Кукла
Начиналось все вроде бы совершенно обыденно и нормально. Алан вовремя вернулся с работы — несколько месяцев назад он устроился в компанию, специализировавшуюся на сносе старых и ветхих зданий.— Смотри-ка, что я совершенно случайно отыскал сегодня в подвале одного дома, — сказал он, обращаясь к жене.
Джоан подняла на мужа взгляд:
— Что это?
— Какая-то старинная кукла.
На самом деле предмет, который Алан держал в руках, можно было лишь с очень большой долей условности назвать куклой. Скорее, это был небрежно оструганный кусок деревяшки с неровной головой и угловатыми плечами; ног у туловища вообще не было, и нигде не было заметно ни малейшего следа краски, ни хотя бы одного-единственного прикосновения более тонкого инструмента, нежели самый заурядный топор.
— Знаешь, ей, наверное, лет сто, не меньше, — сказал Алан. — А нашел я ее в Клавер-холле, мы как раз собираемся его сносить. Как мне сказали, в прошлом веке там располагался детский приют для сирот. Похоже на то, что одна из его обитательниц и была хозяйкой этого уродца, — он кивнул в сторону куклы.
— И правда, какая странная… — проговорила Джоан, взяв куклу в руки и внимательно разглядывая ее. — Интересно, а она не может представлять собой какую-нибудь историческую или художественную ценность?
— Вряд ли. А знаешь, я не исключаю, что Альме она может понравиться.
Джоан весело рассмеялась. Их семилетняя дочь Альма, пожалуй, больше всего на свете не любила играть в куклы. Их друзья и знакомые часто приносили в дом и дарили ей всевозможные подарки подобного рода, причем некоторые из них были очень красивыми и довольно дорогими, однако девочка относилась к ним равнодушно, а то и с чувством неприязни. Рано или поздно все они находили свой окончательный приют в кладовой, где их единственными спутниками в играх и забавах являлись лишь солнечные лучи и клубы пыли.
Пока родители так разговаривали, в комнату неожиданно вошла Альма. Это была миниатюрная бледная девочка с темными волосами и большими карими глазами.
— Что это у тебя такое? — сразу спросила она, заметив, что мать держит в руках незнакомый предмет.
— Да вот, моя дорогая, твой папа где-то отыскал старинную куклу. Ну, что скажешь? Нравится?
Альма с подчеркнутым интересом, словно это было какое-то редкое животное, уставилась на куклу; потом протянула руку и легонько прикоснулась к ее деревянной голове и неровным, угловатым плечам.
— Нравится. А можно я сегодня лягу с ней спать?
— Ну конечно, моя дорогая, — ответила мать, явно удивленная подобной реакцией девочки. Неприязнь дочери к куклам временами даже немного тревожила ее, поскольку сама она в далеком теперь детстве очень любила, как и большинство девочек, играть в куклы.
И действительно, в тот вечер Альма улеглась в постель, положив рядом с собой новую игрушку. Уединившись в собственной спальне, супруги негромко подсмеивались над столь странной трансформацией дочери и ее внезапно прорезавшейся любовью к куклам.
Альма решила назвать свою новую подругу Розалиной.
Несколько дней спустя радость родителей по поводу произошедшей в дочери перемене стала медленно идти на убыль. Альма буквально ни на минуту не расставалась с деревянной куклой, ставшей ее любимицей, гуляла с ней, спала, уложив на подушку рядом с головой, но при этом сама становилась какой-то все более нервной, дерганой; к тому же по ночам девочку стали мучить кошмары. Джоан первая увидела в кукле причину столь тревожных изменений в самочувствии и настроении дочери.
— Ты не находишь, что в этой ее страсти, в том, что она ни на секунду не расстается с куклой, есть что-то ненормальное? — спросила она как-то мужа. — Да и эта ее привычка каждый вечер укладываться спать в обнимку с деревяшкой тоже мне не очень нравится.
— А, ерунда все это, — успокоил ее Алан. — Ты же сама знаешь, что ей обязательно надо, чтобы ночью рядом с ней лежала какая-нибудь игрушка.
— Не скажи. Плюшевый медвежонок или какая-нибудь по-настоящему красивая кукла — это еще можно понять, но подобное творение… Скажу тебе больше: лично мне эта кукла с каждым днем начинает казаться все более и более омерзительной.
Не успела женщина завершить фразу, как из спальни девочки донесся пронзительный вопль. Мать сразу же устремилась наверх.
Альма лежала в кровати и, похоже, довольно крепко спала, хотя губы ее слабо шевелились.
— Я не хотела сделать ничего плохого, — услышала Джоан тихий, постанывающий голос девочки. — Только не наказывайте меня больше, хорошо?
Она решила не прерывать сон дочери и лишь нежно погладила ее по головке, ласково приговаривая:
— Ну, ничего, ничего, мое золотко, все нормально, все хорошо, успокойся.
Альма, так и не проснувшись, затихла и повернулась на другой бок. Сзади к Джоан неслышно подошел Алан.
— Знаешь, давай заберем у нее эту Розалину, — прошептала женщина мужу.
Медленно и осторожно она сдвинула в сторону одеяло и увидела, что дочь даже во сне крепко сжимает деревянное тельце куклы. Джоан легонько потянула ее на себя.
— Нет! Нет! Не надо… — поспешно пробормотала девочка, все так же не открывая глаз и не пробуждаясь от сна. — Мадам, я сделаю все, что Вы попросите, только разрешите ей остаться со мной. Обещаю Вам, что целую неделю не подойду к обеденному столу… Обещаю, честное слово.
— Прошу тебя, Джоан, не надо. Ты же видишь… — решил вмешаться Алан.
Женщина снова укрыла дочь одеялом, после чего родители дождались, когда она окончательно успокоится, и тихо вышли из комнаты.
— Ну и что же нам теперь делать? — спросила мать.
— Ничего особенного, — спокойно ответил Алан. — Просто ребенку приснился дурной сон. Переутомилась, наверное, за день…
— Ну нет, надо как-то разобраться с этой проклятой куклой! Кстати, а ты не мог бы побольше разузнать о ней, что она такое и откуда вообще взялась?
— Да я ведь уже рассказывал тебе, где наткнулся на нее.
— Ты меня не понял. Я имею в виду специалистов — есть такие знатоки-кукольники, все знают про игрушки и тому подобное.
На деле просьбу Джоан оказалось не так-то просто выполнить. После нескольких дней безуспешных поисков Алану все же удалось отыскать в одной из газет адрес одной женщины по фамилии Лэтеринтон, которая именовала себя по-научному — «плангонологом». Она обладала внушительной коллекцией всевозможных кукол и выражала намерение купить у читателей «новые образцы» или, по крайней мере, получить дополнительную информацию относительно объектов своего увлечения.
Написав этой самой мисс Лэтеринтон короткое письмо, Алан договорился с ней о встрече. Однако после этого перед супругами встала другая, пожалуй, еще более сложная проблема - забрать куклу у дочери. После долгих попыток матери все же удалось чем-то отвлечь внимание Альмы, и Алан, проворно схватив деревянное создание, ловко спрятал его под пиджаком.
Когда Алан прибыл на квартиру мисс Лэтеринтон, ему показалось, что он оказался в кукольном магазине. И в самом деле, его со всех сторон окружали куклы самых разных национальностей, возрастов, одетые во всевозможные наряды. Кровать женщины, книжные полки, шкафы, стулья и даже пол были завалены всевозможными куклами. Впрочем, их хозяйка тоже чем-то походила на куклу — такая же миниатюрная, чистенькая и с розовым кукольным личиком.
— Пожалуйста, проходите, — проговорила она стоявшему в дверях Алану. — Только прошу Вас: осторожно, а то ненароком заденете кого-нибудь из моих милочек.
«Милочки» вперили в Алана взгляды своих немигающих стеклянных глаз; впрочем, у некоторых вместо них просто чернели отверстия глазниц.
— Мне было очень приятно получить Ваше письмо, — проговорила хозяйка квартиры. — Насколько я поняла, у Вас есть что-то такое, что могло бы пополнить мою коллекцию?
— Боюсь, что вынужден Вас разочаровать, — несмело проговорил Алан. — В сущности, я пришел скорее за консультацией. Я хотел бы попросить Вас взглянуть на одну куклу и услышать Ваше мнение о ней, узнать, что вообще можно сказать об этой игрушке.
С этими словами он вынул Розалину из сумки и протянул мисс Лэтеринтон.
Женщина неожиданно нежно, как-то по-особенному мягко взяла куклу в свои ладони, держа ее так, словно это был живой ребенок.
— Старенькая… — едва слышно проговорила она. — Много страдала и бедствовала… — а потом уже более громким и даже деловым тоном добавила: — Я узнаю этот тип. Сейчас такие уже никто не делает, тогда как в прошлом веке они были довольно широко распространены. У меня есть один экземпляр, очень похожий на нее, — ее изготовили в 1850 году. Да, по нынешним временам это большая редкость, хотя когда-то их можно было встретить повсеместно, тем более, что стоили они совсем недорого.
— Скажите, мисс Лэтеринтон, а у Вас не возникает ощущения, что она какая-то... э… зловещая, что ли?
— Зловещая? Ну что Вы, возможно, очень грустная, но не более того. Вы, наверное, подумали, что это какая-то шаманская, колдовская кукла. Нет, тех осталось совсем немного, я имею в виду настоящих, разумеется. Ведь их делали из воска, чтобы удобнее было втыкать в них булавки, а это, как Вы сами понимаете, очень недолговечный материал, так что со временем большинство из них пришли в полную негодность.
— То есть, Вы хотите сказать, что это самая обыкновенная кукла, разве что очень старая?
— Видите ли, обыкновенных, как Вы выразились, кукол попросту не бывает, — в голосе женщины даже послышался легкий укор. — Все они прелестны и уникальны. Я до сих пор не пришла к окончательному выводу насчет того, будет ли ошибкой считать, что у каждой из них есть свой собственный, неповторимый характер, или же они просто аккумулируют в себе нрав своих бывших владелиц, которые играли с ними и любили их. Да, кстати, а где Вам удалось отыскать это прелестное создание?
Алан в двух словах пересказал женщине историю неожиданной находки.
— Что и говорить, прелестное когда-то было создание, — задумчиво проговорила женщина. — Раньше она была ярко раскрашена. И к тому же ее просто обожали.
— Видите ли, — вмешался Алан, — моя дочь тоже ее очень любит, но именно в этом-то и заключена вся проблема.
— Ну какие здесь могут быть проблемы! — категоричным тоном произнесла мисс Лэтеринтон. — Коль скоро, как Вы сказали, Ваша дочь любит эту куклу, значит, девочка отличается добрым и чутким нравом. Ведь сейчас дети просто помешались на всех этих пластмассовых длинноногих куклах, у которых все гнется и которые красуются в купальниках и нейлоновых бальных платьях.
— Простите, но я хотел сказать, что как только эта кукла оказалась у нас в доме, так в поведении моей дочери появилось нечто странное. Она стала какой-то нервной, что ли.
— А Вы не допускаете, что Ваша дочь попросту воспринимает страдания, которые некогда перенесла эта кукла? Или, более того, муки того ребенка, кому она раньше принадлежала?
— Но в чем заключаются эти страдания? Вы можете хоть как-то просветить меня на этот счет?
Женщина грустно покачала головой.
— Я действительно способна почувствовать, что та или иная кукла испытывает боль, страдания, однако в чем именно заключена их суть и причина, для меня остается загадкой. Ведь все куклы для меня — это дети, а вряд ли отыщется на земле такой родитель, который был бы в состоянии точно сказать, что именно творится в душе его ребенка. Сознание юного дитя — это всегда бездна темных загадок.
Мисс Лэтеринтон чуть понизила голос и медленным взглядом окинула своих «милочек»:
— Я почти с уверенностью могу сказать, кто из них счастлив в своей жизни, а кому она не в радость. Известно мне и то, кто из них практически ничего не чувствует. Но я никогда не могу с уверенностью сказать, в чем заключается причина того или иного состояния куклы. Впрочем, повторяю, это характерно почти для всех родителей…
Алан невольно вздрогнул. Его спокойный, уравновешенный рассудок подсказывал ему, что все это — сплошная мистика и вообще ерунда, и все же…
— Так подскажите же мне, как поступить в такой ситуации?
— А Вы сами попробуйте выяснить, в чем заключена причина мучений этого маленького деревянного существа. Почему бы Вам не попытаться поподробнее узнать историю этого самого Клавер-холла. И учтите, что если Ваша дочь все же по какой-то причине не пожелает больше играть с этой куклой, которая перенесла за свою долгую жизнь столько страданий, то я всегда с радостью возьму ее в свой дом, где она станет полноправным членом моей семьи.
Неловко сунув Розалину под пиджак, Алан вышел на улицу. Он решил не тратить времени даром и сразу же направился в городскую библиотеку, поскольку всегда считал подобные заведения кладезью серьезных научных знаний, имевших мало общего с таинственной магией жилища мисс Лэтеринтон. При этом он даже ухмыльнулся собственной недогадливости — ведь уже давно можно было сходить в ближайшую библиотеку.
Нужная ему книга отыскалась без особого труда — это был труд, озаглавленный «Детские приюты Англии», и в перечне упоминаемых им заведений числился также Клавер-холл.
«Клавер-холл, — прочитал Алан, — являлся одним из типичных заведений подобного рода, которые были широко распространены в тот период. Как и многие другие аналогичные приюты, он представлял собой холодную, малопривлекательную обитель, испытывавшую хроническую нехватку материальных средств. Благосостояние живших в нем детей в значительной степени зависело от честности и порядочности людей, управлявших этим заведением, а среди них, следует признать, нередко встречались и аморальные личности.
Вместе с тем необходимо констатировать, что в целом это был достаточно благоприятный приют, не испытывавший особых лишений — за исключением, пожалуй, весьма короткого промежутка времени с 1857 по 1860 годы, когда на посту его управительницей была некая Грейс Уэбб. Эта одинокая женщина — она была вдова — исключительно из меркантильных соображений вынуждала детей вести полуголодное существование, попросту терроризировала их и подвергала суровым наказаниям за малейшие провинности, и в первую очередь за то, что те, как она выражалась, „слишком много едят“. По имеющимся слухам, излюбленной карой этой женщины-садистки было отбирать у детей их кукол, которые якобы так же „плохо себя вели“ или „слишком много ели“. Миссис Уэбб на протяжении трех лет была единоличной правительницей приюта, и за этот период времени его стены покинуло несколько десятков детей — кто спасался бегством, а кто и вовсе умер от хронического недоедания. Вскоре даже обычно равнодушным к подобным фактам городским властям пришлось проявить заинтересованность по поводу столь странной репутации приюта. Началось судебное расследование. В конце концов миссис Уэбб оказалась в тюрьме, где она пять лет спустя скончалась. Согласно имевшимся отчетам того времени, незадолго до смерти женщина совсем лишилась рассудка, считая себя жертвой заговора со стороны „околдовавших ее мертвых детей“.»
Вечером Алан вернулся домой, все так же пряча куклу под пиджаком.
— Ты принес куклу? — первым делом спросила его Джоан. — Бог мой, Альма все в доме перерыла, пытаясь отыскать ее. Скорей бы уж все это закончилось…
Услышав родительские голоса, в комнату вбежала Альма:
— Папочка, это ты ее взял?
— Кого я взял?
— Розалину.
— С чего это мне брать твою куклу? Ты не проверила, может, она сама ушла куда-нибудь погулять? Я бы на твоем месте поискал хорошенько.
Алану было неприятно жесткое прикосновение деревянной куклы к нижней части груди.
— Я готова вообще ничего не есть, только бы она поскорее вернулась ко мне! — со слезами на глазах воскликнула девочка и снова устремилась на поиски куклы.
Алан вкратце изложил Джоан содержание своего разговора с мисс Лэтеринтон, а также всего того, что ему удалось узнать в библиотеке. Лишь после этого он неловким жестом вынул куклу из-под пиджака.
— Знаешь что, — решительно сказала Джоан, — чем скорее мы избавимся от этой куклы, тем будет лучше, — она взяла Розалину из рук мужа. — Я выслушала тебя и поняла, что все это — сплошная ерунда. Но я и в самом деле, как только увидела ее тогда, в первый раз, сразу поняла, что что-то здесь не так. Есть что-то зловещее в этой кукле. Да и какая это кукла — кусок дерева, не более того.
Женщина скользнула ладонью по жесткой, неровной голове куклы и внезапно ощутила сильную, острую боль — казалось, что в пальцы ей впилось сразу несколько иголок. То ли в приступе раздражения, то ли это получилось чисто рефлекторно, но рука Джоан стремительно метнулась в сторону, и кукла полетела в пылающий камин.
Жуткий вопль разорвал доселе спокойную и тихую атмосферу гостиной:
— ЖЕСТОКИЕ! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ ВАС ВСЕХ!
И в то же мгновение где-то в глубине дома громко вскрикнула Альма…
Джоан и Алан даже не успели толком сообразить, то ли это их ребенок прокричал те горькие слова, то ли они принадлежали какому-то другому живому созданию. Да и времени размышлять над этим у них тоже не было, поскольку через секунду в комнату стремительно вбежала девочка, тут же упавшая на колени перед пылающим камином.
— Розалина! — негромко, жалобно позвала она. — Розалина!..
И хотя камин в гостиной непрерывно горел с середины дня, в помещении воцарился жуткий холод.
Автор - Розмари Тимперли.
Источник неизвестен.
Новость отредактировал YuliaS - 14-07-2016, 14:14
Ключевые слова: Кукла любимица деревянная игрушка тайна странное поведение ребёнок девочка дочь история легенда