Вервольф. Заключительная
Эти самые молодчики и ухватили меня покрепче под локотки и потащили к темному проему двери. Я упирался кроссовками в сырую землю, но преимущество было на их стороне.- Гаро, за что? - расплакалась Рыжик, глядя ему в глаза.
- По правилам - я должен тебя изгнать, - тихо ответил Гаро. Вот, значит, как его зовут. - Но этого я не могу допустить, значит я избавлюсь от него.
- Я никому не скажу! - заорал я, уже осознав, что закончу жизнь бесславной собакой.
- Все так говорят, - хмыкнул Гаро. – А потом грызут все, что не попадя. Из-за вас, незапланированных вшивых псов, наша стая может быть разоблачена.
Крыть было нечем. Гаро был прав. Я бы тоже не отпустил.
Я увидел, как Рыжик обмякает в руках вожака, бросая на меня взгляд своих голубых глаз, полный сожаления, и меня втолкнули в черный проем двери, где сразу же начиналась лестница.
Она вела вниз, стены были выложены деревом, на потолке горели скупые лампочки не больше восьмидесятки. Лестница была прокопана так глубоко, что я почти потерял счет ступеням, как, наконец, меня втолкнули в круглое, очень большое помещение, стены которого были отделаны камнем. Пол был мощен досками, а свет создавали тысячи свечей, которые были подвешены в королевских размеров канделябрах.
Посередине стоял круглый стол, за которым сидело пятеро в темных же костюмах и с едва различимым запахом. Среди них я различил сладковатый запах вербы, горький запах чая, терпкий запах перца, еле различимые ноты гвоздики и доминирующий над ними, гремящий в нос, запах цветущей липы.
Мой конвой отпустили руки и встали за моей спиной. Одна фигура поднялась, это был короткостриженый русый мужчина в черной тройке.
- Решением совета старейшин был вынесен вердикт – вас казнят на рассвете. Ваше имя вам объявят перед казнью.
Ну, это мы уже слышали!
- Что будет с Рыжиком? - решил спросить я единственное, что меня интересовало.
- Она - женщина вожака. Дальнейшая ее судьба вас не касается. Мы приносим свои извинения, но иначе поступить не можем. Сегодня вы останетесь здесь, можете пообщаться с остальными – совет решил не сажать вас в погреб, но если вы предпримете попытку сбежать, мы найдем вас и казним на месте. Вы останетесь без могилы, без церемонии, без имени.
Говорящий вышел из-за стола, поднялись и все остальные. Без слов он подошел к стене и открыл в ней дверь, после чего скрылся вместе со своими спутниками. Старейшины – это вам не детский сад на прогулке, дисциплина, блин.
В зале начали собираться люди. Одеты все были как один в темные одежды – чаще джинсы и водолазки, реже – костюмы. Я почувствовал себя памятником на Дне Победы – все смотрят с сожалением, разве что цветы не кладут.
- Отомри! - съязвил я, расталкивая людей в стороны.
Я поднимался наверх, к воздуху. Посмотреть последний раз на закат. Всего сутки назад я строил планы на будущее, презирал бездействие и думать не мечтал о том, что скоро буду казнен из-за голодной вервольфихи, которая не умеет, в прямом смысле этого слова, держать язык за зубами. А еще я хотел посмотреть в ее глаза. И теперь ее не спасет их цвет.
* * *
Она сидела у входа на земле, прислонившись спиной к холодному фундаменту колокольни и обняв колени руками. Охраны не было и Гаро тоже. Видимо, никто не боялся, что я убегу.
- Прости… - тихо сказала она, глядя мне в глаза. И вся моя решимость исчезла, подобно жаре после включения вентилятора. - Я не знала... не думала...
- Мне твое прости, что мертвому... Я уже даже не знаю, что мне хуже! - вспылил я. - Меня казнят на рассвете следующего дня, а я даже с матерью не попрощался и отпускные не получил!
- Есть один вариант.
- Сбежать? - вскинулся я опять, но взял себя в руки и сел рядом с ней. - Бесполезно. Догонят и добавят, еще и родителям перепадет.
Рыжик молчала. По ее ромашково-бледной щеке текла слезинка.
- Какой вариант? - осторожно спросил ее я.
Мне стало стыдно, ведь она не знала, что ее пассия - этакий чудак на букву М.
- Поединок, - шепнула она. – Тебе дадут последнее желание, и, по правилам, ты можешь выбрать поединок с вожаком.
Я хмыкнул.
- А правила поединка? Я должен его побить, что ли? Это как два пальца, я год на айкидо ходил…
- Убить. Обернувшись, ты должен его убить. Тогда ты станешь вожаком. Это единственный шанс спасти свою шкуру, - она шмыгнула носом.
Перед глазами поплыли разноцветные круги. Я должен убить оборотня?
- Сколько ему лет? На вид-то не больше тридцати, это будет просто... - расхрабрился я, мгновенно принимая решение – там увидим, главное, выжить.
- Двести шестьдесят восемь лет. Он опытен… Он уже многих убил. Не ты первый бросишь ему вызов.
- А казнь будет через повешение? Или меня пристрелят?
***
Рассвет был потрясающ. Я просидел у колокольни весь вечер и всю ночь. Рыжик принесла мне кусок черного хлеба и воды в алюминиевой кружке, но сидеть со мной не стала. Я принял решение в одиночестве и взвесил все "за" и "против". Терять мне, как и каждому, есть чего. Если я погибну, родители узнают, что сын покончил с собой, повесился в лесу от несчастной любви – мне вложат в карман записку. И это главная потеря. Ах, да, точно, я же умру! Но если я вызову на дуэль вожака и выиграю – я сохраню жизнь и потеряю все: работу, родителей, друзей. Мне придется следить за стаей, быть отцом и другом для, оказалось, доброй сотни вервольфов, которые за много лет прорыли проходы и пещерки в земле под этим пустырем. Стать идейным представителем, защищать город от бродячих вервольфов, налаживать связь с соседними стаями – такие, как оказалось, тоже есть. Если есть выбор, то становится намного тяжелее, согласитесь, мы берем в основном только то, что дают. И лишь немногие ищут то, что им по душе.
Гаро не был хорошим человеком, как поначалу показалось Рыжику. Он запретил связи с родственниками, заставлял грабить по ночам, иногда даже убивать. Те, кто хотел отсоединиться от стаи, подвергались казни. По ее описанию, Гаро был тираном, деспотом, так сказать, Муссолини отдельной истории. Я думал, что она будет переживать, ведь, насколько я знал, она была его женщиной, но ей он тоже пригрозил казнью. Потому что та не соглашалась.
По правилам, соблюдаемым старейшинами, своду законов, писаных в те времена, когда эволюция перешла черту с чем-то сверхъестественным, вожак имел право блюсти в своем племени строгие порядки. И все им должны были подчиняться. Вожак должен быть сильным, превращенным не в младости, не в старости, не увечным, не покалеченным, не глупым и не уродом. Олицетворением идеала, ей-богу, прям мой портрет!
И если случится так, что я погибну, то на тот свет я унесу этого Гаро, возомнившего себя Богом.
***
- Избрав последним желанием поединок с вожаком, вервольф, пришедший вчера под рукой женщины вожака, приглашается на капище!
Я стоял уже в том самом, непривычным для меня, образе – в обрамлении серой шерсти и все с тем же невозможно мешающимся языком. Для поединков, приношений жертв и торжественных мероприятий в лесополосе у них было выстроено капище: огороженная резными идолами опушка. Вокруг стояли все, кто был на колокольне, а на холмике рядом возвышались старейшины и вожак, кутая нас в запах разномастных ароматов.
Я поставил лапу в круг и втянул воздух. Он был божественен, может быть, оттого, что я последний раз его ощущаю, дотрагиваюсь до него своим носом? Может.
Перед превращением Рыжик поцеловала меня в щеку и, сдерживая слезы, крепко обняла, после чего убежала к вожаку. Теперь она сидела позади него, тихо поскуливая и пряча свои глаза.
Я понял бы себя, если бы эта битва была за женщину или за власть. Но сейчас я себя не понимал, ради чего я собрался драться, а главное - как я смогу победить такого вожака стаи своим пятичасовым опытом?
Вожак вышел на середину круга и громко сказал:
- Не бойся, безымянный! Твоя смерть будет почетной и безболезненной!
А я уже практически не боялся. Только немного дрожали лапы. Да нет же, они просто ходили ходуном и готовы были плясать лезгинку! Кое-как успокоив свои взбесившиеся конечности, я подошел к вожаку.
- Я не боюсь тебя, Гаро. Проще было отпустить меня, - ответил я и оглянулся на Рыжика.
Она улеглась на траву и положила морду на лапы. Ее всегда сияющая шерсть будто потускнела, а в глазах стояли слезы.
- И не только, - Гаро проследил мой взгляд и первым нанес удар.
Его тяжелая лапа больно ударила меня по морде, и я инстинктивно отпрыгнул, не очень ловко приземлившись на широко расставленные лапы.
- Не тебе, сопляк, меня учить! - зарычал он и пригнул голову к земле, внимательно следя за моей фигурой в лучах рассвета.
Я решил, что пора действовать, и прыгнул, хватая его за шиворот и пытаясь швырнуть его об деревянного идола. Но он, шутя, стряхнул меня и укусил за лапу, которой я пытался от него отмахнуться. Я громко взвыл от боли, дергаясь и пытаясь скинуть его с себя, но он уже перешел к решающим ударам. Он молотил меня лапами по морде, шее, животу, и с каждым ударом я чувствовал, что больше не выдержу. Глаза заливала кровь, в пасти тоже чувствовался ее металлический привкус, а уж запах собственной крови сводил меня с ума и только добавлял паники. Гаро все бил и бил, а я слышал тоскливый вой, больше походящий на крик. Кричала Рыжик. А я уже в который раз за двое суток потерял сознание.
Эпилог
И ветер врывается в старый твой дом,
Разбитое зеркало, хлопают ставни,
Хотел умереть — отложил на потом.
Тебе можно все. В своем мире ты главный.
Для И.
Разбитое зеркало, хлопают ставни,
Хотел умереть — отложил на потом.
Тебе можно все. В своем мире ты главный.
Для И.
- ...а те, кто дерзнет перечить мне, отправятся вслед за ним! - орал Гаро.
Он уже возомнил себя царем, а меня провозгласил мертвым. Надо же, в обморок упасть нельзя! Из забытья меня вернули его громкие ругательства по какому-то поводу и рыдания Рыжика. Ненавижу, когда плачут женщины...
В глазах стояла пелена, и весь я был залит своей же кровью, болело все, даже шерсть. Гаро стоял ко мне спиной и объяснял всем, что если захотят выйти из стаи, их постигнет та же участь. Видимо, зрелище не понравилось никому.
- И я не потерплю недовольных! Либо подчинение, либо смерть!
Ну, все, хватит.
Я поднялся так тихо, как только мог. Видимо, все потеряли ко мне интерес, потому что его никто не попытался даже предупредить. Гаро все стоял ко мне спиной, и его крики заглушали звуки моего шевеления. Я взял разбег и со всей силы вцепился ему в шею. Чувствуя, как хрустят позвонки, и застывает сиплый рык, я открыл пасть и свалился на землю, утоптанную бывшим вожаком, и под дружный вздох всей стаи меня накрыло телом Гаро.
***
Я был исцарапан, избит. По телу, уже человеческому, текла кровь, невзирая на то, что на меня вылили несколько пузырьков зеленки, а синяки я не сосчитал бы, даже если б был математиком. Ничего. Рыжик сказала, что мы быстро заживаем. Мы стояли с Рыжиком у входа в колокольню, и сейчас меня, вожака стаи сотни вервольфов, волновал только один вопрос:
- Рыжик!
- Что? - ее глаза на фоне заката светились двумя льдинками.
- Как тебя зовут?
Она рассмеялась:
- Рыжик! Я же говорила!
Я обнял ее и втянул носом аромат ее волос.
- Нет, как тебя звали, когда ты была человеком?
- А-а-а… Катя.
- Игорь, - ответил я и тоже засмеялся. - Будем знакомы!
Конец.
Источник.
Новость отредактировал Lynx - 28-02-2018, 19:56
Ключевые слова: Приговор стая битва вожак вервольфы