.
13
Смирнов отскочил, как ошпаренный. Бэзил как-то странно дёрнулся в бок, вроде бы открывая дорогу режиссёру, но в то же время толкая его. Ерванд Оганезович не удержал равновесия, и острое лезвие крюка прошлось по его предплечью. Алый ручеек окропил печную копоть. Сажа отозвалась шипением.
На улице раздался дикий лай, больше похожий на хохот. Между собой переплетались поменьше мере пять разных “голосов”.
- Чё, чё там?
- Ничё там. Держи дедушку! - гаркнул на испуганного рабочего Бэзил, а второму протянул крюк. - Вот. Будешь прикрывать. И не вздумай потерять железку.
- А это чё?
И вот тут суровый челябинский парень услышал такой длинный список того, “чё” можно перекинуть через плечо, что родной город показался ему второй культурной столицей.
За спиной не смолкал поросячий визг. Шакалий хохот становился всё громче и всё ближе. Стены коридорчика, казалось, смыкались вокруг несчастных. Ерванд Оганезович со своим “санитаром” были уже в шаге от спасительной дырки в полу. Бэзилу путь назад давался тяжелее. Что касается челябинского краснобая, то страх полностью сломил молодую волю: парень стоял посреди прохода, отмахиваясь железкой от пустоты.
“Как костью размахивает перед мордой голодного пса” - запоздало понял весь ужас своей ошибки Бэзил. В противоположном конце тоннеля раздались звуки борьбы. Звери, или чем они там были, явно выясняли отношения между собой. Каждому хотелось заполучить испачканный кровью режиссёра крюк. Допустить этого было нельзя. Морфинх вернулся на несколько шагов и попытался отнять железку у рабочего, но куда там! Демонолог чуть было не повторил судьбу случайно севшей на “дворник” саранчи.
Поняв, что дело это бесполезное, Бэзил достал из кармана пиджака маузер и пару раз выстрелил в темноту. “Шакалы” встретили пули дружным презрительным хохотом.
- Так… Понятно… Ладно, парень, не скучай тут. Хоть что-то полезное в своей жизни ты сделаешь.
Не колеблясь больше ни секунды, демонолог поспешил к выходу, оставив рабочего в качестве большого и высококалорийного живого щита. Очертаний приближающейся стаи хватило, чтобы сделать неутешительные выводы.
- Быстро! Толкай туда сервант! - выпрыгнул Бэзил из дыры в полу.
- А как же Витёк?! - нацеленный в упор маузер заставил работягу забыть про Витька и вложить все силы в удар плечом. Сервант оказался как раз по размеру. Махина из красного дерева рухнула в провал. Снизу раздался сдавленный визг.
- Так. Теперь все слушаем меня. Кто жить хочет, разумеется! - намёк был адресован парню, который стал пятиться к выходу. - У тебя лично есть две минуты, чтобы дотащить нашего дорогого режиссёра до гаража, а самому залезть на крышу.
- На крышу?
- Второй раз повторяю только после выстрела! - зрачки демонолога рывком развернулись на всю склеру и тут же свернулись обратно. Это произвело должно впечатление, и путь до гаража действительно занял пару минут. Однако в общей сложности операции с сервантом и подземные прогулки продлились, как оказалось, до самых сумерек. На дворе стремительно вступала в свои права ночь.
- И всё-таки? Зачем Вы его на крышу загнали? - спросил Ерванд Оганезович, рассматривая наспех перевязанную и щедро политую зеленкой рану. - Да и почему бы нам сразу не уехать?
Последний вопрос не был лишён смысла. Машину режиссёр выгнал к открытым настежь воротам, мотор радостно урчал. Но всё же. Либо в путь, либо в дом - вот, казалось бы, два разумных пути. А стоять посреди двора, пусть и в укрытии густого виноградника…
- Ничего не могу возразить. Но если дёрнемся сейчас, то нас поймают.
- Кто? Эти гиены?
- Если бы! Вы же слышали, какую свалку они устроили у входа в тоннель. Сразу понятно: для них это первый шахтёрский опыт. Через подкоп к нам пыталось прорваться что-то совсем другое. Я вчера увидел только фрагмент этого гостя.
- Какой фрагмент?
- Не знаю. Считайте меня древним алхимиком, которому предложили в слепую исследовать слона... Теперь у них есть образец Вашей крови. А это значит, что никакие стены Ваших друзей уже не остановят. Будет штурм. И этот несчастный нам поможет.
- Каким об…
- А ну не двигаться! - Бэзил опустил стекло и без лишних разговоров выстрелил. Пуля попала рабочему в живот. Бедняга растянулся на крыше гаража, корчась от боли.
- Кровь есть кровь. Особенно если к ней примешивается запах страха. Я хочу выиграть нам время.
- А разве собаки его достанут там?
- Нет конечно. Они самостоятельно даже через свой забор перелезть не смогут! А вот оно - демонолог невольно вжался в сидение, зрачки предательски задрожали - оно сможет...
Автор: Василий Чибисов, психоаналитик.
Рассказ также размещён здесь.
Новость отредактировал femmka - 19-03-2015, 18:17
Ключевые слова: Баня нечисть некромантия что это было существа тайны наследство подземный ход демонология погоня авторская история