Чучелка
- Здравствуйте! Мы на полтретьего.Администратор бросила взгляд на монитор и приветливо улыбнулась женщине, держащей за руку мальчика лет пяти.
- Добрый день, Елена Дмитриевна. Проходите в кабинет. Доктор Вас уже ждёт.
“Озёрская С.А. Врач-психотерапевт высшей категории” - гласила табличка на двери.
- Лёша, сынок, ты ничего не бойся. Тётя Света просто маму успокоит, и всё.
- А ты спросишь её про чучелку?
Мать обречённо вздохнула и, ничего не ответив, толкнула тяжёлую дверь.
За столом сидела дама в белом накрахмаленном халате, с причёской, как у Мирей Матье. Почему-то именно образ этой некогда популярной французской певицы вспомнился Елене Ерофеевой, одной из самых влиятельных и самых одиноких финансистов России.
- Добрый день. Располагайтесь! - голос врача был спокойным и тёплым. От психотерапевта исходило какое-то гипнотическое обаяние. «Наверное, так и должно быть», - подумала Ерофеева и села на один из стульев, расставленных в разных точках кабинета. Лёша, обычно робко прижимающийся к матери в присутствии незнакомых людей, вдруг подошёл прямо к столу Озёрской.
- А Вы маму лечить будете или меня? - с некоторой мольбой в голосе спросил он, доверчиво глядя Светлане прямо в глаза.
- Ну... а если никого не придётся лечить? - она ласково улыбнулась.
- Так не бывает! - возразил мальчик. - Вы же доктор. Значит, должны кого-то лечить. Другие доктора меня лечили.
- Может быть, это были неправильные доктора? Просто расскажи пока немного о себе.
Мальчик явно успокоился и немного повеселел, когда понял, что эта доктор не будет стучать молоточком под коленкой, светить в глаз фонариком. А главное, не заставит искать лишнюю картинку. Лёше никогда не нравились такие задания. Каждая из четырёх карточек как-то отличалась, и он всегда хотел рассказать врачам обо всех отличиях. Но те только печально качали головой и что-то записывали в блокнот. А тётя Света никуда ничего не записывала и не задавала глупых вопросов. Она просто слушала, как Лёша, усевшись на кушетку и болтая ногами, рассказывает об игрушках, о книгах, о друзьях, о мороженном... И даже мама стала улыбаться, видя, что её дорогой мальчик снова такой же жизнерадостный и беззаботный, как раньше.
- Это прекрасно, что ты любишь читать! - Светлана Александровна искренне и с интересом слушала рассказ Лёши о себе. - Какая твоя любимая книга?
– «Капитан Немо»! - не задумываясь, выпалил Лёша. - Я тоже хочу, чтобы у меня была подводная лодка...
- Нашёл старые книги на чердаке в бабушкином доме, - пояснила Елена. - Его теперь за уши не оттянешь от чтения! А «Жюльверна» (смешала она в одно слово имя и фамилию автора) может по нескольку раз перечитывать.
Каждый раз казалось, что ещё более довольной Светлану сделать трудно. Однако, чем дольше мальчик Лёша рассказывал, тем сильнее были исходящие от доктора волны тепла и одобрения. При этом непосредственная искренняя радость за чужого ребёнка проявлялась отнюдь не в профессиональной улыбке: она искрилась в глазах, отскакивала от мягко постукивающих по столу подушечек пальцев, едва-едва раздувала ноздри.
Непринужденная беседа длилась еще минут двадцать, и всё это время никто не вспомнил о причинах визита семьи к врачу-психотерапевту. Мальчик рассказывал о своих поездках на дачу, о рыбалке, о соседском задире, о том, как он любит собак... Светлана Александровна отрешенно слушала, словно растворяясь в рассказе юного пациента. Его реальность становилась её реальностью. Внимание парило над картинами из жизни Лёши, не останавливаясь ни на одной из них, но и ничего не пропуская. Словно кто-то разбросал по полу детскую мозаику. Теперь Светлана могла перемещать эти кусочки воспоминаний. Это было трудно, ведь дети не владеют чувством времени. Вчерашний день для них может быть бесконечно далек, а события трехлетней давности переживаются так ярко, как если бы случились прямо сегодня после завтрака. Но это не беда, ведь ещё есть мама Алексея: несмотря на регулярные депрессивные эпизоды и ярко выраженную тревожность, она очень хорошо распоряжается собственным временем, тренирует память, ведёт записи. Это стало ясно уже на десятой минуте разговора. Так что она поможет.
Мозаика стала довольно быстро собираться. Книги, которые так любил мальчик, можно было объединить повторяющимися образами. Капитан Немо, живущий в подводной лодке; таинственная Владычица озера, лишь однажды поднявшаяся из глубин, чтобы подарить Артуру экскалибур; циклоп, притаившийся в своей пещере; рыцарский замок, обнесённый широким рвом. Сокрытое, спрятанное в безопасности, далёкое и почти недостижимое.
- А тебе бы хотелось отправиться вместе с капитаном Немо в глубины океана? - внезапно вернулась к началу разговора Светлана.
- Конечно! - с радостью воскликнул мальчик. - Там очень здорово!
- Почему же?
- В подводной лодке никто меня не найдёт! - не задумываясь, ответил Лёша.
- А кто тебя хочет найти?
Мальчик внезапно погрустнел, опустил взгляд и что-то виновато пробормотал. Светлана вопросительно посмотрела на маму мальчика. Елена Ерофеева только развела руками.
- Светлана Александровна, поймите правильно. Он уже рассказывал об этом многим врачам. И они чуть ли не кричали на меня, настаивая не госпитализации.
- Я понимаю... Понимаю, какие глупые у нас бывают врачи! - услышав это, Лёша удивлённо поднял влажные от слёз глаза и уставился на психотерапевта. - Здесь, у меня в кабинете, никто никого никуда не отправляет. Я вот тоже хотела бы на недельку взять отпуск, залезть в подводную лодку и погрузиться поглубже ото всех проблем. Там меня не найдут ни генералы ФСБ, ни конкуренты, ни...
- Ни Колька с пятого этажа, ни чучелка! - подхватил мальчик.
- Чучелка?
- Да! Чёрная чучелка. Я от неё на подводной лодке уплыву, она меня не достанет!
- Она не умеет плавать? - спрашивать, что это за существо такое, Светлана не собиралась. Либо мальчик сейчас всё расскажет сам, забыв о страхе быть непонятым. Либо на это потребуется очень много времени.
- Конечно, нет. Она даже из дома не выходит и людей боится. Живёт в своём тёмном углу!
-
А тебя она тоже боится?
- Нет...
- Почему?
- Потому что это я её боюсь. Но она этого не знает. Я прячусь, когда она приходит.
- А когда она приходит?
- Когда я у бабушки ночую. В городе её нет, здесь я её не боюсь. Но из-за неё меня хотели положить в больницу, и поэтому мне всё равно немного страшно. А ещё мне грустно, потому что я очень люблю к бабушке на дачу ездить, а чучелка там теперь поселилась и мне мешает спать!
- Как мешает?
- Она ночью приходит, и я залезаю под кровать. А там холодно! Она может до самого утра по комнате прыгать...
- Шумно прыгает?
- Очень шумно! И страшно.
- А бабушка слышала, как чучелка прыгает по комнате?
- Да!
- И что она сделала? - немного помедлив, спросила Светлана.
- Она пришла и сказала, что это я сам прыгаю, - обиженно насупился маленький Алексей. - А чучелка сразу спряталась, потому что бабушка её не боится.
- После этого мы и решили обратиться к врачам! - вмешалась Елена Дмитриевна. - Мы были сильно обеспокоены. Раньше он ничего подобного не придумывал.
- И когда в первый раз пришла чучелка?
- Зимой! - уверенно сказал Лёша.
- Да, это было в середине января! - тут же подтвердила Елена. - Моя маман как раз внезапно вернулась в Россию и поселилась на даче в Барвихе. У меня наметились, скажем так, некоторые проблемы, надо было ненадолго исчезнуть из страны. Вот я и решила ребёнка наконец-то познакомить с бабушкой.
“Прямо смена караула”, - подумала Светлана. Розалию Львовну Альтман (урожденную Ерофееву) она знала очень хорошо. Для бабушки Алексея выход на пенсию стал пиком политической карьеры в Германии. Правда, там возникли какие-то проблемы, и женщине пришлось бежать в Аргентину. Там неизвестный благодетель практически подарил ей новые документы и свежую биографию для возвращения в Европу. Не став рисковать, Альтман почти сразу переехала из Венгрии обратно в Россию, замкнув долгий круг длиною в жизнь.
- Главное, в городе у него всё нормально! - вернул Озёрскую в реальность голос Елены. - Лёшенька молодец, даже темноты не боится, спит один, да и дома его можно на пару часов оставить. Но мне-то опять скоро уезжать, на этот раз надолго! В стране что-то непонятное творится. С кем оставить мальчика? Нанять гувернантку, конечно, можно, но я им не доверяю...
Монолог обеспокоенной бизнес-леди длился ещё минут двадцать. Конечно, картина была типичной для семейных клиентов Светланы. Она консультировала только «вип-персон»: предельно платежеспособных, с тяжелейшими травмами детства, лишенных (в силу напряженного графика и обилия конкурентов) даже надежды на простое человеческое счастье. И вроде всё было ясно, мозаика должна была вот-вот сложиться. Ребёнок лишен внимания матери, малознакомая бабушка не может компенсировать этот пробел, зимнее одиночество в дачном посёлке, книги вместо друзей-мальчишек, бурная фантазия... Но что-то же должно было послужить спусковым крючком? Когда зародился этот образ? Что это за чучелка такая?
- А ты не боишься, что чучелка придёт сюда? - осторожно спросила Светлана.
- Нет! - храбро ответил мальчик и пояснил. - Что ей здесь делать? Она живёт в своём тёмном углу, выходит оттуда ночью, бродит по комнате, прыгает иногда.
- А тебя она пытается найти?
- Нет. Наверное, нет. Зачем ей это?
- Я думала, что ты знаешь! - искренне удивилась врач. - Раз она к тебе приходит, значит ей что-то нужно? Может, ты боишься, что чучелка тебя съест.
Конечно, так давить на детские страхи было категорически нельзя. Но что-то подсказывало Светлане: это особенный случай. Страх мальчика перед чучелкой не имеет конкретных причин. Это и не страх в привычном смысле. Скорее, смесь раздражения и брезгливости. «Вот придёт баба-яга, украдёт и съест» - эти сказки не для него, он в них не поверит и даже если сам выдумает подобный сюжет, то не найдёт там повода бояться. Чутьё и в этот раз не обмануло психотерапевта.
- Я же говорю, - с достойным взрослого терпением пояснил Алексей. - Чучелка вылазит из своего тёмного угла, бродит по комнате и прыгает. Всё. Она просто страшная... Да. Вот так. Я её боюсь, потому что она страшная!
- Поэтому ты прячешься под кровать...
- Поэтому я просто лежу под кроватью! - возразил мальчик. - Это не прятки.
- То есть, Алексей, ты хочешь сказать, что тебе всё равно: заметит она тебя или не заметит? Просто на неё неприятно смотреть?
- Да! - энергично закивал Лёша. - Просто она страшная и я её боюсь. А зачем она приходит, я не знаю. Она непонятная и поэтому страшная.
Вот дела! Уже ни в какие рамки такой ответ не вписывался. Дети в таком возрасте обычно очень детально прописывают свои страхи. У их фантазий есть своя внутренняя логика, свои законы. Пусть на первый взгляд это незаметно, и страх перед «злым дядей» совершенно иррационален. Но стоит только спросить ребёнка, и он выдаст целый свод правил, которым подчиняется его страх. Иначе и быть не может: психика знает всё о природе своих фобий, она сама же их создала и поэтому вынуждена контролировать. Родители могли бы гораздо лучше понимать своих детей, если бы за каждым «глупым» страхом видели мощный психический труд.
А здесь?! Чучелка в рассказах мальчика ведёт себя как самостоятельное существо, наделенное какими-то скрытыми мотивами. Скрытыми не только от нас, но и от юного пациента. Либо его фантазия настолько сильна, но тогда темноты он боялся бы гораздо больше и давно бы населил свою реальность множеством опасных образов. Либо какая-то область фантазирования отправилась в долгое путешествие, оторвалась от основной личности. Второй вариант был весьма нежелателен, ибо наводил на мысли о внутреннем психическом расстройстве. Чтобы отсечь самое худшее, Озёрская решила обратиться к истории болезни.
- А можно взглянуть на Ваши карточки?
- Конечно-конечно, я всё, что можно, оставила у себя. Не хочу, чтобы они копались в голове моего сына! - Елена достала из сумочки пару тонких книжечек.
На одной красовалась жёлтый «икс» в чёрном ромбе.
- Это что-то новое... - присмотрелась Светлана и ахнула. - Ховринская больница?! Когда её успели достроить?
- Даже не собираются! - фыркнула Елена. - Она существует только на бумаге, как государственная клиника самого современного уровня. И к ней приписывают психиатров из каждой второй московской больницы. Оптимизация!
- И кто же у нас тут ставит диагнозы направо и налево? - Озёрская увидела знакомую размашистую подпись. - Ну конечно! Смирнов, старый ты шарлатан. Такой же «настоящий» психиатр, как и твоя фамилия.
- А мне Ерванд Оганезович показался очень грамотным врачом. Столько тестов провёл: и для Алёши, и для меня.
- Я даже не сомневалась! - горько усмехнулась Озёрская. - Тесты – это его основной и единственный метод. Больше ничего он не умеет. Знаете, коллег я никогда не стала бы обсуждать, но он мне не коллега. Смирнов никакой не врач.
- А кто?! - округлила глаза Елена.
- Будете смеяться. Театральный режиссёр. Кто его устроил на пост замглавы департамента, я могу только с ужасом догадываться. Даже у меня нет столь мощных связей. Впрочем, не в связях счастье. Мне было важно взглянуть на результаты тестов.
- Тесты ничего не показали: так сказал врач. Но всё равно прописал какие-то таблетки.
- На таблетки деньги не тратьте. Никаких патологий у вас нет, это и без тестов понятно было. Я просто хотела проверить. Алексей, ты любишь рисовать? - мальчик кивнул. - Вот тебе альбом, карандаши, садись за тот столик и нарисуй свою комнату в бабушкином доме, - дождавшись, когда ребёнок начнёт увлеченно перебирать карандаши и наносить первые штрихи, Светлана повернулась к Елене. - У Лёши хорошее воображение и нестандартное мышление. Это, безусловно, радует. Вам следует больше времени проводить с ребёнком, как бы банально это ни звучало.
- Да, я знаю. Но бизнес, политика. Сейчас эти забастовки, протесты. Все помешались на этих лисьих хвостах. Мне стали поступать угрозы из-за моей дружбы с партией. Мне страшно. Никаких мужей в запасе у меня нет.
- Понимаю. Алексей часто болеет?
- Почти никогда. Последний раз два года назад подхватил в кружке по рисованию грипп.
- Астма, аллергии?
- Нет.
- Кожные заболевания?
- Ни разу. А что такое?
- Нет-нет, всё хорошо.
- И всё же?
- Леночка, я знакома с Вашим семейством уже давно и знаю Ваш потомственный интерес к медицине. Почти вся Ваша родня имеет медицинское и даже психологическое образование...
- И ни один из нашего клана не работает по специальности. Финансы, политические технологии, масс-медиа! - гордо вскинула голову леди. Клан Ерофеевых действительно пронзал российскую действительность ярко-красной нитью. - Что не мешает мне читать кое-что по офтальмологии, загорая на лазурном берегу.
- А психосоматикой Вы никогда не интересовались?
- Нет. Я просто всегда невольно начинаю искать болезни у себя. А проверить ясность зрения гораздо легче, чем убедиться, что все шарики и ролики на месте. Так к чему Вы ведёте?
- К тому, что у каждой детской болезни есть своя функция. Это не просто слабость молодого организма. Порой ребёнок, которого обделили вниманием, болеет, чтобы привлечь к себе внимание. Его окружают заботой, о нём говорят, с ним общаются — это мощная мотивация. Здесь этого нет. И я подумала, что...
- Что собственный страх он придумал? - закончила мысль Елена.
- Именно. Но всё же...
- Я нарисовал! - мальчик подошёл и протянул Озёрской свой рисунок.
Светлана положила рисунок перед собой и обхватила голову руками. Бессознательное мальчика говорило с ней. Внешний мир заволокло туманом. Её взгляд парил над изображением, словно ястреб, отрешённо созерцающий долину. Хищные птицы не ищут добычу. Они просто летят куда-то: величественно и бесцельно. Но стоит только чему-то внизу начать движение, птица без лишних раздумий выходит в пике. Всё ниже-ниже, туманный образ обретает очертания, он уже рядом...
- Есть! - громкий шёпот, от которого замерли мать и сын. - Покажи угол, из которого выходит она.
Мальчик молча указал на тёмное пятно по правому краю бумаги.
- А что здесь? - Светлана прошлась взглядом по серым квадратам чуть левее.
- Шкаф.
- А почему он серый?
- А он скучный.
- Оттуда чучелка тоже выходила?
- Нет. Вернее выходила, но позднее. И это была другая, грязная.
- Их было две? И обе прыгали по комнате? - ястреб схватил добычу.
- Нет. Она всегда одна, чёрная. Вылазит из своего угла и хулиганит. Последний раз достала из шкафа вторую чучелку и стала с ней по комнате скакать.
- Вторую ты тоже боишься?
- Нет! Чего её бояться? Она неживая.
- Шкаф... Ну как же я сразу не поняла! - всплеснула руками Елена. - У нас в огороде стояло пугало. Мы его вместе с Алёшей шили. Потом стало сыро, холодно, и я решила его убрать. Положила в этот шкаф (мы там иногда храним всякий хлам), но Лёше сказать забыла. Сынок, ты открывал шкаф?
- Нет. Он скучный, там ничего нет интересного.
- Лёша, скажи честно.
- Я правда не смотрел туда! Там скучно! - настаивал мальчик.
- Вы полагаете, что страх возник из-за этого пугала? - вмешалась Света.
- Да.
- Алексей, а тебе было обидно, когда мама убрала пугало?
Мальчик промолчал, но погрустнел.
- Ты бы хотел, чтобы мама приезжала чаще и Вы вместе мастерили чучелку?
- Да! - Алексей просиял.
Вытеснение. Сын очень привязан к матери. Но, будучи не по годам развитым, он понимает, что у неё дела. И психика вытесняет желание постоянно быть рядом с матерью. В итоге на бессознательном уровне рождается тревога, которая ищет объект. И когда Елена убирает с огорода пугало, в которое было вложено столько совместных усилий, тревога «вселяется» в это пугало — так появляется фантазия о чучелке. «Вот и всё ясно!» - хотелось сказать Светлане. Но вместо мышки-полевки ястреб схватил что-то эфемерное, оказавшееся влекомой ветром газетой.
- Не то... что-то не то... Алексей, ты любишь паззлы?
- Конечно!
- Давай сейчас сделаем такой? - Светлана достала ножницы и протянула мальчику. - Можешь разрезать свою картинку и собрать?
Лёша стал радостно и старательно кромсать рисунок на примерно равные полоски. Конечно, он соберет всё без труда. В этом Озёрская даже не сомневалась. Важно, что он без особых колебаний прошёлся ножницами и по шкафу, и по тёмному углу, оставив нетронутой только кровать — место своего невольного спасения.
Начался увлекательный процесс восстановления рисунка. Шкаф был собран относительно быстро, а вот угол никак не желал обретать прежних очертаний. Кусочки перемешивались, не стыковались, терялись... Наконец, Светлана решила помочь мальчику и через пять минут была потрясена до глубины души: из хаоса жирных чёрных линий на неё смотрело чьё-то «лицо», если можно было так назвать этот гротескный образ.
- Ты ведь не открывал шкафа? - осторожно спросила Озёрская.
- Конечно, нет! Я уже говорил.
- А когда мама убрала туда пугало?
- Когда приезжала в последний раз!
- А когда это было?
- Когда она решила меня забрать, потому что я боялся чучелки.
- Стоп. Стоп. То есть чучелка появилась раньше? И шкаф вовсе не страшный?
- Тётя Света, Вы меня не слушали! - обиженно засопел мальчик. - Я не боюсь шкафа, он просто скучный. И огородную чучелку мы с мамой делали вместе, она ненастоящая. И не страшная. Без неё даже грустно.
Озёрская вопросительно посмотрела на Елену. Мама мальчика стала торопливо копаться в ежедневнике.
- Не может быть. Вот, четырнадцатое января. Мне звонит маман, сообщает, что Алексей шумит по ночам и рассказывает про чучелку. Семнадцатого я уже была там и провела на даче одну ночь. В ту ночь я ходила проверять, как там Лёша. Всё было нормально. Уехали мы восемнадцатого...
- А когда же Вы всё-таки убрали чучелку?
- В начале зимы... - опять зашелестели страницы органайзера. - Вот, третьего декабря я поехала вместе с Лёшей на дачу... планировала... Что тут такое? «Храбров, оборудование, флешка - 14.00 \\ позвонить водителю, чтобы отвёз сына».
- Итак? - Светлана внимательно изучала, как меняется выражение лица бизнес-леди.
- На дачу меня отвозил дядя Олег. У мамы были дела! - подтвердил мальчик.
- Похоже, Вы совсем не хотите расставаться со столь рациональным объяснением? - подняла бровь психотерапевт. - Что Вы услышали в ту ночь, которую провели на даче? Или увидели?
- Ничего я не слышала! - вдруг взвилась Елена. - Спасибо, Светлана Александровна. Мне всё ясно. Самое главное, что ребёнок здоров. Мы уходим.
- Но маааам...
- Никаких «мам»! - Елена подхватила сумочку, открыла дверь и ошарашенно отступила на шаг назад. - Ой...
- Ну как это “никаких мам”? Мам много не бывает!
В дверях стояла пожилая дама, изысканно одетая и державшая себя с небывалом достоинством. Лицо её напоминало старинную маску, но в глазах плескалась тревога.
- Бабушка! - радостно закричал Лёша и бросился обнимать женщину.
- Розалия Львовна! - Светлана была не менее удивлена внезапным визитом своей старой знакомой. - Вы ко мне, или приехали поддержать дочь и внука?
- Светочка! Конечно, к Вам. Это безумие какое-то! Отпустите скорее моих несчастных потомков! С Лёшей всё в порядке. И умоляю, налейте мне Вашего фирменного чая с виски. Дело срочное!
- Мама, а как же?
- Лена! Ты сама сказала: «никаких мам». Ваше время вышло. Подождите меня на улице.
Когда дверь за мальчиком и мамой закрылась, Розалия Львовна обессилено опустилась в кресло и щедро пригубила не в меру крепкого чая.
- Думала, не доеду! Всю ночь не спала.
- А что случилось? Бессонница? Переживаете из-за внука?
- Да какая там бессонница?! Просто это проклятое существо, эта мерзкая чучелка, опять прыгала по комнате Лёши. До самого рассвета. Рылась в шкафу и противно хихикала!
Светлана минуту пыталась переварить услышанное. А потом пошла к буфету. Ей тоже вдруг срочно понадобилась чашечка чая с виски.
Ключевые слова: Чучело детские страхи дача психология исцеление безумие существа неожиданный финал авторская история