Неудачный приворот

Нынче расскажу вам новую историю. Про то, как Пришипиха приворожить чужого мужа хотела, да обстоятельства помешали.

Очень давно это было. В ту пору к Пришипихе иначе обращались и звучало имя её красиво и певуче – Василина.

На исходе зелёных святок задумала Василина в лес отправиться. Готовиться к походу начала загодя, как только отступили морозы. По совету бабки Манеги оставила в хлеву козам на подстилку ветхую дырявую шаль. Всё для того, чтобы напиталась она духом звериным, и когда придёт черёд - запутала нечисть, заглушила запах человечий. После, когда вошли в силу травы, собрала Василина полынь, сплела поясок да перевязала им платье. Растрепала косу, обмазала лицо сажей, накинула на плечи ту самую шаль. И чучелом таким отправилась за ценной своей добычей.

Пошла без образка да без крестика нательного. Хоть и защищают те от нечисти - в нынешнем деле только навредят, заслонят от глаз момент, когда полетят по воздуху крошечные искристые споры-семена. Ей бы хоть немного насобирать, чтоб не только на приворот, но и на оберег хватило. Старики сказывали, что бессильна перед его силой нечисть, что делает он своего владельца невидимым не только для людей, но и для иной силы.

Решилась на приворот Василина из-за кузнеца. Высокий да статный, всегда веселый, сильно полюбился он ей. Заглядывались на него и другие девки, да только зря. Верен был кузнец своей жене. И детишками дорожил, трое у него в семье народилось.

Василина в деревне раскрасавицей слыла - молодая да ладная, на работу спорая. Сватались к ней охотно, но без толку, ото всех она нос воротила. Не выдержал отец её, рассерчал да заявил в сердцах, что больше ждать её согласия не намерен. И за следующего, кто попросит руки её, сразу же отдаст, без раздумий. И так засиделась в девках от своего перебору!

После того и надумала Василина кузнеца приворожить. Захватила яиц лукошко да вечером навестила бабку Манюру, призналась той в своём желании, помощи попросила. Манюра поначалу отговаривала – мол, не выйдет из этого добра, семью порушишь, а счастья, всё одно, не найдёшь. Станет кузнец как чумной – будет к тебе тянуться и ненавидеть при этом. Словно в ловушку попадёт – ни разорвать, ни освободиться не сможет. Так и зачахнет! Сведёшь со свету мужика ни за что ни про что. А после и самой ответ держать придётся за сотворённое!

Зря старалась Манюра, молодое дело – упёртое! Ничего не хотела ни слушать, ни понимать Василина. Своё твердила – нет мне без него жизни, помоги! Повздыхала бабка и научила, как поступить следует. Русальей неделей в лесу нужно нарезать папоротник да у ближайшей осины присесть, прислониться к стволу. После отхлестать стеблями этими себя по рукам и ногам, повторяя наговор: «Сохни трава, сохни, вянь. Пусть сохнет так же по мне мой любезный друг. Аминь». Потом повязать этот папоротник на осину и уйти прочь, не оглядываясь.

Когда Василина от бабки домой побежала – на соседку её, Манегу, наткнулась. Та недалеко жила и словно специально поджидала девушку возле дома. Она и сказала, что для приворота гораздо более надёжный способ есть! Да такой, что кузнец не только навсегда с Василиной останется, но и счастлив с ней будет.

- В последнюю ночь на русалии высевается особый папоротник. Тот, который на Купалу зацветает. Собери его семена да разотри их в ступке деревянным пестиком. После чистым спиртом залей и напои кузнеца. Если выпьет – во век от тебя не денется!

И научила после, как поступить, как от нечисти в лесу укрыться.

Долго не могла решить Василина, кого послушать. Совет Манюры проще был, там можно было и днём в лес пойти. Да только результат не тот, который Манега пообещала. Пока думала Василина, бабки меж собой поругаться успели. Крупный разговор у них как-то вышел, крик на всю деревню разносился.

Обе бабки не зря считались ведьмами - всего за несколько дней утоптанная тропинка меж их домами заросла высокой травой. А на границе дворов вдоль покосившегося штакетника вырос борщевик такой высоты, что под ним запросто можно было пережидать дождь. А вскорости и вовсе пропали Манега с Манюрой. Поначалу решили, что в лесу они. Когда через несколько дней не вернулись бабки, местные их искать отправились, только зря время потеряли. Бабки лес как родной знали, каждую тропку, каждый закуток. Деревенские с ними в этом сравниться не могли.

С тех пор стояли дома Манеги да Манюры заброшенными. И никто к ним не приближался – перешёптывались, что ночами по крышам огоньки скачут, будто чьи-то глаза светятся! Постукивает что-то. И крики иногда слышатся – грубые, резкие, птичьи.

А как минула пара месяцев - время пришло и Василине в лес идти.

В точности выполнив все указания Манеги, прячась ото всех, выбралась она за деревню. Лес возвышался впереди тёмной глухой стеной. Слышались оттуда странные звуки – то ли смех, то ли вскрики чьи-то. Шумели на ветру деревья, и луна пряталась среди ветвей, подмигивала Василине воспалённым красным оком своим.

Встрепенулось, сжалось сердце, шепнуло будто – не ходи, одумайся! Василина бы и рада послушаться, да только синие глаза кузнеца да мягкая улыбка его совсем свели с ума девку!

Постояла, собралась с силами, поправила духовитую старую накидку, проверила – на месте ли поясок полынный да и пошла дальше.

Вроде лес тот же и тропинка с детства знакомая, а страх не оставляет, только усиливается. Скрипит и стрекочет лес, вспыхивают и гаснут странные огни, шепчет кто-то совсем рядом неразборчиво, дышит в лицо прелью да сыростью. Сжалась Василина, плотнее запахнула шаль, укрыла ею лицо – только глаза оставила, чтобы видеть, и дальше, всё глубже в лес, идёт.

И вдруг внезапно тихий смех зазвенел – тоненький, радостный. И отовсюду посыпалась золотая пыльца. Откуда взялась – непонятно. Везде она, кружит, переливается в воздухе драгоценными искорками, зависает между деревьями, мягко касается лица, путается в траве да волосах нечёсаных. Василина даже таиться перестала – так захватило её это чудесное зрелище! Подставила ладони под золотистый дождь, закружилась.

Да только быстро исчезло всё. Вновь темно сделалось, лишь на ладони крапушки сияющей пыльцы остались.

Тут откуда ни возьмись – сорока на руку слетела и давай ладонь клевать!

Охнула Василина, отмахнулась от наглой птицы, смахнула крошечные семена. Сорока за ними, прямо под ноги метнулась и шарит в траве, будто ищет их. А из темноты леса, с пронзительным клёкотом, другая птица подлетела, вроде вороны. Распушила перья, клювом заклацала и к сороке. Принялись они драться, клювами да когтями в глаза целиться. И в карканье да воплях почудилась Василине человечья речь, показалось, что кричат друг дружке птицы - Манега! Манюра!

Сорока вёрткая, шустрая. Да ворона сильней – двинула лапой и присела сорока, глаз крылом прикрыла. А ворона к Василине повернулась - клюв раззявила, крылья развела – словно атаковать собралась.

Чуть жива от страха кинулась Василина домой. Спасибо, хоть догадалась накидку на голове поправить – сразу утихло за спиной, не стала преследовать её ворона.

Так и не удалось приворожить ей кузнеца. Да и сама после похода в лес изменилась сильно, странности стали у Василины проявляться – травы собирать начала охапками да в доме развешивать, обереги мастерила, твердила всем, что от нечисти да колдовства они охраняют.

А ещё рассказывала, что видела в лесу Манегу с Манюрой – мол, птицами они сделались и вернуться в своё истинное обличье не могут. А чтобы заклятье снять – нужны им семена папоротника, что раз в год на исходе русалий сеется.

После таких разговоров перестали к Василине парни свататься. А ей и всё равно. Так безмужницей и жила. Со временем странности её только множились, имя настоящее забылось. И стала для всех она Пришипихою.

Дома двух ведьм остались заброшенными. Проросли сквозь крыши деревья, кустарник полностью скрыл стены от людских глаз…

Наверное, так и летают птицами Манега с Манюрой, всё ждут ту самую ночь, когда невидимая рука станет рассыпать по ветру споры-семена волшебного цветка. Да только не получается у них завладеть хоть крошечкой, не выходит вернуться к людям.