Трон. Часть 2
21 час 53 минутыСтоук в ужасе застыл на месте...
Только что на его глазах Брэдли исчез в пасти чудовища. Челюсти захлопнулись с влажным чавканьем, и на грязно-белый мех морды и живота брызнули струи крови...
Чудовище тяжело сглотнуло и, задрав морду вверх, глухо взревело.
Все бросились в разные стороны.
Стоук упал в снег и в панике поспешно переполз за ближайший прожектор.
Сердце у него колотилось тугими быстрыми толчками. Кровь пульсировала в висках, разрывая голову.
Господи, что это...
Он тяжело дышал, выпуская в снег густой пар. Прожектор раскалился от долгой работы, и за ним почти невозможно было находиться. Всё тело и лицо покрылись потом.
Дэвид задержал дыхание и осторожно высунул голову.
Чудовище всё еще сидело на месте в свете прожекторов, широко расставив толстые, похожие на столбы, ноги и, резко задирая морду, шумно втягивало в себя воздух. Запах мускуса от огромного грязного тела заполнил собой всё вокруг — Стоук едва сдерживал рвотные позывы частым коротким дыханием.
Чем больше Дэвид рассматривал существо, тем сильнее его начинала бить дрожь. Он уже не мог с ней справиться, и его накрыла волна дикого, первобытного страха.
Снова раздался гортанный рев...
Абсолютно всё в облике существа внушало ужас. Его восьмиметровое тело покрывал густой и длинный мех грязно-белого или, скорее, седого цвета. Такой мех Дэвид видел раньше у старых белых медведей. Большие пятна крови алели в ярком свете на подбородке, груди и части живота. Его тело было жирное, но, несмотря на висящие складки и огромный выпуклый живот, казалось мощным и очень сильным.
С трона с грохотом рухнули остатки льда...
Особый ужас внушали даже не гигантские размеры существа и его мощь, а его лапы и голова. Вместо предплечий из локтевых суставов свисали невероятно толстые и длинные клешни. Как и всё тело, они были покрыты шерстью. Их толщина поражала, а поверхность была усыпана наростами, которые не могла скрыть даже густая шерсть. Правая клешня чудовища, забрызганная красным, небрежно свисала с подлокотника, и с нее капала кровь, смешиваясь с талой водой на постаменте...
Но голова...
Стоук начинал дрожать только от одного взгляда на нее. Она была еще отвратительнее, чем две огромных клешни. Густая шерсть на ней спуталась и слежалась от долгого нахождения под слоем льда. Она была даже не круглая, а какая-то сплющенная спереди и с двумя большими костяными наростами по бокам — там, где должны были находиться уши.
Чудовище повернуло голову в сторону Дэвида. Его огромная пасть, почти на половину морды, была круглой формы и выглядела как бездонный колодец.
Раздался утробный рев...
На миг показались обнаженные красные десны и острые треугольные зубы, выстилающие всю внутреннюю поверхность глотки.
И вдруг на Дэвида накатила новая волна ужаса. Он непроизвольно дернулся и лихорадочно попытался вжаться в небольшое пространство за прожектором. Он был настолько поражен видом чудовища, что только сейчас заметил его глаза... вернее, все три пары глаз. Они были расположены сверху вниз, по три с каждой стороны. Крупные, наполненные животной яростью и жадностью... и они смотрели... смотрели на него... дикие, безжалостные и безумные.
22 часа 05 минут
Чудовище резко подняло морду и шумно втянуло воздух плоскими, широкими ноздрями. Дэвид понял, что оно принюхивается к запахам, а значит, пока не видит его. Горло пересохло от выброса адреналина, он судорожно сглотнул.
Генераторы продолжали монотонно гудеть. В воздухе стоял резкий запах солярки: он был таким же сильным, как и запах мускуса, и, возможно, только это пока спасало жизни затаившихся людей.
Стоук задержал дыхание и осторожно приподнялся на локтях.
Чуть слышно скрипнул снег.
Он вытянул шею, насколько это позволяло его укрытие, и огляделся. Яркий свет прожекторов освещал трон с чудовищем, а дальше, метрах в пятнадцати от постамента, уже начинался сумрак. Еще дальше была полная тьма.
Он молил бога, чтобы никто из парней сейчас не вышел на связь. Особенно Фрэнк, который оставался наверху: малейший звук закончится смертью для любого из них.
Чудовище громко втянуло воздух и недовольно заворчало...
Голова у Дэвида лихорадочно работала. Они не могут подбежать к веревкам — на полпути жуткая тварь их просто разорвет или затопчет. Даже если это удастся, то они вряд ли успеют подняться более, чем на десять метров...
Снова раздался шум: чудовище всей тушей повернулось вправо и подняло голову, жадно принюхиваясь к чему-то. Стоук посмотрел в том же направлении и понял, что привлекло внимание монстра: там лежало расплющенное тело Коула, и очень вероятно, что от него исходил сильный запах крови.
Посыпались куски льда...
Одна из глыб глухо ударилась о край постамента и развалилась на части, чудом не задев правый прожектор.
Чудовище неуклюже и с большим трудом стало подниматься на ноги, отдирая от трона намертво вмерзший в лед мех. Оно несколько раз качнулось из стороны в сторону, недовольно взревело и вдруг... подняло вверх четыре лапы с ужасными клешнями.
Стоук вжал голову в плечи, его глаза расширились от страха. Всё тело стало ватным и слабым. Этого не могло быть... в этом сквозило что-то противоестественное. Разум отчаянно сопротивлялся страшному зрелищу... этой смеси различных видов, соединенных в безумной фантазии кошмарного сна.
Существо уперлось клешнями в спинку и подлокотники трона. Даже под густым мехом было видно, как напряглись огромные мышцы.
Еще одно усилие...
Хрустнул лед.
Оно полностью выпрямилось на постаменте, потом выпятило грудь, отведя клешни назад, и тяжелой поступью направилось к телу Коула...
Нервы Стоука были на пределе. Стало ясно, что они находятся в ловушке. Сердце гулко стучало в груди. Горло пересохло настолько, что язык казался куском наждачной бумаги.
Шаги затихли. Чудовище остановилось рядом с телом и нависло над ним словно скала. Стоук даже отсюда видел красные следы крови на снегу и бледную кисть руки со сломанными пальцами, нелепо торчащую вверх. Одна из клешней стала медленно опускаться. Она двигалась странными рывками, как будто пыталась что-то нащупать в воздухе. Затем замерла на месте... и вдруг, стремительно метнувшись вниз, сомкнулась на теле Коула, подняла его резким рывком к раскрытому рту — и жадно запихнула внутрь.
Челюсти сомкнулись, послышался хруст костей...
Чудовище сглотнуло, а затем оглушительно заревело, вытянув вверх морду.
Стоук свернулся клубком, поджал ноги к груди и закрыл руками уши. Его била сильнейшая дрожь...
22 часа 15 минут
Он смог взять себя в руки только через несколько секунд.
Что-то сильно грохнуло рядом, и внезапно погас прожектор...
Раздался дикий крик и топот ног...
Дэвид осторожно поднял голову. Один из генераторов валялся в десяти метрах от него. Металлический корпус был сильно деформирован. Само чудовище стояло в пятнадцати метрах левее, выпятив вперед грудь, подняв морду и широко раздувая ноздри.
Топот ног стал затихать, и на границе света и тьмы мелькнула неясная тень.
В туже секунду чудовище сорвалось с места и тяжелыми, но быстрыми шагами, двинулось в сторону удалявшихся звуков. За несколько секунд оно преодолело всё расстояние и скрылось во тьме...
Стоук приподнялся на локтях и прислушался.
Тишина стояла недолго — внезапно ее прорезал крик дикого ужаса и боли... Когда он стих, то Стоук с ужасом услышал всё то же жадное горловое урчание... а потом громкий протяжный рев...
22 часа 23 минуты
— Стоук... Стоук... — рация внезапно ожила, и из нее послышался дрожащий от страха и прерываемый шумами голос.
Дэвид вздрогнул от неожиданности. Он не понял, кто вышел на связь: страх изменил голос человека до неузнаваемости.
— Кто говорит? — почти прошептал он.
— Это... Мак-Кинли...
Стоук прикрыл рацию ладонью и прислушался. Кругом стояла тишина. Чудовище либо ушло вглубь пещеры, либо затаилось где-то во тьме.
— Понял, Джон... Кто это кричал?
— Мар... Мартин... Похоже, у него с... сорвало крышу от страха, и он не вы... выдержал... Что будем делать, Дэвид? — Мак-Кинли удалось взять себя в руки.
— Есть идея, Джон... Парни, кто еще нас слышит?
— Это Стив.
— Фрэнк.
Сигнал от рации Фрэнка доходил с сильными помехами.
Где-то вдали раздался недовольный рев.
— Стиви, Джон... Веревки хорошо видите?
— Вижу, Дэйв.
— Да, сэр.
— Фрэнк?
— Слушаю, сэр.
— Подергай одну веревку, чтобы закачалась.
— Сейчас, сэр.
Наступила пауза...
Через несколько секунд одна из веревок немного дернулась и стала медленно покачиваться из стороны в сторону.
— О’кей, Фрэнк. Все разглядели веревку?
— Да.
— Да, сэр.
— Теперь слушайте меня внимательно... — Стоук старался говорить очень быстро. — Максимум через два часа мы здесь сдохнем от холода, поэтому попробуем выбраться... Фрэнк, сейчас садишься на снегоход, к которому привязана эта веревка, и заводишь его.
— Понял, сэр.
— Теперь для вас, ребята... Как только Фрэнк будет готов, один из вас бежит к веревке и обматывается ею. Тогда я даю команду Фрэнку, и он быстро отъезжает на сто метров... Как только он достает одного — всё повторяем.
Он замолчал. В эфире стояла тишина.
— Может сработать, Дэйв, — наконец раздался голос Мак-Кинли. — Я за.
— Стив?
— Тоже.
— Фрэнк, всё слышал?
— Да, сэр.
— Справишься?
— Я не подведу, сэр.
— Отлично... Кто из вас, Джон?
Наступила пауза.
— Думайте быстрее, парни. Нет времени.
— Стив, — принял решение Мак-Кинли.
— О’кей. Стив, приготовься.
— Да, сэр.
22 часа 30 минут
— Пошел!
Стоук увидел, как от основания трона отделилась тень, а затем в свете прожекторов появился Стиви и, словно заяц, понесся к веревкам. Под ногами у него заскрипел снег, и во все стороны полетели белые комья. Ему нужно было пробежать двадцать метров.
Он поскользнулся...
Упал, ударившись ладонью... брызнула кровь...
Снова поднялся...
На секунду мелькнул в свете прожекторов и схватился за веревку. Лицо у Стива было искажено от ужаса. Он с бешеной скоростью стал обматывать веревку вокруг тела... Махнул рукой.
— Поднимай! — выдохнул Стоук в рацию.
Тело Стива дернулось и взмыло вверх.
И в туже секунду из тьмы с невероятной скоростью вынырнула чудовищная громада, и огромная клешня схватила Стива налету на уровне бедер. Раздался страшный вопль, который почти сразу потонул в оглушительном зверином реве. Чудовище дернуло человека вниз ко рту, но, почувствовав сопротивление веревки, сделало несколько шагов назад и снова дернуло на себя. Вслед за этим сверху раздался сухой громкий треск, а через мгновение вокруг посыпался снег и куски льда... А еще через секунду что-то большое с силой и грохотом тяжело впечаталось в камни, разлетевшись на несколько бесформенных кусков.
Чудовище повернуло морду в сторону звука, но тут же снова отвернулось и жадно запихало еще живого, но извивающегося и орущего от боли Стива в открытую пасть.
Крики резко оборвались, и наступила тишина... а затем раздался хруст костей...
Глаза Стоука округлились от ужаса, но смотрел он совсем не на то, что осталось от снегохода, и даже не на гибель Стиви... Дэвид смотрел на Мак-Кинли, который скорчился за другим прожектором, и на тело Фрэнка, которое валялось в ТРЕХ метрах от насмерть перепуганного здоровяка...
22 часа 39 минут
Раздался рев...
Мак-Кинли всем телом прижался к обратной стороне прожектора и подобрал ноги. Даже сквозь толстую одежду он чувствовал нестерпимый жар разогретого металла. Долго он так не продержится, но стоит попробовать: он не хотел быть разорванным. Только от одной мысли об этом Джон покрылся потом. Он закрыл глаза и стал молиться...
За спиной раздались тяжелые шаги, словно кто-то впечатывал в камень бетонные столбы.
Волосы на всем теле встали дыбом, выброс адреналина зашкалил, и испуганное сердце дико застучало в груди тяжелым молотом.
Шаги затихли, и совсем рядом раздалось тяжелое хриплое дыхание. Запах свежей крови и звериный смрад густым и осязаемым облаком накрыли Джона. Он зажал рот рукой, сдерживая рвотные позывы. В выпученных от страха глазах стояли слезы.
Господи... Господи... Г-О-С-П-О-Д-И...
Слова пульсировали в обезумевшей голове. Джон не мог думать... почти не мог дышать... Хотелось уменьшиться до размера горошины или стать невидимым.
Звук тяжелого удара.
Утробный рык.
Его обдало новой волной зловония.
Что-то болезненно щелкнуло... и раздался влажный хруст костей.
Он закрыл глаза.
Хруст продолжался...
Джон почувствовал, что еще немного, и он потеряет сознание; в глазах замелькали черные пятна, закружилась голова.
Послышался шорох шерсти, чудовище тяжело сглотнуло... и вдруг принялось шумно, словно огромным насосом, втягивать носом воздух.
В ту же секунду прожектор с громким лязгом отлетел в сторону, зацепив рукав куртки и развернув Джона на месте. Он так и остался лежать на спине, не в силах ни пошевелиться, ни, тем более, открыть глаза и посмотреть прямо перед собой. Всё тело дико дрожало от страха, а зубы выбивали мелкую дробь, сводя челюсти до судорог.
Время застыло и превратилось в вязкую вечность...
Наконец он медленно разомкнул веки.
Сначала он увидел две огромные, заросшие грязным мехом ноги... живот и грудь, заплывшие жиром и покрытые огромными пятнами крови...
Что-то капнуло ему на лоб и тонкой струйкой скатилось по щеке. Он поднял глаза вверх и застыл, парализованный ужасом...
Прямо над ним покачивалась гигантская голова. Чудовище слегка наклонилось вперед и широко растопырило огромные клешни, жутко покачивая ими. Его морда была красной от крови, а шерсть слиплась в длинные уродливые сосульки.
Но вот морда повернулась чуть вправо...
Джону показалось, что чудовище к чему-то прислушивается.
Внезапно одна из клешней дернулась вниз... но остановилась и зависла в паре метрах над ним. Морда снова повернулась, но уже в другом направлении... Раздалось недовольное урчание...
Мак-Кинли боялся дышать и лишь короткими глотками втягивал ртом воздух.
Жуткая голова чудовища опустилась ниже. Теперь до лежащего перед ней человека было не более трех метров. Ноздри снова пришли в движение, пасть приоткрылась, и на Джона закапала слюна, смешанная с кровью.
И он не выдержал.
Он закричал.
Дико.
Громко.
Широко раскрыв рот и выпучив глаза...
Сначала от страха, но через мгновение уже от боли: мохнатая клешня стремительно метнулась вниз, смяла тело, словно оно было бумажной оберткой, и, уже безжизненное и обмякшее, несколькими движениями с хрустом затолкало в ненасытную пасть.
И снова наступила тишина...
22 часа 47 минут
Стоук перевернулся на спину и обхватил руками голову. Он дышал быстро и прерывисто, чтобы унять рвотные позывы: смерть Джона была дикой и ужасной...
Резко повернулся на бок и уткнулся лицом в снег.
Его вырвало.
Стало легче.
Вытер рукавом слюну и, осторожно приподнявшись на локтях, выглянул из-за прожектора.
Чудовище всё еще стояло на том же месте и медленно поворачивалось из стороны в сторону, иногда вскидывая голову и жадно принюхиваясь широкими розовыми ноздрями. Весь снег перед ним был забрызган кровью.
У Стоука зашкаливал пульс, отдаваясь в висках тугими волнами. К тому же уже начало сказываться длительное время, проведенное в снегу, — руки и ноги постепенно немели от холода. Максимум через два часа, если что-нибудь не предпринять, он уже не сможет двигаться и вскоре замерзнет.
Внезапно Дэвид почувствовал, что упустил... что-то важное. Он постарался успокоиться и стал дышать медленнее. Мысли замелькали, как стекляшки в калейдоскопе.
Не может быть...
Озарение молнией пронеслось в мозгу. Он замер, еще до конца не веря в свою догадку.
Этого не может быть... ЭТОГО не могло быть...
Он осмотрелся вокруг себя. Примерно в метре справа валялся кусок обшивки снегохода. Именно такой предмет — небольшой и достаточно тяжелый — и был ему сейчас нужен.
Стоук осторожно, стараясь не издавать громких звуков, лег на снег, потом вытянул вперед правую руку и кончиками замерзших пальцев зацепил ледяной металл за край.
Черт...
Рука сорвалась. Ему пришлось еще немного податься вперед, и только тогда он смог ухватиться за ребристую кромку и подтянуть железяку к себе.
Он снова затаился за остывшим прожектором.
Чудовище стояло к нему боком, на расстоянии не больше двадцати метров. Свет оставшихся прожекторов освещал только морду и часть груди — из-за этого тварь казалась еще более ужасной. Зверь снова потянул носом воздух, вскинув голову, а затем несколько раз громко фыркнул и недовольно зарычал, выпустив из пасти облако густого пара...
Стоук медлил...
Плечи и спину била сильная дрожь — так, что тряслись руки и сводило шею.
Он глубоко вдохнул, сомкнув веки...
Еще раз...
Еще...
Задержал воздух в легких и почувствовал, как тело наполняется спокойствием. Дрожь стала проходить...
Выдохнул... и открыл глаза.
Он не был полностью уверен в правильности своего решения. Возможно, он совершает ошибку... последнюю в своей жизни.
Стоук поднялся на ноги и выпрямился.
Заскрипел снег.
Чудовище резко развернулось на звук, сделало быстрый шаг и замерло.
Дэвид не двигался. Он смотрел прямо на зверя... в его глаза...
Огромная голова наклонилась в сторону... потом в другую...
Зверь шумно втянул в себя воздух...
Раздраженно выдохнул... Отвел назад лапы, выпятил грудь и оглушительно заревел в сторону человека.
У Стоука заложило уши, но он не дрогнул и остался стоять на месте.
Я прав... П-Р-А-В... Оно не видит... только слышит и чувствует...
Сердце бешено забилось от новой волны адреналина.
Чудовище снова прислушалось... на секунду застыло, словно раздумывая, а потом, внезапно ринулось на него, широко раскинув клешни. В три шага оно преодолело половину расстояния.
Оно было огромное...
Волосы на голове у Стоука встали дыбом.
ОНО БЫЛО Н-Е-В-Е-РОЯТНО О-Г-Р-О-М-Н-О-Е...
Еще мгновение, и...
Словно в тумане он поднял непослушную руку с куском железа и через силу метнул его в сторону.
Раздался грохот.
Монстр замер в пяти метрах от человека и резко развернулся. Прозвучал громовой рев, и огромная туша рванулась в сторону звука.
Дэвид обессилено закрыл глаза, руки и ноги дрожали, а спина и лоб покрылись липкой испариной...
Послышался протяжный скрип металла... чем-то тяжело царапнуло по камням.
Громкий удар.
Что-то большое упало недалеко в снег и перевернулось несколько раз...
Грузные шаги... рев...
Еще раз скрежет смятого металла... и снова удар...
Внезапно наступила тишина...
Стоук открыл глаза. Прожекторы погасли. Вокруг снова была тьма...
23 часа 10 минут
Дэвид не знал, сколько прошло времени, — пять минут или гораздо больше. Он так и остался стоять на месте, обливаясь холодным потом и боясь пошевелиться. Ноги устали и снова начали замерзать. Очень хотелось снять ботинки и сильно, докрасна, растереть окоченевшие пальцы теплыми руками. Он обязательно это сделает, но надо только... выжить.
Стоук тяжело сглотнул: в горле пересохло, и очень хотелось пить. Его дыхание превратилось в тонкую струйку: чтобы не шуметь, он втягивал воздух маленькими глотками и точно также выдыхал обратно. Дышать он мог только через рот, так как нос был заложен после сильной рвоты.
Из глубины мрака доносилось хриплое дыхание зверя, и можно было только догадываться, где он сейчас находится.
Пока стоял шум от генераторов, у Стоука были шансы незаметно дойти до веревок, но сейчас... сейчас всё изменилось — в наступившей тишине любой звук, даже хруст снега, будет стоить ему жизни.
Дэвид стал медленно перемещать правую руку к тому месту на поясе, где был закреплен фонарь...
Раздался шорох брезента.
Чертова куртка!.. Он замер и прислушался. Дыхание зверя вроде бы стало тише.
Сердце стучало так сильно, что, казалось, вот-вот разорвет грудную клетку...
Только не шуметь...
Рука Стоука снова потянулась к фонарю. Заледеневший брезент предательски зашуршал, но уже гораздо тише...
Внутри зрела паника. Как назло вспомнился старый фильм «Челюсти», который он смотрел в детстве. Фильм произвел на него настолько сильное впечатление, что потом еще долгие годы Дэвид испытывал приступы панического страха, заплывая в темную, мрачную глубину. И сейчас детские страхи перед неведомым снова заставили дрожать каждую клетку его тела.
Рука коснулась фонаря. Он осторожно потянул его и вытащил из крепления.
Крупная капля пота скатилась по лбу и тяжело повисла на брови.
Стоук всё так же медленно поднес фонарь к груди, потом поднял левую руку и взялся за ребристую рукоятку.
Теперь включи его...
Он облизал пересохшие губы.
Включить фонарь было непросто: Дэвид с ужасом вспомнил, что кнопка издает громкий щелчок... Чтобы успокоиться, он глубоко и осторожно вздохнул. Потом накрыл кнопку толстой перчаткой, обхватив ею рукоятку фонаря, и стал медленно сжимать ладонь... Через несколько секунд кнопка беззвучно щелкнула, и вверх ударил яркий луч света.
Чудовище было уже в другом месте, гораздо левее... Оно присело на корточки и двигалось небольшими шагами — медленно и совершенно бесшумно. Грязный живот свисал почти до самых камней, а клешни были раскинуты в стороны и жутко покачивались при каждом шаге. В этой крадущейся твари было что-то до боли омерзительное, особенно черная от застывшей крови морда, которая опускалась вниз и втягивала носом воздух после каждого шага...
О, господи... Сильная судорога резко свела ногу Дэвида. Он крепко прикусил губу, чтобы не закричать. Боль была нестерпимой — он выгнулся дугой, с трудом сохранив равновесие... Ногу так же внезапно отпустило, но пришло страшное осознание того, что он замерзает.
Тем временем, зверь переместился еще дальше. Стоук старался не смотреть на его жуткое движение — он лишь изредка светил фонарем в его сторону, выхватывая огромную тушу из мрака и стараясь не упустить ее из виду.
Мозг лихорадочно работал. Питания фонаря хватит максимум на полчаса, а потом его ждет полная темнота и... страшная смерть.
В нос неожиданно ударил острый запах солярки.
Стоук огляделся.
Искореженный генератор валялся метрах в трех справа. От мощного удара зверя он развалился почти пополам, и под ним образовалась большая лужа темной и вязкой жидкости. Дэвид снова посветил в сторону монстра — тот уже находился почти за троном. Его перемещения очень напоминали движение по спирали. Возможно, так оно и было, тогда зверь будет около меня минут через десять, подумал Стоук. Его взгляд снова остановился на солярке: он мог бы ее поджечь, но шансов на то, что жидкость загорится с первого раза, было мало, и...
Да черт с ним... Он отбросил все мысли и стремительно, словно спринтер, рванул к генератору, сбрасывая на ходу толстые перчатки и выхватывая из кармана старую зажигалку Zippo.
Два огромных шага... и Стоук рухнул на колени рядом с искореженным металлом. На боль от удара он не обратил никакого внимания.
Раздался громовой рев, а через мгновение тяжелый топот.
Стоук лихорадочно чиркал зажигалкой над лужей солярки.
Пламя погасло.
Снова вспыхнуло.
Руки дрожали, по лицу лился пот.
В разодранном баке всё еще находилась часть жидкости, и Дэвид быстро сунул туда руку. Внезапно пламя вспыхнуло вместе с его рукавом. Он выдернул руку из бака, отбежал в сторону и рухнул в снег. В ту же секунду огромная клешня сомкнулась на объятом огнем генераторе. Раздался скрежет металла, аппарат взлетел вверх, и следом за этим оглушительный рев боли потряс воздух. У Стоука на мгновение заложило уши, но он вскочил на ноги и бросился к веревкам. Никогда в жизни Дэвид не бегал с такой скоростью, даже когда выделывался в университете перед девчонками, — он несся огромными скачками, размахивая фонарем во все стороны.
Сзади что-то упало и взорвалось. Повалил густой серый дым.
Стоук даже не обернулся. Он добежал до свисавших сверху веревок, схватил одну из них и быстро сорвал с пояса жумар. Зацепил его за веревку и стал поспешно подниматься вверх...
Два метра...
Веревка была в пятнах крови, и жумар резко соскользнул вниз.
Три метра...
Он посмотрел в сторону зверя. Тот упорно пытался приблизиться к объятому пламенем генератору, но снова отходил и начинал реветь от ярости. Шерсть на его правой клешне была сильно опалена и свисала черно-коричневыми лохмотьями.
Пять метров...
Пульс Стоука уже давно превысил все мыслимые пределы. Виски сдавила тугая зыбучая боль.
Семь метров...
Восемь...
Веревку дернуло, и он немного просел вниз, раскачиваясь из стороны в сторону.
Десять метров...
Внезапно наступила тишина. Он не сразу это понял. А когда понял, то покрылся холодным потом...
23 часа 35 минут
Стоук остановился и замер, прислушиваясь к звенящей тишине. Снизу не доносилось ни звука. Слышался только тихий скрип натянутой под его тяжестью веревки. Чудовище затаилось где-то внизу, и его не было видно из-за густой дымки, поднявшейся почти до самых ног Дэвида.
Он осторожно наклонился вниз и стал всматриваться в клубящийся дым с едким тяжелым запахом — было видно максимум метров на пять, дальше свет фонаря терялся где-то в мрачной глубине. Стоук боялся шелохнуться и лишь тяжело дышал, выпуская в ледяной воздух облачка белого пара. Слева и немного ниже виднелась верхушка трона, вокруг которой тоже лениво клубился серый дым. Луч скользнул по тусклой золотой поверхности и снова растворился во мраке...
Его нервы уже давно были на пределе, и только железная воля позволяла Дэвиду держаться и не впадать в отчаяние. Шум крови в ушах усилился и понемногу начал заглушать все остальные звуки.
Было страшно... страшно до жути... Он болтался в воздухе, слегка покачиваясь, и с содроганием вновь чувствовал себя наживкой на огромном крючке.
Снова скрипнула веревка.
Стоук поднял голову и посветил вверх: тонкая нить уходила в бесконечность и только она соединяла его с внешним миром.
Снова скрип...
Он перенес затекшую руку повыше и опять посмотрел вверх. Взгляд скользнул в темноту, потом по веревке — и замер... сердце стукнуло еще пару раз и сжалось в тугой комок.
Только не это...
Он медленно опустил голову и посмотрел вниз — на веревку, конец которой терялся в серой дымке... ПРЯМО ПОД НИМ.
Господи... я забыл поднять ее...
Ужас заставил Стоука крепко вцепиться левой рукой в жумар, а правой он осторожно потянулся вниз.
Рука дрожала от страха.
Он постарался успокоиться.
Вдох...
Замерзшие пальцы коснулись веревки.
Выдох...
Рука сжала веревку и стала осторожно поднимать ее вверх.
Вдох...
Он перекинул веревку через шею, снова опустил руку и подтянул к себе следующую ее часть, снова перебросил через шею... Дыхание успокоилось. Стоук, виток за витком, медленно и бесшумно подтягивал веревку к себе. Пальцы закоченели и уже двигались с трудом... Наконец Дэвид обмотал вокруг себя последний виток, немного откинулся назад, стараясь удержаться от вращения, и засунул руки в карманы куртки, почувствовав, как по ледяным пальцам побежало спасительное тепло. На секунду он прикрыл глаза...
Лишь на секунду...
И тут случилось неожиданное: веревка дернулась и внезапно просела на полметра; от резкого рывка фонарь вылетел из крепления и, сделав в воздухе несколько кульбитов, упал в снег, громко ударившись рукояткой о камни. Дэвид стремительно выдернул руки из карманов, судорожно схватился за веревку и замер, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
Фонарь чудом уцелел: он торчал из снега, продолжая светить вверх ярким лучом. Дэвид затаил дыхание, напряженно вслушиваясь в гнетущую тишину. Секунды, словно вязкая резина, превратились в бесконечность...
Он осторожно огляделся... и вдруг волосы на голове встали дыбом: в глубине дымки, с той стороны, куда был направлен луч света, сначала появился густой темный силуэт, а потом из тумана вышло чудовище. Оно приближалось медленно, останавливаясь после каждого шага, внимательно вслушиваясь в тишину и страшно, неестественными рывками, двигая головой...
Находившейся на уровне ног Стоука.
Человека и зверя разделяло не более пяти метров. Послышалось хриплое, приглушенное рычание. Зверь сделал еще два шага и снова остановился. Теперь между ними оставалось не более двух метров — еще шаг, и Дэвид смог бы дотянуться до него рукой.
Чудовище подняло голову и повернуло ее в сторону человека...
Свет фонаря освещал оскаленную морду снизу, но было отчетливо видно забрызганную кровью шерсть, безобразные наросты на голове и огромную полуоткрытую пасть, из которой вырывалось тяжелое, похожее на запах протухшего мяса, дыхание.
Зверь медленно втянул в себя воздух и тут же громко фыркнул, брызнув на Стоука мутной слюной, недовольно заурчал... снова попробовал принюхаться, но опять шумно выдохнул.
Солярка перебивает запахи, догадался Дэвид, оно может только слышать... Он сильно сжал губы и стал осторожно дышать через нос — так было гораздо тише, но воздуха не хватало, и он чувствовал, что долго не продержится.
Вдруг чудовище вытянуло морду в сторону Стоука, приблизившись почти вплотную к его коленям. Теперь их разделяло каких-то полметра. Дэвид побледнел от страха, кровь отхлынула от лица, и он, почти теряя сознание, намертво вцепился в веревку.
Из широких ноздрей мощно вырвался пар.
Невидящие, абсолютно черные, как у тарантула, глаза, казалось, пристально рассматривают его тело, чтобы через миг жадно сожрать без остатка.
Сердце замерло... Дэвид уже был готов дико заорать, но не мог оторвать взгляда от огромной окровавленной морды. Крик застрял где-то посредине горла, а глаза вылезли из орбит.
В следующий миг одна из клешней стремительно взлетела вверх и с громким щелчком захлопнулась всего в нескольких дюймах от ботинка Стоука... затем медленно опустилась, и из пасти зверя вырвался оглушительный, громовой рев, заполнивший собой всю пещеру. Чудовище развернулось, раздался слабый хруст фонаря — и всё погрузилось во мрак...
00 часов 15 минут
Стоук пришел в себя только наверху. С трудом перекатился на спину и уставился в бледное небо пустыми безжизненными глазами... Он лежал в снегу. Буря почти закончилась, и холодное полярное солнце плыло низко над горизонтом.
Дэвид не помнил, как карабкался вверх по веревке, судорожно цепляясь за нее обмороженными руками и раздирая ладони до мяса, как сломанными ногтями вцепился в лед и вылез наружу, а потом быстро отполз от края и потерял сознание...
Кожа на его лице висела клочьями, но он не чувствовал боли... теперь он вообще ничего не чувствовал... Дэвид перевернулся на живот и с трудом поднялся на колени. Затем дрожащими руками вытащил охотничий нож с широким лезвием, подполз к краю дыры и несколькими сильными ударами перерубил сначала одну, а потом и другую веревку. Они, словно змеи, скользнули вниз и скрылись в черной глубине.
Из мрака раздался протяжный рев.
Стоук не обратил на него ни малейшего внимания — он поднялся и, пошатываясь, направился к ближайшему снегоходу. Снег уже почти завалил все машины и палатку, превратив их в белые сугробы, — еще пара часов, и от них не останется и следа.
Снегоход завелся легко и, заревев, сорвался с места.
Он не знал, что скажет Тому и что напишет в отчете, но он точно знал лишь одно: он никому и никогда не расскажет о том, что случилось здесь на самом деле...
Автор: Евгений Гришин
Источник.
Новость отредактировал Elfin - 5-08-2020, 11:49
Ключевые слова: Антарктида древние боги экспедиция монстр чудовище снегоход пещера фонарик прожекторы снег авторская история