Лилит-1
Громко топая, охранник Михалыч ввалился в свою каморку и, трясущимися руками выхватив из заветного шкафчика непочатую бутылку сорокаградусной, одним движением отвернул крышечку и влил в себя хороший глоток прямо из горла. После чего, немного успокоившись, пожилой мужчина грузно плюхнулся в продавленное кресло и, закрыв глаза, попытался немного расслабиться. Надо сказать, получилось плохо. Сердце продолжало колотиться о грудную клетку, мысли лихорадочно метались, а перед внутренним взором по-прежнему стояла только что увиденная картина.- Проклятая... тварь, - Михалыч закашлялся и на секунду подумал, что неплохо бы сменить работу или вообще уйти на пенсию на старости лет, но ведь сын институт заканчивает, дочка в десятом классе учится, и к тому же, где ещё он найдёт такую зарплату за выполнение таких нехитрых обязанностей?! Михалычу вдруг вспомнилось собеседование при приёме сюда не то с каким-то начальником, не то с доктором каких-то наук, полтора года назад. Мужик средних лет, в строгом костюме, усатый, с непроницаемым взглядом за стёклами тяжёлых очков в роговой оправе, сначала долго и молча читал толстую папку с его резюме, которое составил для него хороший друг, и в котором явно содержалось нечто большее, чем стандартное перечисление былых мест работы. Потом будущий работодатель поднял глаза и со странной усмешкой, плохо вязавшейся с его обличием, хрипло спросил:
- Вы верующий?
Михалыч сперва завис от такого вопроса, но потом собрался и быстро кивнул. В последние годы он и правда часто ходил в церковь - здоровье и прочие жизненные неурядицы. Там и познакомился с Василием, который однажды, заговорщически подмигнув, предложил Михалычу перейти на новое место работы в это неприметное серое двухэтажное зданьице на окраине города, окружённое двойным забором с колючей проволокой поверху. А чтобы прийти или уйти домой, Михалычу каждый раз приходилось проходить через какую-то странную рамку и два КПП. Одно радовало – работёнка и правда оказалась непыльная: сидеть в каморке, образованной ответвлением длинного и тёмного коридора, и читать газеты, журналы и книги. Ещё надо добавить, что у этого загадочного НИИ без вывески оказалось гораздо больше подземных этажей, чем надземных. Михалыч работал на минус втором. Дальше по коридору шёл обширный зал с теряющимися в кромешной тьме углами. В самом центре которого, в пронизывающе-жёстких лучах бьющего сверху белого света прожекторов, стоял такой же белый квадратный ящик высотой по колено взрослому человеку.
В обязанности Михалыча входило два раза в сутки - ровно в полдень и в полночь, менять содержимое двенадцати расставленных по границе круга света чаш из прозрачного стекла, выливая и вновь наполняя их такой же жидкостью без цвета и запаха. А также вычищать и заново наполнять горящими углями и ароматной древесной смолой повешенный к потолку на нескольких изящно сработанных цепочках фигурный золотой кувшин, в обычное время монотонно и мерно покачивавшийся на уровне его головы. Последнее Михалыч инстинктивно старался проделать как можно быстрее, ибо нестерпимый холод, белёсым паром распространявшийся от заиндевевшего ящика, уже начинал ломить старческие кости, и к тому же, как ему постоянно казалось, изнутри странного морозильника что-то всё время чуть слышно скреблось. Как пришлось выяснить в первые же дни, здешним персоналом не приветствовались расспросы и излишнее любопытство охранника:
- Твоё дело маленькое, мужик, - усмехнулся лаборант в серебристом скафандре и с непроницаемо-каменным лицом под респиратором, - отсидел смену и шуруй домой до следующей!
По правде сказать, Михалыч особо не обиделся на его грубость, так как деньги действительно платили немаленькие, да и не очень-то хотелось знать, что же на самом деле они здесь изучают и охраняют. Ведь всё шло нормально. До этого дня.
Заступив смену в восемь утра и успев уже один раз выполнить свои несложные обязанности, Михалыч по обыкновению заперся в своей каморке на время проведения какого-то эксперимента. Ради которого в жуткий зал набилась целая толпа безликих, затянутых в скафандры фигур. Теперь же стрелки настенных часов образовали острый угол в левой верхней части циферблата, показывая, что через пару часов ему снова тащиться к ненавистному ящику. Обычно не склонный к лишним размышлениям и терзаниям, Михалыч сегодня чувствовал себя как-то не так, и тоска какая-то под сердце подступает, и вообще что-то словно гонит и тянет его к томящемуся в таком одиночестве холодному белому кубу!
По обыкновению, покидавший своё обжитое логово только по нужде, личной или профессиональной, мужчина до последнего держался, но потом всё же резко встал с просиженного кресла и решительно направился вперёд по коридору. Дойдя до угла, мужик замер: обычно в такой час не ведутся никакие работы, и весь этаж, кроме его каморки, должен пустовать. Но сейчас его опередили. Какой-то молоденький лаборантишка в распахнутом халатике стоял перед проклятым ящиком практически на коленях, а его вытянутую правую руку держала в крепкой хватке отвратительная когтистая лапа. Одна из стенок холодного белого хранилища подозрительно выдавалась вперёд, и из неё торчала мерзкая и жуткая конечность, вся в коричневых старушечьих пятнах, с отросшими длиннющими ногтями, и отдалённо напоминавшая женскую руку. Сейчас она крепко держала парнишку, не позволяя ему отпрянуть. Вот, шевельнувшись, её пальцы продвинулись дальше под безалаберно расстёгнутый рукав. И, одновременно с этим движением, заворожённый дурачок схватился свободной рукой за край лотка и плавно потянул на себя...
Всё последующее произошло в доли секунды: одним прыжком пожилой охранник оказался рядом с парнишкой и, повинуясь неведомо откуда взявшемуся порыву, схватил одну из расставленных по полу ёмкостей и стремительно плеснул на сцепленные руки. В следующее мгновение Михалычу показалось, что он облил их кислотой: кожа на когтистой лапе моментально оплавилась и задымилась, а от тоскливого воя и судорог твари, ящик заходил ходуном. Зато мальчишка оказался свободен - существо немедленно втянуло поражённую конечность. Не прикасаясь руками, носком ботинка Михалыч до упора задвинул выдвижной лоток, крепко защёлкнув подмёрзший замок. И уставился на лаборанта. Парня била крупная дрожь. На его лбу выступила испарина, а на правой руке стремительно проступало тёмное пятно в виде схватившей его пятерни.
- Ну всё, приятель, берегись, теперь ты Ими помечен... - до самого Михалыча не сразу дошёл смысл произнесённых им слов. Лаборант, с ошалелыми глазами, метнулся прочь. Сам же Михалыч, едва сдерживая дрожь в руках, сперва вновь наполнил опустевший сосуд, а потом, на подгибающихся ватных ногах вернулся к себе.
Сейчас он сидел в своём кресле и пытался осознать. Горлышко бутылки грозило выскользнуть из вспотевших пальцев. Михалыч хотел было вновь отпить, прежде чем поставить водку на место, но что-то его остановило. Нельзя. Во-первых, он на работе, а во-вторых... Мысли потекли в ином направлении, приобретя несвойственную ясность: он вдруг отчётливо понял, что существо, которое он охраняет, не имеет ни пола, не возраста, ни постоянного обличия. Его не удержат ни двери, ни цепи, и никакие расстояния ему не помеха... Просто что-то, возможно, святая вода или запах фимиама, а, возможно, и что-то в конструкции самого ящика, держит тварь материальной. Остальное довершает холод. Или что-то ещё. Михалыч не знал.
Из злосчастного зала до его слуха по-прежнему долетал тоненький женский плач со всхлипами. Но, сжав кулаки, мужчина снова и снова усилием воли подавлял карабкающуюся из недр души предательскую жалость. Ибо "не верь бесу лукавому, не верь бесу просящему, не верь бесу плачущему..." Рука, сложенная щепотью, устало опустилась на колено. Через полтора часа ему снова идти менять святую воду и вновь воскуривать защитный фимиам...
Новость отредактировал Estellan - 13-06-2020, 13:51
Причина: Стилистика автора сохранена.
Ключевые слова: Демоница работа лаборант авторская история