Всё приходит и уходит
Хочу рассказать историю об одном трагическом случае, который, в свое время, вызвал у меня много неоднозначных размышлений. Дело происходило в 1981 году. Рассказ пойдет о моем двоюродном брате Вадиме. Правильно, имя русское, хотя у нас в семье все казахи, но дядя был женат на русской женщине (поженились на войне), и они своих детей нарекли исключительно русскими именами. Да и с виду дети родились светлоглазыми, больше похожими на татар, а Вадим, тот вообще был очень похож на мать и имел славянскую внешность.Так вот, Вадиму в то время было около 30 лет, был он разведен и жил один в Алма-Ате, рядом с кинотеатром «Целинный». Надо сказать, что он был человек очень добрый, эрудированный и в совершенстве владел немецким языком. Благодаря своему немецкому он работал в каком-то престижном республиканском издании (название не помню) и заведовал там отделом. По работе часто ездил в ГДР, Австрию и еще в какие-то страны. У Вадима было много друзей и знакомых, и почти все творческие работники – художники, скульпторы, журналисты.
Я, тогда еще студентка, забегала к нему попить чай и поглазеть на его многочисленных гостей. Был у него друг – художник по имени Володя, очень сложный человек. Поговаривали, что он талантлив, но ему какие–то мудреные обстоятельства якобы не давали развернуться, зажимали талант, потом вечные проблемы с женой тоже тянули душевные жилы неординарного художника. В то время, несмотря на свой большой потенциал, он сидел без работы, подрабатывал где придется халтурой и жил временно у Вадима по случаю очередной размолвки с женой. У добряка Вадима многие его друзья и приятели жили, месяцами пережидая временные трудности семейной жизни. Ели и пили, естественно, за счет хозяина, но это так, к слову.
В один из моих визитов я обратила внимание, что в квартире появилась новая картина – очень красивая, висела в гостиной комнате над диваном и занимала почти половину стены небольшой комнаты. Я не разбираюсь в живописи, но на картину бесконечно хотелось смотреть. На ней был нарисован вечерний закат красного солнца. Сейчас прошло много лет, и точно уже не помню, на фоне моря или долины нарисовали закат, только в памяти осталось красноватое солнце и то, что картина действительно была хороша. И еще внизу, в правом углу картины, написано было краской несколько слов на немецком языке.
Заметив мое пристальное внимание, Вадим объяснил, что картину нарисовал Володя, а надпись сделана на немецком по его, Вадима, просьбе и в переводе означает что–то вроде «Все приходит и уходит». Восход солнца и последующий его закат олицетворяет течение жизни, и нет ничего постоянного, все течет, все меняется, как жизнь и смерть.
Все, кто видел эту картину, были под впечатлением. Действительно, вначале она поражала своей натуральностью, яркими и в то же время мрачными красками, потом внезапно накатывала тоска и грусть от мысли, что вот живем, радуемся, а ведь жизнь скоротечна, как один день —утром восход, вечером закат солнца, а дальше все — финиш. Может быть, с точки зрения настоящего искусства, картина ничего особенного из себя не представляла, но, тем не менее, все на нее обращали внимание и нахваливали Володю-художника. Картина, как я узнала, была с историей. Оказывается, Володя нарисовал ее пару лет назад в подарок для друга-хореографа. Друг жил в Калининграде, потом этот самый друг погибает, не то разбился на мотоцикле, не то его сбил мотоцикл. Володя тогда поехал на похороны и оттуда привез свою картину и зачем-то передарил Вадиму.
С тех пор, как картина обосновалась у Вадима, прошло пару месяцев, и вот наступило долгожданное лето. У меня в институте начались летние каникулы, и я собиралась уехать домой в другой город. Перед отъездом надо было освободить комнату в общежитии, и я решила отвезти свои вещи к Вадиму на квартиру. В суматохе и хлопотах дотянула до последнего дня, и вот уже на завтра у меня билет на поезд, а с вещами еще ничего не решено.
На мою удачу в тот же день я случайно встретила Вадима на остановке у центрального стадиона. Мы оба торопились по делам, нам не удалось обстоятельно поговорить, но вещи договорилась завезти к нему в тот день вечером или на следующий день до полдевятого утра, так как с девяти ему на работу. На том и порешили. Тут подъехали наши автобусы, и мы разъехались каждый своей дорогой, навсегда. Больше живым я его не видела.
Но все по порядку. У меня из-за кучи дел не получилось не то чтобы вещи перевезти, даже позвонить Вадиму не успела. Внезапно возникали неотложные дела, какие–то проблемы — то путаница с библиотекой, то кого пришлось провожать на самолет, - и так почти до самого отъезда. Странно, но почему–то не хотелось ехать к Вадиму, ноги не шли. Пришлось сдать вещи нашей хитрой и вороватой общаговской комендантше, сунув ей на всякий случай трешку, чтобы получить вещи обратно в том же количестве. Женщина растрогалась и клятвенно заверила, что вещи доживут до моего возвращения, и пусть у нее отсохнут обе руки, если вдруг что не так и т.д. Вечером я села на поезд я поехала домой.
Ночью в поезде мне приснился Вадим. Жуткий был сон. Будто иду я в потемках по болоту, кругом темень и болотная грязь. Куда и зачем иду непонятно, только никак из болота мне не выбраться, как будто кто-то не дает идти и тянет вниз в болотную жижу. Глядь — а рядом бредет какой-то слепой человек, а я уже как поводырь веду его за руку. Слепец одет, как бомж, в ветхом плаще, с глубоко надвинутым на лоб капюшоном, так что не разглядеть лица. Теперь бредем уже по болоту вдвоем, и мне страшно и нехорошо от мысли, что мы заблудились и навсегда останемся в этом аду. Наконец, ужасное болото закончилось, и вроде стали выбираться на сухое место, но слепой незнакомец не захотел идти дальше, как я ни звала и ни тянула его за руку. Мне пришлось одной выбираться на сушу, а он остался на болоте. Когда я в последний раз обернулась и посмотрела в его сторону, он уже стоял без капюшона, и мне удалось рассмотреть его. Это был Вадим. Ужас какой! Проснулась я с горьким чувством потери и даже после пробуждения никак не могла смириться, что бросила его одного на болоте.
Утром уже была дома, а вечером позвонил дядя (отец Вадима) и сообщил, что Вадим погиб, тело нашли в одном из моргов Алма-Аты и должны скоро привезти домой. Мы все были в шоке. Меня потрясла мысль, что я все пыталась отвезти вещи на квартиру человеку, который уже в то время был мертв и лежал в морге. Мы все планируем, суетимся, а у смерти, выходит, свои планы, еще этот кошмарный сон.
Ночным поездом выехали на похороны и там узнали, как все случилось. После нашей случайной встречи с Вадимом, на следующий день рано утром его, уже мертвого, нашел дворник. Он лежал возле скамейки в небольшом парке. Как положено, вызвали скорую, милицию, дальше тело доставили в морг. При нем не было документов, но друзья нашли его очень быстро, так как искать начали сразу. Как только утром не дождались на работе, коллеги начали обзванивать знакомых, друзей, и процесс поиска начал набирать обороты.
В тот же день один из друзей догадался обзвонить больницы и морги, где его и нашли, тут же сообщили родителям, которые жили в другом городе. Тело Вадима привезли в родительский дом уже на второй день, после нашего приезда. Врачи дали заключение, что умер он скоропостижно от сердечного приступа, хотя никогда на сердце не жаловался. При вскрытии никаких внутренних патологий не обнаружили, но только вот на голове у него была травма, полученная якобы при падении, когда прихватило сердце. И вообще на лице и на теле было много гематом и синяков, но нам объяснили, что это пошли уже трупные пятна.
Среди собравшихся пошли разговоры, что смерть Вадима была не от сердечного приступа, скорее всего, на него напали уличные хулиганы или кто-нибудь еще, и умер он явно от побоев. На похороны из Алматы приехало много его друзей и коллег, но Володя так и не приехал. Странно, когда все друзья искали Вадима, он даже не всполошился, не пытался помочь с поисками, молча съехал с квартиры и как в воду канул, ни звонков, ни соболезнований близким.
На похоронах была одна интересная девушка-художник, не помню как ее звали, пусть будет Юлия. Она все выпытывала у меня про какую-то картину, которая была у Вадима, и предупредила, что ее надо выбросить немедленно. Как вы догадались, речь шла о той самой картине с закатом, которую нарисовал Володя. Юлия, оказывается, не раз предупреждала Вадима, что нельзя в домах держать картины, несущие негатив в том смысле, что закат солнца означает почти смерть. От таких картин идет энергетика смерти, они приносят беду, и держать такие вещи можно только в музеях, но не дома.
Кстати, Юлия знала Володю давно и говорила, что от таких не мешает держаться подальше. Он, как вампир или клещ, цепляется к человеку, потом обязательно происходит какая-нибудь неприятность с окружающими, и картины свои он всегда рисует какие–то символические с плохим и нездоровым подтекстом. В общем, девушка наговорила много гадостей про Володю и про его картины.
По ее словам получалось, что в смерти Вадима косвенно виновата картина-монстр, а художник осознанно рисует такие вещи, возможно, вдохновляя свои «шедевры» на негатив. Бред, конечно, но меры принять не мешает. На всякий случай после похорон, уже на сорок дней, я поинтересовалась у мамы покойного насчет картины, но, оказалось, на квартире ее не было, и никто ее не видел. Странно, конечно, но, может, кто-нибудь в суматохе и прибрал ее. Я после нездоровых рассказов Юлии даже была рада, что картина исчезла, мало ли, может, она действительно с сюрпризами.
Но, с другой стороны, если здраво мыслить, вряд ли картина имела некую мистическую силу навлекать на людей беду, ведь смерть и жизнь – все предопределено Всевышним. Каждый умирает в свой смертный час, независимо от обстоятельств, и никому ни на миг не будет отсрочки, а картины с закатом или еще с чем-либо не в силах изменить то, что предрешено свыше.
Позже уже в наше время я читала какую-то статью на тему энергетики жилья, вроде Фэн-шуй. В статье автор пишет про картины с подобным содержанием и о том, что действительно в домах опасно их держать. По словам автора, энергетика таких картин забирает из людей жизненную силу и дает начало неприятностям.
Источник
Новость отредактировал Лида Лазарева - 18-07-2015, 05:36
Ключевые слова: Мистика сон картина смерть