Чёрный дым
Дверной колокольчик мелодично тренькнул, вслед за вошедшим человеком с улицы прорвались струи студёного воздуха. По моей спине пробежал неприятный холодок.К прилавку, миновав меня, подошёл невысокий старичок, улыбнулся и подозвал продавца. С души как камень свалился.
В маленьком придорожном магазинчике из покупателей больше никого не было. Молодой продавец скучал на табуретке за прилавком, лениво листая вчерашнюю газету. На меня он внимания не обращал.
Старичок купил пачку сигарет без фильтра и отправился восвояси. Подождав, пока он выйдет на улицу, я достал из кармана куртки смятые купюры, озадачил паренька-продавца своим списком покупок и выложил заранее подсчитанную сумму денег на прилавок.
Парень действовал заторможено, передвигаясь по магазину с грацией сонной мухи, что меня порядком раздражало. Времени было в обрез, задерживаться я просто не мог. К тому же, как мне показалось, продавец начал искоса на меня поглядывать. В его взгляде улавливалась нехорошая заинтересованность. Нужно было убираться как можно скорее.
Сложив всё купленное в широкий пластиковый пакет с логотипом известной продуктовой сети, я быстрым шагом вышел из магазинчика. Улица встретила меня ледяным ветром, бросившим в лицо мелкую снежную пыль. Прикрывая глаза свободной рукой, я пробежался до своей машины, припаркованной неподалёку. Из салона на меня смотрели две пары печальных и испуганных глаз. Внутри меня всё перевернулось.
Залез в машину и передал пакет с продуктами на заднее сиденье. Маша пристроила покупки на соседнее кресло, даже не взглянув, что внутри. Лиза неотрывно смотрела в окно, не проявляя никакого интереса к еде. Я вздохнул.
— Слушайте, нужно поесть. У меня тоже нет настроения, но от голода лучше всё равно не станет.
Лиза на какое-то мгновение взглянула на меня, потом опять уставилась в окно. От вида её грустных глаз самому хотелось плакать. Маша только отрицательно покачала головой. Как же я от всего этого устал!
Три дня. Вот уже три дня длился наш отчаянный побег, без цели и смысла. Но началось всё гораздо раньше.
Ещё два месяца назад всё было хорошо. Мы жили в частном доме, я работал консультантом в одной известной фирме, получал неплохие деньги, так что Маша всё своё время могла посвящать домашнему хозяйству и присмотром за нашей дочерью Лизой, которую недавно выписали из госпиталя после затянувшейся болезни. Жизнь протекала вполне обыденно, без особых скачков и потрясений. В какой момент всё изменилось? Что мы сделали не так? Ответа я до сих пор не нашёл.
Первой заметила неладное Лиза. В свои десять лет она была очень активной девочкой, ни минуты не сидела на месте, одновременно занимаясь сотней разных дел. В школе ходила сразу в четыре кружка, отчего большую часть дня проводила вне дома. Я совершенно не понимал, как она всё успевала, но её, казалось, ничего не тяготило. Другими словами, тогда она была прямой противоположностью той Лизы, что сидела сейчас в машине позади меня и невидящим взглядом смотрела в окно.
Как-то раз она сказала мне, что увидела нечто странное. Из окна в своей комнате она не раз замечала человека, который, казалось, с интересом разглядывал наш дом, стоя за невысоким заборчиком. Она не могла рассмотреть его лица, но этот человек пугал её по какой-то причине.
Тогда я не придал этому значения. Мало ли кто ходит по улице мимо нашего дома? Десятки людей каждый день идут по одному маршруту. На работу, на учёбу — куда угодно. Откровенно говоря, к словам дочери я отнёсся скептически. Но дальше стало хуже.
Однажды я увидел его собственными глазами. Он стоял на тротуаре, одетый в обычную чёрную куртку и брюки, на голову наброшен капюшон, руки в карманах. Лица его действительно невозможно было разглядеть, но я почему-то был уверен, что он смотрел прямо на меня. Стоял он так около получаса, а когда я решил выйти к нему на улицу, его и след простыл.
С тех пор странного гостя я наблюдал практически каждый день. Всякий раз ситуация повторялась — он стоял в одной и той же позе на одном и том же месте и сразу же исчезал, как только я открывал входную дверь. Видимо, думал я, он замечал меня в окне и успевал спрятаться где-то среди соседних домов.
Лизу всё это очень пугало, а Маша, похоже, совсем не обращала на жуткого типа внимания. Она утверждала, что ни разу его не видела и закатывала глаза каждый раз, когда мы начинали говорить о нём.
Незнакомец продолжал регулярно появляться на своём наблюдательном посту. Оставив попытки выследить его самостоятельно, я обратился в полицию. Заявление моё приняли, даже несколько раз присылали оперативников к нашему дому, но всё без толку. В один день мне пришло письмо из местного участка, в котором сообщалось, что ничего странного по моему обращению выявлено не было.
Два-три раза после работы я прятался за противоположным нашему домом и ждал до темноты. Но незнакомец, словно раскусив мои планы, в те дни не появлялся вовсе.
Как-то раз, привычно выглянув вечером в окно гостиной, я заметил, что в позе таинственного наблюдателя что-то изменилось. Присмотревшись, я понял, что именно. Теперь он не держал руки в карманах — они свободно висели вдоль тела. В правой ладони он что-то сжимал, но точно рассмотреть не удавалось. И стоял он на пару шагов ближе, чем обычно. Плюнув на всё, я резко выскочил на улицу, но, как и всегда, никого уже не увидел.
Надо ли говорить, что в те дни я ужасно себя чувствовал, а Лиза становилась мрачнее на глазах. И только моя жена оставалась абсолютно спокойной.
Глядя на незнакомца по вечерам, я отмечал, что с каждым днём он приближался к нашему дому всё ближе и ближе. И это меня пугало больше всего. Теперь он появлялся уже не на тротуаре, а стоял в нашем дворе, перебравшись через заборчик. Я не знал, что делать. Сняв его на телефон, я вновь обратился в полицию. Но там даже видео смотреть не стали, просто ответили, что у них нет времени на такие мелочи. Я ругался и требовал начальства, но всё равно меня слушать не стали.
В одну ночь я проснулся от громкого крика. Кричала Лиза. Бросившись вниз по лестнице в комнату дочери, я встретил её на полпути. На ней лица от страха не было.
— Пап, он у моего окна стоит и смотрит, — всхлипывая, сказала дочь.
Обуреваемый яростью, я влетел в комнату и поглядел в окно. Да, он действительно там был. Стоял перед нашим домом в сантиметрах от стекла. Его рост позволял спокойно видеть всё, что происходило в комнате. Но даже с такого расстояния я не мог разобрать его лица.
Я щёлкнул выключателем, ярко загорелась настенная лампа. За окном больше никого не было.
После того случая незнакомец перестал появляться. Я по-прежнему по вечерам рассматривал улицу у нашего дома, но никаких следов жуткого гостя не находил. Казалось бы, тогда наша жизнь должна была вернуться в привычное русло. Как бы не так.
С тех пор я постоянно стал ловить себя на мысли, что дома, помимо меня, Лизы и Маши есть кто-то ещё. Дочь, похоже, ощущала то же самое, хотя ни разу мне об этом не говорила. Как обычно, жена была единственной, кто ничего странного не видел. Часто боковым зрением я замечал в доме какое-то движение. Как правило, это случалось, когда я переходил из одной комнаты в другую или ночью включал свет в тёмной кухне.
Вещи в доме начали пропадать и появляться потом совершенно в другом месте. Более того, я начал находить предметы, которые раньше никогда не видел. Однажды я обнаружил на своём письменном столе старый самодельный нож с чёрной рукояткой. Он лежал на видном месте, и никто из домочадцев понятия не имел, откуда он взялся. Нож я выкинул в окно. На следующий день я нашёл его воткнутым в косяк у входной двери.
Но на этом странности не закончились. По всему дому начали появляться какие-то символы, начерченные углём или каким-то чёрным мелком. Они могли обнаружиться где-угодно: на дверце прикроватной тумбочки, на обоях за телевизором, на дверных косяках, на полу под ковром. Их было много. Непонятные треугольники с вписанными в них кругами, волнистые линии и нечто, похожее на иероглифы. Я сразу же стирал их, как только находил, и не рассказывал об этом семье. Если они их и видели, то мне не сообщали, а если нет — то это было только к лучшему. Мне не хотелось лишний раз пугать дочь.
Я больше не мог спать. Ночами ворочался с боку на бок, обливаясь потом. За эти два месяца я сильно похудел и обзавёлся тёмными кругами под глазами.
Четыре дня назад я, как обычно, возвращался вечером с работы. Припарковал машину, вышел на улицу и чуть ли не поседел в одно мгновение.
Тот самый незнакомец, что наблюдал за нами более месяца, открывал дверь моего дома. В руке он сжимал самодельный нож с чёрной рукояткой.
Не разбирая дороги, я рванулся к нему, но он уже успел проскользнуть внутрь. Распахнув входную дверь, я вскочил вслед за ним, только в прихожей никого не увидел. На секунду я впал в ступор. Стук шагов по лестнице, ведущей на второй этаж, заставил меня очнуться. Прыжками, преодолев ступеньки, я ввалился в нашу спальню.
Маша и Лиза мирно дремали на кровати. Дочка прижимала к себе большую книгу, которую вместе с матерью читала по вечерам. Незнакомец в чёрной куртке с капюшоном стоял рядом с ними, занеся руку с ножом для удара.
Дальнейшее я помню смутно. Когда пришёл в себя, то обнаружил, что стою с окровавленным ножом в руке. На полу лежал наш наблюдатель, с его куртки стекали алые струйки. Маша смотрела на меня неестественно широко открытыми глазами. Быстро покидав необходимые вещи в сумку, я усадил жену с дочерью в машину и немедля отъехал от дома, даже не заперев дверь. Напоследок окинул взглядом своё жилище. В окне нашей спальни на втором этаже я увидел тёмный силуэт человека в капюшоне. Он медленно поднял руку и помахал нам вслед.
И вот уже три дня мы ехали неизвестно куда, лишь бы подальше от того страшного места. Я думал, что мы можем быть в безопасности только пока движемся. Оставалось надеяться, что эта тварь не сможет забраться в машину прямо на ходу. Мы могли позволить себе лишь небольшие остановки при крайней необходимости. На большее пока не хватало смелости.
Я не спал три ночи. Вести машину становилось всё труднее, поскольку сил у меня уже просто не было. Спасался только крепким кофе.
Тварь от нас не отставала. Я регулярно замечал бегущего вдоль дороги человека в капюшоне, скрывающем лицо. Он двигался с такой же скоростью, что и мы, но больше никаких действий не предпринимал. Иногда он скрывался из виду, и только тогда я мог ненадолго остановить машину. Я понимал, что вечно это продолжаться не могло.
С этими мыслями я отъехал от придорожного магазина. Маша с Лизой тихо сидели сзади и молчали всю дорогу. Это меня печалило больше всего.
Примерно час спустя боковым зрением я заметил что-то странное в зеркале заднего вида. Присмотрелся и не поверил своим глазам. Всё пространство шоссе позади нас было затянуто густой чёрной дымкой, которая неумолимо приближалась к нам. По обочинам параллельно машине неслась целая группа тварей в капюшонах, повернув свои головы в нашу сторону. Я вдавил педаль газа в пол.
Преследователи поначалу немного отстали, но затем опять поравнялись с машиной. У меня на глазах выступили слёзы.
— Что вам надо, чёрт побери! — рявкнул я, ударив кулаком по приборной панели.
Твари, казалось, что-то услышали. От группы отделился один силуэт и бросился наперерез нам. Раздался глухой удар — машину качнуло, тварь отлетела в сторону. На её смену от обочины спешила ещё одна.
С завидным упорством они бились о машину, через некоторое время как ни в чём не бывало возвращаясь в строй. Чёрная дымка позади нас становилась всё ближе.
Мои руки дрожали, машину вело из стороны в сторону.
— Ничего, я вас вывезу отсюда, — бормотал я себе под нос. — Всё будет хорошо.
Одна из тварей ловко запрыгнула на крышу автомобиля, крепко уцепившись руками за края. Осторожно свесила голову и поглядела прямо на меня сквозь лобовое стекло.
И я наконец-то увидел её лицо. Совершенно обычные, человеческие черты. Лишь одна деталь выбивалась из общего ряда — в ее глазах были только маленькие черные зрачки, полностью лишенные радужки.
Но не это напугало меня больше всего. Я узнал его. Это лицо я знал очень хорошо, потому что принадлежало оно мне самому.
Времени думать об этом у меня не было. Я изо всех сил старался вести машину прямо, несмотря на усталость и на тот факт, что прямо перед моими глазами раскачивалась голова страшной твари.
Чёрная стена дыма настигла нас, облизывая задний бампер автомобиля. Но быстрее ехать я уже не мог.
Тварь принялась колотить кулаком в стекло. Несколько её собратьев резко бросились к машине, пытаясь за что-нибудь уцепиться. Моё сердце бешено колотилось.
Стекло треснуло, крошка посыпалась мне на колени. В образовавшееся отверстие просунулась рука, хватая пальцами воздух. В глазах потемнело, руль выскользнул из ладоней.
Последним, что я ощутил, был большой силы удар.
***
— Многое я за свою службу повидал, но от этой истории не по себе становится.
Майор Копылов потёр нос и затянулся сигаретой. Сидевший напротив сержант закашлялся, принялся разгонять дым рукой. Копылов хмыкнул в усы, но сигарету затушил.
— Вот и я говорю, Сергей Сергеич. Я думал, что такое только в фильмах и бывает.
— Мда-а, — протянул Копылов задумчиво.
На минуту полицейские замолчали, размышляя каждый о своём. Впрочем, мысли обоих, скорее всего, были заняты похожими вещами.
На столе тихонько булькал электрический чайник.
— Так что, говоришь, он тебе наплёл? — нарушил тишину майор.
— Про маньяков каких-то рассказывал. Говорит, даже к нам обращался. Я проверил — не врёт. Два раза приходил.
— А мы что?
— В первый раз ничего. Выехали, проверили, никого не нашли. Во второй раз послали его подальше. Савченко говорит, что выглядел он больно странно тогда. Думал вообще его задержать для выяснения, да поленился.
— Ну с Савченко я ещё разберусь чуть позже, что это за лень на него напала такая. Врачи чего сказали?
— Жить будет, — пожал плечами сержант. — Повезло ему, отделался лёгкими травмами. Лежит сейчас, зовёт жену и дочь. Вот скотина-то, а? Зарезал её у себя дома и три дня труп в машине возил с собой.
— Так, погоди, а с дочерью что? — заинтересовался Копылов, бросая себе в кружку чайный пакетик.
— Врачи говорят, что у него давно это началось. И к нам он ходил уже такой… Ну, это, помешанный, что-ли. Дочь у него два месяца назад в больнице скончалась от чего-то хронического. Наверное, от этого крыша и поехала.
Майор залил чай кипятком и лениво полоскал в нём пакетик. Сержант морщил нос от одного только запаха дешёвого напитка.
— Сволочь он, конечно, — сказал Копылов, глядя в чашку. — Но ты знаешь, в чём-то жаль его даже.
— Сергей Сергеич, вы чего? Он собственную жену убил и такого после этого натворил. За что его жалеть-то?
— Да ты погоди, сержант, дай мысль закончить. Вот сам подумай — живёшь ты себе спокойно, и ничего плохого в твоей жизни не происходит. А потом тебя ловит полиция и обвиняет в убийстве своей же жены. Понял, к чему я веду? Вот ты сидишь сейчас здесь, меня слушаешь, а на самом деле, может, в этот момент ты на улице кого-то ножом режешь, а всё вот это, — Копылов обвёл свой кабинет рукой, — только твоя бурная фантазия. Кто знает? Как после такого своим глазам верить? Жутко мне от этого, честное слово.
Сержант побледнел и отвёл глаза в сторону. Глубоко вздохнул. В тишине отчётливо слышалось тиканье больших настенных часов.
— Зря вы так сейчас, Сергей Сергеич. Я и так с утра много чего насмотрелся. Да ещё когда дом его осматривали…
— И что же?
— Да ничего. Мы тут с вами говорим про чертовщину всякую, вот мне и вспомнилось. Когда мы дом осмотрели и уже в машину садились, я глянул на окна той комнаты, где нож нашли, и всё в крови было. А там стоит кто-то и вроде как рукой машет. Проморгался я, и всё, исчезло. Теперь послушал вас, вот и думаю. Привиделось ли?
Автор: Антон Темхагин.
Источник.
Новость отредактировал LjoljaBastet - 28-01-2016, 12:17
Ключевые слова: Безумие сущность убийство смерть