Запредельность. Часть 2
Острый запах пороховой гари смешался с приторными флюидами свежепролитой крови. Ее натекла целая лужа из-под распростертого тела Алекса, на лице которого навечно застыла маска какого-то неподдельного изумления.С трудом сглотнув тугой горький комок в горле, Клим, стараясь не смотреть в сторону погибшего друга, дотянулся до валявшегося на полу дробовика. Вес оружия придавал частицу, пусть хоть и иллюзорных, но сил.
Отчаяние вдруг нахлынуло плотной, почти ощутимой физически, волной. Он заперт внутри неизвестного бункера с активированной системой внутренней защиты. Любое вмешательство в ее работу приведет к очередной попытке системы избавиться от досадной помехи в виде вторгшихся волею случая в ее владения двух человек. Вернее, уже одного. И то, что он сейчас жив – случайность чистой воды… И лишь вопрос времени.
Климу вдруг захотелось завыть по-волчьи от безысходности.
Звук заработавшей вытяжной вентиляции заставил его в очередной раз вздрогнуть. За гулом работающих вентиляторов он не услышал, как открылась дверь командного центра. Лишь краем глаза уловил движение – в проеме стоял человек. Это было так неожиданно, что Клим, как ужаленный, вскочил, выставил перед собой дробовик и клацнул затвором, досылая патрон в патронник.
- Стоять! – рявкнул он. Звук собственного голоса придавал уверенности. – Не двигаться! Ты кто?!
Неизвестный молча смотрел на него. Высокий, худощавый, короткая прическа ежиком, взгляд холодный и пристальный. Одет темно-синюю униформу, чистую и отглаженную.
Что-то в этом человеке было не так, все было слишком… правильным. Особенно, если учесть, что весь окружающий мир свихнулся давным-давно и пребывал в горячечном полубреду последние двадцать лет.
Глядя в спокойное, словно маска, лицо незнакомца, Клим вдруг ясно вспомнил, где уже видел его! Или, по крайней мере, очень похожего! В памяти сразу всплыл зачитанный до дыр толстый журнал – осколок и напоминание о прежнем мире, в котором на каждой, некогда глянцевой, странице, нереально красивые женщины и стройные атлеты-мужчины демонстрировали экзотические наряды, стараясь перещеголять друг друга. Именно там он видел такие лица – ровные, спокойные, невозмутимые, и настолько пропорциональные, что по ним можно было изучать законы симметрии. И еще взгляд…
Клим взглянул в глаза незнакомцу и его пробрала дрожь – это был ледяной, безжизненный взгляд, словно бы на него уставились два объектива цифровой видеокамеры.
С трудом соображая, что делать дальше, он поднял дробовик на уровень груди, когда незнакомец стремительно шагнул вперед.
Грохнул выстрел. Смертельный заряд картечи, выпущенный в упор, должен был как минимум вынести человеку внутренности, но тот лишь покачнулся, принимая на себя чудовищный удар с таким видом, словно бы получал благодарность.
Клим не поверил своим глазам и даже приоткрыл рот. Темно-синяя униформа незнакомца на груди превратилась в лохмотья, сквозь которые, среди развороченных ярко-красных мышц, поблескивали серо-синим цветом ребра стального каркаса….
Рука незнакомца мелькнула с молниеносной скоростью и Климу вдруг показалось, что кузнечный молот ударил ему в подреберье. Внутри разорвался тугой шар чудовищной боли, и сознание тут же кануло в темный омут безвременья…
…Он очнулся. Сознание было неестественно пустым и гулким и почему-то напоминало чистое белое полотно, не тронутое ни единой строчкой мысли. Слух уловил тонкое попискивание и гудение какой-то аппаратуры; в воздухе витал едва уловимый запах медикаментов.
Клим открыл глаза и попытался пошевелиться, однако собственного тела словно не существовало. Волна страха вспыхнула и разорвала белесую пустоту в мозгу, как вдруг легкий укол в область шеи словно по мановению руки невидимого мага смел зародившуюся лавину чувств.
Скосив глаза, Клим увидел, что лежит, опутанный десятками проводов, в какой-то медицинской капсуле, прозрачный купол которой поднят. Прочные фиксирующие ремни охватывали его лоб, руки и ноги, широкой полосой пробегали через туловище.
Он помнил последние мгновения встречи со странным человеком, для которого выстрел из дробовика оказался не страшнее укуса комара. Только почему-то это воспоминание не вызывало никаких эмоций – лишь простая констатация факта…
- Я вижу, ты очнулся, - голос раздался откуда-то сбоку.
Шевельнув головой, насколько позволяла широкая полоса ремня, Клим различил недавнего знакомца, которого угостил порцией свинца в упор. Однако уже ничего не напоминало о том событии – униформа человека вновь была чистой и отглаженной, а страшные раны исчезли без следа.
- Кто ты, черт тебя дери? – прохрипел Клим.
Человек подошел ближе, словно давая себя получше рассмотреть.
- Резонный вопрос, - сказал он. – Думаю, ты имеешь право все знать.
Человек бросил короткий взгляд на один из жидкокристаллических экранов комплекса медицинской аппаратуры, на котором светились какие-то показатели.
- Сейчас твоей жизни ничего не угрожает и самое время ввести тебя в курс сложившейся ситуации.
Голос человека был неторопливым и ровным - ни капли эмоции не проскальзывало в нем, будто он рассказывал о самых обыденных вещах. Он подкатил поближе кресло на роликах, уселся на него и посмотрел в лицо Климу холодным, ничего не выражающим взглядом.
- В две тысячи десятом году в Министерстве обороны стартовал проект по созданию принципиально нового вида вооружения, отвечающего всем требованиям современного боя. Если говорить кратко – создание боевых андроидов. Он получил условное название «Синапс». С этой целью и был реконструирован оставшийся со времен холодной войны бункер, глубоко эшелонированный под землю. Мы сейчас находимся на самом верхнем уровне. Проект планировался как долговременный и многообещающий, однако жизнь внесла свои коррективы, причем самые неожиданные. Ты понимаешь, о чем я. Случившаяся тремя годами позже ядерная катастрофа, казалось бы, поставила жирный крест на любых проектах и на человечестве вообще. Однако, нет…
Казалось, в этот миг на лице человека, наконец, мелькнула тень каких-то чувств, но она тут же истаяла за маской невозмутимости.
- Жизнь – сложная и коварная штука. Никто и никогда не мог подумать, что такая ужасная вещь как ядерная война может послужить колоссальным толчком в развитии. Утверждение абсурдно по смыслу, однако, это так. Из личного состава лаборатории, работавших над проектом, не выжил никто – удар накрыл город утром, во внерабочее время. Остались лишь три человека дежурной смены.
Человек сделал паузу, словно бы вспоминал что-то.
- Когда электронные системы защиты «запечатали» бункер, никто из них не мог поверить в случившиеся. Однако чудом уцелевшие датчики внешнего обзора выдали дымящиеся руины вместо некогда огромного мегаполиса, и это поставило последнюю точку во всех сомнениях. И стало последней каплей. Один из дежурных сошел с ума и застрелился. Второй сделал тоже самое, просидев в ступоре почти сутки.
Человек вновь замолчал, зачем-то посмотрев на мерцавший экран медицинского комплекса.
- Что стало с третьим? – выдавил из себя Клим. Он просто не мог поверить собственным ушам, чувствуя, что сейчас ему откроется нечто запредельное.
- Третий дежурный – это я, - произнес человек и посмотрел в лицо Климу своим холодным, пронзительным взглядом. – У меня так и не нашлось смелости поступить так же, как и мои товарищи. Мне был двадцать один год, сознание упрямо отвергало случившееся и от этого жить хотелось еще больше. И я нашел выход…
- Как такое может быть? – вымолвил Клим. – С момента Катастрофы минуло двадцать лет. Как ты смог выжить?
Человек покачал головой, словно соглашаясь непониманием Клима.
- Бункер не пострадал от ядерных ударов. Линии энергоподачи располагались под землей и тоже остались целыми. К тому моменту «Синапс» - сверхмощный компьютерный комплекс лаборатории имел аналогичное проекту название - уже провел изрядную долю теоретических расчетов. Я лишь ввел некоторые коррективы. Собственно, сам проект уже стал тенью прошлых непомерных человеческих амбиций, и я перенаправил, так сказать, вектор усилий в несколько иную сторону – на собственное выживание. Собственно, говорить о том, что третий дежурный – это я, не совсем правиль-но. От меня прежнего осталось лишь одно сознание, интегрированное в искусственную биомеханическую оболочку.
Видя, что во взгляде Клима сквозит полнейшее непонимание, человек терпеливо продолжил.
- Проще говоря, я – киборг. Звучит дико и неправдоподобно? Согласен, поначалу действительно шокирует, однако при тщательном рассмотрении все оказывается совсем не так. В начале двадцать первого века высокие технологии уже позволяли создавать примитивные кибернетические организмы. Здесь, в забытом всеми бункере, сложились уникальные в своем роде условия. Рассказывать все в подробностях сейчас нет смысла, ты сам все узнаешь в свое время.
Дав инструкции кибернетической системе, я – тот, прежний – погрузил себя в длительный анабиоз в криогенной камере. Я провел в низкотемпературном сне пятнадцать лет - именно столько понадобилось «Синапсу» чтобы провести все необходимые расчеты, виртуальные эксперименты и тщательно перепроверить данные, чтобы свести ошибку к минимуму.
Очнулся я уже совсем другим. Мое сознание при помощи нейросенсорного контакта было скопировано на искусственный носитель – огромное количество микрочипов, совмещенных с человеческим мозгом. Необходимые человеческие органы были клонированы в камере биологической реконструкции. Затем помещены в титановый эндоостов, выполняющий функцию несущего каркаса или, иначе говоря, скелета. Ну, и все остальное…
Так я стал тем, кем ты меня видишь. Я – новое поколение в дальнейшем развитии человеческой цивилизации. Почему, спросишь ты? Да потому что именно буйство человеческих страстей уничтожило цивилизацию - злость, ненависть, страх, жажда наживы… Мне не ведомы эти чувства. Вся беда человечества была в его алогичности и не желании поступать разумно.
Клим просто не знал что сказать - подобный кошмар не мог присниться ему ни в одном пьяном бреду. Видимо, ужас сложившейся ситуации должен был охватить его своими ледяными руками, однако введенный через инъекцию в шею неизвестный препарат полностью нивелировал любые чувства.
- Не хватает только одного, - продолжил киборг. – Человеческого материала. Но теперь это проблема, я думаю, отпала.
- Что ты… имеешь ввиду? – только и смог выдавить из себя Клим.
- Ты вернешься на станцию и расскажешь людям о заброшенном военном бункере, нетронутом и полном всяких припасов. Как я уже говорил, все та же алчность и жажда наживы приведет сюда достаточное количество желающих поживиться запросто так. Но!
Киборг сделал жест рукой.
- Сначала нужно завершить твою трансформацию.
- Что?! Ты не посмеешь! – насколько было можно, воскликнул Клим, но голос оказался хриплым.
- Твой организм нежизнеспособен,- невозмутимо продолжил киборг. - У тебя повреждены внутренние органы и сейчас ты держишься только на комплексе медицинской аппаратуры по поддержанию жизни. Прости, но после того, как ты угостил меня зарядом картечи в упор, у меня не оставалось выхода, как вырубить тебя сильным ударом.
Он встал с кресла и быстро пробежал пальцами по раскладке сенсорной клавиатуры.
Прозрачный колпак начал медленно бесшумно опускаться.
- Черт! Да… будь ты проклят… исчадие ада! – Клим вздрогнул в опутавших тело ремнях; в затуманенном транквилизатором мозгу на миг вспыхнула целая гамма чувств, но тут же погасла.
Сознание вновь стало ровным и пустым.
Тихо чавкнул пневмоуплотнителем опустившийся колпак медицинской камеры, внутри белесой пеленой заклубился усыпляющий газ.
Клим уже не мог видеть, как на одном из жидкокристаллических экранов побежали строчки сообщений:
«Идет сканирование исходного объекта…»
«Создание виртуальной модели…»
«Расчет алгоритма внесения изменений в исходный биологический объект…»
«Передача данных в камеру биологической реконструкции…»
… Сумерки медленно накрывали разрушенный город, словно пытались скрыть ужасные свидетельства разразившейся десятилетия назад катастрофы. Клим остановился на перекрестке – том самом, около которого находилось полуразрушенное здание трансформаторной будки – и медленно осмотрелся.
Полный нейросенсорный контакт.
Это было непередаваемое ощущение, к которому он так и не смог привыкнуть спустя даже месяц после своего «перерождения».
Как можно передать человеческими словами ощущения гармоничного сочетания живого с неживым?. Таких слов просто не было.
Окружающий мир словно бы распахнулся навстречу перерожденному сознанию, приобрел небывалую яркость и глубину. Сращенный с мозгом сверхмощный микропроцессор раздвигал восприятие за все мыслимые пределы.
Запредельность.
Клим не просто видел и воспринимал окружающий мир, он его чувствовал.
Программные анализаторы окружающей среды в автоматическом режиме осуществляли сканирование, выводя на сетчатку глаза через зрительный нерв ровные строчки данных: состав воздуха, наличие опасных веществ, степень концентрации радиоактивной пыли, температура, влажность…
К слову сказать, радиация – бич всего оставшегося человечества – теперь ему была не страшна. Внесенные генетические изменения при «перерождении» сделали его невосприимчивым к радиоактивной среде. И теперь бесполезный противогаз и костюм химической защиты стали лишь необходимым камуфляжем.
Мысленно переключая режимы анализаторов, Клим отсканировал окружающее пространство во всех диапазонах. Зеленым контуром подсветились точки термальной активности – прячущиеся в развалинах мутировавшие твари. Они теперь тоже не представляли опасности, чувствуя своим обостренным звериным чутьем присутствие пугавшего их своей непонятностью удивительного полуживого существа.
Клим неспеша пересек перекресток и двинулся уже знакомой дорогой на свою, некогда родную, станцию.
Никаких чувств не было. Вернее, они были где-то на самом дне оцифрованного сознания, нивелированные до едва ощутимых всплесков электрохимической активности мозга.
Единственное, что осталось от прежнего Клима.
Буйство человеческих страстей уничтожило мир – теперь Клим даже не сомневался в этом. И теперь наступала эра новых людей, которые восстановят мир из пепла. И это уже будет мир без глупых и безумных страстей – мир чистого разума.
Клим шел на станцию - и он знал, что делать.
Источник
Новость отредактировал Лида Лазарева - 15-07-2015, 17:06
Ключевые слова: Апокалипсис ядерная катастрофа роботы авторская история