Лестат. Часть № 1
- «Примите мой цилиндр, трость,
И извиненья, сколь возможно!»
- «Моё почтенье, ночной гость,
Чем я могу служить, столь поздно?»
Здесь явно тлел очаг вдовца,
Кривые свечи в споре с мраком
В картинных ликах без конца
Мерцали среди красок с лаком.
Здесь свой разбег берет печаль
В каменных стенах тронной залы,
Пыли рассыпанной, вуаль,
Тягуча в воздухе отравой
Время здесь мертворождённо
Утратило реалии быть,
Старик в летах, горбом склонённый:
- «Так чем могу я Вам служить?»
- «В моём почтении нет обмана,
Видать, прогневан оберег,
Мой конь пал жертвою капкана,
Благоволите на ночлег?»
Отметил я старца устои,
Подобный этикет в цене:
Он предоставил мне покои
Где я нашёл себя вполне
В убранстве комнаты печать
Недурственности декаданса,
Резная мебель, что подстать
Ручной работе итальянцев.
Восходами брели гардины,
На чернорозовых тонах
Кидались в окна еле зримо.
Здесь лесть у лести на устах.
За гримом наблюдений всех,
Я, вдруг, услышал плач ребенка,
Нет! Не плач, а детский смех!
Возможно ли в таких потёмках?
Пуская кровь сомненьям сна,
Я взял свечу, усилил взор
Черней воронева пера,
Я вышел в мрачный коридор,
Дрожащим чувствовал свой волос,
Не смея скрипнуть, дышал вмерь,
Свечою, режа мрак, на голос
Я выбрал нужную мне дверь,
Какой глупец же, чёрт возьми,
Какие мысли только лезли –
Девочка, лет семи – восьми
В комнате прыгала на кресле.
Златые кудри водопадом
Струились по её спине,
Смех детский грозовым раскатом
Вспарывал нервы тишине.
- «Дитя, пора бы отойти ко сну!
Давно уже как ночь настала!»
Девочка, выронив испуг,
Мне поворачиваться стала!
О, Боже Праведный! Насколько
Прогневан тобой в злые духи?
Лишь тело я узрел ребенка,
Лицо же у неё – старухи!
Душе во мне не снискать мест,
Я облачился влажной тенью,
С трудом сжимал нательный крест,
Внимал на страх её шипенью.
Лукавым выказав свой гнев
Отродье пригибалось ниже,
Готовясь прыгнуть, точно лев
На жертву, загнанную им же
Читатель мой, я был на трави
Не смел я крикнуть – нем мой крик,
Как вдруг, в обличие этой твари
Предстал знакомый мне старик
Последний день святой Помпеи
На своей шкуре смерил с толком
На стенах ползали здесь змеи,
Что давеча казались шелком….
И извиненья, сколь возможно!»
- «Моё почтенье, ночной гость,
Чем я могу служить, столь поздно?»
Здесь явно тлел очаг вдовца,
Кривые свечи в споре с мраком
В картинных ликах без конца
Мерцали среди красок с лаком.
Здесь свой разбег берет печаль
В каменных стенах тронной залы,
Пыли рассыпанной, вуаль,
Тягуча в воздухе отравой
Время здесь мертворождённо
Утратило реалии быть,
Старик в летах, горбом склонённый:
- «Так чем могу я Вам служить?»
- «В моём почтении нет обмана,
Видать, прогневан оберег,
Мой конь пал жертвою капкана,
Благоволите на ночлег?»
Отметил я старца устои,
Подобный этикет в цене:
Он предоставил мне покои
Где я нашёл себя вполне
В убранстве комнаты печать
Недурственности декаданса,
Резная мебель, что подстать
Ручной работе итальянцев.
Восходами брели гардины,
На чернорозовых тонах
Кидались в окна еле зримо.
Здесь лесть у лести на устах.
За гримом наблюдений всех,
Я, вдруг, услышал плач ребенка,
Нет! Не плач, а детский смех!
Возможно ли в таких потёмках?
Пуская кровь сомненьям сна,
Я взял свечу, усилил взор
Черней воронева пера,
Я вышел в мрачный коридор,
Дрожащим чувствовал свой волос,
Не смея скрипнуть, дышал вмерь,
Свечою, режа мрак, на голос
Я выбрал нужную мне дверь,
Какой глупец же, чёрт возьми,
Какие мысли только лезли –
Девочка, лет семи – восьми
В комнате прыгала на кресле.
Златые кудри водопадом
Струились по её спине,
Смех детский грозовым раскатом
Вспарывал нервы тишине.
- «Дитя, пора бы отойти ко сну!
Давно уже как ночь настала!»
Девочка, выронив испуг,
Мне поворачиваться стала!
О, Боже Праведный! Насколько
Прогневан тобой в злые духи?
Лишь тело я узрел ребенка,
Лицо же у неё – старухи!
Душе во мне не снискать мест,
Я облачился влажной тенью,
С трудом сжимал нательный крест,
Внимал на страх её шипенью.
Лукавым выказав свой гнев
Отродье пригибалось ниже,
Готовясь прыгнуть, точно лев
На жертву, загнанную им же
Читатель мой, я был на трави
Не смел я крикнуть – нем мой крик,
Как вдруг, в обличие этой твари
Предстал знакомый мне старик
Последний день святой Помпеи
На своей шкуре смерил с толком
На стенах ползали здесь змеи,
Что давеча казались шелком….