Василёк и Водяной (часть 1)
Не каждый мальчишка может похвастаться знакомством с домашним Водяным. Василёк – может.Он собственно не Василёк, а Василий, но больно не нравилось это имя и ему, и его маме.
Но отец настоял – он вообще всегда настаивал на своём.
Строго, как врач, говорил он некогда маме, а она, (спустя сколько-то лет) рассказала об этом Василию, который уже был Васильком:
-Василий – значит царственный. Время сейчас жёсткое, недоброе, так пусть это имя поможет ему быть успешным.
И они – Василий и его мама – договорились, что для отца он будет Василием, а для себя самого и мамы – Васильком.
Но всё это теперь не столь интересно Васильку. Интересен ему – Водяной. Его знакомый домашний – весёлый и лукавый – Водяной, живущий в кранах, в размёте душевых струй, в наполняющей ванну воде, живущий в тысяче различных капель и чудесных струек, и, разумеется, невидимый для других.
Дело было так – однажды, вернувшись из школы, где особенно ни с кем не дружилось – пообедав и сделав уроки, Василёк – в полном одиночестве – сидел и мечтал:
Вот бы такого друга, которого ни у кого не было! Такого, чтобы другие его и видеть не могли – и с которым весело б было, и секреты бы ему доверить любые…
Одиночество – сколь бы полным оно ни было – всегда имеет своего гномика – собственно вокруг него оно и существует; гномик, конечно, незрим, но слышит и видит человека, пребывающего в его силовом поле, и иногда помогает ему. Но только, если человек такой, что ему стоит помогать.
И вот, именно такой гномик подсказал Васильку пойти на кухню, поставить чайник, хотя мальчишке и не особенно хотелось чаю. Но гномик обладает чудесной властью – и человек подчиняется ей, даже не зная, зачем ему это нужно.
Итак, Василёк пошёл на кухню, и уже было взял красный, бокастый чайник за чёрную, гнутую ручку, когда заметил у крана – у гнутой шеи его, именуемой забавно – гусёк – некое шевеленье. Мальчик не поверил сперва – он точно знал, что в квартире один, а никаких маленьких животных, какие бы могли убежать и устроиться у крана, у него не было; но пригляделся – и увидел человечка, сидевшего возле крана с красной крышечкой. Человечек был прозрачно синим, и невозможно было сказать – одет ли он, или маленькое тельце издаёт нежное, синеватое сиянье; он сидел – как уже было сказано – возле крана, и болтал ножками – не то обутыми в некое подобие туфелек-ласт, не то тоже светившимися синевато.
-Удивлён? – спросил человечек, глянув на Василька, причём глаза его вспыхнули лукавыми искорками.
-Ага, - ответил Василёк, забыв про чайник – который он, кстати сказать, даже и не поднял со столешницы.
-Ещё б, - сказал человечек довольно. – Не каждый может увидеть настоящего домашнего Водяного.
-А ты Водяной? – с замиранием сердца спросил Василёк, ещё до конца не веря, что это реальность.
-А то! – бодренько отозвался человечек.
Василёк протянул – робко и неуверенно – палец: уж очень хотелось коснуться человечка, но тот, подняв ручку, помахал ею в воздухе.
-Погоди, - молвил он. – Сейчас я спущусь, сделаюсь побольше, и тогда мы сможем познакомиться, как следует.
-А мне что делать? – не очень к месту спросил Василёк.
-Ничего, - ответил Водяной. – Отойди чуть от раковины.
Василёк отошёл, не сводя глаз с человечка, а тот – ловко, как по зимней снежной горке съехал по белому боку раковину, причём лёгкий след – чем-то напомнивший след улитки – секунду померцал, и пропал, и возле самого стока, куда вечно забивается мелкая чепуха, человечек завернулся прозрачным винтом, вытягиваясь вверх, и слегка брызгаясь.
Василёк отскочил, хотя совсем не боялся воды, и вот рядом с ним возник Водяной – чуть меньше мальчишки ростом.
Он был в синем костюмчике с нежными зеленоватыми разводами, крепенький, как боровичок, с забавной – впрочем, такого же цвета, как и у людей, рожицей, и очень лукавыми, синими, конечно, глазками.
-Вот, - сказал Водяной, протягивая ручку, которую хотелось назвать лапкой. – Ты, я знаю, Василёк, а я, как уже было сказано – Водяной.
Они обменялись рукопожатием. При чём у водяного ладошка, как и ожидалась, оказалось влажной, что было вовсе не противно, а приятно, и чуть щекотно.
-Ты вот об улитке подумал – когда след за мной на раковине увидел, да? – спросил Водяной.
-Да. – Ответил Василёк удивлённо. – А откуда ты знаешь? Ты умеешь читать мысли?
-Мысли я умею читать иногда – когда они касаются воды, и разных существ, связанных с нею. Но вообще мысли обитателей квартир читать совсем не сложно – они простенькие очень и совсем одинаковые. Но дело не в этом. Я просто знаю, что когда я маленький, и съезжаю по раковине, то остаётся коротко светящийся след.
-А я никак не мог понять, - сказал Василёк – ты одет, или это такое вокруг тебя свеченье?
-Я могу и так и так, - ответил Водяной. – Когда я маленький, я свечусь, а когда увеличиваюсь, на мне появляется эта водяная одежда.
-Почему водяная?
-Потому что я Водяной. Но если ты будешь бесконечно прерывать меня мы никогда не дойдём до улитки.
-А мы должны дойти до неё?
-Конечно. Ибо все улитки, которых ты встречал до этого – вовсе не улитки, а так – мелочь, чепуха пузатая.
Василёк стал вспоминать разных улиток, которых ему доводилось видать – на даче, ползущих по листьям, в прудах, в аквариумах знакомых…
-И не вспоминай, - прервал его Водяной, и Василёк вспомнил, что тот легко читает мысли, связанные с водными существами. – Всё это – не улитки. Вернее – не настоящие улитки.
-А какие настоящие? – полюбопытствовал мальчик.
-Настоящая улитка, - и Водяной поднял назидательно палец, - та, что имеет домик, в какой могут зайти её друзья.
-Ух ты, - восхитился Василёк. Он никогда не слышал, что улитки бывают настоящими и ненастоящими.
-И тебя – поскольку ты в меня веришь, - и лукавые искорки полетели – вернее, поплыли по воздуху, поскольку водяной посмотрел на мальчишку, - я возьму в гости к одной из настоящих улиток.
-Правда? – обрадовался мальчишка.
-Конечно, правда. А иначе зачем я здесь?
-И как же поедем к этой настоящей улитке?
-На водном транспорте, конечно, - важно произнёс Водяной. – К настоящей улитке иначе никак не добраться.
-А где мы возьмём такой!
-Ох, какой любопытный мальчишка! Впрочем, конечно, другой бы меня не увидел. – Тут Водяной коснулся чайника. – Транспортом будет он – ведь мы познакомились с тобой, благодаря ему.
И тут из носа чайника вырвался пар, хотя он стоял всего лишь на столешнице, а не на плите. Пар разлетелся тысячей загадочных брызг, окутал чайник, и он стал меняться на глазах – бока его разошлись в стороны, нос вытянулся вперёд, недра раскрылись и внутри, оказалось, есть уютные – синенькие, конечно,- сиденьица.
Кухня тоже слегка увеличилась, и чайник – размером с маленькую лодку – пробасил:
-Ну, поплыли?
-Вот здорово! – восхитился Василёк. – У нас будет говорящая лодка.
-Я не лодка! – обиженно пробасил чайник. – Я чайник, временно ставший лодкой.
-Прыгай! – скомандовал Водяной.
И они прыгнули одновременно.
-Какие мягкие сиденья, - Василёк ещё несколько раз – осторожно и аккуратно – подпрыгнул на синеньких подушка.
-А то, - сказал Водяной, махнув ручкой.
И тотчас кран – такой обычный, скучный кран – вытянулся, как хобот слона, раскрылся, как ворота, и зазвучала тихая музыка синевато-серой, похожей на речную воды.
Вода качнулась – чайник, временно ставший лодкой, легко взлетел, и сразу же приводнился, мерно покачиваясь, постоял минуту-другую, и поплыл – сам собою, легко и свободно.
-А далеко ли плыть до настоящей улитки? – спросил Василёк нового знакомого.
-Это зависит от самой улитки. Они бывают двух видов – совсем настоящие и настоящие понарошку. Те, какие понарошку, только делают вид, что они настоящие, они совсем неинтересны, но настоящие… о, это чудесные улитки…
-Так к какой же мы плывём? – слегка запутался Василёк
-К самой что ни на есть настоящей! – гордо молвил Водяной. - Разве повёз бы я тебя к другой?
Берега вокруг текли и переливались многокрасочно. Длинные лианы тянули свои зеленоватые руки к геометрическим плодам, росшим на деревьях, чьи странные формы не могли не повеселить. Василёк глядел, как один подвижный треугольник, оторвавшись от ветки, покачнувшейся слегка, увернулся от лапки лианы, и проскользнув в толстое тело круга, растворился в пространстве.
-Ну и ну!
Водяной коротко усмехнулся.
-Тебя больше не интересует далеко ли до настоящей улитки?
-Интересует, конечно, - откликнулся Василёк. – Но тут вообще столько всего интересного!
-Так вот – настоящие улитки живут везде. – Авторитетно сказал Водяной.
-То есть? – переспросил Василёк, наблюдая за манипуляциями ромба – он стремился нанизаться на красную светящуюся пирамиду, что никак – ну совсем никак- не удавалось.
-То есть, мы можем приплыть в любой момент. Или отодвинуть этот момент.
-А разве момент можно отодвинуть?
-Вообще это зависит от самого момента. Бывают, конечно, особо упрямые. Но наш – покладистый. И мы его легко отодвинем. Итак, если тебе надоело плыть – то мы уже приплыли.
-А мне не надоело, - сказал Василёк.
-Тогда поплаваем ещё немножко.
-А нельзя ли заманить какую-нибудь из фигурок к нам в лодку?
-Попрошу не забывать, - басовито напомнил чайник, - что я чайник, временно ставший лодкой.
-Конечно, конечно, извини, - быстро сказал Василёк.
-Можно. – Ответил Водяной. – Вон тот квадрат, по-моему вполне подходит на роль гостя прогулки.
-А бывают такие гости?
-Бывают. Гости бывают всякие. – И Водяной обратился к шустрому квадрату, перепрыгнувшему только что катившееся куда-то кольцо.
-Уважаемый квадрат, не угодно ли?..
-Угодно, - прервал его нагловатый квадрат, сделал длинный прыжок и оказался между Водяным и Васильком.
-Всем привет, - крикнул он, одной из сторон своих снимая шляпу, которую раньше не было видно. – Я квадрат, что понятно, а вы?
Друзья представились.
-А плывём мы, - сказал Василёк, - на чайнике, временно ставшим лодкой.
Чайник басовито погудел.
-А куда плывёте? – спросил квадрат.
-Мы плывём к настоящей улитке, - с гордостью сказал Василёк, помня, что немногие знают настоящим улиток.
-О-о-о! – протянул квадрат, и подбросил вверх свою шляпу. Та взмахнула крылышками и полетела за неуёмным кольцом. – Тогда стоит спеть!
И он затянул:
Мы плывём, мы плывём, в гости мы плывём к улитке,
Никакой, никакой вовсе нету здесь ошибки –
Нету совершенно никакой.
Ждёт ли нас? Нет не ждёт, никого вообще улитка,
Ничего, раз добра, нету никакой ошибки,
Никакой, никакой
Вовсе нету здесь ошибки.
Тру-ля-ля, тру-ля-ля,
Тру-ля, тру-ля, тру-ля-ля…
При этих тру-ля-ля, квадрат поймал из воздуха шляпу, так никого и не догнавшую, дважды подкинул её, и окончательно отпустил на волю.
-Не хотите ли с нами к улитке, уважаемый квадрат? – спросил Водяной, несколько церемонно.
-Нет, благодарю, - ответил тот. - Я был у неё вчера. И к тому же мне надо решить проблему с треугольником. Он сильно зазнаётся – будто забыл, что у него только три стороны, а у меня – четыре. К тому же, надо догнать кольцо.
-Тогда, мы приплыли. – Сказал Водяной.
-Прощайте, - весело крикнул квадрат. – Приятно было познакомиться.
Он выпрыгнул за борт, и, весело, брызгаясь, покатился по реке.
-Как же мы приплыли? – Спросил Василёк.
-А вот так, - ответил Водяной.
И – Василёк увидел: в тени дерева, чьи корни уходили прямо в воду, а крона упиралась в небо, цветасто составленное из разных геометрических фигур, находился домик, напоминавший раковину, и над овальным входом была надпись – Дом настоящей улитки.
Они сошли на берег, и трава прошелестела им приветствие.
-Траве необходимо ответить, - сказал Водяной. – Жаль, что мы не захватили для неё гостинец.
Чайник, издав довольно сложный гудок, быстренько свернулся, и принял свой изначальный вид.
-А это, - после того, как они поприветствовали траву, сказал Водяной, - гостинец для улитки.
И он подхватил – ловко и кругло – первоначальный чайник.
-Как? – растерялся василёк. – А на чём же мы поплывём назад?
-Не беспокойся, - басовито ответил чайник, - чайники вроде меня – то есть настоящие чайники – умеют отбрасывать тень. Тень эта подождёт вас, и послужит вам лодкой.
И действительно – на траве обозначилась приятная серая тень, несколько продолговатая и уютная.
-Я подожду, - подтвердила она.
Водяной позвонил.
Улитка – напоминавшая уютную бабушку в чепчике, из которого мило поднимались мягкие рожки, и в сереньком платьице – плавно отворила дверь.
-А, это вы, - пропела она. – Заходите, заходите. Я почему-то так и подумала, что это вы.
-Мы привезли вам чайник, досточтимая настоящая улитка, - молвил Водяной, протягивая ей чайник.
-Чудесно, чудесно. – Голос у улитки был округлый и влажный. – Тем более, что вы уже плыли на нём, и значит опыт его обогатился. А чайники с обогащённым опытом всегда интереснее просто чайников. Ну, прошу.
И они проследовали в единственную – тоже округлую, но совершенно не влажную – комнату настоящей улитки. Стол был, естественно, зелен, и стульев вокруг него – точно три. Под балахоном из чего-то зеленого, слегка качавшегося располагалась постель, а мебель – низенькая, коричневая – комоды, шкафы и проч. – стояла, как ей и полагается, вдоль стен.
Чайник поставили на тумбочку, и он закипел сам, бодро выбросив струйку пара.
Тут же – весёлым рядком вылетели из комода чашки, ложки, сахарница – и разместились на столе аккуратно, как полагается. А варенье улитка достала сама.
-Варенье требует особого отношенья, - пояснила она. – Никуда не годится, если оно обидится. Обиженное варенье становится горьким, и вообще – может уйти из дома.
-Как же оно уйдёт? У него же нет ножек… - усомнился Василёк.
-Это совершенно неважно, - пояснила улыбка. – У обиженного варенья вполне могут вырасти лапки, и оно пойдёт искать себе другого хозяина.
Улитка предложила садиться. Взлетевший чайник наполнил чашки, причём из носика его лился самый настоящий, карминно-крепкий чай, а вовсе не кипяток; и они расселись, раскладывая по розеточкам – те проступили на столешнице сами, без напоминанья – варенья.
-Думаю, - сказал Водяной. – Нашему другу будет интересно узнать, из чего оно.
-О, это особое, улитковое варенье, - с гордостью произнесла улитка. – Его рецепт перешёл ко мне от бабушки, а той… Уже сложно сказать от кого. И главная его особенность заключается в том, что никто не знает, из чего оно.
-Как же так? – растерялся Василёк.
-Очень просто. Вы ставите пустую банку в комод и очень просите варенье – тут главное не просто попросить, а очень попросить – чтобы оно поселилось в нём. В зависимости от силы просьбы, оно появляется или на другой день, или через месяц…
-Или вообще никогда, - закончил Водяной. – Я слышал про это улитковое варенье. Но главное – у него такой вкус, какой тебе хочется.
-Правда? – обрадовался Василёк, скорее зачерпывая ложечкой массу. – О, - довольно зажмурился он, - клубника.
-А у меня, - деликатно пробуя, сказал Водяной, - вода.
-Как вода? – не понял Василёк.
-Ну, я же не питаюсь ничем, кроме воды, - пояснил Водяной. – Только в качестве варенья – у меня особенно густая вода.
-А что у вас? – вежливо поинтересовался Василёк у улитки.
Улитка зажмурилась, точно прислушиваясь к ощущеньям.
-Никак не привыкну к его свойствам, - призналась она. – Иногда оно напоминает по вкусу цветы кувшинки, иногда становится совсем безвкусным. Сейчас…пожалуй, оно походит на вкус треугольника.
-А разве треугольники едят? – удивился Василёк.
-Да, но только треугольники. Ни в коем случае нельзя есть ромбы, квадраты и прочие фигуры, а треугольники весьма легки и приятны на вкус.
-А с нами плыл один квадрат – весёлый такой, у него была шляпа и он пел песенку, - сообщил Василёк.
-Я знаю этот квадрат, - сказала улитка. – Он, бывает, заходит ко мне в гости. Иногда рассказывает забавные истории. Правда, в последнее время зациклился на кольце, которое он должен почему-то догнать. Втемяшилось ему в голову…
-Разве у него есть голова?
-Не знаю, - честно призналась улитка. – Но думает же он чем-то, когда распевает песенки.
-Дорогая улитка, - сказал Водяной, прихлёбывая чай, - многие существа способны думать желудком, ногами, или другими частями тела. Так, что я не стал бы утверждать, что у квадрата есть голова.
-С другой стороны, - задумчиво произнёс Василёк – я никогда не встречал квадратов с ногами, или желудком.
-Бывают невидимые желудки, - авторитетно пояснила улитка. – У треугольника он, например, может помещаться в самом его центре. Но ноги ему действительно ни к чему – он и без них шустро двигается.
-А вот мне интересно, уважаемая улитка, - произнёс Василёк, - как же вы раньше пили чай, если у вас не было чайника.
-О, это совсем не сложно, - пояснила улитка. – Во-первых, у меня было несколько чайников – поочерёдно, не сразу. Но все они обиделись – чайники вообще обидчивый народец, и ушли. У обиженных чайников, как и у обиженного варенья, тотчас отрастают ножки. Они думали, что лишат меня возможности пить чай. Но – не тут-то были! Мои друзья – водяные лилии и кувшинки, которые столь добры, что позволяют мне иногда полакомиться своими частями, охотно производили чай для меня. Они умеют выращивать его – прямо горячий, карминно-красный – в недрах своих цветков, и щедро делятся с друзьями.
-Хотел бы я попробовать такой чай, - мечтательно протянул Василёк.
-Увы, - отозвалась улитка. – Этот чай – только для настоящих улиток.
-Вот видишь, - обратился Водяной к Васильку, - как мы угадали с нашим подарком.
-Да, - молвила улитка, - нет ничего важнее, чем угадать с подарком. Но, друзья мои, - спросила она, - мне любопытно, куда вы плыли вообще? Был ли у вас маршрут?
-Нет, никакого, - честно признался Василёк.
-Ну как же, - заметил Водяной. – Маршрут, конечно, был, просто ты его не заметил. Маршрут – уплыть от одиночества, гномик которого может дать замечательные подсказки.
-А, этот гномик известен мне, - воскликнула улитка. – Он иногда заходит, рассказывает всякие истории.
-Значит, вы видели его? – спросил Василёк.
-Нет, увы, его невозможно видеть. Да и слышать что он говорит, можно только в себе.
-Я слышу, - сказал Василёк. – Такое нежное что-то. Иногда, правда, очень скучное, сероватое…
-Главное – слышишь, это уже хорошо.
Чай закончился, и улитка спросила:
-Но куда же вы планировали отправиться, навестив меня?
Василёк пожал плечами.
-Куда? – переспросил Водяной. – О, это просто. Чудесная наша водная тропка сама приведёт куда-нибудь. Если, конечно, Василёк захочет плыть.
-Я? Я? Здорово! Только и мечтаю об этом.
-Тогда, - сказал Водяной, - отправимся, не будем тянуть. Спасибо за чай, дорогая улитка, и всего хорошего.
Улитка, двигаясь привычно-плавно, проводила их до дверей, и объяснила, что улитки – особенно настоящие – вообще не любят покидать своего домика.
Потом улитка стояла и смотрела, как Василёк и Водяной подошли к терпеливо ждавшей их тени чайника, и она стала расти, плавно стекая в воду, покачиваться, превращаясь в удобную лодку; и когда они устроились на подушках, Василёк помахал улитке рукой, а она в ответ прощально качнула рожками.
-Какая она милая, - сказал Василёк.
-Настоящие улитки все милые, - объяснил Водяной. – Они никогда не ворчат и всегда всех угощают чаем. Если у них, конечно, есть чайники.
Серая вода переливалась синими, некрупными волнами, иногда вспыхивала майской зеленью, а то – отливала золотом августа, и Василёк поинтересовался, куда они на этот раз.
-Пожалуй, - задумчиво сказал Водяной, чуть увеличившись в размерах, - я познакомлю тебя с весёлыми креветками.
-А почему ты стал больше?
-Разве? – отозвался Водяной, принимая прошлое обличье. – Я и не заметил. С Водяными, когда они задумаются, такое случается – то они чуть вырастут, то уменьшатся.
-Только не уменьшайся, - попросил Василёк. – Если ты уменьшишься, а потом исчезнешь, то как же я попаду домой.
-О, за это не беспокойся, - твёрдо пообещал Водяной. – Бросить тебя я не могу. Потому что ты веришь в меня. А бросить того, кто в него верит – ни один Водяной никогда не решится. Таково наше правило.
-А есть ещё и другие?
-Есть, - ответил Водяной. – Но они – неинтересные.
-Вон, глянь, - тут же показал он на облачко брызг, двигавшееся довольно быстро. – Это же наш знакомый – квадрат.
И точно – быстро-быстро - как маленький пароходик – им навстречу мчался квадрат.
Когда поравнялись, он развернулся, и они поплыли рядом.
-Вам удалось догнать кольцо, уважаемый квадрат? - поинтересовался Василёк.
-Нет, - ответил квадрат, отфыркиваясь. – Всё время убегает куда-то.
-А зачем оно вам вообще?
-А я хочу спросить, - не замедляя хода, сказал квадрат, – как мне стать кольцом. Думаю, оно не хочет отвечать, вот и убегает постоянно.
-А зачем?
-Зачем убегает? Ну я же сказал, чтобы не отвечать.
-Нет, зачем вам становиться кольцом?
-А мне надоело быть квадратом. Представляешь, какая тоска – всё время квадрат, да квадрат. Даже песенки не помогают. Думаю, поискать его за домиком улитки – это вредное, как повидло, кольцо.
-Разве повидло бывает вредным?
-Повидло-то? Конечно. Вот варенье – никогда.
-Ладно, поплыву. – И квадрат развернулся на ходу. – Пока.
Вода вспенилась, он пропал на миг, но тут же вынырнул, и быстро-быстро, как маленький пароходик, помчался…вернее, поплыл…
-Итак, креветки, - сказал Водяной, зачерпнувши воды и плеснув ею себе в лицо. Капельки прошли сквозь кожу, и на секунду лицо Водяного сделалось румяным от счастья. – Как ты понимаешь, креветки очень не любят, когда их едят. Особенно, если это весёлые, жизнелюбивые креветки. Поэтому, в отличие от настоящих улиток, которые живут везде, креветки прячутся. Опять же весёлым креветкам тягостно одиночество, даже если они распевают внутри него, шевеля усиками. Именно поэтому, живут они в основном парами – пара тут, пара там. Иногда можно просмотреть глаза, выискивая их – по всем признакам, тут должны быть креветки – а их почему-то нет. Но мы найдём. Не переживай.
-Найдёте, конечно, - промолвила лодка, которая раньше была тенью чайника. – Тем более, что одна пара живёт вон там.
-Где? – спросил Водяной. – Ты не могла бы сказать точнее.
-Там – это означает там. А не здесь, и не тут.
-Ну, хотя бы рукой покажи.
-Я показала бы, - несколько обиженно сказала лодка. – Но у меня нет руки. А там - это значит приплыли.
И она остановилась посередине водной тропы, покачиваясь недовольно.
-Ну вот, стали, - разочарованно протянул Василёк.
-Стали потому, что надо, - сказала лодка. – Прислушайтесь.
Друзья прислушались.
И услышали:
Мы весёлые креветки,
Наши усики, как ветки,
Ими шевелим всегда,
Чтоб не смыла нас вода.
Мы креветки, мы креветки,
Нам не нравятся объедки –
Только чистая вода
Наша милая среда.
Мы весёлые креветки,
Хоть отчасти привередки –
В грязной не живём воде.
И не верим ерунде.
-Распевают. – Сказал Водяной. – Значит они тут.
-Ещё бы, - отозвалась лодка. – Если есть песня, значит, будут и креветки. Не бывает же песня без креветки.
-Уважаемые креветки, - обратился Водяной прямо к воде. – Не могли бы вы показаться. Я бы хотел вас познакомить со своим другом. Он очень милый и воспитанный мальчик.
-Не-а, - послышалось из-под воды. – Лучше прыгайте сюда, к нам.
-Как же мы прыгнем к вам? – удивился Водяной. – Василёк же не сможет дышать под водою.
-Вот ерунда. Почему это? Надо просто представить, что вода – это воздух. Ну, давайте, прыгайте.
И друзья прыгнули.
Василёк усиленно представлял, что вода – это воздух. И – получилось. Дышалось легко и славно, как на природе, за городом.
Спустились к креветкам быстро. Те, как на креслах, сидели в углубления больших коряг.
-Тут есть ещё несколько углублений, - сказала одна из креветок: покрупнее. – Вы можете присесть.
Друзья присели.
-Вот и славно, - сказала одна из креветок. – Мы бы вас чем-нибудь угостили, но у нас тут и у самих ничего нет.
-Чем же вы питаетесь? – полюбопытствовал Василёк.
-Той же водой, - ответила креветка.
Нагнувшись к Водяному, Василёк спросил того - тихо, чтоб не услышали креветки – Нужны бы узнать, как их зовут.
Водяной согласно кивнул.
-Уважаемые креветки, - сказал он. – Вот мой друг интересуется, как вас зовут. Согласитесь очень неудобно всё время называть вас – креветки. Не говоря уже, что это было бы невежливо.
-А нас так и зовут – креветки, - ответила одна.
-И так вы обращаетесь друг к другу?
-Ну да, - молвила та же. – Нас тут только две, так что не перепутаете.
-А что вы делаете целыми днями?
-Сидим в креслицах. – Весело отвечала вторая креветка. – И горланим наши песенки.
-И много их у вас?
-Порядочно. Но главное, что это порядочные песенки. Например – вот эта.
И они заголосили:
Преста-вреста-преста-та,
Под водою красота,
ни тебе ужасных
Хищных птиц опасных.
Ни жуков грозящих,
Ни забот манящих.
В общем – преста-вреста-та,
Под водою красота.
-Упс! – закончила уже одна из них.
-А что – Упс – нельзя петь вдвоём? - спросил Василёк.
-Нет, конечно, - ответила креветка, но не та, что пропела Упс. – Вдвоём Упс петь нельзя. Он может оскорбиться за раздвоенность, превратиться в кого-нибудь, и уплыть.
-Или уйти, - предположил Водяной.
-Нет, - сказал креветка. – Под водою ходить нельзя, только плавать.
-Так или иначе, - подытожила другая креветка. – Но Упс вдвоём не поётся. В этом его особенность.
-А ведь, - лукаво улыбнулся Водяной, - вы были неправы, говоря, что нечем нас угостить. Вы угостили нас песенкой.
-Ну, если вам понравилось – чудесно. – Произнесли креветки хором.
И одна – верно она была любопытней – спросила –
И как вам песенка на вкус.
-Славный вкус. – Ответил Василёк. – Напоминает варёную креветку.
Он тут же спохватился, хлопнул себя по лбу – оказалось в воде это сделать вовсе не сложно, - и извинился, говоря, что не это имел в виду.
-А мы не обиделись, - сказала одна из креветок. – Мы очень умные креветки, и знаем, что обида разъедает душу. Душа становится губчатая, по фактуре напоминающая изношенное лёгкое - а зачем нужна такая? К тому же часто мы поём сюжетные песенки, а те, кто поют сюжетные песенки – никогда не обижаются.
-Это какие, например? – поинтересовался Водяной.
-Ну, хотя бы эту, - ответили креветки хором, точно готовясь и запели:
Дикотаса-бур-бур…
Дермалиновый тужур
В гости к букре поспешает,
Нежно ушками моргает.
Букря маленькая ждёт,
И готовит вкусный йод.
Йод приправит повиликой,
Сушкой, золотой клубникой –
Будет вкусно им вдвоём.
Мы же песенку поём.
Дикотаса бур-бур…
Жил подводный дикий щур –
Щурился на всё на свете
И его боялись дети.
Ох, недобрый этот щур
Дикотаса-бур-бур…
Съест такого щура щука –
Будет всем другим наука –
Не гляди на свет вокруг
С прищуром недобрым, друг…
-Хорошая песенка, - сказал Василёк. – Но у меня есть замечание.
-А мы всегда готовы выслушать замечанья. – Заметила одна из креветок. – Порой они помогают.
-Вот вы поёте – будет всем другим наука, а потом – идёт слово друг. К кому же вы обращаетесь: ко всем, или к вашему другу.
-О, это совершенно не важно, - ответила одна из креветок. – Главное обратиться хоть к кому. К тому же друг может рассказать другим друзьям, и те разнесут нашу песенку по всему свету. И все будут знать, что с прищуром не стоит глядеть вообще. Конечно, если этот прищур недобрый.
-А если добрый? – спросил Василёк.
-Тогда сколько угодно.
Лиловая тень проскользнула рядом.
-Знаете, - сказал Василёк, - мне, кажется, мимо нас проплыл добрый прищур.
-Конечно, - ответила креветка. – Он часто тут плавает.
-Но вот что мне интересно, - Василёк поглядел вокруг. – Мы уже довольно давно у вас гостим, а ни одна рыба не проплыла мимо. Как так может быть?
-Очень просто, - отвечала креветка. – Это наш, креветочный уголок, и рыбы тут не плавают. Бывает, впрочем, иногда. Вот хотя бы сом. Он старый, большой и мудрый, и никогда не попадает в неприятные ситуации. Вот, кстати, и он…
И точно – из лёгкой дымки воды появилась большая – усатая и лобастая – голова.
-Здравствуйте, - молвила рыба. – Кажется, вы говорили обо мне?
-Да, если вы сом, - ответил Водяной.
-Конечно. – Ответил сом с достоинством. – Неужели вы – Водяной – не отличите сома от не-сома?
-Я отличу, конечно, - сказал Водяной. – А вот мой друг, Василёк, может и спутать. – И он кивнул на Василька.
-Правда? – поинтересовался сом, поворачивая большую голову в его сторону? – Тогда запомни дружочек – сом отличается от не-сома, как я от не-я.
-А чем отличается я от не-я? – спросил Василёк, любуясь плавными очертаньями большой рыбы.
-Я делает только хорошее, - объяснил сом. – А не-я вечно подбивает его сделать гадость какую-нибудь – соврать там, или испортить что-нибудь…
-А-а-а, - протянул Василёк, думая, что тут, под водой всё также, как дома, на суше…
-А мы, - сказал он неожиданно для себя, - были в гостях у улитки. У настоящей улитки, - добавил он, спохватившись.
-Это дело, - сказал сом. – Я порой тоже навещаю её.
-Интересно, интересно, - сказал Василёк. – И как же это происходит?
-Очень просто, - ответил сом. – Я подплываю к берегу, высовываю голову, и улитка наливает мне чаю. Мы пьём чай и беседуем.
-А знаете, - сказал Водяной, - мы тоже пили чай и беседовали.
-Естественно, - молвил сом. – А как же ещё может быть?
-А мне вот интересно, - спросил Василёк, - как же вы можете дышать вне воды?
-Очень просто. Ты же ведь дышишь под водой.
И правда, подумалось Васильку.
Тень пала на них – серая и серебристая одновременно.
-О, - протянул Водяной. – Это наша лодка напоминает, что пора бы и честь знать, как говорится…
Креветки полюбопытствовали, кем была их лодка до того, как стала лодкой.
-Тенью чайника, - сообщил им Василёк.
-Тогда не удивительно, что она отбрасывает тень, - резюмировала одна из креветок.
Стали прощаться.
Сом заявил, что был бы рад видеть их вновь, и даже ради этого лишний раз готов навестить улитку – хотя вообще-то боится быть надоедливым. Креветки тоже приглашали, обещая к следующему их визиту сочинить много новых песенок.
Друзья благодарили, Водяной даже выглядел растроганным.
Они, напрощавшись, оттолкнулись от кресел, и точно взмыли вверх.
Лодка - предупредительно – слегка наклонилась, но осторожно, так, чтобы не зачерпнуть воды, и приняла их на борт, вернее – на подушки.
Что удивительно – друзья были абсолютно сухими.
-А ничего удивительного нет, - констатировал Водяной. – Когда выходишь от друзей – от настоящих друзей – с тобой ничего плохого не может случиться. А быть мокрым – плохо.
-Ты же Водяной, - удивился Василёк. – Разве для тебя быть мокрым плохо?
-Плохо это для тебя, - пояснил Водяной. – А раз мы друзья, что плохо для тебя – то плохо и для меня.
Лодка тихо плыла вперёд.
Внезапно она сказала:
-Извините меня, но…
-Что такое? – забеспокоился Василёк.
-К сожаленью, мне пора возвращаться в состояние тени.
-А как же…
-Не беспокойся, дружок. – Произнёс Водяной. – Конечно, конечно, милая тень, мне понятно ваше желание. Трудно долго быть не самим собой. О нас не беспокойтесь – мы отправимся к старому джинну, и он доставит нас домой. Не думаю, чтобы он отказал в этом.
Лодка подплыла к берегу, чуть накренила нос, и друзья вышли, легко и спокойно, не замочив ног. Серые языки воды нежно наплывали на берег, и в них резвились крошечные пузырьки.
-Вот, кто нам нужен, - сказал Водяной.
-Не понял, - произнёс Василёк.
-Пузырьки, - пояснил Водяной.
Он помахал ладошкой, и несколько маленьких, перламутровых шариков выскочило из воды. Все они легли на ладошку Водяного, и он, ласково дунув на них, спрятал в карман.
Лодка стала таять на глазах, уменьшаться… и вот серая тень легла на синюю воду, тень, имеющая очертания чайника, и из неё послышалось – Прощайте, друзья, прощайте, рада была познакомиться с вами, и оказать вам эту пустяшную услугу.
-Прощай, лодка, - сказал василёк.
-Прощай, милая лодка, - сказал Водяной уплывающей тени, и обращаясь к Васильку, пояснил – Нужно было добавить к слову «лодка» что-нибудь ласковое. Запомни, дружок, всем и всегда надо говорить нечто ласковое.
-Даже тем, кто недружелюбен к тебе?
-Им особенно. Они изменятся тогда, ибо их недружелюбие растворится в твоей ласке.
-А теперь идём, - сказал он. – Джинн заждался.
-Разве он ждёт нас? Он даже не знает, что мы к нему идём.
-О, мой дружок, джинны всегда знают всё. Этот особенно.
-Почему?
-Потому, что он очень стар, и у него нет больше сил любить себя. Только других.
Они прошли по золотистому песку, который перемигивался с ними, вступили в милое царство изумрудной травы, поприветствовали её, и, как и полагается, подошли к тёмной, старой, мхом покрытой лампе, лежавшей на земле.
-Тут, - спросил Василёк.
-Ага, - ответил Водяной. – Разве ты не знаешь, что джинны живут только в лампах.
-А вот и нет, - послышалось из воздуха. – Я теперь могу жить везде, ибо я очень стар и не имею никаких желаний.
-Это ты? – спросил Водяной.
-Конечно, - отвечал воздух. Небольшая часть его сгустилась, и джинн – в синенькой курточке, маленький – ростом не больше куста – в забавных, надувающихся панталончиках, и, естественно, с белоснежной, серебряной бородой - возник перед ними.
-Здравствуйте, - поздоровался Василёк очень вежливо, ибо никогда ещё не видел джиннов и не знал, как держаться с ними. – А у меня к вам вопрос.
-Только один? – улыбнулся джинн, и с лысой головы его посыпались звёздочки – хотя был день…ну по-крайней мере светло. – Обычно у всех ко мне масса вопросов. Впрочем, я давно не общаюсь со всеми. Итак, что же ты хочешь спросить?
-А вот вы сказали, что не имеете никаких желаний. Разве это хорошо?
-Конечно, мальчик. Желания питаются тобой, а не ты ими. Они такие мутные, сонные, и им всего вечно мало. А когда ты их отгонишь от себя, ты поймёшь, как ярко солнце и прозрачен воздух, и тогда у тебя останется одно только желание – помогать другим.
-Правда? – недоумевал Василёк.
-Неужели ты думаешь, что такой старый джинн, как я, будет тебя обманывать?
-Нет, просто…
-О, ты ведь всего только маленький мальчик, к тому же впервые путешествующий всерьёз… Ты ещё не можешь знать, что помогать другим – это единственная радость на свете. Но – я, надеюсь – ты узнаешь это со временем, узнаешь обязательно, ибо если тебе это не удастся…
-Ой, джинн, - прервал его Водяной, так, будто они были старыми приятелями, - не путай моего маленького друга.
-Почему же только твоего? – удивился джинн. – Нашего.
-Ладно, если Василёк не против – нашего.
Он потеребил чуток свою прекрасную серебряную бороду, и сказал – Итак, вас надо отправить домой?
-Да, - молвил Водяной.
-Чудесно, - сказал джинн, ибо всё было чудесно – и солнышко, золотым кружком сиявшее высоко-высоко, и река, серо-синевато текущая так, будто была лишена теченья, и изумрудное царство травы, о котором стоило бы написать особо, и…
-А, мы забыли, - воскликнул Водяной. – Мы ж принесли тебе шарики.
-Да ладно, - сказал джинн. – Разве можно забыть нечто важное?
Водяной сунул руку в карман, вытащил оттуда несколько перламутровых шариков, и они заиграли, заискрились на солнце…
Он протянул их джинну, и тогда…
Каждый шарик был превращён в замечательную зверушку – пушистую ли, нежную, зубастую – но не страшно зубастую, а забавно,- с тонкими крылышками, или вьющимся хвостом. Зверушки эти – умевшие и летать, и бегать, и плавать – радостные – как будто нигде, никогда нет и не было бед – разбегались, или разлетались, или расплывались – кто, как хотел, благодаря джинна кто помахиваньем крыльев, кто причудливым зигзагом хвоста, кто словом, мерно тающим в воздухе.
-Теперь пора, - сказал джинн, когда все зверушки исчезли. – Вы готовы?
-Конечно, - ответил Водяной, беря за руку Василька.
Джинн возгласил –
Три-четыре,
Может встретимся ещё мы в этом мире –
И тотчас закружилось всё, завертелось. У Василька появилось чувство, что он летит и плывёт одновременно – чувство сладкое, как варенье настоящей улитки, и забавное, как пенье креветок, чувство, которое хотелось бы продлить, но оно закончилось, - закончилось сразу и резко, и появился двор – столь знакомый двор – старый, любимый.
Водяной стоял рядом, и держал Василька за руку.
-Значит, всё было на самом деле? – спросил мальчик.
-Конечно, - ответил водяной. – Ничего никогда не бывает понарошку.
Огорчился Василёк или обрадовался?
Кусок шланга, валявшийся около куста сирени, обратился в не страшную змею, и, плюнув – но не презрительно вовсе – водою – отполз, чтобы не мешать приятелям.
-О, а я и не знал, что он – змея. Он давно … лежит – Василёк хотел сказать «валяется» - тут.
-Конечно, он змея. Но не страшная – никого никогда не ужалит, и понимает толк в сказках.
-А бывает такие змеи?
-Бывают. Хотя и редко.
Прощаться надо было, но не хотелось совсем, не хотелось.
-Не переживай, Василёк, - сказал Водяной. – Мы ещё встретимся.
-Точно? – спросил чуть расстроенный мальчишка, понимая, что о бывшем с ним никому нельзя рассказать – ни маме, ни папе.
-Обещаю! – улыбнулся Водяной.
Он стал уменьшаться, потом вдруг вырос, стал струистым, окутался аурой, сверкнувшей синевою, и – превратился в маленькую, перламутровую капельку. Василёк подставил ладонь, и капелька упала на неё, блеснула и испарилась.
А Василёк пошёл домой.
Новость отредактировал zolalex - 17-05-2013, 13:48
Ключевые слова: Василек водяной сказка магия