Перекрёсток или сказка о Тави. Часть 2
День угасал. Юная тавья легко шелестела между деревьев, не так больно и шумно для них, как это делают люди, даже идя по тропинке, а плавно и естественно отгибая каждую ветку вроде лёгкого ветра или змеи в траве. На холмике у Кривой Осины задержалась. Деревце монотонно покачивало листвой.- Вставай, соня! - Тьоу звонко шлёпнула ладошкой по стволу.
Осина замерла. Над развилкой показалась славная заспанная мордашка Миччи.
- Я уже давно не сплю, - сказал Миччи, тщательно прикрывая рот. Так тщательно, что Тьоу тоже не удержалась от зевка.
- Веснятам рассказывай, может, они и поверят. А мне тебя колыбельная выдала...
Осина прислушалась и перестала баюкать листьями тишину.
- Ну-ну, не ворчи! - Миччи съехал по стволу, прихватил по дороге росы на пальцы, протёр глаза. - Грагги ещё не били?
- Нет, но нам пора! - раздалось у самих ног, и из-под валуна вынырнул худенький стремительный Зииц.
- Как спалось? Не жёстко было? - насмешливо спросила Тьоу.
- Ничего, спасибо.
- Муравьи не донимали?
- Да рыжие воевать соседей бегали, им не до меня было. А корень твоей осины целый день ужжал, в мою сторону пробивался. Припугнул малость. Она не жаловалась?
- Не помню, - неопределённо ответил Миччи.
- Нашёл кого спрашивать. Ему и Грагги над ухом бухнут - не добудятся, - пояснила Тьоу.
- Во, расщебетались, тему себе по зубам нашли! С вами, того гляди, опоздаешь! Идём?
- Без завтрака? Миччи, ты заболел! - Тьоу направила на него фолль и мгновенно заслонилась рукой - Так и есть. Температура - минус!
- По дороге перекусим, - пообещал Миччи. - Я вчера высмотрел место, где кипрей мёдом наливается.
- Это уже другое дело, - обрадовался сластёна Зииц. - Веди!
И все трое заструились к Поляне.
Темнело быстро. Прежде чем поблёкнуть на ночь, краски ещё разок вспыхивали, а потом впитывались внутри травы и листьев, уплывали вверх. Зелень набухала и тяжелела, обретая синие глянцевые тона. Небо светлело, выравнивалось, теряло глубину. А для тави с их фоллями занимался рассвет: всё вокруг испускало тепло, и контуры предметов прорисовывались тонкими оттенками на общем белом фоне. Скоро кожа тави тоже стабилизирует цвет. А пока по ней - мгновенная мимикрическая смена пятен под проносящиеся мимо кусты.
Тьоу закинула руку за голову, прострекотала что-то лёгкое и, не останавливая бега, обернулась всем туловищем назад:
- Знаете, мальчики, если всё пройдёт удачно, я буду страшно счастлива. А вы?
- По мне и так хорошо, по-старому, - невнятно пробормотал Миччи, на ходу поднося ко рту горсть незрелой, едва начавшей кое-где белеть брусники. Ягода оказалась кислее, чем он предполагал, лицо его сморщилось.
- Рядом с тобой и берёзовый сок забродит, бука! - Тьоу засмеялась. - А вот я, мальчики, жду не дождусь, когда расширится наш мир. Я его чувствую, этот мир света и красок. Мы возьмёмся за руки, выскочим под раскалённое небо и запоём: "Солнышко, солнышко, выгляни из облачка!"
- Да, найти общий язык с людьми - это на привычной планете обрести братьев по Разуму, - вмешался Зииц. - Хвала и трижды хвала Совету, который, наконец, решился на эксперимент.
- Не понимаю, чему вы радуетесь? - не сдавался Миччи. - Неизвестно, чем всё закончится...
- Ну это ты брось! - Зииц остановился. - Предсказатели по многу раз всякие варианты перечувствовали. Старые даже положили несколько младенцев в строгую спячку - на случай, если мы всё-таки утратим себя...
- Видишь ли, самые необратимые изменения подкрадываются и накапливаются постепенно. И не заметишь, и назад не повернёшь. Вдруг мы, новые, кинемся уничтожать прошлое? В том числе и спящих младенцев?!!
- Ишь ты куда загнул! Не настолько же переломится наше сознание!
- Много ты знаешь об Излучении!
Миччи вздохнул и покатился под горку, такой кругленький, взъерошенный и несчастный. Разве он, бедняга, виноват, что волнуется за свои привычки, за настроение тави и особенно - за одну молоденькую симпатичную тавинку с ресницами, как тычинки спиреи?.. А ещё, вероятно, он просто боится Излучения: говорят, в какой-то момент наступает боль... Вот Зииц - тот совсем другое дело. Для Зиица хорошо всё новое. Ему нравится быть чуточку впереди остальных. К тому же росой не пои - дай покомандовать. Он по уши влез в подготовку и ждёт лишь сигнала Граггов. Тьоу тоже всей душой за эксперимент. Но ведь и разделять мнения можно по-разному!
За мыслями Тьоу замедлила шаг, чем тут же бессовестно воспользовался Миччи. Ворча и стеная по поводу раннего вставания, он повалился под кустик и мгновенно захрапел. Хлопотливый Зииц вынырнул из-под пня, прикрикнул на соню и, не ожидая, пока Миччи кончит переминаться с ноги на ногу, умчался доругиваться с занудливым комаром-вегетарианцем, который до лихорадки изводил всех рассказами об отвращении к горячей крови. Вернувшись, Зииц отослал ошалевшую от радости услужить совку с вестью, что с минуты на минуту прибудет на поляну. Затем, прямо с середины продолжил спор:
- Вы себе не представляете, как это здорово - тави и человечество лицом к лицу! Излучение расшатает наши организмы, и мы выйдем под солнце из позорного ночного одиночества!
- А дальше! - возразил Миччи, аппетитно посасывая головку кипрея.
- Что "дальше"? - не поняла Тьоу.
- Ну предстанешь перед человечеством - такая шустренькая, юркая, с полупрозрачной кожей, слабенькими четырёхпалыми ручками и уродливыми, по их понятиям, глазами - неужели ты думаешь им понравиться?
- А почему нет? - Тавинка искренне удивилась. - Они же ведь одни-одинешеньки на планете! Вот и будем дружить. Вы слышите, люди? Примите нас в братья!
Последние слова прозвучали безнадёжно-отчаянно, как крайний аргумент в споре, как неожиданная петушиная нотка в голосе подростка. Солнце манило Тьоу крепко и непонятно. Она любила дневные краски, которые урывала себе ценою обожжённых глаз. Потом всё тускнеет, сереет, выцветает, но эти первые мгновения Тьоу ухитрялась растянуть в памяти, дополняя солнечными бликами однотонный спектр фолля. Не меньше её манили и люди. Но кому объяснишь внезапное желание сегодня остановить ту девочку-грибницу, поболтать с ней, познакомить со смышлёным зайцем вместо ожиревшей парковой белки? Тьоу цеплялась за её куртку, окликала, дергала выбившуюся из-под капюшона прядь, но человеческий детёныш её не понял. Вдруг и потом не поймут? Нет, лучше об этом не думать. В конце концов, даже Миччи ничего не хочет понять из тихой любви к уюту. Он не любит нового. Ни в большом, ни в малом. Подскажи ему кто, он и своей осине запретит подрастать, чтобы дом ему ненароком не портила. С ним и это станется...
Сборник "Фантастика 78". Автор Феликс Суркис.
Ключевые слова: Тави лес деревья существа солнце человечество