Предчувствие о взрывах в московском метро
История о том, что видят и знают дети, и при каких условиях этот дар остаётся на всю жизнь. Все, что здесь описано, произошло со мной. До сих пор сомневаюсь, кто же я есть, ищу собратьев по (не)счастью.История первая, не самая мистическая, и пока что с метро не связанная.
Мне было года 3. В нашем подъезде умерла бабушка-ведунья. Так вышло, что ее квартира граничила с нашей стенка к стенке, в общем, соседями были мы с ней. Много странного и дурного принесла бабка в нашу семью, как умирала – это отдельная песня, может быть, когда-нибудь я расскажу и об этом, а сейчас рассказ о другом.
До самой ее смерти в нашей семье не знали, что она ведьма. Это нам сказали уже после похорон. Так что отношения с ней у нас были по-соседски теплые, и не было ничего удивительного в том, что мы пошли «провожать» ее вместе со всем подъездом. Только вот мама никак не могла подобрать слова, чтобы объяснить мне, трехлетней, куда делась добрая бабушка-соседка. Ребенок, всё-таки. Как-то неловко ей было, что ли, говорить о смерти с человечком, который сам-то едва жить начал. К ее удивлению и облегчению, по ее словам, я все поняла и так, без лишних вопросов, как будто знала, о чём на самом деле идёт речь.
Я играла в кубики, мама подошла ко мне и сказала:
– Мне надо ненадолго отойти, проводить бабу Маню в «последний путь».
Я подняла на нее, как она говорит, серьезный взгляд и сказала только:
– Это очень далеко.
Ну и все, мама поспешно с этим согласилась и пошла на крыльцо, где уже вокруг гроба собрались соседи. А вопросов я больше не задавала.
Тогда мама подумала, что дети, наверное, и правда видят и понимают куда больше, чем взрослые.
История вторая.
Август 2000-го. Тут важно обозначить, что все события происходили в Москве, что будет иметь значение и для третьей истории. Мне в том году было 7 лет, уже школьница, что-то думающий и соображающий ребенок, а не зелёная пипетка. Хотя событий именно того дня я напрочь не помню и записываю опять-таки со слов мамы.
Мобильники тогда ещё только появлялись и были далеко не у всех. Вот и у моих родителей их не было. Моя мама захотела съездить на Пушкинскую, купить что-то в местном переходе в торговых палатках. А в нулевые там был ого-го какой базар, не то что щас, ну, собственно, классика для любого подземного перехода. Вернуться она планировала быстро, буквально прошвырнуться туда-сюда, поэтому звонить домой она не стала. Но тут телефон зазвонил сам. Это ей звонила я.
– Мааам, ты идёшь домой? – вот такой от меня поступил странный вопрос.
– Я на Пушкинскую заскочу, куплю кое-что и приеду.
– Нет, езжай сразу домой, – я уже начала заводиться.
В целом, причина моих капризов была совершенно не ясна. От центра до дома ехать 20 минут на метро, маме с работы заскочить туда ну минут 10-15. Лично для меня разницы не было никакой, придет она на 15 минут раньше или позже. Но я продолжала настаивать, и упорство мое было так велико, что в буйстве каприза я уже даже начала плакать. В итоге она согласилась:
– Ладно, что там у тебя случилось, сейчас приеду!
А когда пришла домой... то, включив телевизор, узнала, что в то время, когда она по своим намерениям стояла бы около палаток, там прогремел взрыв. Это был теракт 8 августа 2000 г.
Третья история, кульминация всего предыдущего. Пересекается со второй, потому что тоже связана со взрывами в метро.
В 2010 году в начале марта я, уже почти выпускница школы, неудачно поскользнулась во дворе дома и упала навзничь. Диагноз – сотрясение мозга средней степени тяжести. По выписке из больницы да по закрытию больничного врач назначил мне МРТ головного мозга в качестве профилактики. Это была предыстория.
Записались мы в Боткинскую, что на Беговой, МРТ в 8.30 утра 29 марта. Ессно, ехать с пересадкой на Лубянке. Кто в теме, уже точно понимает, о чем пойдет речь, да?
В общем, тогда все как-то с самого утра не заладилось. Мы договорились ехать с мамой, она тогда жила отдельно и ввиду каких-то причин немного замешкалась. Выйдя из дома, я ей позвонила, уже тогда немного нервная то ли из-за раннего подъема, то ли из-за страха неизвестности, я ведь ещё ни разу не делала МРТ и не знала, что это такое.
– Ты уже вышла? – спрашиваю.
– Сейчас оденусь… нет, ещё не вышла, да время ещё есть.
– Давай побыстрей, надо быстрее, как можно быстрее, успеть надо, – сказала я тоже очень быстро, слова вылетали как-то сами по себе.
Мы жили на разных улицах, но на одной станции метро, в пешей доступности. Так что мои понукания значительно ускорили процесс, и это, наверное, спасло нам жизни.
На станции мы увидели, как перед нами в сторону центра проехал вагон, полный милиции – в него мы сесть не успели, сели в следующий. И тут мама мне говорит:
– Ты чего так за сумку держишься? Не переживай, МРТ не страшно.
А у меня была сумка из серии «верните мне мой 2007-й» на длинном ремне через плечо и со значками еще. Вот в этот ремень я и впилась, сама того не замечая, белыми руками.
– Не знаю… страшно как-то, - сказала я.
А чего ещё сказать? Я не могла объяснить свои чувства. И самое страшное, чего я до сих пор боюсь, что я и сейчас их объяснить не смогу. Вот будут они у меня, а я подумаю: ерунда… и все.
В общем, мы сели в поезд, и где-то на середине пути он остановился в тоннеле. И тут меня что-то совсем понесло. Мне стало ТАК страшно, что я так и сказала:
– Давит как-то тут… страшно. Кажется, что сейчас потолок у тоннеля рухнет.
Но поезд поехал дальше, мы вышли на Лубянке и стали пересаживаться на Кузнецкий Мост. Кто знает, там на пересадке эскалатор, потом такой небольшой коридор, довольно узкий, со скругленным арочным потолком, и ещё эскалатор. Так вот, переход по этому коридору казался мне просто бесконечным. Мне хотелось быстрее-быстрее его проскочить, потому что мне казалось, что сейчас что-то жахнет, потолок рухнет на голову мне и всем, кто шел вместе с нами, все умрут и т.д. В общем, какой-то совершенно необоснованный я чувствовала страх. И все время хотелось побыстрее, чтоб вот проскочить, уйти, убежать… только бы быстрее.
Но все обошлось благополучно, мы спокойно доехали до больницы, и вот тут началась, наверное, самая жесть, которая до сих пор в некотором роде отравляет мне жизнь. Кто не знает, аппарат МРТ – это такая чушка размером с маршрутку, есть тип закрытый и открытый, вот в тот день я проходила обследование в закрытом. У меня нет клаустрофобии и т.п., но многие боятся это аппарата из-за того, что ты ложишься на кушетку и тебя почти полностью засовывают в узкий тоннель, где вдобавок стоит оглушительный и довольно неприятный рёв. Кстати, чем-то похоже на дабстеп.
Уж не знаю, почему именно я стала панически бояться проходить это исследование, наложилось ли мое предчувствие опасности... или я просто испугалась незнакомого прибора, итог один: медсестра, вынимая меня из пасти чудовища, сильно удивилась моему виду и спросила, не замёрзла ли я там. Потому что все 20 минут меня колотило, а лежать там надо ровно, иначе ничего не будет видно, и придется повторять. Испытанный ужас я до сих пор помню как вчера и с тех пор предпочитаю открытый тип МРТ. Ну и вооружаюсь берушами, чоуж.
Мама утверждает, что, когда я вышла к ней в коридор, я сказала одну фразу, которую вот лично я не помню, чтобы вообще произносила. Но, может, за эмоциональным шоком я это просто запамятовала:
– Люди погибли.
Тут к нам в коридор присоединились ещё какие-то бабки, которые, глядя на нас, поспешили распространить весть:
– А вы знаете, что случилось? Взрыв вот был на Лубянке, а сейчас ещё на Парке Культуры взорвали.
Мама сразу поспешила выйти на улицу позвонить отцу и сообщить, что мы в добром здравии, т.к. в помещении больницы связь ловило плохо. Как оказалось, опоздай мы минут на 5, мы бы, скорее всего, сели в тот самый поезд… Возможно, та Красная Стрела была следующей за нашим составом. Не зря я так торопилась, подгоняемая невесть откуда взявшимся страхом.
Когда мама вернулась, описание уже было готово, нас позвал врач и таким довольно весёлым голосом сообщил, что у меня киста шишковидной железы.
До сих пор помню его искрящийся взгляд, направленный на меня, и слова:
– Ты не индиго, нет?
Поясню. В эзотерической практике считается, что шишковидная железа – это третий глаз. Он открыт у детей и отвечает за интуицию и предчувствие, но с наступлением полового созревания в 12-15 лет закрывается. Наличие кисты препятствует закрытию железы, как-то так. И она продолжает работать.
На самом деле такое явление (киста пинеальной области) довольно часто встречается, находка это зачастую случайная и при маленьких размерах ее наличие протекает бессимптомно. Как и у меня. Разве что может возникнуть побочка в виде развитой интуиции и необходимости раз в 3 года слушать концерт дабстепа в гробу.
Но я не медик и не какой-нибудь спец по эзотерике. Я этого всего не знаю и процесс становления дитём-индиго мне совсем незнаком. И то, что меня один раз (ну ладно, два) так назвали, ещё ни о чем не говорит.
Заключение. Мне уже 26, больше за собой особых экстрасенсорных способностей я не замечала, правда, в такие ситуации не попадала тоже. Единственное, что умею – чувствую, когда обо мне думает мой МЧ. Парней у меня было несколько, и со всеми это прокатывало. Они сами удивлялись, но, благодаря высокой точности моего чутья, верили.
Так я и не знаю, индиго я или нет, что это было, и какая в этом роль моего эпифиза, если он вообще какую-либо роль здесь играет. И буду ли я чувствовать что-то ещё когда-нибудь?
А есть ли здесь собратья по несчастью, (не)счастливые обладатели кист в эпифизе? Ау…
Спасибо за внимание.
Новость отредактировал Qusto - 22-05-2019, 17:44
Ключевые слова: Взрывы метро предчувствие киста индиго страх дети авторская история