Булавка на приворот
В детстве я, как многие другие городские дети, лето проводила в деревне, и это было, возможно, самое радостное для меня время. В городе компания как-то не сложилась, ходить было особо некуда. Зато в деревне меня ждали мои двоюродные сёстры, с которыми мы стояли на ушах. Не только летом к ним приезжали, но и на выходные и по праздникам часто. И места какие все интересные! Маленькая школа в лесополосе. Пекарня, в которой за десять рублей брали горячий батон. Сельпо, где за два брали жвачки в форме сигарет с розовым фильтром и ходили с ними выпендриваться по селу. Сельский клуб, где местные хулиганы делали праздничные представления, одеваясь в костюм, состоящий из трусов и галстука. Огромное поле с разрушенной кирпичной церковью и святым источником посреди. Лес с «шаманской берёзой», исполнявшей желания, с цветами, грибами и ягодами, с крутыми оврагами, в которых зимой по полдня съезжали с горок.Кстати сказать, мы тогда ещё мелкие, лет по семь, уходили одни в лес и носились там до темноты, и никто из взрослых из-за этого не рвал на себе волосы. Ещё было интересное место – заброшенная стройка, где повесился один местный, часто там лазили, надеясь встретиться с его духом, но не вышло. В ночь перед Рождеством бешеными ватагами ходили колядовать, по-серьёзке, в вывороченных тулупах, с колядками, с гармонью (!), на которой у нас один мальчик умел играть. Над головой – чернильное небо с алмазными звёздами, совсем не тот серый кисель, который обычно в городе видишь, и мороз прохватывает, но при этом так весело и свободно!
Сёстры уверяли, что за ковром на стене у них живёт домовой, и, что за ним иногда гоняется их ласковая чёрная кошечка. К гаданиям в деревне относились с максимумом серьёзности. Испробовали всё, что знали, особенно любили жечь в тёмной ванне бумагу и при свече рассматривать тени, отливать воск в холодную воду, взрослые тоже участвовали и верили в увиденное.
По достижению пубертата эпицентр интересов, конечно, сместился в сферу отношений с мальчиками. Понапялив на себя тесные юбки, сделав боевой раскрас, за который попадало от тётки, если мы попадались ей, мчались на дискотеку прыгать и орать под заканчивавших тогда свои карьеры «Иванушек» и «Руки вверх». Объектом моих страстей стал скуластенький Димка с тёмными волосами и серыми глазами, как мне тогда казалось, очень загадочный. Но, как это часто в таком возрасте бывает, симпатия причиняла одни страдания без какого-либо позитивного результата. Взять и спокойно заговорить со своей зазнобушкой – уму непостижимо! И он сам, как это тоже часто бывает, о девичьих моих волнениях думать не думал. Больше смотрел в сторону соседки Ленки с роскошным натуральным блондом до пояса. Я по ночам сопела от досады в подушку и представления не имела, что со всем этим делать.
Пошли однажды с сёстрами на огороды рвать зелень. Тут мою младшую сестру укусила оса, и старшая повела её, зарёванную, домой, вытаскивать жало и утешать. Меня попросили закончить наши дела на грядке в одиночестве. А на соседнем участке как раз копошилась баба Люда, дико вредная тощая скрюченная старуха из серии «все вы здесь наркоманы и проститутки!». Баба Люда своим соседям прямо от души любила подгадить. Закатить истерику, якобы кто-то рвёт её мелкие яблоки с полузагнувшейся яблони, пнуть на ходу чью-нибудь кошку, загнать вечером в сарай чужих кур вместе со своими, а потом с самым невинным лицом рассказывать, что не разглядела. Мы с сёстрами даже проверить хотели, не ведьма ли она: ткнуть иголкой в след на земле. Но струсили и не стали тыкать. Так вот, баба Люда собирала огурцы с помидорами, набила огромные вёдра, так, что даже поднять не смогла. Смотрела я, как она там пыхтит и на бок заваливается от натуги, и, хоть всем она в округе жизнь портила, всё-таки жалко мне стало слабую больную старушку. Подошла и предложила ей помочь. «Ну давай,» - зыркнула на меня бабка без особой доброты и признательности в голосе. Молча и медленно шли старушечьим шагом, и уже незадолго до дома бабка спрашивает: «Ну чё, на парней-то заглядываешься?» Я не знала, что вредной старухе лучше ответить, молча несла вёдра.
Когда пришли к ней домой, она велела подождать на пороге, через несколько минут вынесла мне потемневшую булавку: «На вот, поможет».
Дома у меня все мысли насчёт этого спутались. Больше всего хотелось выкинуть старухину цацку куда подальше, перчатки одеть, чтоб голыми руками не трогать и в землю где-нибудь в лесу закопать. Но девичье любопытство – страшная штука, это ещё Рудый Панько говорил. Так хотелось проверить: ну а вдруг правда поможет? Очень хотелось думать, что у старухи всё-таки не одна только слепая ненависть к людям осталась. Решила так: если чего случится, если хуже чувствовать себя стану, сразу от дряни избавлюсь, а пока попробую в кармане поносить.
Хожу три дня, скашиваю глаза на пацанов, под ноги внимательно смотрю, но вроде ничего не происходит. А потом – понеслось! Подходит на улице Димка, и так же точно, как я до этого, жутко стесняясь, разговор заводит. Стали гулять по вечерам, на берегу речки сидеть, поцеловались впервые. Не жизнь, а сказка! Скажите, милые барышни, у кого бы от такого поворота событий сердце не растаяло? Возвращаясь домой к ночи, лежала в кровати и по часу пялилась в потолок поглупевшими счастливыми глазами.
Вскоре после этого пошли компанией на озеро рыбу ловить. Пацаны, корча из себя бывалых рыбаков, расселись с удочками. Ничего особо интересного там не плавало, одна мелочь, но мамки пацанов её как чипсы жарили. И вот у всех хоть мелочь, но клюёт, а у Димки – хоть убейся, ни одного клёва. Димка краснеет, пыхтит от обиды, смущается, что я на его позор смотрю, но ничего не меняется. Ушёл домой очень раздосадованный.
Еще через несколько дней встретила его совсем хмурым. Спрашиваю, что случилось, он рассказывает, что его маленький братик сильно об утюг обжёгся. Свидания всё больше стали выходить мрачными, хоть и не из-за охлаждения в отношениях, но ему с такими делами было не до веселья, а я расстраивалась и переживала за него.
Совсем немного времени проходит, и совсем уж «шикарная» новость. Вечером Димка домой возвращался, попался на глаза местному ханурику дяде Валере. Дядя Валера, вообще, «выпимши» был не буйный, обычно просто сидел, покачиваясь, глядя по сторонам маслеными глазами, соседским детям по пьяной благости ходил даже шоколадки покупать. Никто не знает, что за бес вселился в тихого пьяницу, но он вдруг дико оскалился и запустил бутылкой в Димкину голову. Бутылка разлетелась об стену в нескольких сантиметрах от Димки, как он потом этот момент вспоминал, его тогда просто к месту приморозило с открытым ртом, так в шоке и стоял. Валеру после этого в милицию потащили, он плакал, просил прощения и не мог толком вспомнить, что вообще произошло.
После всего этого напала на меня крепкая задумчивость. Пошла в лес, походила там одна, погрустила. Потом всё же решилась, пошла к речке и выбросила в воду бабкину булавку. Ну зачем мне жених, который завтра себе голову пробьёт, поскользнувшись на ровном месте? Очень грустно было, но что уж тут поделаешь. Димка на следующую встречу не пришёл, сказал, что родители по хозяйству много дел дали. И потом уже никаких встреч не было. Сердце у меня обливалось слезами, но платить жизнью человека за небольшое количество сладких охов-вздохов и поцелуйчиков мне уже тогда казалось дикостью. В августе я уехала от тётки и не видела Димку до следующего лета, а к тому времени и сердце улеглось.
Вот это, наверное, был первый в моей жизни серьёзный урок, что не всё то хорошо, что тебе хочется.
Ещё через пару лет я подросла, поумнела и поняла, что если парень тебе нравится, надо не горестно вздыхать по углам и делать черте-что, а адекватно общаться с ним. Теперь я уже давно с любимым мужем, которого никакими ведьмиными булавками не привораживала, и он и сейчас, несмотря на годы совместного быта, с сияющими глазами мне говорит: «Красавица моя!»
Ключевые слова: Деревня сестры бабка булавка приворот авторская история популярное